Введение
С момента декриминализации побоев в 2017 г. в российском дискурсе ведутся активные обсуждения проблемы домашнего насилия (ДН). Анализ судебных приговоров выявил, что за 2011–2019 гг. 12209 из 18547 (65,8%) убитых в России женщин погибли от рук членов семьи, а в 2021 г. доля погибших от ДН выросла до 71,7% [Алгоритм света –]. Исследователи отмечают различные стратегии депроблематизации ДН в российских СМИ, которые могут оказывать влияние на отношение россиян к ДН [Казун, 2022]. Срезы общественного мнения демонстрируют, что россияне, с одной стороны, верят, что ДН – серьезная социальная проблема, с другой стороны, расходятся во мнениях о необходимости законодательной защиты от ДН [Худой мир –]. Опросы также свидетельствуют о низкой готовности людей помогать пострадавшим от ДН по сравнению с представителями других групп населения [Тяжелобольные взрослые: кто]. Низкая просоциальная активность по помощи пострадавшим от ДН может быть связана с социальными установками по отношению к ДН и пострадавшим [Gracia, 2020], а также с предубеждениями по отношению к различным социальным группам [Bareket, 2023].
На протяжении десятилетий психологи изучают роль отдельных факторов, стимулирующих и препятствующих участию в коллективной активности [Agostini, 2021; Kelly, 1995; Wright, 1990; Van Zomeren, 2008]. Под коллективной активностью понимаются действия, направленные на изменение положения определенных социальных групп, подвергшихся несправедливому обращению, включающие протестную активность, демонстрации и социальные движения, подпись петиций, совершение пожертвований и другие формы социальной мобилизации [Smeekes, 2023; Van Zomeren, 2008]. Особое внимание привлекла модель социальной идентичности коллективной активности (Social Identity Model of Collective Action, SIMCA), разработанная Ван Зомереном и коллегами и валидизированная в разных странах [Van Zomeren, 2008].
Согласно SIMCA готовность участвовать в коллективной активности определяется социальной идентичностью, оценкой несправедливости и эффективности по изменению ситуации [Van Zomeren, 2008]. Причем социальная идентичность как оценка субъективной важности принадлежности к определенной группе вносит наиболее существенный вклад в готовность к коллективной активности как напрямую, так и опосредованно через восприятие несправедливости и самоэффективность. В ранних исследованиях изучалась коллективная активность представителей низкостатусных групп для улучшения положения своей группы [Kelly, 1995; Wright, 1990]. В последнее время фокус сместился на исследования коллективной активности представителей высокостатусных групп по помощи социально уязвимым группам населения [Subašić, 2011]. Для представителей высокостатусных групп готовность помогать социально уязвимым группам может быть обусловлена необходимостью снижения негативных переживаний при столкновении с информацией о неблагополучном положении последних, реализацией ценностей (например, эгалитарных), поддержанием положительных представлений о своей группе [Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008]. В случае коллективной активности представителей высокостатусных групп по помощи низкостатусным группам уместно изучение просоциальной (politicized) идентичности, или идентификации с помогающими организациями или социальными движениями. Метааналитические работы выявили, что эффект просоциальной идентичности значимо выше по сравнению с идентификацией с конкретными социальными группами, которым оказывается помощь [Van Zomeren, 2008].
Участие в коллективной активности также обусловлено оценкой несправедливости занимаемого группой положения, что может проявляться в переживании гнева (аффективный компонент) и субъективной оценке несправедливости (когнитивный компонент) [Van Zomeren, 2008]. Результаты исследований показывают, что оценка нелигитимности статуса или несправедливости положения группы приводит к участию в коллективной активности [Kelly, 1995] через переживание гнева, выступающего драйвером социальной мобилизации [Petkanopoulou, 2022; Wlodarczyk, 2017]. Самоэффективность как оценка возможности достижения желаемых результатов и непосредственно социальных изменений выступает еще одним предиктором коллективной активности [Van Zomeren, 2008; Van Zomeren, 2013]. Психологический механизм вклада самоэффективности в готовность участвовать в коллективной активности обусловлен восстановлением чувства воспринимаемого контроля [Corcoran, 2015].
