Психологическая наука и образование
2022. Том 27. № 3. С. 117–128
doi:10.17759/pse.2022270309
ISSN: 1814-2052 / 2311-7273 (online)
Агрессия и автономия в подростковом возрасте
Аннотация
Рассматриваются вопросы о том, есть ли связь между агрессией и автономией в подростковом возрасте и можно ли рассматривать агрессивное поведение в качестве инструмента для решения возрастной задачи развития автономии. Представлены результаты исследования связей между агрессивным поведением и уровнем автономии у подростков 13—16 лет. На первом этапе выборку составили 499 респондентов. На втором этапе осуществлялось сравнение агрессии и автономии подростков, состоящих и не состоящих на внутришкольном учете, выборку составили 192 респондента. Батарея методик включала шкалу физической агрессии из опросника уровня агрессивности Басса-Перри, опросник легитимизированной агрессии С.Н. Ениколопова и Н.П. Цибульского, методику диагностики диспозиций насильственного экстремизма Д.Г. Давыдова и К.Д. Хломова и опросник автономии Н.Н. Поскребышевой и О.А. Карабановой. Результаты показали значимые невысокие отрицательные корреляции показателей автономии с показателями физической агрессии, легитимизированной агрессии и диспозиций насильственного экстремизма, что не подтверждает гипотезы об агрессивном поведении как проявлении автономии. Сравнение подростков, состоящих и не состоящих на внутришкольном учете, показало значимые различия по показателям физической агрессии, легитимизированной агрессии и диспозиций насильственного экстремизма (они выше среди тех, кто не состоит на учете), но не автономии: таким образом, попытка операционализации агрессивного поведения через постановку на внутришкольный учет показала неожиданный результат, проблематизирующий вопросы о нормализации агрессивного поведения в школьной среде и о том, какую роль в профилактике дезадаптивного поведения играет постановка на внутришкольный учет. Полученные результаты не подтверждают положительную взаимосвязь между подростковой автономией и агрессией. В то же время ограничения проведенной работы обусловливают необходимость дальнейших исследований этой проблематики, требующих иной операционализации агрессивного поведения и расширения спектра изучаемых переменных.
Общая информация
Ключевые слова: автономия, агрессия, подростковый возраст, внутришкольный учет
Рубрика издания: Клиническая и специальная психология
Тип материала: научная статья
DOI: https://doi.org/10.17759/pse.2022270309
Финансирование. Статья подготовлена в рамках Государственного задания ФГБНУ «Институт изучения детства, семьи и воспитания РАО» № 073-00015-21-03 по проекту «Проектирование механизмов внедрения современной концепции комплексной профилактики агрессивного поведения в образовательной среде и выявление условий ее эффективной реализации на основе системного мониторинга форм и видов проявлений агрессии обучающимися разного возраста».
Получена: 28.02.2022
Принята в печать:
Для цитаты: Хломов К.Д., Бочавер А.А., Фоменко М.С., Селиванова Е.И., Шемшурин А.А. Агрессия и автономия в подростковом возрасте // Психологическая наука и образование. 2022. Том 27. № 3. С. 117–128. DOI: 10.17759/pse.2022270309
Полный текст
Введение
Вопрос о том, где и в чем может развиваться и проявляться автономия у современных подростков, сейчас не имеет однозначного ответа. С одной стороны, имеет место традиционная линейная траектория повышения автономии за счет расширения «лицензий» на самостоятельность и снижения родительского контроля [1; 11]; определенные возможности для автономного поведения и в том числе проб поведения, противоречащего родительским нормам, предоставляет интернет [6]. В то же время неконтролируемые родителями сферы жизни подростков сужаются [2], неопределенность и непредсказуемость общества растут [14], интенсифицируется контроль за поведением ребенка со стороны социальной среды [13]. Нас интересовал вопрос, может ли агрессивное поведение (целенаправленное деструктивное поведение человека, противоречащее нормам и правилам существования людей в обществе, направленное на нанесение вреда, физического ущерба и психологического дискомфорта) [4] у современных подростков быть формой проявления автономии? Новизна исследования обусловлена дефицитом данных о связи между автономией подростков (в данном случае понимаемой как самостоятельность и состоящей из четырех компонентов — ценностной, эмоциональной, когнитивной и поведенческой автономии [12]) и их агрессивными проявлениями как формой протеста против взрослых и признаком возрастающей автономии.
