Динамика вызванных потенциалов в процессе становления грамотности

Исследование грамотности представляет особый интерес для психологии развития, потому что обучение чтению и письму тесно взаимосвязаны с навыком овладения языком, формирующимся по мере взросления. В литературе описаны факторы, играющие важную роль в становлении грамотности. Это, прежде всего, определенный уровень развития речевых функций, фонематического анализа и синтеза, а также неречевых психических функций — мышления, внимания, зрительной и слухоречевой памяти [2; 7]. Кроме того, овладение чтением и письмом, как психолингвистический и социально-ориентированный процесс, зависит от социальной среды, социально-экономического статуса, а также от структуры языка, которым овладевает учащийся [29]. В свою очередь, грамотность, т. е. полученные знания и компетентность в чтении и письме, улучшает память, зрительный поиск и пространственный анализ, восприятие и понимание речи [11; 24]. Таким образом, грамотность представляет собой сложный когнитивный домен, связанный с множеством функций, которые включают в себя умение декодировать звуки устной речи в письменные символы и, наоборот, письменные в речевые, с учетом присущих языку правил.

Процесс становления грамотности проходит путь от развернутой системы сознательных действий в начале обучения до автоматизированного способа выполнения более сложного действия. В нейролингвистических исследованиях широко используется метод вызванных потенциалов (ВП), который имеет хорошее временное разрешение и позволяет оценить разные этапы быстро протекающей мозговой активности, связанной с восприятием вербальной информации. Нейрофизиологические корреляты когнитивных процессов, лежащих в основе грамотного письма и чтения, можно оценить, манипулируя теми или иными параметрами стимулов. Так, сравнение слов и наборов символов, псевдослов (бессмысленных слов, составленных в соответствии с нормами языка) и «не слов» (буквенных сочетаний, не свойственных данному языку) помогает оценить низкоуровневые этапы обработки информации, определить компоненты вызванных потенциалов, чувствительные к орфографическим характеристикам, т. е. к зрительному знакомству с написанием букв и слов, присущих языку. При сопоставлении восприятия слов и псевдослов можно выявить этапы обработки информации, чувствительные к лексическим и семантическим параметрам. Использование словосочетаний и простых предложений в качестве стимулов позволяет оценить семантические и синтаксические процессы, связанные с пониманием.

Однако, несмотря на значительное количество нейрофизиологических исследований, они, как правило, охватывают лишь отдельные аспекты проблемы. В настоящем обзоре мы объединили эти работы и рассмотрели их в контексте формирования орфографических, лексических, семантических и синтаксических уровней восприятия вербальной информации как компонентов грамотности в норме и при нарушениях овладения устной и письменной речью.

Вызванные потенциалы: N170, N400
и поздний позитивный комплекс

В нейролингвистических исследованиях чаще всего упоминаются такие компоненты ВП мозга, как N170, N400 и поздний позитивный комплекс (LPC или Р600).

Компонент N170 или N1 — негативное отклонение ВП, наблюдающееся в теменно-затылочных областях в интервале около 150—200 мс после зрительного предъявления стимулов. Этот компонент, прежде всего, связывают с орфографической обработкой, подразумевающей зрительный анализ слова, он зависит от опыта восприятия букв, буквосочетаний и слов [10; 52], т. е. может отражать изменения навыка чтения. Было показано, что компонент N170 чувствителен к смешанному регистру букв в слове, к длине и частоте встречаемости слов [10; 52]. Кроме того, этот компонент отражает и процессы лексической обработки: его амплитуда различается на слова, псевдослова и псевдогомофоны (слова с неправильным написанием, но звучащие как реальные слова) [10; 28; 44].

Компонент N400 — негативная волна ВП, наиболее выраженная в центрально-теменных областях во время обработки письменной и устной вербальной информации [27]. Первоначально компонент N400 был идентифицирован как ответ на семантически неправильные окончания предложений (например: «Я беру кофе со сливками и собакой») [27]; но позже было показано, что он чувствителен к широкому спектру стимулов и их характеристик, включая согласованность предложений, повторение, семантическое праймирование, лексическую связанность, конкретность, абстрактность, частотность слов и многих других, при этом относительно не чувствителен к физическим изменениям слов без изменения их смысла, например, к изменениям шрифта или регистра [6]. N400 коррелирует с уровнем владения языком, что делает его хорошим инструментом для изучения владения вторым языком у взрослых [17; 18; 30].

