Культурно-историческая психология
2009. Том 5. № 2. С. 14–18
ISSN: 1816-5435 / 2224-8935 (online)
Уровни обработки и подход П.И. Зинченко к исследованию памяти
Аннотация
Общая информация
Ключевые слова: Смирнов А.А., теория уровней обработки, Мещеряков Б.Г., запоминание, теория деятельности
Рубрика издания: История науки
Для цитаты: Крейк Ф., Локхарт Р. Уровни обработки и подход П.И. Зинченко к исследованию памяти // Культурно-историческая психология. 2009. Том 5. № 2. С. 14–18.
Полный текст
Для нас было большим удовольствием прочитать очень интересный обзор Б. Г. Мещерякова, касающийся идей, методов и результатов П. И. Зинченко, а также сравнить и противопоставить их с тем, что сделано было в рамках традиции «уровней обработки»1 (напр., [10; 12]). Мы также рады возможности прокомментировать критический обзор Б. Г. Мещерякова [21] и по возможности способствовать тому, чтобы повысить степень сонастроенности (alignment) российской теории деятельности и западной когнитивной психологии. В этой статье мы проанализируем моменты сходства между LOP-подходом и работой П.И. Зинченко, затем отметим некоторые различия (по крайней мере в акцентах) между двумя группами идей; мы также попытаемся дать описание некоторых главных аспектов теоретико-деятельностного подхода в наших собственных терминах.
Не может быть сомнений в том, что концепции и экспериментальные исследования памяти, сформулированные и выполненные в традиции LOP, имеют много пересечений с работами Зинченко [33; 34; 35], опубликованными на 10 и даже 30 лет раньше! Мы признаем тот печальный факт, что познакомились с этими работами с большим опозданием, и попробуем объяснить некоторые причины этого. Сходство между двумя подходами, конечно, поразительно. Во-первых, они включают акцент на умственных операциях и процессах в противоположность структурным механизмам; т. е. оба подхода подчеркивают идею, что память лучше концептуализируется как деятельность («запоминание»), чем как продукт предшествующей обработки. Во-вторых, делают акцент на «непроизвольной памяти» (Зинченко) и на использовании дополнительных ориентировочных задач в экспериментах, о которых сообщают Крэйк и Тулвинг [12] и др. В-третьих, — это представление о том, что «более глубокая» семантическая или концептуальная обработка является особенно выгодной для высокого уровня последующего воспроизведения, т. е. представление о ключевой роли, которую понимание играет в памяти. В-четвертых, — это различение между двумя типами повторения, обычно называемыми в современной литературе поддерживающим и разрабатывающим повторениями, хотя Крэйк и Локхарт [10] несколько осторожно назвали их повторениями типа I и типа II (см. также [13]). Еще одно достаточно общее совпадение — понимание того, что память должна рассматриваться в рамках полной когнитивной структуры; т. е. что запоминание, внимание, понимание и мышление — это аспекты целостного интеллектуального опыта и поведения. Попутно стоит отметить, что в общей форме это представление было также высказано еще Уильямом Джеймсом в 1890 г. Наконец, Мещеряков [21, с. 7] перечисляет факторы, важные для Зинченко, подчеркивая взаимодействия между такими факторами, как тип задачи, материал и испытуемые; этот пункт имеет сильное сходство со взаимодействиями между испытуемыми, материалом, кодированием и извлечением, как они были представлены Джеймсом Дженкинсом [16] в его так называемой «тетраэдрической модели» памяти.
Таким образом, при наличии множества пунктов сходства между подходами возникает вопрос, почему важная работа П. И. Зинченко оставалась в значительной степени непризнанной не только Крэйком и Локхартом [10], но практически всеми исследователями памяти, работающими в западной традиции? Мещеряков [там же, с. 20] предполагает, что это отчасти может быть следствием того, что Зинченко «сообщил свои многочисленные результаты слишком сухо», но более очевидная причина состоит в том, что его работа (до недавнего времени) не была переведена на английский язык — единственный язык (так или иначе!), на котором обычно читает подавляющее большинство западных исследователей памяти. Некоторые американские ученые (особенно Коул [6] и Верч [31]) проделали превосходную работу по публикации обзоров теории деятельности на английском языке, но эти источники, к сожалению, были прочитаны только немногими исследователями. Признаемся, наш друг и коллега Б. М. Величковский обратил наше внимание на английский перевод книги А. А. Смирнова «Проблемы психологии памяти» [25]. Однако мы не читали эту чрезвычайно интересную книгу до начала 1980х гг.. В ретроспективном обзоре LOP подхода Крэйк [9] писал:
Положение о том, что высокая продуктивность эксплицитной памяти связана с глубокой семантической обработкой, является бесспорным, хотя едва ли оно впервые было выдвинуто LOPконцепцией (см. напр., [1; 15; 25]. Книга Смирнова, изданная на русском языке в 1966 г., весьма явно содержит идею связи понимания с высоким уровнем сохранения [9, с. 312].