В отечественной литературе пока отсутствует единый понятийный аппарат, характеризующий растущую независимость ребенка от родителей и усиление его самостоятельности. Сложно найти данные о связи между агрессией и какими-либо показателями автономии. Ряд зарубежных исследований показывает, что рисковое и дезадаптивное поведение становится вариантом приобретения автономии и решения возрастной задачи сепарации в условиях гиперконтроля со стороны родителей, когда их поведение воспринимается подростками как внедряющееся и навязчивое [20; 21]. Понимание агрессии как результата фрустрации [17] потребности в автономии [18] может быть перспективным с точки зрения профилактики агрессивного поведения в образовательной среде, однако имеется значительный дефицит данных о том, что касается как семейного, так и школьного контекста развития автономии российских подростков. Как показывают Н.Н. Поскребышева и О.А. Карабанова [12], для развития автономии важны такие параметры детско-родительских отношений, как родительский контроль, свобода и автономность: с возрастанием автономии отношения перестраиваются от управляемых родителем к взаимонаправленным, где планирование, регуляция, контроль разделены между подростком и родителем; родители более автономных подростков избегают директивного вмешательства в деятельность ребенка и стараются предоставлять ему возможность самому регулировать свои действия. С другой стороны, дезадаптивное поведение может быть, напротив, свидетельством сложностей с развитием автономии [15; 23]. Родительские практики контроля сложным образом связаны с психологическими проблемами и проявлениями автономии подростков [15; 19; 22; 24]. В исследовании Н.В. Мешковой показано, что у подростков с различным уровнем агрессии антисоциальная креативность опосредуется разными видами ценностей: чем выше значимость ценности «Самостоятельность действий», тем выше уровень агрессии. Для молодых людей-футбольных болельщиков антисоциально направленная креативность опосредуется сочетанием высоких значений враждебности и низкой ориентацией на новизну и социальные нормы [9]. Таким образом, сепарационный процесс подростка, связанный с повышением уровня автономии от родителей, может сопровождаться ожидаемой и реальной враждебностью и агрессией. Автономия может быть связана с разными моделями поведения и моральными оценками. Например, было показано, что низкий уровень эмоциональной автономии (осознанности эмоциональных процессов, саморегуляции) у подростков связан с ориентацией на ценности заботы, а высокий уровень — с ориентацией на ценности справедливости [10].
Мы предполагали, что агрессия подростков помогает им решать задачи реализации независимости, самостоятельности и таким образом может быть связана с показателями автономии. В данном исследовании была предпринята попытка обнаружить связи между агрессией и автономией, а также сравнить данные состоящих и не состоящих на внутришкольном учете школьников.
Программа исследования
Цель исследования: установление связей между агрессией в подростковом возрасте и уровнем развития личностной автономии.
Гипотезы исследования. 1. Существует положительная связь между показателями агрессии и автономии в подростковом возрасте. 2. У подростков, состоящих на внутришкольном учете, выше уровень агрессии и автономии.