N400 часто сопровождается более поздним положительным отклонением ВП с латентностью 500—900 мс, известным как поздний положительный комплекс или поздний положительный компонент (late positive component, LPC или P600). Этот компонент связывают с фонологической обработкой и фонологическими представлениями [54], а также с формированием и сохранением следов памяти для вербальных стимулов [41].

Далее эти компоненты ВП рассмотрены нами в контексте различных уровней восприятия вербальной информации.

Начальный этап обработки вербальной
информации

Развитие навыка чтения происходит постепенно: в начале обучения оно является побуквенным, последовательным, а к концу начальной школы (к возрасту 10 лет) обработка печатных слов автоматизируется [10].

Как в отечественной, так и в зарубежной педагогике и психологии в рамках фонетического подхода к обучению чтению на первоначальном этапе основное внимание уделяется процессам более низкого уровня, таким как запоминание названия буквы и развитие фонографических навыков, фонематическое осознание и развитие фонологических навыков, то есть умение выделять в слове отдельные фонемы. Все эти навыки необходимы для формирования устойчивых связей между фонемой и графемой. Постепенно происходит слияние букв в слог, а затем слияние слогов в слово, формируется углубленное понимание отношений между орфографией и фонологией [2].

Развитие зрительной обработки букв и слов находит отражение в изменениях компонента N170. У дошкольников, не знающих буквы, этот компонент имел схожую амплитуду на слова, псевдослова, «не слова», наборы символов и псевдошрифты (символы, похожие на реальные буквы). Различия компонента N170 на эти стимулы были выявлены только у хорошо владеющих буквами дошкольников и детей старше 6,5—7 лет [8; 9; 40; 52] и коррелировали со скоростью чтения и уровнем семантических знаний [36]. Следует отметить, что уже после нескольких часов тренировки нечитающих детей соотнесению фонемы с графемой амплитуда компонента N170 на слова становилась больше, чем на псевдошрифты [10]. Интересно, что у детей 9 и 11 лет, а также у взрослых, разница компонента N170 между словами и символами значима, но меньше, чем у детей 7—8 лет [8; 10]. Есть мнение, что на ранних стадиях развития навыка чтения формируются избыточные нейронные сети, что делает различия между словами и символами более сильными, но по мере повышения эффективности нейронных сетей и тонкой их настройки реакция на различия между стимулами становится менее выраженной [52].

В отличие от эффектов, связанных со зрительным анализом графем, эффекты лексического соответ - ствия языку для компонента N170 отсутствуют у детей 7 лет и даже 9 лет, но появляются в более позднем возрасте [10; 36]. Различия компонента N170 между словами и «не словами», т. е. дифференциация уже не на уровне буквы и символа, а на уровне более крупных элементов слов (типичных и нетипичных для языка буквосочетаний, слогов), появляются к 9 годам [37]. Считается также, что компонент N170 у младших школьников отражает только прелексическую обработку, так как процесс чтения еще недостаточно авто - матизирован [28].

Таким образом, после начала обучения чтению довольно быстро возникают изменения компонента ВП N170 при восприятии букв изучаемого языка, при этом развитие автоматизированной зрительной обработки слогов и целых слов продолжается до возраста 9—10 лет.

Обработка лексических единиц

Для автоматизации чтения важно развитие специализированной переработки лексических единиц. Поведенческие исследования показали, что дети 7 лет уже реагируют быстрее и точнее на имеющие смысл (реальные) слова, чем на произносимые псевдослова, представляющие собой простые последовательности согласный-гласный-согласный. Однако только к 9—10 годам дети используют фонологические и орфографические паттерны для различения псевдослов и бессмысленных буквенных строк так же как взрослые. К этому возрасту также формируется автоматизм в лексической обработке [9].

