Психические и поведенческие нарушения у мирного населения региона, подвергшегося локальным военным действиям

В настоящее время острой проблемой человечества остается участие в военных действиях, в том числе в локальных конфликтах, нередко сопряженных с деятельностью радикально настроенных организаций. Обстрелы, бомбардировки, захват заложников, насильственное удержание, связанные с непосредственной угрозой жизни и благополучию людей, относятся к наиболее значимым психотравмирующим факторам современной жизни. В статье рассмотрены последствия негативного влияния дистресса, пережитого мирными жителями и беженцами, в том числе детьми, нередко приводящие к снижению качества жизни, формированию патологических черт личности, социальной дезадаптации, возникновению коморбидных психических и соматических заболеваний. Во многих проанализированных исследованиях делается акцент на том, что массивное отрицательное влияние на психику множественных психотравмирующих факторов приводит к тому, что долгосрочные последствия могут оказаться более разрушительными, чем моментальные. В связи с этим, приобретает чрезвычайно важное значение максимально раннее выявление у пострадавших психических и поведенческих нарушений, профилактика у них постстрессовых расстройств на отдаленных этапах психотравмы и их своевременная и полноценная реабилитация и реинтеграция в общество.

На протяжении всей истории, человечество ведет нескончаемые большие и малые войны, приводящие к массовой гибели и страданиям мирного населения, появлению большого числа беженцев и вынужденных переселенцев.

Неотъемлемой частью нашего времени являются локальные конфликты, нередко сопряженные с деятельностью радикально настроенных организаций. Исследования, проводившиеся в зонах различных локальных войн, показали, что гражданское население, подвергается значительной психической травматизации и, как следствие, развитию различных психических расстройств [1; 2; 9]. В группе высокого риска развития психических нарушений находятся также беженцы и насильственно перемещенные лица, количество которых, по данным Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (УВКБ), в мире превысило 68 миллионов, и продолжает расти [4]. Обстрелы, бомбардировки, захват заложников, насильственное удержание, связанные с непосредственной угрозой жизни и благополучию людей, относятся к наиболее значимым психотравмирующим факторам современной жизни. Негативное влияние дистресса, пережитого мирными жителями и беженцами, проявляется не только в острой ситуации, но и сказывается на последующей жизни людей, нередко приводя к снижению качества жизни, формированию патологических черт личности, социальной дезадаптации, возникновению коморбидных психических и соматических заболеваний [14; 15].

Проводившиеся в Боснии и Герцеговине исследования, в рамках проекта «Психосоциальные аспекты войны в БиГ», выявили, что количество обращений в больницы и амбулаторные медицинские учреждения, связанных с развитием стрессовых реакций и реактивных психозов в период войны, значительно увеличилось. Распространенность невротических расстройств выросла на 40%, а психотических — на 20%. Среди детей и подростков отмечалось увеличение невротических и психотических расстройств в самом начале первого года войны и уменьшение аналогичных диагнозов в течение второго года, что можно объяснить особой адаптацией молодежи к условиям войны. Однако, по мнению исследователей, эти цифры предварительные, поскольку ожидалось нарастание психических расстройств в отсроченном периоде из-за низкого уровня образования, очень низкого уровня жизни, безработицы, плохого состояния здоровья, особенно среди перемещенных лиц, подвергающихся дополнительному риску вследствие возникновения различных психосоциальных проблем [27].

Исследования, проводившиеся в Демократической Республике Конго, показали, что в ходе военного конфликта гражданские лица подвергались сильным стрессовым воздействиям, причем психотравмирующие переживания не только кумулятивно повышали риск развития психических отклонений, но и влияли на когнитивное и психосоциальное функционирование пострадавших. Обследование 323 конголезских беженцев (средний возраст: 31,3 года) в Уганде выявило наличие основных симптомов ПТСР и их связи с нарушениями когнитивного и психосоциального функционирования, что способствовало повышению риска бедности и отсутствия перспектив и еще большему усугублению последствий военного конфликта [17].