Инструментарий. Исследование проводилось посредством онлайн-опроса с использованием следующих методик:
— опросник уровня агрессивности Басса-Перри в адаптации С.Н. Ениколопова и Н.П. Цибульского, включающий шкалы физической агрессии, гнева и враждебности [5]. Опросник измеряет личностную черту (агрессивность), однако пункты опросника описывают и поведенческие проявления (например, «Я дерусь чаще, чем окружающие»), поэтому нами была использована отдельная шкала физической агрессии. Он валидизирован на взрослой выборке, однако нередко используется для исследования подростков (например, [8]);
— опросник легитимизированной агрессии С.Н. Ениколопова и Н.П. Цибульского для оценки социально одобряемой агрессии, включающий 5 шкал легитимизации агрессии — в личном опыте, в политической сфере, в спорте, в СМИ и в сфере воспитания [7]. Опросник также валидизирован только на взрослой выборке, однако нас интересовал вопрос о легитимизации агрессивного поведения в образовательной среде. Мы предполагали, что большая толерантность к агрессии может быть связана с автономией, если наша первая гипотеза верна, в связи с чем мы включили данный инструмент в батарею, несмотря на осознаваемые ограничения;
— методика диагностики диспозиций насильственного экстремизма, позволяющая оценить 11 диспозиций, отражающих неспецифическую склонность к экстремистскому поведению и потенциально ведущих к формированию частных враждебных установок на конкретные объекты (культ силы, интолерантность, конвенциональное принуждение, социальный пессимизм, мистичность, деструктивность и цинизм, протестная активность, правовой нигилизм, антиинтрацепция, допустимость агрессии, конформизм) [3];
— опросник автономии Н.Н. Поскребышевой и О.А. Карабановой, позволяющий оценить эмоциональный, поведенческий, когнитивный и ценностный компоненты развития автономии подростков, а также ее общий уровень [12].
Выборка. В сборе данных приняли участие 1039 подростков из 40 школ, расположенных в разных регионах России. Однако в процессе работы многие участники не смогли завершить заполнение батареи методик, в связи с чем пришлось исключить их ответы из общего анализа.
На первом этапе проводился анализ ответов 499 школьников, полностью заполнивших анкету (табл. 1).
На втором этапе в группу участников исследования вошли школьники, стоящие на внутришкольном учете (99 человек), в контрольную группу — нормализованная подвыборка школьников того же возраста и гендера — не стоящие на внутришкольном учете (93 человека) (табл. 1).
Целью внутришкольного учета является ранняя профилактика школьной дезадаптации и асоциального поведения несовершеннолетних в соответствии с Федеральным законом от 24.06.1999 № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». Постановка учащихся на внутришкольный учет осуществляется как дисциплинарная мера, следующая вслед за такими проявлениями, как пропуски занятий, агрессивное отношение по отношению к сверстникам и педагогам, совершение правонарушений, плохая успеваемость, несоблюдение устава и внутреннего распорядка школы, курение, употребление алкоголя и наркотических веществ и др. Нередко постановка на внутришкольный учет сочетается с учетом в комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав (КДНиЗП), а также в подразделении ОВД по делам несовершеннолетних (ПДН ОВД). К сожалению, в процессе сбора данных не удалось установить конкретных причин постановки учащихся на учет, так же как и того, насколько долго они состоят на учете и какого рода психологическая и педагогическая работа с ними ведется в этой связи. Проектируя исследование, мы предполагали, что эти школьники в среднем будут характеризоваться более высоким уровнем агрессии, поскольку рассматривали постановку на внутришкольный учет как дисциплинарную меру в ответ на их социально нежелательное, в том числе агрессивное, поведение.
Полученные количественные данные обрабатывались при помощи коэффициента корреляции Спирмена и критерия Манна-Уитни в программе «JASP 0.14».
Результаты
Связь агрессии и автономии
Анализ показал множество статистически значимых, но невысоких отрицательных корреляционных связей (табл. 2). Физическая агрессия слабо отрицательно коррелирует с показателями когнитивной и эмоциональной автономии, а также ее интегральным показателем. Легитимизация агрессии в разных средах также показывает ряд отрицательных корреляций с автономией, хотя стоит отметить, что наиболее актуальные для подростков шкалы легитимизации агрессии в личном опыте и в СМИ показывают меньше связей, чем другие шкалы опросника легитимизации агрессии. Показатели диспозиций насильственного экстремизма, т.е. склонности к насилию и потенциально к частным враждебным установкам, также демонстрируют слабые отрицательные корреляции с автономией, в том числе со всеми четырьмя компонентами автономии отрицательно коррелирует конформизм, что косвенно подтверждает надежность шкал. Данный результат не подтверждает первую из поставленных гипотез: полученные данные свидетельствуют о слабой отрицательной либо отсутствующей связи между показателями агрессии и автономии. Агрессивное поведение подростка почти не связано с тем, насколько высок уровень его или ее автономии в когнитивной, эмоциональной, поведенческой или ценностной сферах.