В нейрофизиологических исследованиях было показано, что компонент ВП N400 связан с лексической обработкой. Так, по мнению некоторых авторов, амплитуда N400 отражает легкость или количество усилий, необходимых для интеграции орфографической, фонологической и семантической информации во время лексической обработки [27]. По мнению других авторов, амплитуда N400 отражает непосредственно лексическую обработку [54]. У детей в возрасте 7 лет амплитуда N400 была больше на «не слова», по сравнению со словами, но не псевдословами, в то время как у детей 11 лет, напротив, амплитуда была больше на слова и псевдослова, что может говорить о более эффективной обработке словоподобных стимулов у последних (тратят меньше ресурсов на стимулы, не похожие на слова) и развитии автоматизации лексической обработки [9]. У детей 9 лет амплитуда компонента N400 отличалась на псевдослова по сравнению со словами [40]. Подобные лексические эффекты, влияющие на N400, обнаруживали и у взрослых при изучении нового языка: было показано, что уже после 14 часов обучения второму языку амплитуда N400 снижена при предъявлении слов по сравнению с псев­дословами изучаемого языка [30].

Поздний положительный компонент ВП (LPC) связывают с формированием и сохранением следов памяти для вербальных стимулов, что важно для последующего распознавания слов во время лексической обработки [41]. У детей 8—9 лет LPC не отличался между словами и псевдогомофонами, которые имеют одинаковое фонологическое представление, но его амплитуда была значительно уменьшена для псевдос­лов, которые отсутствуют в фонологическом лексиконе [40; 54]. Аналогичные закономерности для Р600 были получены и у подростков 12—14 лет [33]. Интересно, что повторное предъявление псевдослов у взрослых приводило к увеличению амплитуды LPC и коррелировало с увеличением скорости и точности чтения псевдослов, что авторы связывают с формированием и усилением следов памяти для псевдослов, облегчающих их обработку в процессе выполнения задания [41]. При изучении значений редких слов взрослыми были получены схожие для псевдослов результаты, при этом у более успешных испытуемых амплитуда LPC была больше по сравнению с испытуемыми, демонстрирующими менее успешные навыки; по мнению авторов, лучшие навыки демонстрировали испытуемые с более успешным формированием следов памяти для изучаемых слов [39]. При изучении второго языка псевдослова вызывали повышение амплитуды N400 на ранних стадиях обучения, а компонент P600 изменялся на более поздних этапах, что авторы интерпретируют как переход от лексической обработки вербальной информации к грамматической [18]. Полученные данные свидетельствуют о том, что, вероятно, LPC не связан непосредственно с лексической обработкой, а отражает повторный орфографический анализ и лексический доступ.

Существует предположение, что по мере развития навыка чтения на ранних этапах обработки слов начинает анализироваться и лексическая информация. Так, амплитуда компонента N170 у детей 9—10 лет была больше на «не слова», чем на слова и псевдослова, а у детей 11 лет — на псевдослова, чем на «не слова» и слова [12]. Эти данные были объяснены тем, что у детей 9—10 лет слова и псевдослова еще не дифференцируются на временном интервале около 200 мс, но их обработка происходит легче, чем «не слов», сильно отличающихся от языковых лексических норм. В более старшем возрасте «не слова» распознаются так же легко и быстро, как слова, а псевдослова требуют больших усилий [12].

Необходимо отметить, что изменения чувствительности компонента N170 к словам и псевдословам может зависеть от типа задачи и инструкции [20].

Таким образом, лексическая обработка и у детей, и у взрослых происходит во временном интервале от 300 до 500 мс, что находит отражение в особенностях компонента N400. У взрослых эти процессы могут проходить на более ранних этапах, о чем свидетельствуют данные о N170, но вероятно, N170 отражает лексическую обработку в зависимости от условий задачи.

Формирование орфографической грамотности

Изучение нейрофизиологических механизмов правописания на примере отслеживания ошибок в западноевропейской группе языков обычно проводят при помощи задач восприятия псевдогомофонов (ПГФ) по сравнению со словами и псевдословами. ПГФ — слова с неправильным написанием, но произносимые как существующие слова. Особенности различных компонентов ВП на эти стимулы у разных возрастных групп позволяют оценить пространственно-временную последовательность механизмов, обеспечивающих правописание.