Ранние модификации модели SIMCA фокусировались на факторах, способствующих участию в коллективной активности, и не учитывали препятствующие ей факторы. В ряде работ исследователи выделяют психологические предикторы, выступающие в качестве барьеров к участию в коллективной активности, а именно – оправдание системы и предубеждения [Гулевич, 2021; Becker, 2011; Ellemers, 2009; Osborne, 2019; Shepherd, 2018]. В частности, Эллемерс и Баррето обнаружили, что выражение современных форм сексизма вызывает меньшую реакцию на несправедливость (гнев) и подрывает готовность к коллективной активности [Ellemers, 2009]. При этом Бекер и Райт выявили более сложные связи между враждебным и доброжелательным сексизмом и готовностью к коллективной активности, опосредованные оправданием гендерной системы [Becker, 2011]. Готовность к участию в коллективной активности была ниже среди женщин, которым предъявлялась стимульная информация о доброжелательном сексизме, и выше – среди женщин, которым предоставлялась информация о враждебном сексизме [Becker, 2011]. Другие исследования обнаружили, что предубеждения по отношению к аутгруппам предсказывают коллективную активность, направленную против данных групп [Shepherd, 2018].
В контексте изучения роли сексизма в формировании отношения к ДН и готовности помогать пострадавшим исследования показывают, что как враждебные, так и доброжелательные установки связаны с оправданием насилия [Agadullina, 2022], перекладыванием вины [Bareket, 2023] и меньшей готовностью помогать пострадавшим [Badenes-Sastre, 2024; Nardi-Rodríguez, 2024]. Для людей с выраженными доброжелательными установками важную роль играет соответствие пострадавших традиционным гендерным ролям [Bareket, 2023; Kruahiran, 2022]. Если последние воспринимаются в качестве агентов, отклоняющихся от традиционных гендерных норм, они могут сталкиваться с антипатией и отказом в помощи со стороны людей с выраженными предубеждениями [Bareket, 2023; Kruahiran, 2022].
Согласно традиционному распределению гендерных ролей мужчины должны выступать в качестве защитников женщин [Агадуллина, 2018]. Столкновение с информацией о насилии (как в отношении женщин, так и мужчин) может представлять угрозу традиционным представлениям о гендерных нормах и вызывать тревогу, для совладания с которой люди могут прибегать к различным стратегиям рационализации или оправдания насилия [Ананьева, 2024], которые, в свою очередь, могут влиять на готовность оказывать помощь пострадавшим [Gracia, 2020; Nardi-Rodríguez, 2024].
В метаанализе предикторов коллективной активности Агостини и ван Зомерен предложили модификацию модели SIMCA – двухкамерную модель коллективной активности (Dual Chamber Model of Collective Action), в которую добавлена моральная мотивация [Agostini, 2021]. В рамках этой модели оправдание системы и предубеждения концептуализируются в качестве моральных оснований и вносят отрицательный вклад в готовность к коллективной активности.
На основе результатов представленных исследований возникает вопрос о прямых и непрямых эффектах просоциальной идентичности, враждебных и доброжелательных установок по отношению к женщинам и мужчинам на намерения участвовать в разных формах коллективной активности по помощи пострадавшим от ДН, опосредованных через переживание гнева и оценку самоэффективности.
Цель настоящего исследования – изучить вклад просоциальной идентичности и амбивалентных предубеждений в коллективную активность по помощи пострадавшим от ДН, опосредованный через самоэффективность и гнев. В исследовании была эмпирически протестирована модель, которая включала коллективную активность в качестве зависимой переменной, просоциальную идентичность, доброжелательное и враждебное отношение к женщинам и мужчинам в качестве предикторов, гнев и самоэффективность в качестве медиаторов, пол, доход, образование и субъективный социально-экономический статус в качестве контрольных переменных (рис. 1). Включение контрольных переменных обусловлено результатами исследований, показывающих, что люди разного социального статуса (образование, доход, пол) демонстрируют различия в отношении к ДН и готовности к участию в коллективной активности [Bareket, 2023; Macchia, 2022; Smeekes, 2023].