По данным исследований, проводившихся в Чечне [8], заболеваемость гражданских лиц психическими расстройствами, связанными с перенесенным стрессом, составляла 91,2%, из которых 58,2% приходилось на ПТСР. При этом, в течение 3 лет выздоровление наступило только у 9,2% обследуемых. В остальных случаях происходила трансформация ПТСР в аффективные расстройства (31,6%), соматоформные расстройства (35,7%) и хроническое изменение личности (11,3%).

При обследовании мирного гражданского населения в Чечне и Ингушетии (653 человека) в период с 1996 по 2001 г. ("первая" и "вторая" война) [2] было выявлено наличие у пострадавших значительных психических нарушений, возникших вследствие пережитых психотравмирующих военных событий. Постстрессовые психические расстройства классифицировались как ПТСР и Расстройство адаптации и представляли собой сочетание отчужденности, замкнутости, подозрительности, эмоциональной неустойчивости, высокой тревожности, фрустрированности, низкого самоконтроля, подчиненности, чувства вины, социальной робости а также, нередко, сверхценной идеи мести, что существенно снижало эффект от проводимой терапии и требовало особого внимания со стороны терапевта.

Исследования психического состояния женщин-беженцев, проводившиеся в США, показали высокий уровень дистресса, с наибольшим риском развития психических расстройств в возрасте от 19 до 25 лет и старше 50 лет. Причем психическая уязвимость женщин-беженцев увеличивалась в связи с воздействием дополнительных категорий стрессоров, таких как проблемы доступа к службам здравоохранения и психосоциальной поддержки, трудности с общением на иностранном языке и социальная изоляция [25].

В период обследования и специализированного лечения в Германии 1100 езидских женщин-беженцев из северного Ирака, подвергшихся насилию со стороны боевиков ИГИЛ, у пострадавших преимущественно отмечались расстройства сна (ночные кошмары и бессонница), нервозность, избегание связанных с травмой раздражителей, вялость и навязчивые воспоминания. К частым проявлениям относились также депрессивные симптомы, беспокойство и приступы паники. Помимо психических расстройств авторами отмечался высокий уровень сомато-вегетативных проявлений. Наиболее часто встречающимися жалобами соматического характера были боли различной локализации (особенно в спине), нарушения работы желудочно-кишечного тракта и головокружения. [31]. Выраженные признаки дистресса у них отмечались как сразу после приезда, так и в течение всего времени пребывания в Германии. Дополнительными факторами, оказывавшими негативное влияние на психическое состояние беженцев являлись беспокойство по поводу членов их семей, оставшихся в Ираке, и неопределенность в отношении будущего.

Чрезвычайные события оказывают негативное влияние на психику не только взрослых, но и детей. Многочисленные исследования свидетельствуют, что беззащитность и зависимость от взрослых, повышенная эмоциональность и психическая незрелость, а также резкая смена привычной среды способствуют развитию у детей психических и поведенческих нарушений [12; 16; 20; 24; 28; 30; 33].

Когда речь идет о «детях войны», основными травмирующими факторами становятся непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка или его близких, смерть близких, физические травмы ребенка [12]. Для детей дошкольного возраста наиболее характерны такие постстрессовые проявления, как регрессивное поведение (энурез, страх разлуки с родителями, страх перед незнакомыми людьми, утрата имеющихся навыков), раздражительность. У детей школьного возраста появляются проблемы в учебе и общении, поведенческие нарушения от агрессии до депрессии с чувством «вины выжившего», различные соматические жалобы, не имеющие органической природы [6; 16].

Проводившиеся в Донецкой и Луганской областях исследования 286 детей в возрасте 7 - 18 лет (из них 209 из зоны антитеррористической операции и 77 детей-переселенцев) [10], выявили у большинства детей соматические и психосоматические жалобы. У 62,3% обследованных определялись астено-невротические расстройства с преобладанием в клинической структуре астении, эмоциональной лабильности, напряжения, повышенной умственной и физической утомляемости, периодической головной боли, головокружений.

При анализе данных, полученных при обследовании 605 чеченских детей (от 6 до 15 лет) — вынужденных переселенцев, переживших военные события дважды (1994-—1996 и 1999-—2000гг), у большинства были выявлены симптомы, характерные для ПТСР. Наиболее часто встречались расстройства депрессивного круга (60,6%), проявления психологического дистресса (54,9%) (возникавшие при столкновении с чем-то, напоминающим пережитое), гипербдительности с раздражительностью и вспышками гнева (56,5%), агрессивности (35,8%), неспособность испытывать положительные эмоции, сверхсерьезность, состояния оцепенения (31,9%), а также другие психические расстройства: энурез (психогенный) (10,7) %, тики (11,9 %), гиперактивность (21,8 %) [3,11].

