Введение
Смартфоны в настоящее время стали настолько популярными, что исследователи характеризуют их как устройства, обеспечивающие «цифровое расширение» личности. Пользователи зачастую рассматривают смартфоны как часть своего тела, подобно рукам и глазам, и могут называть их «лучшими друзьями» и «родственными душами» [Hohti, 2019]. Привлекательность смартфонов определяется их высокой функциональностью, портативностью, подключением к интернету. Смартфоны используются для обучения, досуга, социального взаимодействия, формирования идентичности и многих других целей [Chan, 2015]. Наиболее заметен рост использования гаджетов в подростковой и юношеской возрастных группах [4, с. 150]. Процессы, в которых телефоны становятся спутниками молодых людей в повседневной жизни, глубоко интимны [Hohti, 2019].
Смартфоны самые что ни на есть «черные лебеди» нашей жизни. Кажется, без них все в нашей жизни остановится. Сама личность, когда в ее руках смартфон, становится иной: дополненной, достроенной, расширенной.
Смартфоны как устройства, расширяющие личность
Как отмечают Г.У. Солдатова и А.Е. Войскунский, «постоянные спутники современного человека – смартфон и компьютер – на первый взгляд кажутся лишь частью обычной жизни» [9, с. 432]. Но цифровая эпоха революционно меняет социализационные процессы, так что можно говорить о «цифровой социализации» [Солдатова, 2018]. Мы разделяем точку зрения о том, что «развитие ребенка и подростка сегодня может рассматриваться как формирование гиперподключенной, технологически достроенной цифровой личности» [Солдатова, 2023, с. 13].
Важно при этом понимать, что смартфон как устройство не является «психологическим орудием» или «психологическим инструментом» в том смысле, как их (психологические орудия и психологические инструменты) понимал и описывал Л.С. Выготский. Почему? Психологическое орудие «видоизменяет все протекание и всю структуру психических функций, определяя своими свойствами строение нового инструментального акта» [Выготский, 1982, с. 103]. А смартфон нет. Смартфон – это «техническое орудие». Техническое орудие, по Л.С. Выготскому, «видоизменяет процесс естественного приспособления, определяя форму трудовых операций» [Выготский, 1982, с. 103]. Смартфон как техническое, а не психологическое орудие не опосредует психические функции, не встраивается в них и не преобразует их. Смартфон можно отложить в сторону, потерять, испортить, его могут украсть и т.д.
Значимость смартфона как технического устройства определяется прежде всего предоставлением доступа к интернету, что обусловливает возможность для человека буквально «жить» в этой новой виртуальной реальности. Не случайно исследователи включают в «цифровую личность» и «принадлежащие человеку и подключенные к сети цифровые устройства» [9, с. 441]. Нет никакого сомнения, что «технологическая расширенность субъекта, безусловно, ставит вопрос о том, что происходит с ним как с социальным существом» [9, с. 442].
Цифровое расширение информационных возможностей человека, постепенно превращающее его в Homo informaticus (В.И. Панов), обусловливает «риск того, что когнитивное, эмоциональное и личностное развитие подрастающего поколения начинает в большей степени подчиняться тому контенту, который предлагает индивиду цифровая среда» [Панов, 2022, с. 71]. Цифровизация информационной среды особую значимость в связи с этим приобретает в контексте экопсихологической модели становления субъектности [Панюкова, 2023].
Смартфоном, как и любым другим цифровым устройством, нужно овладеть, нужно научиться пользоваться им так, чтобы он не мешал развитию психических процессов и личности, а способствовал этому, помогая расширению социальных контактов, достижению социальной успешности, психологического благополучия и др. Никто не может оспорить то, что использование смартфона доставляет удовольствие, может выступать как просоциальное и развивающее. Вместе с тем все более актуальной становится проблема зависимости от смартфонов.