Рис. 1. Модель исследования
Примечание. ССЭС – субъективный социально-экономический статус.
Метод
Процедура исследования. Респонденты участвовали в 2 независимых онлайн-опросах. Рекрутинг производился на сервисе Яндекс.Толока за небольшое денежное вознаграждение. Респонденты были проинструктированы о процедуре и цели исследования, давали информированное согласие на участие, заполняли методики для измерения ингрупповой идентификации с группами, занимающимися помощью пострадавшим от ДН, амбивалентных установок по отношению к женщинам или мужчинам, отвечали на вопросы, направленные на оценку самоэффективности по изменению положения группы женщин или мужчин, пострадавших от ДН, гнева по отношению к положению целевой группы, а также на измерение готовности участвовать в различных формах коллективной активности по помощи пострадавшим.
Выборка. В исследовании, посвященном изучению готовности помогать пострадавшим от ДН женщинам, приняли участие 323 (55% женщин) россиянина от 18 до 78 лет (M = 36,63; SD = 12,15). В исследовании, посвященном изучению готовности помогать пострадавшим от ДН мужчинам, – 267 (53% женщин) россиян от 18 до 64 лет (M = 35,46; SD = 10,32).
Методики исследования:
- Просоциальная идентичность измерялась с помощью адаптированной методики оценки ингрупповой идентификации К. Лича и др. [Агадуллина, 2013; Leach, 2008]. Методика включает 9 утверждений (αКронбаха = 0,90 в Исследовании 1 и 0,92 в Исследовании 2), например, «Принадлежность к группе, которая помогает женщинам/мужчинам, пострадавшим от домашнего насилия, делает меня счастливым».Респонденты отмечали степень согласия по 5-балльной шкале (1 – абсолютно не согласен, 5 – абсолютно согласен).
- Амбивалентный сексизм измерялся при помощи адаптированной методики П. Глика и С. Фиск [Агадуллина, 2018; Glick, 1996]. Шкала враждебного сексизма включает 6 утверждений (α= 0,85), шкала доброжелательного сексизма – 6 утверждений(α = 0,88). Респонденты отмечали степень согласия по 6-балльной шкале (0 – совершенно не согласен, 5 – совершенно согласен).
- Амбивалентные установки по отношению к мужчинам измерялись при помощи адаптированной методики П. Глика и С. Фиск [Кривощеков, 2018; Glick, 1999]. Шкалы враждебного отношения (α= 0,75) и доброжелательного отношения (α= 0,85) к мужчинам включают 6 утверждений каждая. Респонденты отмечали степень согласия по 6-балльной шкале (0 – совершенно не согласен, 5 – совершенно согласен).
- Самоэффективность по изменению ситуации измерялась при помощи вопроса «В какой степени Вы можете повлиять на улучшение положения женщин/мужчин, пострадавших от домашнего насилия?»[Van Zomeren, 2013]. Респондентов просили ответить по 5-балльной шкале (1 – совсем нет, 5 – очень сильно).
- Гнев по отношению к ситуации измерялся при помощи вопроса «Подумайте о положении женщин/мужчин, пострадавших от домашнего насилия в обществе. В какой степени Вы испытываете гнев, когда думаете об этом?»[Wlodarczyk, 2017]. Респондентов просили ответить по 5-балльной шкале (1 – совсем нет, 5 – очень сильно).
- Намерение участвовать вколлективной активностипо помощи пострадавшим от ДН измерялось при помощи серии вопросов: «Насколько Вы готовы: 1) Перечислять пожертвования в организации, которые занимаются помощью [...]; 2) Подписывать коллективные петиции [...]; 3) Обсуждать с членами семьи и друзьями вопросы, связанные с помощью [...]; 4) Участвовать в общественных движениях, направленных на помощь […]». Респонденты отмечали степень готовности по 7-балльной шкале (1 – абсолютно не готов, 7 – абсолютно готов).