Следовательно, как минимум мы подтвердили пересечение с более ранними российскими работами, хотя, следует сказать, слишком поздно!
Один из номеров журнала Memory был посвящен критическим комментариям о LOP спустя 30 лет после публикации первоначальной статьи, и в этом номере мы обсуждали эволюцию наших взглядов [9; 19]. В нашем случае идеи возникли в значительной степени под влиянием предшествующих британских работ по вниманию и кратковременной памяти, особенно работ Бродбента [2] и Трейсман [26; 27]. В частности, Трейсман предложила модель «уровней анализа» аттенционального контроля, простирающегося от раннего сенсорного анализа до более позднего анализа, касающегося идентификации слов, картин и объектов. Мы выдвигали идею, что память могла бы быть понята с помощью такой же концептуальной схемы, т. е. память является функцией глубины анализа входного стимульного комплекса. В свою очередь, представление о том, что память зависит от качественной природы обработки, выполняемой по той или иной причине (например, преднамеренно или непреднамеренно), привело к экспериментам с использованием дополнительных ориентировочных задач [12] — экспериментов, которые, конечно, имеют поразительное сходство с исследованиями по непроизвольной памяти, проводившимися ранее Смирновым и Зинченко. Однако в то время в психологии памяти такие идеи «обработки» буквально носились в воздухе. Например, Хайд и Дженкинс [14] сообщили об исследовании с применением дополнительных ориентировочных задач («непроизвольная память») и отметили большие различия в последующей памяти, хотя они не включали свои результаты в «уровнеподобную» концепцию. Кроме того, Чермак [3] предложил подход к памяти, который был весьма похож на идеи Крэйка и Локхарта [10]; позднее он сотрудничал с нами в редактировании трудов конференции, которая обсуждала эти новые понятия [4].
Уровни обработки и идеи Зинченко
Различение произвольного/непроизвольного
Мещеряков цитирует утверждение Зинченко о том, что деление «процессов памяти на непроизвольные и произвольные должно выступить в качестве основного, определяющего» [21, с. 6]. Это различение также настоятельно подчеркивалось Смирновым [25] при обсуждении работы Зинченко и своей собственной.
В LOP-традиции различие между этими двумя типами запоминания было менее выраженным. Вообще мы придерживались того взгляда, что решающим является качественный тип обработки и что роль преднамеренности, по существу, является лишь способом вовлечь испытуемого в осуществление некоторой формы обработки, которая подчеркивает значение и интеграцию нового материала с существующими схемами. Знание о том, какие умственные операции с наибольшей вероятностью приведут к хорошему сохранению и более позднему воспоминанию, т. е. «метапамять» развивается вместе со школьным обучением и опытом. Поэтому следовало бы ожидать, что различия в продуктивности памяти между условиями с произвольным запоминанием и условием с ориентирующей задачей, которая фокусирует на значении и понимании, должны быть более выраженными у маленьких детей (которые еще не знают о важности более глубокой смысловой обработки для памяти), чем у взрослых (которые это имеют, по крайней мере, до некоторой степени). Именно этот результат был опубликован Зинченко в 1939 г. и о нем сообщал Смирнов [25, с. 83].