В последнем десятилетии наибольший резонанс получила деятельность запрещенной в РФ террористической группировки Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), приведшая, в том числе и к появлению особого рода жертв: детей и женщин — членов семей участников этой организации. Большинство боевиков вывезли (не всегда добровольно) с собой на территорию так называемого халифата своих жен и детей, которые были вынуждены проживать в условиях длительной локальной войны, не имея возможности покинуть опасную территорию. Женщины играли различные роли — от послушных жен и "джихадистских невест" до активных пропагандистов исламского радикализма и сборщиков средств для нужд "халифата". Дети подвергались специфическому воспитанию в духе шариата [21; 22; 26]. В ходе военных действий, предпринимаемых правительственными войсками и союзниками по анти-игиловской коалиции, многие семьи боевиков попали в плен. Женщины были осуждены за пособничество террористам и, на протяжении длительного времени (1,5 — 2 года) вместе со своими детьми находятся в тюрьмах на территории Сирии и сопредельных государств.

В настоящее время проводится работа по возвращению на родину детей российских женщин, осужденных за связь с ИГИЛ и отбывающих наказание в иракских и сирийских тюрьмах.

Дети, вывезенные из Ирака и Сирии, длительное время подвергались воздействию множественных стрессогенных факторов: проживание в зоне военных действий с артобстрелами и бомбежками, тяжелые утраты (гибель отца, братьев, сестер, близких друзей). Последние примерно 1,5 года они, независимо от пола и возраста, провели в общих тюремных камерах вместе с осужденными матерями. Ограничение свободы, отсутствие какого-либо обучения, прогулки один раз в неделю в закрытом дворе тюрьмы, сложности с удовлетворением естественных потребностей из-за постоянных очередей в туалет, крайне однообразное питание (чечевица, рис, редко — овощи), практически полный отказ от мяса (по религиозным соображениям), оказали негативное влияние на физическое и психическое состояние детей. При обследовании таких детей на первый план выступали возрастные, национальные и религиозные особенности. Поведенческие реакции были однотипны и обусловлены растерянностью, настороженностью, страхом нарушить религиозные заповеди и наказы родителей. Обращает на себя внимание выраженная задержка как психического, так и физического развития у детей до 6 лет (рожденных в зоне военного конфликта). У детей старше 6 лет отмечается значительная педагогическая запущенность, религиозная направленность полученных знаний и привитых умений [7].

Дополнительными факторами, оказывающими огромное негативное влияние на детскую психику также являются смена привычной обстановки и разлука с матерью. Многие психологи и психиатры, работавшие с детьми, пережившими военные действия [5; 9; 16], отмечали, что дети, находившиеся в стрессовых ситуациях вместе с родителями, переносят тяжелые испытания легче, чем те, которых отрывают от родителей и увозят в безопасное место. Длительная разлука с матерью провоцирует нарушение эмоционального фона (дети не улыбаются), депрессию, неспособность испытывать удовольствие.

Следует отметить, что тяжелый стресс, переживаемый детьми, вывезенными с территории Ирака и Сирии, обусловлен не только длительным пребыванием в зоне военных действий и в тюрьме. По сообщениям, звучавшим в пропагандистских заявлениях представителей ИГИЛ, а также в международных средствах массовой информации, многие дети жителей «халифата» (преимущественно мальчики старше 8 лет) проходили психологическую идеологическую обработку и специфическую физическую подготовку с последующим участием в актах насилия и жестокого обращения [9].

В ранее проводившихся исследованиях отмечалось, что дети 8 - 12 лет особенно восприимчивы к демонстрируемому насилию. Особенно это относится к детям, принадлежащим к слоям общества с низким социальным статусом, к которым, безусловно, можно отнести беженцев, вынужденных переселенцев, узников тюрем. Пропагандистские лозунги, демонстрация видеороликов террористических актов с героизацией террористов-смертников приводили к тому, что в процессе восприятия и переработки поступающей информации, у детей происходило формирование угрожающего образа окружающего мира и, как следствие, усиление агрессивных тенденций и склонности к проявлениям деструктивного поведения в дальнейшем [23].