У взрослых различия в ВП в ответ на слова и ПГФ наблюдались уже через 100 мс после предъявления стимулов: компонент Р100 (позитивная волна, предшествующая N170) был выше на слова в правом полушарии, чем на ПГФ [28]. Компонент N170 был более выраженным в ответ на ПГФ, чем на слова и псевдос­лова, что авторы истолковали как отражение конфликта между фонологической и орфографической информацией [28]. В работе Саусенга [44] слова с измененной буквой, не нарушающей смысл слова, вызывали меньшую амплитуду компонента N160 (вероятно, аналогичного N170), чем обычные слова. Эти различия вызванных потенциалов между стандартными и нарушенными зрительными формами слов свидетельствуют о раннем взаимодействии между воспринимаемой буквенной информацией и хранящимися зрительно­орфографическими репрезентациями слов [44]. Кроме того, при обнаружении слов с ошибками взрослые с высокими навыками правописания показывают билатеральный эффект повышения амплитуды N170, в то время как для взрослых с низкими навыками правописания этот эффект ограничивался левым полушарием [16]. По мнению авторов, это двустороннее топографическое распределение может отражать межполу­шарную кооперацию во время обработки текстов, особенно в таких сложных условиях, как при обнаружении ошибок.

У детей выявление орфографических несоответствий происходит на более поздних этапах обработки информации по сравнению со взрослыми. У детей 9—10 лет LPC выше на правильные слова, чем на ПГФ [37]. Схожие данные получены в другой работе: у детей 9 лет реакции ВП на орфографические нарушения обнаруживались в позднем временном интервале 700—900 мс [40].

Дети 9—10 лет демонстрировали большую лобно­центральную негативность между 200 и 500 мс (вероятно, аналогичную N400) при восприятии слов с ошибками, по сравнению с детьми 7—8 лет, однако различия между правильными словами и словами с ошибками наблюдались после 600 мс (аналогично P600) и только у старшей группы детей: правильные слова вызывали менее позитивный потенциал, чем слова с ошибкой [13]. При исследовании детей 8 лет, но разделенных на две группы на основании качества выполнения теста быстрого наименования (rapid-naming test), в котором необходимо было называть буквы, числа, изображения предметов и цвета, успешно справляющиеся с этим заданием демонстрировали более выраженные различия компонента N380 (аналогичного N400) и последующего положительного компонента (аналогичного LPC) при определении орфографических несоответствий по сравнению с детьми, медленно выполняющими тест наименования. По мнению авторов, эти наблюдения отражают трудности формирования связей между фонологическими и орфографическими характеристиками слов у последних [22].

Таким образом, в зарубежных исследованиях показано, что в процессе формирования орфографической грамотности чувствительность к неправильно написанным словам проявляют поздние компоненты ВП — N400 и следующий за ним LPC. По мере автоматизации навыка чтения появляются более ранние реакции в ВП на орфографические нарушения.

Семантический анализ и понимание
синтаксических структур

Первые проявления семантических и синтаксических процессов обнаруживаются еще в младенческом возрасте, задолго до освоения ребенком письма и чтения [21], а по мере совершенствования владения языком слова включаются в более сложные системные отношения.

Семантическую обработку связывают с компонентом N400 [27]. Эффект N400 обнаруживается в различных модальностях и заключается в том, что семантиче­ски не подходящие к контексту стимулы вызывают большие отрицательные ответы N400 по сравнению с семантически подходящими; такой контекст может быть задан картинкой, словом, предложением или дискурсом. Эффект N400 не зависит от языка и наблюдается даже в языке жестов [27]. N400 отражает, по меньшей мере, два аспекта: семантическую интеграцию в контекст и доступ к информации в долговременной памяти [32].

Уже в возрасте одного года дети с высоким уровнем словарного запаса демонстрировали эффекты повышения амплитуды N400 при прослушивании знакомых и незнакомых (бессмысленных для ребенка) слов. Дети в возрасте 2 лет демонстрировали этот эффект на уровне простых предложений с существительными, подходящими и не подходящими по смыслу (например, «кот пьет мяч»), что указывает на то, что уже в младенческом возрасте дети могут семантически интегрировать слова в контекст предложения [21]. Дети в возрасте 5—7 лет демонстрировали эффекты N400 (350—500 мс) для семантически связанных категорий (например, «волк» и «медведь») по сравнению с семантически несвязанными (например, «волк» и «автомобиль») [47]. Схожие данные были получены у дошкольников при предъявлении семантически конгруэнтных и некон­груэнтных (например, «мой отец ест одеяло с яблоком») разговорных предложений [48].