- Социально-демографические характеристики включали вопросыо поле (1 = женщина, 2 = мужчина), образовании (1 – начальное, 7 – два и более высших образования), доходе (1 – «менее 15000 руб.», 14 – «более 200000 руб.»), субъективном социально-экономическом статусе респондентов, например «Где бы Вы поместили себя на лестнице, где на самом верху находятся наиболее успешные люди, в самом низу находятся люди в худшем положении, чтобы проиллюстрировать свое положение по сравнению с другими людьми в России?»(1 – в самом низу, 11 – на самом верху) [Zhao, 2023].
Результаты
В таблице представлены описательные статистики и корреляции между переменными. Результаты корреляционного анализа (метод Спирмена1) показали, что намерения к участию во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим от ДН положительно связаны друг с другом, с просоциальной идентичностью, самоэффективностью и переживанием гнева.
Tаблица
Описательные статистики и корреляции (исследования N1 = 323, N2 = 267)
|
|
M (SD) |
1. |
2. |
3. |
4. |
5. |
6. |
7. |
8. |
9. |
10. |
11. |
12. |
13. |
M (SD) |
|
1. Просоциальная идентичность |
2,29 (0,89) |
|
–0,07 |
0,15** |
0,15** |
0,50*** |
0,55*** |
0,42*** |
0,50*** |
0,43*** |
–0,02 |
–0,15** |
0,02 |
0,07 |
2,82 (0,86) |
|
2. Враждебность |
3,89 (0,85) |
–0,21*** |
|
0,35*** |
–0,11 |
–0,02 |
–0,12* |
–0,18** |
–0,09 |
–0,16** |
0,20*** |
–0,14* |
0,01 |
–0,01 |
4,01 (1,35) |
|
3. Доброжелательность |
3,71 (1,05) |
–0,09 |
0,48*** |
|
–0,11 |
0,02 |
–0,02 |
–0,10 |
–0,05 |
–0,11* |
0,04 |
–0,11* |
–0,07 |
0,09 |
4,43 (1,55) |
|
4. Гнев |
2,10 (1,15) |
0,26*** |
0,00 |
0,01 |
|
0,13* |
0,22*** |
0,18*** |
0,18*** |
0,15** |
–0,02 |
0,05 |
0,04 |
–0,05 |
2,59 (1,34) |
|
5. Самоэффективность |
1,76 (0,95) |
0,44*** |
–0,09 |
–0,03 |
0,32*** |
|
0,50*** |
0,37*** |
0,47*** |
0,34*** |
0,05 |
–0,11* |
0,16** |
0,14* |
2,11 (0,98) |
|
6. Пожертвования |
2,04 (1,45) |
0,55*** |
–0,16* |
–0,10 |
0,33*** |
0,63*** |
|
0,56*** |
0,65*** |
0,52*** |
–0,00 |
–0,13* |
0,11 |
0,10 |
2,75 (1,75) |
|
7. Петиции |
2,45 (1,68) |
0,52*** |
–0,10 |
–0,19** |
0,32*** |
0,52*** |
0,73*** |
|
0,57*** |
0,61*** |
–0,15** |
–0,15** |
0,09 |
0,09 |
3,41 (1,99) |
|
8. Социальные движения |
2,09 (1,53) |
0,54*** |
–0,14* |
–0,10 |
0,33*** |
0,67*** |
0,75*** |
0,71*** |
|
0,60*** |
–0,01 |
–0,18** |
0,18** |
0,11* |
2,53 (1,67) |
|
9. Обсуждение |
2,58 (1,78) |
0,55*** |
–0,18** |
–0,15* |
0,35*** |
0,50*** |
0,67*** |
0,75*** |
0,71*** |
|
–0,12* |
–0,16** |
0,07 |
0,07 |
3,49 (1,95) |
|
10. Пол |
|
–0,02 |
–0,11 |
0,24*** |
0,06 |
0,02 |
–0,03 |
–0,14* |
–0,03 |
–0,11 |
|
–0,12* |
0,15** |
0,01 |
|
|
11. Образование |
4,14 (1,29) |
–0,05 |
0,00 |
–0,03 |
–0,02 |
–0,12 |
–0,09 |
–0,05 |
–0,02 |
–0,02 |
–0,14* |
|
0,21*** |
0,08 |
4,17 (1,18) |
|
12. Доход |
4,09 (2,44) |
–0,02 |
0,05 |
0,03 |
0,01 |
0,15* |
0,07 |
0,11 |
0,11 |
0,03 |