Сравнение агрессии и автономии в группах школьников, состоящих и не состоящих на внутришкольном учете
Сравнение показателей физической агрессии, легитимизации агрессии, диспозиций насильственного экстремизма и автономии в группах учащихся, состоящих и не состоящих на внутришкольном учете (ВШУ), показало следующие результаты (табл. 3). Школьники, состоящие на ВШУ, демонстрируют в среднем значимо более низкие показатели физической агрессии; также среди них значимо менее легитимизирована агрессия в личном опыте, в воспитании, в политике, общий показатель легитимизированной агрессии также значимо ниже. Такие диспозиции насильственного экстремизма, как культ силы, допустимость агрессии, интолерантность, антиинтрацепция и конформизм, среди состоящих на учете также ниже, чем среди тех, кто не состоит на ВШУ. По другим диспозициям насильственного экстремизма (легитимизация агрессии в СМИ и в спорте, конвенциональное принуждение, социальный пессимизм, мистичность, деструктивность и цинизм, протестная активность, нормативный нигилизм), а также по всем компонентам автономии значимых различий между двумя группами не выявлено.
Таблица 1
Характеристики выборки на первом и втором этапах
Первый этап (N=499) |
N |
M возраст (SD) |
Юноши |
Девушки |
Школьники |
499 |
14.9 (1.92) |
188 |
311 |
Второй этап (N=192) |
N |
M возраст (SD) |
Юноши |
Девушки |
Стоящие на внутришкольном учете |
99 |
15.1 (1.25) |
50 |
49 |
Не стоящие на внутришкольном учете |
93 |
14.3 (1.56) |
48 |
45 |
Таблица 2
Корреляционные связи показателей агрессии и автономии (N=499)
Показатели |
Эмоциональная автономия |
Когнитивная автономия |
Поведенческая автономия |
Ценностная автономия |
Интегральный показатель автономии |
Физическая агрессия |
-0.17** |
-0.19** |
Нет |
Нет |
-0.15** |
Легитимизация агрессии в политике |
-0.010* |
-0.15** |
Нет |
-0.09* |
-0.130* |
Легитимизация агрессии в личном опыте |
Нет |
-0.13** |
Нет |
Нет |
Нет |
Легитимизация агрессии в воспитании |
-0.09* |
-0.17** |
-0.10* |
-0.22** |
-0.20** |
Легитимизация агрессии в спорте |
-0.11* |
-0.19** |
Нет |
-0.10* |
-0.16** |
Легитимизация агрессии в СМИ |
Нет |
Нет |
0.09* |
Нет |
Нет |
Интегральный показатель легитимизированной агрессии |
-0.12** |
-0.18** |
Нет |
Нет |
-0.14** |
Культ силы |
-0.11* |
-0.23** |
-0.09* |
-0.18** |
-0.21** |
Допустимость агрессии |
-0.14** |
-0.18** |
Нет |
Нет |
Нет |
Интолерантность |
Нет |
-0.19** |
-0.12** |
-0.21** |
-0.13** |
Конвенциональное принуждение |
Нет |
Нет |
0.09* |
-0.01* |
-0.15** |
Социальный пессимизм |
-0.21** |
-0.15** |
Нет |
Нет |
Нет |
Мистичность |
-0.09* |
-0.12** |
Нет |
-0.11** |
Нет |
Деструктивность и цинизм |
-0.16** |
-0.11* |
Нет |
Нет |
Нет |
Нормативный нигилизм |
-0.17** |
-0.11* |
Нет |
Нет |
-0.24** |
Конформизм |
-0.18** |
-0.23** |
-0.13** |
-0.16** |
Нет |
Условные обозначения: * p<0.05; ** p<0.01.