В ходе анализа поведения и адаптации детей-беженцев в школьной среде, проводившегося британскими исследователями, было установлено, что помимо симптоматики, характерной для постстрессовых расстройств, у детей-беженцев на первый план выступают трудности социального плана. Дети младшего школьного возраста сообщали о большем количестве проблем со сверстниками, функциональных нарушениях физического здоровья и психосоматических проблемах по сравнению с контрольными детьми и более старшими группами детей-беженцев. С другой стороны, у детей-беженцев старшего возраста была более низкая академическая и социальная самооценка по сравнению с младшей группой [32].

Наличие комплекса психологических и социальных проблем может приводить к идентификации ребенка с членами реальных или виртуальных экстремистских групп, которые упрощают взгляд на окружающую действительность до «черно-белого» и воспринимаются как единственный источник эмоциональной поддержки [29]. Поэтому важная роль в процессе адаптации и ресоциализации детей-беженцев отводится характеру социального окружения. Риск агрессии и склонности к насилию возрастает в случае принадлежности к слоям с низким социальным статусом, где имеется расхождение между социальными стандартами и законными способами достижения потребностей, а также у подростков, которые испытывали на себе жестокое обращение или холодное отношение со стороны родственников, были отвергаемы сверстниками [19]. При этом отмечается, что позитивные социальные отношения со сверстниками (наличие приятельских и дружественных контактов, количество друзей и т. п.) играют важную защитную роль и способствуют более быстрой адаптации в новом социуме [13].

Французские исследователи обращают особое внимание на проблему подготовки педагогического, медицинского и вспомогательного персонала, работающего с женщинами и детьми, возвращенными из зоны, подконтрольной террористической группировке. Важным аспектом этой подготовки являются мероприятия, направленные на дестигматизацию и дерадикализацию как самих пострадавших, так и окружающего их микро- и макросоциума. [18].

Здоровье и социальное благополучие женщин и детей, зависят от целостного, культурно приемлемого подхода к оказанию помощи. Специалисты, работающие с пострадавшими, должны принимать во внимание не только имеющиеся у данной уязвимой группы населения значительные психологические травмы, но и культуральные особенности для оценки их конкретных потребностей. В то же время важно уделять внимание собственному психологическому состоянию и отношению к беженцам и вынужденным переселенцам в обществе [25].

Заключение

Таким образом, исследователи разных стран сходятся во мнении, что основными последствиями для психического здоровья взрослого мирного населения являются нарушения сна, аффективные нарушения, такие как кратковременные и пролонгированные депрессивные и тревожно-депрессивные реакции, психосоматические расстройства, нарушения социальной адаптации, усугубляющиеся проблемами, связанными с трудностями ресоциализации в новом обществе.

Последствия военных конфликтов тяжким бременем ложатся на плечи всего населения. Но особенно при этом страдают дети. Голод, потеря близких, отсутствие или прерывание образования, постоянное чувство незащищенности с развитием затяжных постстрессовых психических расстройств оказывают длительное негативное воздействие на психику ребенка.

Для детей, родившихся или с младенчества находившихся на территории военных действий, более характерны комплексные нарушения психического и соматического характера, выражающиеся в задержке психофизического развития. Более старшие дети имеют трудности с интеграцией в социум, в том числе в связи с радикальным религиозным воспитанием, педагогической запущенностью.

В целом, пострадавшим детям свойственно развитие функциональных нарушений физического здоровья и пострессовой психической симптоматики вплоть до развития ПТСР.

Во многих исследованиях делается акцент на том, что массивное отрицательное влияние на психику множественных психотравмирующих факторов приводит к тому, что долгосрочные последствия могут оказаться более разрушительными, чем моментальные. В связи с этим, приобретает чрезвычайно важное значение максимально раннее выявление у пострадавших психических и поведенческих нарушений, профилактика у них постстрессовых расстройств на отдаленных этапах психотравмы и их своевременная и полноценная реабилитация и реинтеграция в общество. Для реализации этих мероприятий необходимо проведение специальной подготовки медицинского, педагогического и вспомогательного персонала, важным аспектом которой являются знания культуральных и религиозных особенностей и направленность на дестигматизацию и дерадикализацию пострадавших.