–0,03 |
0,18** |
|
0,44*** |
4,08 (2,56) |
|
13. ССЭС |
5,36 (1,82) |
0,05 |
0,16** |
0,14* |
0,08 |
0,09 |
0,11 |
0,11 |
0,10 |
0,08 |
–0,10 |
0,18** |
0,48*** |
|
5,19 (1,79) |
Примечание. Результаты исследования 1 (помощь пострадавшим женщинам) представлены над диагональю, исследования 2 (помощь пострадавшим мужчинам) – под диагональю. Пол (1 = женщина, 2 = мужчина), ССЭС – субъективный социально-экономический статус; * – p < 0,05, ** – p < 0,01, *** – p < 0,001.
Готовность участвовать в коллективной активности по помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия
Модель вклада просоциальной идентичности, враждебного и доброжелательного сексизма, самоэффективности и гнева в намерения к участию в разных формах коллективной активности по помощи пострадавшим женщинам тестировалась при помощи моделирования структурными уравнениями методом частичных наименьших квадратов (PLS-SEM)2 в программе SmartPLS 4 [Ringle]. Модель показала удовлетворительное соответствие данным (SRMRestimated = 0,069; SRMRsaturated = 0,061; R2 = 0,40 для пожертвований, 0,29 для петиций, 0,27 для обсуждения проблемы, 0,33 для социальных движений) [Henseler, 2009]. Результаты модели представлены на рис. 2.
Просоциальная идентичность и самоэффективность вносят значимый положительный вклад в готовность к участию во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим женщинам (пожертвования, петиции, обсуждение проблемы, социальные движения). Гнев вносит положительный вклад только в намерения совершать пожертвования. Враждебный сексизм вносит отрицательный вклад в намерения совершать пожертвования, доброжелательный сексизм – подписывать петиции и обсуждать проблему помощи пострадавшим женщинам. Пол вносит отрицательный вклад3 в намерения подписывать петиции и обсуждать проблему, образование – отрицательный вклад в намерения подписывать петиции, обсуждать проблему и участвовать в социальных движениях по помощи пострадавшим женщинам.
Рис. 2. Прямые эффекты модели готовности помогать пострадавшим от домашнего насилия женщинам
Примечание: * – p < 0,05, ** – p < 0,01, *** – p < 0,001, ns – не значимо.
Анализ непрямых эффектов продемонстрировал, что просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад во все формы коллективной активности по помощи пострадавшим женщинам через самоэффективность: обсуждение проблемы (β = 0,07, p = 0,025), пожертвования (β = 0,12, p < 0,001), петиции (β = 0,08, p = 0,009) и социальные движения (β = 0,12, p < 0,001).
Готовность участвовать в коллективной активности по помощи мужчинам, пострадавшим от домашнего насилия
Модель готовности помогать пострадавшим мужчинам показала удовлетворительные показатели пригодности: SRMRestimated = 0,079; SRMRsaturated = 0,072; R2 = 0,47 для пожертвований, 0,41 для петиций, 0,39 для обсуждения проблемы, 0,51 для социальных движений [Henseler, 2009]. Результаты представлены на рис. 3.