Зависимость от смартфона как социально-психологическая проблема
Как свидетельствуют жизненные наблюдения и специально организованные исследования, нерегламентированное использование смартфонов, превышающее разумные временные интервалы, может неблагоприятно влиять на физическое благополучие, личностные свойства и качества человека, его учебную и профессиональную деятельность, его межличностные отношения. В исследовании, проведенном на выборке корейских подростков (N = 40998), показано, что использование подростками смартфона более четырех часов в день связано с неблагоприятными проявлениями в области здоровья, в числе которых высокий уровень стресса, нарушение сна, депрессии, ожирение, употребление психоактивных веществ, суицидальные риски [Cha, 2023]. В числе личностных характеристик, положительно коррелирующих с использованием мобильного телефона, социальная экстраверсия, тревожность, низкая самооценка [Munusamy, 2021], высокий уровень поиска новизны, низкий уровень настойчивости и др. [Kheradmand, 2023].
Зависимость от смартфона трактуется нами как психологическое состояние, обусловленное навязчивой потребностью использовать смартфон неоправданно часто, что вредит психосоциальному и личностному развитию пользователей. Зависимость от смартфона положительно коррелирует с другими зависимостями, такими как зависимость от интернета и социальных сетей.
Проблема зависимости от смартфонов многоаспектна. Один из ее аспектов состоит в том, что поскольку смартфон используется в учебе, профессиональной деятельности и для других важных целей, субъективно сами пользователи часто не осознают свою зависимость именно как зависимость.
Требует исследования вопрос о том, как зависимость от смартфона связана с важными личностными свойствами и качествами. В контексте данного исследования представляют интерес связи зависимости от смартфона с академической мотивацией, прокрастинацией и самоконтролем в общении.
Зависимость от смартфона и академическая мотивация
Возможности обучения с помощью мобильных устройств, в том числе и смартфонов, в последнее время привлекают особое внимание. Так, в герменевтическом исследовании опыта использования смартфонов изучалось, что значит для молодых людей приобретать, владеть и создавать цели для своих персональных мобильных устройств в контекстах формального и неформального обучения [Chan, 2015]. В лонгитюдном исследовании, проведенном в период с 2016 по 2018 годы на выборке студентов-медиков (N = 269), в котором изучались связи между использованием смартфонов и цифровой зависимостью с психическим здоровьем, качеством жизни, обучением и академической мотивацией, было выявлено, что частота использования смартфонов и цифровая зависимость являются предикторами более низкой академической мотивации обучающихся и более низких образовательных результатов [Machado de Oliveira].
Зависимость от смартфонов и прокрастинация
Прокрастинация как черта личности может выступать фактором риска развития зависимости от мобильного телефона. Гипотеза о связи зависимости от мобильного телефона с прокрастинацией подтвердилась в исследовании, выполненном на выборке китайских студентов-медиков (N = 572) [Liu, 2018], что согласуется с результатами других исследований. Показано, что у китайских студентов колледжей в возрасте 16-20 лет (N = 1004) прокрастинация положительно связана с зависимостью от мобильного телефона (r = 0,40, p < 0,001), а также со стрессом (r = 0,29, p < 0,001), который частично опосредует связь прокрастинации с зависимостью от смартфона [Yang, 2020]. Общими для этих двух переменных, как отмечают авторы, являются трудности саморегуляции; именно поэтому прокрастинаторы, для которых характерен низкий самоконтроль и предпочтение краткосрочных вознаграждений, могут легко стать зависимыми от мобильных телефонов из-за особенностей их функционирования [Yang, 2020]. Зависимость от мобильных телефонов и академическая прокрастинация негативно влияют на академическую успеваемость китайских студентов-медиков, на такие ее параметры, как целеустремленность в обучении, успеваемость и фасилитация отношений [Tian, 2021]. В исследовании, проведенном на выборке перуанских учащихся в возрасте 15-17 лет (N = 146), также обнаружена положительная и значимая связь между академической прокрастинацией и зависимостью от смартфона (r = 0,268, p = 0,001), из которой следует, что чем более выражена академическая прокрастинация, тем больше зависимость от мобильного телефона [Rios Sanchez, 2022].