Из обзора Мещерякова трудно узнать, понимал ли Зинченко различение произвольного/непроизвольного просто как способ, которым мы влияем на выбор операций обработки, или же он связывал с этим различением некоторый фактор помимо такой селекции. Мещеряков, например, цитирует следующие слова Зинченко: «мы считаем путь сравнительного изучения непроизвольного и произвольного запоминания в условиях одинаковых способов работы над материалом основным и наиболее плодотворным» [21, с. 7], что согласуется со вторым положением. Но в другой цитате говорится, что «разный уровень овладения испытуемыми разного возраста определенными способами работы над материалом для достижения познавательной и мнемической цели будет вызывать и изменения во взаимоотношениях непроизвольного и произвольного запоминания» [там же, с. 6]. Это предполагает, что когда дети становятся более способными без особых усилий иметь дело с определенными типами материала (и поэтому с необходимыми операциями по обработке), они с большей вероятностью могут использовать произвольные средства для того, чтобы инициировать эти эффективные процессы.
Смирнов [25] утверждает, что содержание и характер мнемической обработки столь же важны, как и ориентация субъекта на задачу, и что ключевым является именно то, что запоминание является результатом активного действия субъекта. Одна из линий западных исследований, которая соответствует этому описанию, — это более высокий уровень продуктивности памяти вследствие <реально> «выполняемых субъектом задач». В этих экспериментах (например, [32]) испытуемые либо просто читают список простых команд — например, «показать на потолок», «поднять книгу», «почесать свой нос» — или фактически выполняют моторные действия. Последнее условие обычно приводит к увеличению более позднего вспоминания команд на 15—20 %, что находится в согласии с теорией деятельности. Но здесь опять-таки, по-видимому, важна сама обработка, а не намерение запомнить или произвольный характер акта кодирования.
Смирнов [25, с. 127—129] делает интересное замечание о том, что понимание материала само по себе не является гарантией хорошего более позднего воспоминания — необходимы и другие операции. Мы можем предположить, что эти другие операции могли бы включать преднамеренное (произвольное) усилие организовывать материал способом, который поддержит более позднее извлечение, например, путем организации его в иерархическую структуру. Вообще, создание в процессе запоминания «плана извлечения» есть, вероятно, важный аспект памяти, который ясно попадает в категорию «произвольного». Этот пункт также поднимает проблему сравнения произвольного / непроизвольного во время процесса извлечения. Большинство лабораторных исследований памяти включает преднамеренные, произвольные акты извлечения. Тулвинг [29] предположил, что необходимой предпосылкой для воспоминания может быть установка мозга / психики на «режим извлечения». Однако большая часть повседневного воспоминания, по-видимому, происходит непроизвольно; более заметные виды, звуки и запахи напоминают нам о прошлых ситуациях или событиях без усилия или интенциональности. Вероятно, подобно тому, как произвольное запоминание во время кодирования может повысить более позднее выполнение у опытного учащегося посредством включения соответствующих процессов, так же и преднамеренные попытки вспомнить могут повысить выполнение во время извлечения за счет расширения подсказок для извлечения (retrieval cues), но и это опятьтаки является результатом активации соответствующих операций (самоинициированных человеком или вызванных внешней средой), которые выступают критическим фактором [8].
Роль деятельности
И Зинченко (как пишет Мещеряков [21]), и Смирнов [25] подчеркивают центральную роль деятельности в памяти и других познавательных процессах — «эффект включения-в-деятельность», термин, предложенный Мещеряковым [21, с. 8]. Далее, материал лучше запоминается, когда он связан с целью действия, а не с периферийными условиями [там же, с. 10]; т. е., место материала в структуре деятельности является также критическим. Иллюстрации Зинченко этих эффектов являются драматическими и бесспорными, но действительно ли, что деятельность является критической, или же еще и то, что деятельности и их цели обычно являются значимыми (особенно для самого деятеля)? Таким образом, возможно, что роли деятельности, целей, мотивации состоят, по существу, в том, чтобы сосредоточивать (to focus) нас на обработке материала, который должен запоминаться, и связывать эту обработку с личными схемами — хорошо установлено, что рефлексивная обработка ('selfreference' processing) особенно эффективна для последующего воспоминания (например, [5]).