Просоциальная идентичность и самоэффективность вносят значимый положительный вклад в готовность к участию во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим мужчинам (пожертвования, петиции, обсуждение проблемы, социальные движения). Гнев вносит положительный вклад в намерения участвовать в обсуждении проблемы, совершать пожертвования и подписывать петиции.
Доброжелательные установки по отношению к мужчинам вносят отрицательный вклад в намерения подписывать коллективные петиции по помощи пострадавшим от ДН мужчинам. При этом эффекты враждебных установок не значимы.
Анализ социо-демографических характеристик показал, что пол вносит отрицательный вклад4 в намерения подписывать петиции.
Рис. 3. Прямые эффекты модели готовности помогать пострадавшим от домашнего насилия мужчинам
Примечание: * – p < 0,05, ** – p < 0,01, *** – p < 0,001, ns – не значимо.
Анализ непрямых эффектов продемонстрировал, что просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад в намерения участвовать во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим мужчинам через самоэффективность: обсуждение проблемы (β = 0,10, p = 0,002), пожертвования (β = 0,18, p < 0,001), петиции (β = 0,12, p < 0,001) и социальные движения (β = 0,22, p < 0,001). Просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад в намерения участвовать в большинстве форм коллективной активности через гнев: обсуждение проблемы (β = 0,05, p = 0,011), пожертвования (β = 0,04, p = 0,022) и петиции (β = 0,04, p = 0,034).
Обсуждение результатов
Представленное исследование направлено на изучение роли просоциальной идентичности, амбивалентных предубеждений по отношению к женщинам и мужчинам, гнева и самоэффективности в намерениях участвовать в коллективной активности по помощи женщинам и мужчинам, пострадавшим от домашнего насилия.
Результаты продемонстрировали, что просоциальная идентичность и самоэффективность вносят наиболее стабильный вклад в намерения участвовать во всех формах коллективной активности по помощи пострадавшим от ДН. Люди, которые считают принадлежность к помогающим группам важной частью самоопределения, будут с большей готовностью участвовать в помощи пострадавшим. Полученные результаты согласуются с зарубежными и отечественными исследованиями коллективной активности [Гулевич, 2021; Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008]. Другим важным фактором является самоэффективность, то есть вера в возможность повлиять на ситуацию. Россияне, которые верят в возможность улучшения положения пострадавших от ДН, будут с большей готовностью участвовать в различных формах помощи, что также соотносится с результатами прошлых исследований [Гулевич, 2021; Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008; Van Zomeren, 2013].
Эффекты гнева, враждебных и доброжелательных установок по отношению к женщинам и мужчинам продемонстрировали различающиеся результаты. Переживание гнева предсказывало только намерения совершать пожертвования для помощи пострадавшим женщинам, а в отношении помощи пострадавшим мужчинам – обсуждение проблемы, подписание петиций и совершение пожертвований. Полученные результаты свидетельствуют о том, что аффективная реакция на несправедливость в виде гнева играет не универсальную роль в готовности к помогающему поведению. Прошлые исследования обнаружили значимую роль надежды на изменение ситуации, которая вносит независимый от гнева вклад в коллективную активность [Wlodarczyk, 2017].
Анализ непрямых эффектов показал, что просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад во все формы коллективной активности по помощи пострадавшим от ДН, опосредованный через самоэффективность. Люди, которые осознают значимость своей принадлежности к помогающим группам, склонны оценивать свои возможности для изменения ситуации на более высоком уровне, возможно, из-за воспринимаемой социальной поддержки и доступных группе ресурсов [Hamann, 2024], что, в свою очередь, предсказывает готовность к коллективной активности [Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008; Van Zomeren, 2013]. Просоциальная идентичность также вносит непрямой положительный вклад в намерения участвовать в обсуждении проблемы, пожертвованиях и подписании петиций по помощи пострадавшим от ДН мужчинам, опосредованный через переживание гнева. Люди, для которых важна принадлежность к помогающим группам, будут более чувствительны к несправедливости положения групп, которым оказывается помощь, испытывать гнев, который, в свою очередь, может побуждать к коллективным действиям [Agostini, 2021; Petkanopoulou, 2022; Wlodarczyk, 2017; Van Zomeren, 2008].