Таблица 3
Различия показателей у учащихся, состоящих и не состоящих
на внутришкольном учете (ВШУ) (N=192)
Показатели |
Состоящие на ВШУ |
Не состоящие на ВШУ |
Тест Манна-Уитни |
M (SD) |
M (SD) |
U |
|
Физическая агрессия |
19.18 (6.43) |
22.44 (8.15) |
5952.0** |
Культ силы |
15.06 (4.39) |
17.07 (5.27) |
5755.5* |
Допустимость агрессии |
17.82 (5.39) |
19.28 (5.70) |
5600.5* |
Интолерантность |
14.17 (4.20) |
16.96 (5.07) |
6360.0** |
Антиинтрацепция |
19.16 (3.72) |
20.17 (4.22) |
5634.5* |
Конформизм |
16.71 (4.23) |
18.45 (4.50) |
5856.5** |
Легитимизация агрессии в личном опыте |
29.60 (10.84) |
35.42 (12.20) |
6054.5** |
Легитимизация агрессии в воспитании |
16.10 (7.47) |
21.33 (9.15) |
6478.0** |
Легитимизация агрессии в политике |
38.86 (13.15) |
46.17 (15.91) |
6126.0** |
Интегральный показатель легитимизированной агрессии |
67.18 (22.16) |
78.79 (26.82) |
6013.5** |
Условные обозначения: * p<0.05; ** p<0.01.
Таким образом, вопреки нашей второй гипотезе, данные указывают на то, что для школьников, попадающих на ВШУ, не характерно агрессивное поведение, напротив, разные формы агрессии и убеждения о ее допустимости свойственны скорее детям, не состоящим на ВШУ, — то есть тем, кто не идентифицируется в школе как группа риска по дезадаптивному и асоциальному поведению. Эти результаты поднимают вопрос о функциях внутришкольного учета, с одной стороны, и о нормативности агрессивного поведения в образовательной среде — с другой.
Обсуждение
Полученные данные демонстрируют несостоятельность обеих гипотез. Результаты указывают на то, что физическая агрессия, легитимизация агрессии в разных средах и в собственном опыте, а также проявления диспозиций насильственного экстремизма либо слабо отрицательно, либо вообще не связаны с автономией. Это не совпадает с интерпретацией подростковой агрессии как варианта реагирования на интенсивный контроль и отстаивания собственной автономии [9; 17; 20; 21]. Напротив, в нашем случае результаты дают возможность предполагать, что агрессия может быть свидетельством сложностей с развитием автономии [16; 23]. В целом полученные нами результаты скорее побуждают к дальнейшей проблематизации связи агрессии и автономии, чем дают определенные ответы. Можно предполагать, что обнаруженные слабые связи опосредованы факторами, которые не были затронуты в данной работе, и для прояснения этих закономерностей необходимы дальнейшие исследования, включающие качество отношений с родителями, особенности родительского контроля, уровень тревоги и др. Кроме того, мы сталкиваемся с необходимостью разработки инструментов для измерения подростковой агрессии. Попытка операционализировать агрессивное поведение через внутришкольный учет оказалась неудачной. ВШУ является мерой, предпринимаемой в ответ на разные формы противоправного, рискового или социально нежелательного поведения школьников, которая сопровождается работой с ребенком школьного психолога и социального педагога и привлечением родителей к учебной жизни ребенка. Однако, как показывают полученные нами результаты, подростки, состоящие на внутришкольном учете, характеризуются по сравнению с контрольной группой более низкими показателями физической агрессии и меньшей толерантностью к агрессии в личном опыте, воспитании и в политике. Данные показывают, что на ВШУ попадают скорее не те дети, для которых характерно агрессивное и асоциальное поведение, а те, кто уязвим к его проявлениям, возможно, подвергается виктимизации со стороны сверстников. Это может указывать на высокий уровень нормализации агрессии в образовательном пространстве и на то, что не агрессия является сигналом для включения школьников в группу риска, постановки на учет и усиления внимания за ними со стороны социального педагога, психолога и родителей. Такие данные побуждают пересмотреть целевую аудиторию профилактических программ и сфокусировать усилия, направленные на предупреждение агрессивных проявлений и снижение проагрессивных установок в школьной среде, на работе с условно благополучными школьниками. Полученные результаты также порождают и такие вопросы: как и для чего используется ВШУ в разных образовательных организациях, каковы типичные причины постановки и снятия школьников с ВШУ, какая работа осуществляется с детьми, состоящими на учете, и чем их поведение отличается от остальных учащихся?