При исследовании испытуемых в возрасте от 7 до 20 лет было показано, что эффекты обнаружения семантического несоответствия N400 более выражены в слуховой модальности по сравнению со зрительной, кроме того, они были больше у детей младшего возраста по сравнению с более старшими подростками [23]. По мнению авторов, это связано с тем, что с возрастом и опытом аномальные окончания предложений более ожидаемы и отражают меньшую зависимость от контекста, это требует меньшей интеграции и приводит к менее выраженным ответам [23]. Полученные результаты согласуются с данными, собранными при изучении овладения вторым языком у взрослых: более опытные и лучше владеющие вторым языком демонстрировали снижение амплитуды N400 по сравнению с менее опытными при предъявлении предложений, связанных по смыслу [17].

LPC также связывают с обнаружением ошибочных семантических структур. Семантические ожидания, основанные на контексте, могут облегчить обработку текста: в естественной (обычной) ситуации чтения дети 11 лет показывали различия LPC на конгруэнтные («небо синее») и неконгруэнтные («небо толстое») утверждения [26]. Схожие данные получены при восприятии детьми осмысленных и бессмысленных фраз: большие значения амплитуды позднего позитивного компонента в лобных областях коры наблюдались при обработке осмысленной фразы [53]. Эффект повышения амплитуды Р600 (LPC) у детей 12—13 лет обнаруживался позже при сравнении семантически правильных и похожих на них семантически ошибочных слов, чем при сравнении семантически правильных и не похожих ошибочных слов, что отражает задержку семантической обработки для похожих слов [45]. Вероятно, этот компонент отвечает за нейронные процессы, связанные с извлечением следов памяти и оценкой соответствия. По мнению некоторых авторов, компонент P600 может быть маркером конкуренции между двумя значениями слов и трудности понимания смысла слов [57].

Кроме того, LPC отражает процессы, связанные с обнаружением морфосинтаксических аномалий, менее изученных по сравнению с семантическими. Нейрофизиологические исследования показывают, что синтаксические знания появляются в возрасте от 2 до 3 лет: ранняя левая передняя негативность (early left anterior negativity, ELAN) и LPC демонстрировали чувствительность к синтаксическим нарушениям [56]. Синтаксические процессы у детей характеризуются индивидуальной изменчивостью, которая связана с развитием когнитивных способностей: например, более раннее начало и более широкое распределение компонента P600 при прослушивании фраз с нарушениями структуры демонстрируют дети 7—9 лет, лучше знающие грамматику, по сравнению со своими менее образованными сверстниками [55]. Эффекты Р600 обнаруживаются и у взрослых при предъявлении предложений с нарушениями согласования между существительным и глаголом, однако при увеличении скорости предъявления эти эффекты уменьшались [51].

Таким образом, обнаружение семантических ошибок может проявляться у детей достаточно рано, но зависит от сложности и модальности языковых структур. Процессы, связанные с пониманием синтаксических конструкций, формируются позже, чем семантические.

Общие закономерности изменений
компонентов ВП в процессе автоматизации чтения:
амплитуда, топография, латентность

По мере развития навыков кодирования и интеграции орфографии и фонологии, чтение требует все меньше усилий, распознавание слов становится все более быстрым и автономным, осуществляется с меньшими затратами когнитивных ресурсов. К среднему школьному возрасту у детей наблюдаются качественные изменения произвольного внимания, осознанного запоминания, овладения аналитической стратегией мышления, что способствует развитию орфографических навыков [1].

Окумура с коллегами выявили, что улучшение навыка чтения в результате краткосрочной фонологической тренировки связано с увеличением амплитуды компонента N170 у подростков 13 лет [38]. У взрослых, по сравнению со старшеклассниками-подростками 15—17 лет, уменьшались амплитуда и латентность компонента N170 [19]. Латентность компонента N170 у детей 8 лет — около 210 мс, но с развитием навыков чтения она уменьшается до 170 мс [52]. Амплитуда компонента N400 также изменяется по мере развития навыка чтения. Так, у первоклассников (возраст около 7 лет), читающих на уровне четвероклассников (возраст около 10 лет), компонент N400 был хорошо выражен на разные словесные и буквенные стимулы, тогда как у плохо читающих первоклассников этот компонент был снижен [9]. У подростков латентность и амплитуда N400 при выполнении сложной семантической задачи практически не отличались от взрослых, но были меньше по сравнению с детьми 7—9 лет [3]. Латентность N400 была меньше у детей 8—10 лет по сравнению с детьми 6—7 лет [34]. В лонгитюдном исследовании детей дошкольного и младшего школьного возраста было показано, что при овладении навыком чтения, т. е. по мере автоматизации этого процесса, происходит увеличение амплитуды LPC [14]. Латентность LPC также уменьшается с возрастом [53]. Сдвиг латентности компонентов ВП с течением времени отражает все более быструю обработку информации, поскольку нейронные сети, связанные с чтением, постепенно консолидируются посредством процессов развития синаптической эффективности и настройки.