Зависимость от смартфонов и самоконтроль в общении
Мобильные телефоны выступают как важное средство общения и способ поддержания социальных связей. Возникает вопрос, как связана зависимость от смартфона с самоконтролем в общении. Исследователи полагают, что преподаватели должны играть важную роль в укреплении техники построения межличностных отношений и обучении самоконтролю среди тех обучающихся, которые демонстрируют отрицательные черты характера [Munusamy, 2021, с. 37].
Цель исследования: выявление и сравнительный анализ наличия и характера связей зависимости от смартфона с академической мотивацией, прокрастинацией и самоконтролем в общении у белорусов и россиян.
Совместное исследование академической мотивации, прокрастинации и самоконтроля в общении объясняется тем, что они весьма актуальны для всех обучающихся (школьников, студентов, слушателей курсов повышения квалификации и переподготовки) и все они связаны с зависимостью от смартфона. Негативное влияние последней на качество учебы и общения вызывает особую озабоченность педагогов и родителей.
Общее теоретическое предположение состоит в том, что формирование зависимости от смартфона отрицательно коррелирует с внутренней мотивацией и высоким уровнем субъектности молодых людей.
Исследовательские вопросы определены следующим образом:
- Имеется ли связь между зависимостью от смартфона и ее факторами с зависимостью от социальных сетей и ее факторами у белорусов и россиян?
- Имеются ли связи зависимости от смартфона и ее факторов с типами академической мотивации, прокрастинацией и самоконтролем в общении у белорусских и российских респондентов? Каков их характер?
- Сходны или различны связи зависимости от смартфона и ее факторов с типами академической мотивации, прокрастинацией и самоконтролем в общении у белорусских и российских мужчин и женщин?
Метод
Эмпирической основой исследования послужили результаты онлайн-тестирования респондентов в Беларуси и России, которое было организовано осенью 2023 года. Сбор данных осуществлен с помощью Google-форм. Методология сбора данных в двух странах была идентичной. Идентичными были и методики исследования, которые предъявлялись респондентам на русском языке.
Выборка исследования. Респондентами (N = 3379) выступили жители Беларуси и России: 2365 белорусов (средний возраст М = 21,05, SD = 9,87), в их числе 1310 женщин и 1055 мужчин, 1014 россиян (М = 19,46, SD = 4,02), включая 668 женщин и 346 мужчин.
Далее в статье слова «белорус», «белоруска» означают не национальность, а место проживания – Беларусь.
Методики исследования. В исследовании использованы опросник зависимости от смартфона [Шейнов, 2020; Шейнов, 2021а] и опросник зависимости от социальных сетей [Шейнов, 2021] с учетом факторных моделей данных зависимостей; опросник «Шкала академической мотивации» [Гордеева]; «Шкала прокрастинации» К. Лей в адаптации Я.И. Варваричевой [Варваричева, 2010]; тест М. Снайдера «Самоконтроль в общении» [7, с. 558–559].
Использованный в исследовании краткий вариант опросника «Шкалы академической мотивации» [Гордеева] включает две шкалы внутренней мотивации (познавательной и достижения) и две шкалы внешней мотивации (интроецированной и экстернальной). По мнению авторов указанной методики, предлагаемые шкалы могут применяться для экспресс-диагностики, поскольку содержат «наиболее важную информацию о качестве мотивационных процессов, побуждающих и регулирующих выполнение учебной деятельности» [Гордеева, с. 104]. Процедуры статистического анализа проводились программами пакета SPSS-22.
Результаты
Применение критерия Колмогорова-Смирнова показало, что все изучаемые переменные имеют ненормальное распределение. Поэтому связи выявляли с помощью непараметрической корреляции Кендалла, позволяющей выявлять и нелинейные связи.