Ограничения данного исследования: использован инструментарий, предназначенный для взрослой выборки (опросник уровня агрессивности Басса-Перри, опросник легитимизированной агрессии); вероятна социальная желательность ответов школьников на вопросы об агрессии; имеет место дефицит данных о причинах постановки школьников на ВШУ и дальнейшей работе с ними.
Выводы
Данные исследования указывают на то, что агрессивное поведение подростков не является формой достижения автономии у подростков и связано с ней скорее отрицательно. Однако теоретически агрессивное поведение, понимаемое как фрустрация потребности в автономии, играет большую роль в развитии личности подростка, в связи с чем актуализируется вопрос о разработке релевантного инструментария. Необходимы дальнейшие исследования, в которых с помощью более подходящих для подростков методов будут изучены связи между разными проявлениями агрессии и автономии. Кроме того, требуется исследование характеристик семейного контекста, образовательной среды и специфики сообщества сверстников для того, чтобы корректно смоделировать взаимосвязи между агрессивным поведением и автономией в подростковом возрасте. Полученные результаты не дают четких ответов на вопрос об этих связях, однако они обусловливают необходимость проведения дальнейших исследований выделенной проблематики.
Литература
- Бочавер А.А., Поливанова К.Н., Павленко К.В. Гулять или не гулять? Как современные родители организуют независимую мобильность детей // Городские исследования и практики. 2020. № 5(3). С. 38—53. DOI:10.17323/usp53202038-53
- Бочавер А.А., Корзун А.Н., Поливанова К.Н. Уличный досуг детей и подростков // Психология. Журнал Высшей Школы Экономики. 2017. Т. 14. № 3. С. 470—490. DOI:10.17323/1813-8918-2017-3-470-490
- Давыдов Д.Г., Хломов К.Д. Методика диагностики диспозиций насильственного экстремизма // Психологическая диагностика. 2017. Т. 14. № 1. С. 78—97.
- Ениколопов С.Н. Некоторые проблемы психологии агрессивного поведения детей и подростков // Социальная и клиническая психиатрия. 2002. № 2. С. 40—45.
- Ениколопов С.Н., Цибульский Н.П. Психометрический анализ русскоязычной версии Опросника диагностики агрессии А. Басса и М. Перри // Психологический журнал. 2007. № 1. C. 115—124.
- Лажинцева Е.М., Бочавер А.А. Интернет как новая среда для проявления девиантного поведения подростка // Вопросы психологии. 2015. № 4. С. 49—58.
- Методики диагностики эмоциональной сферы: психологический практикум / Сост. О.В. Барканова. Красноярск: Литера-Принт, 2009. 237 с.
- Методическое руководство. Сборник тестов программно-методического комплекса дифференциальной диагностики поведенческих нарушений несовершеннолетних «Диагност-Эксперт+» / Н.В. Дворянчиков, В.В. Делибалт, Е.Г. Дозорцева, М.Г. Дебольский, А.В. Дегтярев, Р.В. Чиркина, А.В. Лаврик. М.: ФГБОУ ВО МГППУ, 2017. 198 с.