С улучшением качества чтения изменяется и топография различных компонентов ВП. Так, компонент N170 регистрируется при восприятии самых разных зрительных стимулов, однако на написанные слова у опытных читателей он больше в левом полушарии, чем в правом [10; 52]. Было выявлено, что его левосторонняя латерализация формируется по мере увеличения стажа чтения: у детей 7 лет компонент N170 двусторонний, а у детей 9 лет имеет левополушарную асимметрию [8]. У дошкольников, хорошо знающих буквы, различия компонента N170 между словами и наборами символов были выявлены только в правом полушарии, что может указывать на начальную спе - циализацию к словам, но, скорее всего, она связана с эффектами визуального знакомства [10; 52]. У детей 8 лет такие различия наблюдались билатерально [52], что предполагает задействование более обширных областей мозга, включая языковые области, но не ограничиваясь ими; такие множественные активации, включая двусторонние затылочно-височные области, могут указывать на отсутствие тонко настроенных процессов распознавания. А у детей 11 — 12 лет, как и у взрослых, только левое полушарие показало дифференциальные реакции компонента N170 на слова и символы, что связывают с автоматизацией связей между буквами и звуками [52]. В исследовании Саччи было показано, что левосторонняя асимметрия компонента N170 при развитии навыка чтения связана с усилением фонологических способностей [42]. Левосторонняя латерализация N170 развивается у взрослых в процессе изучения нового языка [43]. Эти данные подтверждают гипотезу фонологического картирования, согласно которой левополушарная латерализация для написанных слов отражает автоматические связи между левосторонними областями, отвечающими за фонологическую обработку, и затылочно-височными областями, отвечающими за зрительное распознавание [52].

С развитием автоматизации обработки языковой информации связывают смену топографии N400 в школьном возрасте: если у детей 5—6 лет наблюдалось широкое распространение N400 во фронтальных, центрально-теменных и височных областях, то с возрастом топография N400 локализовалась в центрально-теменных областях, что может быть также связано с увеличением по мере взросления словарного запаса [5]. Похожие закономерности в топографии отмечают и для LPC у 12—13-летних детей: этот компонент был более четко локализован по сравнению с детьми 9 лет [53]. Вместе эти данные показывают, что в более молодом возрасте семантическая обработка относительно медленная и имеет широкое топографическое распределение.

Таким образом, основные общие нейрофизиологические закономерности заключаются в уменьшении латентности и увеличении степени локализации компонентов ВП по мере автоматизации навыка чтения к среднему школьному возрасту.

Нарушения овладения устной и письменной речью

Дислексия характеризуется трудностями формирования навыка чтения и нередко сопровождается проблемами в правописании. Многочисленные нейрофизиологические исследования дислексии показали изменения на самых различных уровнях обработки вербальной информации, а также продемонстрировали возможные механизмы компенсации этих нарушений.

Так, в работах со слуховыми ВП при прослушивании речевых стимулов было показано увеличение латентности ранних компонентов, что, по мнению авторов, говорит о нарушениях фонологической обработки [25]. Ранние компоненты зрительных ВП, отражающие прелексическую орфографическую обработку, также изменены при дислексии. Компоненты P1 (P100) и N1 (или N170) не были чувствительны к контрасту словоподобных стимулов (слова, псевдослова) с «не словами» и символами [15]. У взрослых с дислекси­ей не было эффекта слова—псевдослова в отличие от здоровых взрослых для компонентов Р1 и N1 [28].

Исследования более поздних компонентов ВП при дислексии свидетельствуют о недостаточной интеграции орфографической и фонологической информации у этой группы. Было выявлено снижение левосторонней топографии различий компонента N300 (более ранняя негативная волна, чем N400, но также связанная с фонологическим кодированием и интеграцией) между псевдословами и «не словами» [15].