Таблица 1
Описательные статистики переменных и корреляции зависимости от смартфона с зависимостью от социальных сетей, прокрастинацией и самоконтролем в общении в белорусской выборке
|
Зависимость от смартфона |
Зависимость от социальных сетей |
Личностные характеристики |
|||||
|
Интегральный показатель |
Психологическое состояние пользователя сети |
Коммуникация |
Получение информации |
Прокрастинация |
Самоконтроль в общении |
||
|
M = 32,1 SD = 10,4 |
M = 14,9 SD = 5,2 |
M = 5,7 SD = 2,6 |
M = 7,5 SD = 2,7 |
M = 46,2 SD = 8,9 |
M = 5,2 SD = 1,9 |
||
|
Интегральный показатель M = 15,7, SD = 5,1 |
0,58** |
0,57** |
0,43** |
0,38** |
0,16** |
0,14** |
|
|
Потеря контроля над собой M = 8,2, SD = 2,8 |
0,48** |
0,47** |
0,36** |
0,35** |
0,19** |
0,13** |
|
|
Страх отказа от смартфона M = 1,9, SD = 0,9 |
0,48** |
0,49** |
0,40** |
0,29** |
0,04** |
0,09** |
|
|
Эйфория от пользования M = 5,6, SD = 1,8
|
0,46** |
0,47** |
0,35** |
0,33** |
0,09** |
0,12** |
|
Примечания: ** – p < 0,01; M – среднее значение; SD – стандартное отклонение.
Таблица 2
Описательные статистики переменных и корреляции зависимости от смартфона с зависимостью от социальных сетей, прокрастинацией и самоконтролем в общении в российской выборке
|
Зависимость от смартфона |
Зависимость от социальных сетей |
Личностные характеристики |
||||
|
Интегральный показатель |
Психологическое состояние пользователя сети |
Коммуникация |
Получение информации |
Прокрастинация |
Самоконтроль в общении |
|
|
M = 32,8 SD = 9,7 |
M = 15,2 SD = 4,9 |
M = 5,5 SD = 2,4 |
M = 8,2 SD = 2,7 |
M = 49,0 SD = 6,7 |
M = 5,2 SD = 1,8 |
|
|
Интегральный показатель M = 16,3, SD = 4,9 |
0,52** |
0,49** |
0,35** |
0,35** |
0,19** |
0,08* |
|
Потеря контроля над собой M = 8,5, SD = 2,6 |
0,45** |
0,44** |
0,30** |
0,32** |
0,23** |
0,09** |
|
Страх отказа от смартфона M = 2,0, SD = 1,1 |
0,38** |
0,37** |
0,29** |
0,26** |
0,08 |
0,05 |
|
Эйфория от пользования M = 5,8, SD = 1,8 |
0,40** |
0,39** |
0,31** |
0,28** |
0,07* |
0,07 |
Примечания: * – p < 0,05; ** – p < 0,01; M – среднее значение; SD – стандартное отклонение.
Табл. 1 и 2 показывают, что у белорусов и россиян зависимость от смартфона и все ее факторы положительно связаны с зависимостью от социальных сетей и со всеми ее факторами. При этом все указанные связи у белорусов более тесные, нежели у россиян. Связи с прокрастинацией интегрального показателя зависимости от смартфона россиян и двух его факторов – потери контроля над собой и страха отказа от смартфона – более тесные, чем соответствующие связи у белорусов.
Связь зависимости от смартфона с самоконтролем в общении у белорусов более тесная, чем у россиян.
Таким образом, все связи зависимости от смартфона с зависимостью от социальных сетей, прокрастинацией и самоконтролем в общении у белорусов и россиян являются положительными и различаются только теснотой связей.
Таблица 3
Описательные статистики переменных и корреляции зависимости от смартфона с типами академической мотивации в белорусской выборке
|
Зависимость от смартфона |
Типы академической мотивации |
|||
|
Внутренняя мотивация |
Внешняя мотивация |
|||
|
Познавательная мотивация |
Мотивация достижения |
Интроецированная мотивация |
Экстернальная мотивация |
|
|
M = 12,6 SD = 3,9 |
M = 12,3 SD = 4,5 |
M = 11,7 SD = 4,1 |
M = 9,5 SD = 4,2 |
|
|
Интегральный показатель |
–0,06** |
–0,11** |
0,10** |
0,25** |
|
Потеря контроля над собой |
–0,03** |
–0,07** |
0,09** |
0,22** |
|
Страх отказа от смартфона |
–0,11** |
–0,14** |
0,05** |
0,23** |
|
Эйфория от пользования |
–0,08** |
–0,12** |
0,08** |
0,21** |
Примечания: ** – p < 0,01; M – среднее значение; SD – стандартное отклонение.