Смирнов [25, с. 72] цитирует утверждение Зинченко о том, что «объект может запомниться лишь тогда, когда он является предметом деятельности субъекта, а не объектом пассивного восприятия, вызывающего только чувственное впечатление»2. Комментируя это утверждение, Смирнов уточняет, что «это объяснение, несомненно, правильно, но недостаточно точно» [там же], и делает вывод, что критический аспект деятельности состоит в том, что «она должна быть направлена на углубленное понимание смыслового содержания значения того, что воспринимается» [там же]. К такому же выводу пришли Крэйк и Локхарт [10] и последующие исследователи в LOP-традиции. Даже очевидно тривиальные и легкие операции, приводящие к некоторой интеграции новых стимулов с существующим схематическим знанием, способны существенно повысить более позднее воспоминание. Цитируемый Мещеряковым «эффект генерации» — один из примеров этого; другие включают классификацию существительных как живых-неживых или приятных-неприятных, и ранее упоминавшееся исследование <реально> выполняемых испытуемым задач.
Аспекты развития
Из описаний Мещерякова и Смирнова ясно, что исследования Зинченко были направлены на глубокое изучение памяти и усвоения в образовательном контексте, а также того, как эти способности развиваются на протяжении от дошкольного детства до взрослости. Такой подход имеет очевидное полезное применение для создания или модификации методов обучения, а также проливает свет на то, как процессы памяти развиваются и функционируют. Мы не проводили исследования, связанные с развитием, основываясь на LOP-методах и идеях, хотя другие это делали (см. обзор [20]). Иллюстрации Зинченко в этой области являются, конечно, очень яркими! Тот факт, например, что при некоторых условиях первоклассники запомнили почти в три раза больше материала, чем третьеклассники и студенты, справедливо характеризуется Мещеряковым [21]3 как «поразительные» . Эти результаты также высвечивают базисные механизмы; операции, выполняемые «автоматически», требуют небольшого вовлечения более глубоких концептуальных структур, и поэтому приводят к плохому запоминанию. Другой интересный результат — превосходство «игрового» мотива у более младших детей, тогда как учебный мотив был более эффективен у старших детей. Опять-таки, успешное запоминание, очевидно, отражает активное сцепление нового материала с существующими схематическими структурами.
Интересно заметить, что результат Зинченко, состоящий в том, что преимущество «непроизвольного» над «произвольным» запоминанием наиболее значительно у младших детей, имеет аналогию в исследованиях на пожилых людях. В LOP-экспериментах, сравнивающих молодых людей (20—30 лет) с пожилыми (60—80 лет), мы также обнаружили, что, в то время как инструкции по произвольному запоминанию являются, как правило, более благоприятными для молодых взрослых, непроизвольное запоминание в условии с семантической ориентировочной задачей приводит к более высокому уровню продуктивности памяти у людей пожилого возраста [7; 11; 28]. В случае старения нет оснований считать, что пожилые взрослые еще не освоили оптимальный способ обработки материала (поскольку эти люди, по-видимому, овладели им, когда были моложе). Скорее, пожилым испытуемым трудно «самим инициировать» оптимальные обрабатывающие операции, хотя они вполне в состоянии выполнять эти операции в ситуации «внешней поддержки», предоставляемой с помощью инструкции [8].
Добавляет ли что-нибудь уровневый подход?
Мы утверждаем, что это так. Во-первых, понятия этого подхода стыкуются с другими понятиями современной когнитивной психологии — с результатами, методами и идеями в литературе по вниманию, восприятию, памяти и научению. Во-вторых, методы были, вероятно, более четкими по сравнению с пионерской работой Зинченко. В-третьих, теоретическая и эмпирическая работа по уровням обработки в настоящее время вступила в контакт с бурно развивающейся областью когнитивной нейронауки (см. [23]). Например, когда глубокая обработка сравнивается с поверхностной обработкой, устойчиво более высокие уровни активации обнаруживаются в левой нижней лобной извилине (напр., [17]). Роль обработки при самоотнесении (эффект рефлексивности) также изучалась в контексте LOP-теории наряду с различением между имплицитными и эксплицитными формами памяти (напр., [5]). Как уже сообщалось, мы делали акцент на типах обработки, а не на деятельности и целях.
Одно важное дополнительное соображение: в исследованиях Зинченко, равно как и в исследовании Крэйка и Локхарта, очевидно, пропущен аспект извлечения информации. Оба исследования в основном касались механизмов и явлений кодирования и запоминания. В западной литературе была предложена одна важная концепция, которая служит дополнением к LOP — это концепция переноса соответствующей обработки (transferappropriate processing) [22; 24]. За ней стоит идея, что первоначальная обработка определяет способ, которым кодируется материал, а этот способ, в свою очередь, определяет, какие поисковые подсказки будут эффективны позже (см. также [30; 18]).