- Мешкова Н.В. Особенности взаимосвязи антисоциально направленной креативности и ценностей у подростков с разным уровнем агрессии // Психолого-педагогические исследования. 2018. Т. 10. № 2. С. 77—87. DOI:10.17759/psyedu.2018100207
- Молчанов С.В., Поскребышева Н.Н., Запуниди А.А., Маркина О.С. Развитие личностной автономии как условие формирования ориентации подростка в моральной сфере // Культурно-историческая психология. 2015. Т. 11. № 4. С. 22—29. DOI:10.17759/chp.2015110402
- Поливанова К.Н., Бочавер А.А., Павленко К.В. Развитие поведенческой автономии подростков и родительский контроль на примере независимых перемещений по городу // Современная зарубежная психология. 2020. Т. 9. № 4. С. 45—55. DOI:10.17759/jmfp.2020090404
- Поскребышева Н.Н., Карабанова О.А. Исследование личностной автономии подростка в контексте социальной ситуации развития // Национальный психологический журнал. 2014. № 4(16). С. 34—41. DOI:10.11621/npj.2014.0404
- Сергеева О.В., Лактюхина Е.Г. Социальные аспекты цифровизации детской городской мобильности // Журнал исследований социальной политики. 2019. Т. 17. № 4. С. 507—524. DOI:10.17323/727-0634-2019-17-4-507-524
- Хломов К.Д. Подросток на перекрестке жизненных дорог: социализация, анализ факторов изменения среды развития // Психолого-педагогические исследования. 2014. Т. 6. № 1. С. 2—10. DOI:10.17759/psyedu.2014060102
- Adolescent perceptions of parental privacy invasion and adolescent secrecy: an illustration of Simpson’s paradox / E. Dietvorst, M. Hiemstra, M.H.J. Hillegers, L. Keijsers // Child development. 2018. Vol. 89. № 6. P. 2081—2090. DOI:10.1111/cdev.13002
- Bateman A.W. Conformism as a symptom of adolescent breakdown: A clinical case // Psychoanalytic Psychotherapy. 1996. Vol. 10. № 2. P. 135—142. DOI:10.1080/02668739600700141
- Berkowitz L. Frustration-aggression hypothesis: Examination and reformulation // Psychological Bulletin. 1989. Vol. 106(1). P. 59—73. DOI:10.1037/0033-2909.106.1.59
- Deci E.L., Ryan R.M. The «what» and «why» of goal pursuits: Human needs and the self-determination of behavior // Psychological Inquiry. 2000. № 11. P. 227—268. DOI:10.1207/S15327965PLI1104_01
- He Y., Yuan K., Sun L., Bian Y. A cross-lagged model of the link between parental psychological control and adolescent aggression // Journal of Adolescence. 2019. Vol. 74. P. 103—112. DOI:10.1016/j.adolescence.2019.05.007
- Kapetanovic S., Bohlin M., Skoog T., Gerdner A. Structural relations between sources of parental knowledge, feelings of being overly controlled and risk behaviors in early adolescence // Journal of Family Studies. 2020. Vol. 26. № 2. P. 226—242. DOI:10.1080/13229400.2017.1367713
- Kerr M., Stattin H. What parents know, how they know it, and several forms of adolescent adjustment: Further support for a reinterpretation of monitoring // Developmental Psychology. 2000. Vol. 36. № 3. P. 366—380. DOI:10.1037/0012-1649.36.3.366
- Kokkinos C.M., Algiovanoglou I., Voulgaridou I. Emotion regulation and relational aggression in adolescents: parental attachment as moderator // Journal of child and family studies. 2019. Vol. 28. № 11. P. 3146—3160. DOI:10.1007/s10826-019-01491-9
- Laghi F., Liga F., Baumgartner E., Baiocco R. Identity and conformism among Italian adolescents who binge eat and drink // Health, Risk and Society. 2012. Vol. 14. № 4. P. 361—376. DOI:10.1080/13698575.2012.680952
- Symeou M., Georgiou S. Externalizing and internalizing behaviours in adolescence, and the importance of parental behavioural and psychological control practices // Journal of Adolescence. 2017. Vol. 60. P. 104—113. DOI:10.1016/j.adolescence.2017.07.007
Информация об авторах
Метрики
Просмотров
Всего: 1504
В прошлом месяце: 37
В текущем месяце: 1
Скачиваний
Всего: 537
В прошлом месяце: 15
В текущем месяце: 0