Таблица 4
Описательные статистики переменных и корреляции зависимости от смартфона с типами академической мотивации в российской выборке
|
Зависимость от смартфона |
Типы академической мотивации |
|||
|
Внутренняя мотивация |
Внешняя мотивация |
|||
|
Познавательная мотивация |
Мотивация достижения |
Интроецированная мотивация |
Экстернальная мотивация |
|
|
M = 24,2 SD = 3,3 |
M = 13,8 SD = 4,1 |
M = 12,3 SD = 4,0 |
M = 9,1 SD = 4,1 |
|
|
Интегральный показатель |
–0,09** |
–0,14** |
0,09* |
0,21** |
|
Потеря контроля над собой |
–0,11** |
–0,14** |
0,08* |
0,18** |
|
Страх отказа от смартфона |
–0,11** |
–0,18** |
0,04 |
0,22** |
|
Эйфория от пользования |
–0,13** |
–0,16** |
0,07 |
0,16* |
Примечания: * – p < 0,05; ** – p < 0,01; M – среднее значение; SD – стандартное отклонение.
Табл. 3 и 4 свидетельствуют о том, что у белорусов и россиян зависимость от смартфона и все ее факторы отрицательно связаны с познавательной мотивацией и мотивацией достижения и положительно – с интроецированной мотивацией и экстернальной мотивацией.
Но при этом теснота некоторых из этих связей у белорусов и россиян различна. Это имеет место для интроецированной мотивации и экстернальной мотивации, связь которых с зависимостью от смартфона и всех ее факторов более выражена у белорусов, а также для познавательной мотивации и мотивации достижения, связь которых с зависимостью от смартфона и всех ее факторов более выражена у россиян.
Зависимость от смартфона у женщин в целом выражена значительно сильнее, что показывают результаты тестирования в данном исследовании. Среднее значение показателя зависимости от смартфона у белорусок (равное 16,99) статистически значимо (р ≤ 0,001) превосходит аналогичный показатель (15,31) у белорусских мужчин. Аналогичная ситуация у россиян: 19,57 у женщин и 14,55 у мужчин. Зависимость от смартфона больше выражена у россиянок, чем у белорусок; и у белорусских мужчин, чем у российских мужчин. Ввиду установленных различий полученные результаты следует проверить по отдельности для мужчин и женщин.
Таблица 5
Корреляции зависимости от смартфона с академической мотивацией, прокрастинацией и самоконтролем в общении в выборках белорусских и российских мужчин и женщин
|
Показатель |
Академическая мотивация |
Прокрастинация |
Самоконтроль в общении |
|||
|
Познавательная мотивация |
Мотивация достижения |
Интроецированная мотивация |
Экстернальная мотивация |
|||
|
Зависимость от смартфона (интегральный показатель) |
Белорусские мужчины (n = 1055) |
|||||
|
–0,12** |
–0,15** |
0,08** |
0,27** |
0,06* |
0,13** |
|
|
Российские мужчины (n = 346) |
||||||
|
–0,09* |
–0,14** |
0,10* |
0,21** |
0,20** |
0,08* |
|
|
Белорусские женщины (n = 1310) |
||||||
|
–0,04* |
–0,10** |
0,12** |
0,25** |
0,24** |
0,15** |
|
|
Российские женщины (n = 668) |
||||||
|
–0,11* |
–0,18** |
0,17** |
0,22** |
0,25** |
0,10** |
|
Примечания: * – p < 0,05; ** – p < 0,01.
Табл. 5 показывает, что у белорусских и российских мужчин и женщин: 1) все связи зависимости от смартфона с прокрастинацией и самоконтролем в общении являются положительными и различаются только теснотой связей; 2) зависимость от смартфона отрицательно связана с познавательной мотивацией и мотивацией достижения и положительно – с интроецированной мотивацией и экстернальной мотивацией.