В другой работе при зрительном предъявлении слов после их устного произношения у детей с дислексией наблюдалось снижение, по сравнению с нормой, амплитуды N300 в левом полушарии и ее увеличение в правом [31]. Некоторые авторы сообщают о сохранности компонента N400 и эффекта снижения его амплитуды при повторном предъявлении слов и псевдослов у взрослых с дислексией [35]. Другими авторами было показано увеличение латентности компонента N400 на семантически связанные слова, что говорит о том, что семантическая интеграция требует больше усилий для читателей с дислексией [49]. Некоторые исследователи полагают, что взрослые с дислексией, практически скомпенсировавшие проблемы с чтением, могут опираться не на семантику как таковую, а на морфемы, которые являются наименьшими единицами значения и обеспечивают прямую связь между формой и смыслом: морфологические эффекты прайминга у них наблюдались около 200 мс, в то время как у контроля — около 400 мс [50].

Иной механизм компенсации нарушения за счет использования семантических характеристик был предложен к обсуждению на основании того, что у студентов с дислексией при восприятии слов с семантиче­ски связанной или несвязанной картинкой наблюдался больший компонент N400 и сниженный LPC по сравнению с контролем [46]. У детей с дислексией в подобном задании также наблюдалось снижение амплитуды LPC [14]. Кроме того, у детей с дислексией амплитуда LPC не отличалась для слов, псевдослов и псевдогомофонов, что может указывать на нарушение доступа к фонологическим представлениям [54].

Таким образом, исследования с использованием ВП показывают, что при дислексии нарушаются как ранние этапы, связанные с перцептивным кодированием, так и более поздние, связанные с интеграцией орфографической и фонологической информации.

Необходимо отметить, что по сравнению с дислексией другие нарушения овладения устной и письмен - ной речью, такие как дисграфия, специфическое расстройство речи (specific language impairment, SLI/oral and written language learning disability, OWL LD) остаются практически неизученными. Вместе с тем, с помощью фМРТ показано, что функциональная связность во время выполнения одной и той же орфографической задачи этих диагностических групп и пациентов с дислексией отличается, как и общее количе - ство функциональных связей, что дает основание считать их уникальными диагностическими группами [4]. Вероятно, применение метода ВП при сравнительном изучении этих нарушений пролило бы свет на различия нейрофизиологических механизмов обработки вербальной информации. Такие работы только начинают появляться [37; 40], однако полноценного сравнительного нейрофизиологического исследования этих групп до настоящего времени не проводилось.

Заключение

Осваивая язык, дети и взрослые проходят длинный путь от восприятия вербальной информации, понимания семантических и синтаксических структур к грамотному письму и чтению. Метод вызванных потенциалов предоставляет возможность для изучения механизмов разноуровневых лингвистических процессов. Наиболее изученные компоненты ВП — N170, N400, LPC, отражая различные этапы переработки информации, демонстрируют схожие закономерности в процессе становления грамотности, как у детей, овладевающих родным языком, так и у взрослых при изучении второго языка.

Компонент N170 на начальных этапах изучения языка связан в основном с анализом слова как изображения, отражает орфографическое знакомство с отдельными буквами и свойственными языку буквосочетаниями. У детей и начинающих осваивать второй язык взрослых обработку лексических единиц отражает более поздний компонент N400, но по мере становления грамотности, на лексические характеристики реагирует и компонент N170 — формируется его левосторонняя асимметрия и уменьшается латентность. Компоненты N400 и LPC детектируют семантические и синтаксические аномалии еще до начала освоения письма и чтения, но отражают эти же процессы и во взрослом возрасте, становясь более локализованными и коротколатентными по мере становления грамотного письма и чтения.

Следует отметить, что метод ВП накладывает некоторые ограничения на используемые парадигмы и затрудняет изучение процесса естественного чтения. Вероятно, поэтому работ, посвященных синтаксическим процессам, с использованием этого метода не так много. Грамотное письмо и связанные с ним нарушения практически не освещены в нейролингвистиче­ских исследованиях, хотя их изучение является перспективным направлением для понимания механизмов овладения письменной речью. Также надо отметить, что совокупность имеющихся данных о связях компонентов ВП с теми или иными процессами обработки вербальной информации создает возможность использования их для разработки диагностических инструментов оценки вероятных причин нарушений развития письма и чтения.

Кроме того, принципы письма и чтения в различных языковых группах отличаются, поэтому специфические особенности конкретного языка могут оставаться нераскрытыми. Метод вызванных потенциалов может помочь понять, как общие, универсальные нейрофизиологические основы развития грамотности, так и уникальные особенности разных языков.