1. Александровский Ю.А., Лобастов О.С., Спивак Л.И., Щукин Б.П. Психогении в экстремальных условиях. М.: Медицина, 1991. 177 с.
2. Ахмедова Х.Б. Мирные жители в условиях военных действий: личностные черты и расстройства адаптации // Психологический журнал. 2003. № 3. С. 37—44.
3. Ахмедова Х.Б. Эрготерапия детей-беженцев с посттравматическими стрессовыми расстройствами // Московский психотерапевтический журнал. 2001. № 4. С. 196—205.
4. Цифры с первого взгляда (2017) [Электронный ресурс] / Верховный комиссар Организации Объединенных Наций по делам беженцев (УВКБ). URL: http://www.unhcr.org/figures-at-a-glance.html (дата обращения: 20.04.2020).
5. Еремина Л.Ю. Профилактика кризисных психологических состояний у детей в зоне чрезвычайных ситуаций: сб. научных трудов. М.: МГПУ, 2006. 175 с.
6. Еремина Л.Ю. Система социально-психологической работы с детьми, переживающими последствия чрезвычайных ситуаций // Системная психология и социология // Научно-практический журнал. 2011 № 4. С. 61—71.
7. Захарова Н.М., Милехина А.В. Особенности психических и поведенческих нарушений у детей, освобожденных из иракской тюрьмы // Психология и право. 2019. Т. 9. № 4. С. 225 -235 doi:10.17759/psylaw.2018080314
8. Идрисов К.А. Динамика посттравматических стрессовых расстройств у гражданских лиц, переживших угрозу жизни в зоне локального военного конфликта: автореф. дисс. … канд. мед. наук. М., 2002. 184 с.
9. Кекелидзе З.И. Психические расстройства, возникающие при ЧС. Психиатрия чрезвычайных ситуаций. Руководство: в 2 т. Т. 1. / Под ред. Т.Б. Дмитриевой. М.: ГНЦ ССП имени В.П. Сербского, 2004. С. 182—222.
10. Коренев Н.М., Лебец И.С., Толмачева С.Р. и др. Состояние соматического и психического здоровья детей из зоны антитеррористической операции // Здоровье ребенка. 2017. Т. 12. № 1. С. 1—5.
11. Овдун Д.А., Палихов М.С. Жизненный цикл: детство и чеченская война //  Смальта. 2017. № 6. С. 72 - 74
12. Олейник А.Д. Психологические последствия войн для детей // Материалы II Межвузовской научно-практической конференции «Международно-правовые и социально-психологические последствия мировых войн» (г. Москва, 29 марта 2017 г.) / Отв. ред. С.В. Шермазанова. М.: МЮИ, 2017. С. 94 - 101.
13. Ошевский Д.С. Клинико-психологические аспекты вхождения подростков в экстремистскую и террористическую деятельность // Психология и право. 2017. Т. 7. № 2. С. 123 - 132.
14. Панишева О.В., Логинов А.В. Анализ педагогических особенностей «детей войны» // Сборник статей XIX Международной научно-практической конференции «Личность. Общество. Образование. Качество жизни и образование: стратегии и инновационные практики» (г. Санкт-Петербург, 30 - 31 марта 2016 г.). СПб: Ленинградский областной институт развития образования, 2016. С. 186-191.
15. Панишева О.В., Логинов А.В. Особенности социализации, обучения и воспитания «детей войны» // Научно-техническое и экономическое сотрудничество стран АТР в XXI веке. 2016. Т. 2. С. 352 - 360.
16. Портнова А.А. Особенности клинических проявлений посттравматического стрессового расстройства у детей // Психиатрия чрезвычайных ситуаций: руководство. Т. 1. 2-е изд. исправ. и доп. / Под ред. проф. З.И. Кекелидзе. М.: ГНЦ ССП имени В.П. Сербского, 2011.  С. 248—275.
17. Ainamani H.E., Elbert T., Olema D.K., Hecker T. PTSD symptom severity relates to cognitive and psycho-social dysfunctioning - a study with Congolese refugees in Uganda [Электронный ресурс] // Eur J Psychotraumatol. 2017. Vol. 8(1). doi: 10.1080/20008198.2017.1283086. (дата обращения: 20.04.2020).