При этом связи с прокрастинацией зависимости от смартфона российских мужчин и женщин более тесные, чем соответствующие связи у белорусских мужчин и женщин. Связь зависимости от смартфона с самоконтролем в общении у белорусских мужчин и женщин более тесная, чем у российских мужчин и женщин.
Обсуждение результатов
Табл. 1–5 свидетельствуют о том, что различия в тесноте связей происходят не за счет фактора пола, как это наблюдается в других исследованиях, а исключительно за счет места проживания респондентов.
Представленная в табл. 1, 2 и 5 положительная взаимосвязь зависимости от смартфона с прокрастинацией соответствует установленной в ряде зарубежных исследований прямой взаимосвязи зависимости от смартфона и проблемного пользования смартфоном с академической прокрастинацией [Liu, 2018; Rios Sanchez, 2022; Tian, 2021; Yang, 2020].
Выявленная нами положительная взаимосвязь зависимости от смартфона с самоконтролем в общении является новым результатом, поскольку в отечественных и зарубежных публикациях подобных исследований не обнаружено. Индивиды с высоким самоконтролем в общении всегда следят за собой, хорошо ориентируются в ситуации (как лучше вести себя), контролируют свою речь и невербальные проявления для достижения желаемого эффекта в общении с другими людьми и управляют своими эмоциями. При этом у них затруднена спонтанность самовыражения, они не любят непрогнозируемых ситуаций. Их кредо: «Я такой, какой есть». Индивиды с низким самоконтролем в общении, напротив, более непосредственны в контактах и открыты.
Нам представляется, что положительная взаимосвязь зависимости от смартфона с самоконтролем в общении и одновременно с этим положительная взаимосвязь зависимости от смартфона с зависимостью от социальных сетей имеют своим источником то, что социальные сети являются своеобразной «ярмаркой тщеславия», площадкой для демонстрации своих успехов. А это не способствует открытости и непосредственности контактов.
Показанная в табл. 1–3 положительная взаимосвязь зависимости от смартфона с зависимостью от социальных сетей является подтверждением установленного ранее аналогичного результата [Шейнов, 2021].
Положительная взаимосвязь зависимости от смартфона с экстернальным и интроецированным типами академической мотивации, связанными с низким уровнем интереса к познанию, легко интерпретируется и свидетельствует о негативном влиянии данной зависимости на успешность обучения. Об этом же свидетельствуют и отрицательные взаимосвязи зависимости от смартфона с познавательной мотивацией и мотивацией достижения. Полученные данные соотносятся с установленной ранее значимой отрицательной корреляцией между зависимостью от смартфонов и мотивацией учащихся к академическим достижениям: соответствующая корреляция Пирсона r = –0,33, p < 0,001 [Shahroudi, 2019]. А также и тем фактом, что зависимость от смартфонов является предиктором низкой академической мотивации [Machado de Oliveira] и негативно влияет на академическую успеваемость [Tian, 2021].
Здесь уместно обратиться к вопросу о необходимости развития субъектных качеств личности для осознанного и продуктивного использовании смартфона. Быть субъектом развития субъектных качеств обучающихся призывает В.И. Панов, когда пишет: «отличительной чертой субъектности педагога в условиях цифровизации является то, что в дополнение к "обычным" субъектным качествам он должен быть субъектом развития субъектных качеств у обучающихся в совместных взаимодействиях с цифровой образовательной средой» [Панов, 2022, с. 66]. Режим осознанного использования смартфона играет важную роль в обеспечении качества жизни человека, тогда как режим неупорядоченного, слабо осознаваемого использования негативно влияет на качество жизни в таких его аспектах, как компетентность, социальное функционирование и способность к позитивным переживаниям [Sela, 2022]. В мировой практике имеются примеры разработки специальных программ, нацеленных на развитие у студентов навыков управления онлайн-контентом, способности к активному и творческому использованию цифровых медиа и интернета, что снижает показатели проблемного использования смартфонов [Gui, 2023].