Враждебный сексизм как комплекс негативных установок по отношению к женщинам напрямую подрывает готовность совершать денежные пожертвования для помощи женщинам, пострадавшим от ДН. Люди, враждебно настроенные по отношению к женщинам, склонны верить в то, что последние стремятся получать преимущества и власть, устанавливая контроль над мужчинами [Агадуллина, 2018]. Метааналитические исследования показывают, что враждебные установки напрямую связаны с антипатией к женщинам вообще и пострадавшим от ДН женщинам в частности [Агадуллина, 2013; Bareket, 2023]. При этом результаты настоящего исследования обнаружили, что вклад враждебных установок по отношению к мужчинам в коллективную активность по помощи пострадавшим от ДН мужчинам не значим. Возможно, размышление о насилии в отношении мужчин расходится с традиционными представлениями о их высоком статусе в социальной иерархии, что может нивелировать эффект враждебных установок в готовности оказывать им помощь.
Доброжелательный сексизм напрямую подрывает готовность подписывать петиции и обсуждать проблемы, связанные с помощью женщинам, пострадавшим от ДН. Содержание доброжелательных сексистских установок сводится к позитивному отношению к женщинам, следующим традиционным гендерным ролям [Агадуллина, 2018]. Однако отклонение от традиционных норм может вести к негативному отношению к женщинам, нарушающим традиции, включая ситуации домашнего насилия [Kruahiran, 2022]. Столкновение с информацией о ДН может представлять угрозу о справедливости мира и стабильности системы социальных и гендерных отношений и вызывать тревогу, для совладания с которой люди могут прибегать к различным стратегиям рационализации насилия, включая обвинение пострадавших [Ананьева, 2024]. В частности, доброжелательные установки по отношению к женщинам могут быть связаны с размышлениями о том, что «хорошие жены» насилию не подвергаются, и предсказывать меньшую симпатию к пострадавшим и низкую готовность им помогать [Bareket, 2023]. Доброжелательные установки по отношению к мужчинам вносят негативный вклад в готовность подписывать петиции по помощи пострадавшим от ДН мужчинам. Традиционное распределение социальных ролей закрепляет за мужчинами роли защитника [Агадуллина, 2018; Bareket, 2023]. Мужчины, которые сообщают об опыте ДН, могут выступать в качестве угрозы традиционным гендерным нормам, сталкиваться с негативным отношением и стигматизацией и получать меньшую поддержку и помощь [Taylor, 2022].
Анализ социально-демографических характеристик показал, что пол и образование вносили негативный вклад в готовность к отдельным формам коллективной активности по помощи пострадавшим. В частности, мужчины в меньшей степени готовы участвовать в обсуждении проблемы помощи пострадавшим женщинам, а также подписывать петиции по помощи обеим целевым группам. Результаты согласуются с прошлыми исследованиями [Badenes-Sastre, 2024]. Образование вносило негативный вклад в намерения подписывать петиции, обсуждать проблему и участвовать в социальных движениях по помощи женщинам, пострадавшим от ДН. Недавнее исследование коллективной активности показало, что уровень образования отрицательно связан с участием в коллективных действиях (например, протестах, демонстрациях, подписании петиций и пожертвованиях) [Smeekes, 2023]. Данная связь может косвенно указывать на роль возраста: в коллективных действиях чаще участвуют более молодые люди с неоконченным высшим образованием [Smeekes, 2023].