18. Alirol C. Management of minors returning from regions controlled by Islamic State // Soins Pediatr Pueric. 2018. Vol. 39(304). P. 43 - 47 doi: 10.1016/j.spp.2018.07.010. [Article in French]
19. Bartol C.R. Criminal Behavior: A Psychological Approach. 9 th ed. New York: Prentice Hall, 2010. 672 p.
20. Benotman N., Malik N. The Children of Islamic State. London: Quilliam, 2016, P. 37 — 40.
21. Cheema U. 20 Men, Women, Children from Lahore join Daesh, go to Syria. The News [Электронный ресурс]. 2015. 31 December. URL:https://www.thenews.com.pk/print/85370-20-men-women-children-from-Lahore-join-Daesh-go-to-Syria (дата обращения: 20.04.2020).
22. Cook J., Vale G. From Daesh to ‘Diaspora’: Tracing the Women and Minors of Islamic State. London: King’s College, 2018. 72 р.
23. Crossett C., Spitaletta J. Radicalization: Relevant psychological and sociological concepts. The Johns Hopkins University: U.S. Army Asymmetric Warfare Group, 2010. 110 р.
24. Four Years of Jail for Arab-Israeli who Joined Islamic State // The Jerusalem Post [Электронный ресурс]. 2017. 21 March. URL:http://www.jpost.com/Arab-Israeli-Conflict/Four-years-of-Jail-for-Arab-Israeli-who-joined-Islamic-State-484758 (дата обращения: 20.04.2020).
25. Irene C. Felsman, Janice C. Humphreys, Rebecca Kronk Measuring Distress Levels of Refugee Women to Enhance Community-Based Psycho-social Interventions // Issues in Mental Health Nursing. 2019. 40(4). P. 310 - 316. doi: 10.1080/01612840.2018.1543744
26. Khelghat-Doost H. Women of the Caliphate: The Mechanism for Women’s Incorporation into the Islamic State (Is) // Perspectives on Terrorism 11. 2017. Vol. 1. P. 17 - 25.
27. Loga S. et al. Psychosocial research during the war in Sarajevo // Med Arh. 1999. Vol. 53(3). P. 139 - 44. [Article in Croatian, abstract in English]
28. Marcin Mamon M. The Lost Children of ISIS // Foreign Policy [Электронный ресурс]. 2018. 2 January. URL:http://foreignpolicy.com/2018/01/02/the-lost-children-of-isis/ (дата обращения: 20.04.2020).
29. Moghaddam F.M., Marsella A. Understanding Terrorism: Psychosocial Roots, consequences, and interventions. Washington DC: American Psychological Association. 2003. 302 p.
30. The Children of ISIS: The Indoctrination of Minors in ISIS-Held Territory [Электронный ресурс] / National Coordinator for Security and Counterterrorism (NCTV) and General Intelligence and Security Service (AVID). The Hague: Dutch Ministry of the Interior and Kingdom Relations, 2017. URL:https://english.aivd.nl/publications/publications/2017/04/26/the-children-of-isis.-the-indoctrination-of-minors-in-isis-held-territory (дата обращения: 20.04.2020).
31. Rometsch-Ogioun E. et al Psychological Burden in Female, Iraqi Refugees Who Suffered Extreme Violence by the "Islamic State": The Perspective of Care Providers // Front Psychiatry. 2018 Nov. Vol. 8(9). P. 562. doi: 10.3389/fpsyt.2018.00562.
32. Samara M., El Asam A., Khadaroo A., Hammuda S. Examining the psychological well‐being of refugee children and the role of friendship and bullying // British Journal of Educational Psychology. 2020. 90(2). P. 301 - 329. doi:10.1111/bjep.12282
33. Wanless J. Born Under ISIS, the Children Struggling in Iraq // International Rescue Committee [Электронный ресурс]. 2018. 19 January.URL:https://www.rescue.org/article/born-under-isis-children-struggling-iraq (дата обращения: 20.04.2020).

PlumX

Метрики публикации