Обнаруженные у белорусов и россиян корреляции зависимости от смартфона с академической мотивацией, прокрастинацией и самоконтролем в общении совпадают по направленности, различаясь только теснотой связей. Совпадение можно объяснить большим взаимным влиянием и взаимопроникновением белорусской и российской культур. Несмотря на некоторые имеющиеся различия в менталитете белорусов и россиян, совпадение связей зависимости от смартфона с личностными качествами и свойствами наших респондентов, как и респондентов во многих странах, свидетельствует о том, что цифровизация является общезначимым для всего человечества явлением, «стирающим» в своей части различия в менталитетах.
На обнаруженные различия в тесноте связей зависимости от смартфона с исследуемыми личностными качествами белорусов и россиян в нашем исследовании, возможно, повлияла разница в среднем возрасте выборок представителей этих этносов.
Представление некоторых из выявленных связей слабыми корреляциями можно объяснить тем, что изучаемые личностные характеристики взаимосвязаны со многими другими, поэтому вклад каждой в дисперсию изучаемой характеристики может быть и небольшим, что и отражается на абсолютном значении соответствующей корреляции.
Заключение
Психосоциальное состояние современного человека характеризуется его неразрывной связью и «фактическим сращиванием» с цифровой средой. В ситуации, когда смартфоны и другие гаджеты выступают как «технологическое расширение психики», почти как новый («цифровой») отдел мозга, вопросы эффективного овладения цифровыми устройствами и их продуктивного применения, не приводящего к зависимостям от них, приобретают особую актуальность для социально-психологических исследований.
В проведенном исследовании внимание было сосредоточено на проблеме зависимости от смартфона в ее связях с личностными характеристиками пользователей. Выявлялись связи зависимости от смартфона с академической мотивацией, прокрастинацией и самоконтролем в общении у белорусских и российских респондентов.
Установлено, что у белорусов и россиян зависимость от смартфона и все ее факторы отрицательно связаны с познавательной мотивацией и мотивацией достижения и положительно – с интроецированной мотивацией и экстернальной мотивацией, прокрастинацией, самоконтролем в общении и зависимостью от социальных сетей. Тем самым получило подтверждение предположение об отрицательной связи зависимости от смартфона с мотивацией к обучению.
Обнаруженные у белорусов и россиян корреляции зависимости от смартфона совпадают по направленности, различаясь только теснотой связей. Совпадение можно объяснить большим взаимным влиянием и взаимопроникновением российской и белорусской культур. При этом обнаруженные различия в тесноте связей происходят не за счет фактора пола, а исключительно за счет места проживания респондентов.
На различия в тесноте некоторых связей зависимости от смартфона с академической мотивацией, прокрастинацией и самоконтролем в общении предположительно могли в некоторой степени повлиять различия в менталитете белорусов и россиян.
Исследование показало, что зависимость от смартфона у женщин в целом выражена значительно сильнее. При этом зависимость от смартфона больше выражена у россиянок, чем у белорусок, и у белорусских мужчин сильнее, нежели у российских мужчин.
Полученная в исследовании положительная корреляция зависимости от смартфона с самоконтролем в общении является новым результатом, поскольку в отечественных и зарубежных публикациях подобных исследований не обнаружено. Связь зависимости от смартфона с самоконтролем в общении не способствует открытости и непосредственности контактов.
Выявленное совпадение связей зависимости от смартфона с личностными качествами и свойствами белорусов и россиян, соответствующее аналогичным связям, полученным в зарубежных исследованиях, подтверждает предположение о том, что цифровизация является общезначимым для всего человечества явлением, «стирающим» в своей части различия в менталитетах.
Надеемся, что привлечение внимания к проблемам, связанным с зависимостью от смартфона и ее связями с субъектными качествами личности, будет способствовать поиску новых полезных практических применений смартфона.
Общий вывод, к которому привело исследование, состоит в том, что зависимость от смартфона отрицательно связана с внутренней мотивацией к обучению и качеством общения как у белорусов, так и у россиян. Полученные результаты обусловливают необходимость разработки психотехники сопровождения личности в процессах ее цифровой социализации.