Представленное исследование позволило протестировать в российском контексте двухкамерную модель коллективной активности (Dual Chamber Model of Collective Action), разработанную Ван Зомереном и Агостини [Agostini, 2021] и расширяющую модель SIMCA [Van Zomeren, 2008]. Настоящее исследование также позволило дополнить поле отечественных исследований коллективной активности [Гулевич, 2021], сместив фокус на просоциальную коллективную активность по помощи социально уязвимым группам населения. Тем не менее работа обладает рядом ограничений. Во-первых, в работе не измерялась идентификация с группами женщин или мужчин, пострадавших от ДН. Несмотря на то, что результаты исследований отмечают бóльший вклад просоциальной идентичности5 в коллективную активность по сравнению с идентификацией с группой, которой оказывается помощь [Agostini, 2021; Van Zomeren, 2008], последняя может усиливать связи между предикторами модели и намерениями участвовать в коллективной активности. Для уточнения взаимодействия эффектов идентичности дальнейшая траектория исследований помощи пострадавшим от ДН должна включать контроль опыта пережитого насилия и идентификацию с группами пострадавших. Во-вторых, в исследовании не был реализован мультигрупповой анализ, который позволил бы сравнить разницу эффектов модели для разных групп респондентов (в частности, для мужчин и женщин по отдельности), а также не был проведен анализ представлений о целевых группах женщин и мужчин, пострадавших от ДН. Несмотря на значимый вклад пола в готовность участвовать в различных формах коллективной активности по помощи пострадавшим, остается открытым вопрос о разнице восприятия представителей целевых групп мужчинами и женщинами. В дальнейших исследованиях восприятия гендерного насилия и предикторов помощи пострадавшим необходимо проводить мультигрупповой анализ для уточнения исследуемых эффектов для респондентов-мужчин и респондентов-женщин. В-третьих, в данном исследовании в качестве конструктов моральных оснований использованы предубеждения по отношению к женщинам и мужчинам. В будущих исследованиях, направленных на изучение роли моральных факторов в коллективной активности, необходимо исследовать другие моральные переменные, например, моральные основания и моральные черты [Кухтова, 2011; Сычев, 2023]. В-четвертых, в исследовании был изучен вклад гнева (как аффективной реакции на несправедливость) и самоэффективности; в будущих исследованиях необходимо включать другие эмоции (надежда), когнитивные аспекты восприятия несправедливости, а также измерения групповой эффективности, которые вносят независимый вклад в готовность к коллективным действиям [Wlodarczyk, 2017; Van Zomeren, 2008; Van Zomeren, 2013].
Выводы
На основе результатов настоящего исследования можно сделать следующие выводы:
- Просоциальная идентичность и самоэффективность вносят стабильный вклад в готовность участвовать во всех формах коллективной активности по помощи женщинам и мужчинам, пострадавшим от ДН.
- Переживание гнева как аффективной реакции на несправедливость предсказывает намерения к совершению денежных пожертвований (для помощи обеим целевым группам), обсуждению проблемы и подписанию петиций (для помощи пострадавшим мужчинам).
- Просоциальная идентичность вносит непрямой положительный вклад в намерение помогать пострадавшим от ДН женщинам и мужчинам, опосредованный через самоэффективность (для обеих групп) и переживание гнева (только для группы пострадавших мужчин).
- Враждебный сексизм напрямую подрывает намерения россиян к совершению денежных пожертвований для помощи женщинам, пострадавшим от ДН. Доброжелательные установки напрямую подрывают намерения к подписи петиций (для помощи обеим целевым группам) и к обсуждению проблем, связанных с помощью пострадавшим от ДН женщинам.
1 Так как пол в данном исследовании является бинарной переменной и измеряется при помощи номинальной шкалы, для оценки связей между полом и другими переменными использованы бисериальные коэффициенты корреляции.
2 Аналитическая стратегия включала бутстреп-процедуру с использованием ресэмплинга n = 5000 и скорректированных доверительных интервалов.
3 Отрицательный вклад пола свидетельствует о том, что мужчины в меньшей степени готовы участвовать в представленных формах коллективной активности.
4Мужчины в меньшей степени готовы участвовать в представленных формах коллективной активности.
5 Politicized identity, т.е. идентификацией с конкретным социальным движением или группой активистов.