Заключение
Не вызывает сомнений тот факт, что идеи П. И. Зинченко, как их описывают Б. Г. Мещеряков [21] и А. А. Смирнов [25], являются важными предшественниками концепции уровней обработки. Как уже отмечалось, мы пришли к этим идеям независимым путем, но правильно сказать, что оба пути выходят, в свою очередь, из намного более старой традиции, которая стремилась представить память, как формирование ассоциаций с существующим знанием, в противоположность представлению о некоторой форме «запечатления» («stamping in») путем повторения. Хорошие примеры первой традиции — различные мнемонические приемы из классических времен; кроме того, идея, что память — результат формирования интегральных ассоциаций с существующим знанием, была достаточно ясно сформулирована у Джеймса [15] и Бартлетта [1]. Вклад П. И. Зинченко и А. А. Смирнова наряду с LOP-подходом состоял в том, что они заострили эти идеи, дали им намного более твердую экспериментальную основу и поместили их в контекст современной теории.
Удивительно и печально, что работы П. И. Зинченко не заняли того выдающегося положения и известности, которых они явно заслуживают. Другие российские теоретики — особенно Л. С. Выготский и А. Р. Лурия — получили такое признание. Мы можем только надеяться, что данный ряд4 статей на английском языке сыграет некоторую роль в восстановлении баланса.
1 – Как и в оригинальной статье, в дальнейшем вместо термина «уровни обработки» будет использоваться сокращенное выражение LOP (от англ. levels of processing).
2 – Здесь и далее цитаты из работы А. А. Смирнова воспроизводятся по русскому изданию: Смирнов А. А. Проблемы психологии памяти. М., 1966.
3 – Следует отметить, что текст статьи Б. Г. Мещерякова [21], на который опирались авторы, включал конспективное описание разных экспериментов П. И. Зинченко, исключенное из статьи Б. Г. Мещерякова в данном номере.
4 – Авторы имеют в виду тот ряд статей, которые поступили в ответ на публикацию Б. Г. Мещерякова и были опубликованы в Journal of Russian and East European Psychology (2008. V. 46, № 6).
Литература
- Bartlett F. C. Remembering: a study in experimental and social psychology. Oxford, England: Macmillan, 1932.
- Broadbent D. E. Perception and communication. Elmsford, N. Y.: Pergamon Press, 1958.
- Cermak L. S. Human memory: Research and theory. New York: Ronald Press, 1972.
- Cermak L. S., Craik F. I. M. (еds.). Levels of processing in human memory. Hillsdale, N. J.: Erlbaum, 1979.
- Challis B. H., Velichkovsky B. M., Craik F. I. M. Levels-of-Processing effects on a variety of memory tasks // New findings and theoretical implications. Consciousness and Cognition. 1996. Vol. 5.
- Cole M. Cross-cultural research in the sociohistorical tradition // Human Development. 1988. Vol. 31.
- Craik F. I. M. Age differences in human memory // J. E. Birren and W. Schaie (еds.) Handbook of the psychology of aging. New York: Van Nostrand Reinhold, 1977.
- Craik F. I. M. On the transfer of information from temporary to permanent memory // Philosophical Transactions of the Royal Society, Series B. 1983. Vol. 320.
- Craik F. I. M. Levels of processing: Past, present…and future? // Memory. 2002. Vol. 10.
- Craik F. I. M., Lockhart R. S. Levels of processing: A framework for memory research // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1972. Vol. 11.
- Craik F. I. M., Simon E. Age differences in memory: The roles of attention and depth of processing // L. Poon et al. (еds.), New directions in memory and aging. 1980. Hillsdale, N. J.: Erlbaum.
- Craik F. I. M., Tulving E. Depth of processing and the retention of words in episodic memory // Journal of Experimental Psychology: General. 1975. Vol. 104.
- Craik F. I. M., Watkins M. J. The role of rehearsal in short-term memory // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1973. Vol. 12.
- Hyde T. S., Jenkins J. J. Recall for words as a function of semantic, graphic, and syntactic orienting tasks. Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1973. Vol. 12.
- James W. The principles of psychology. New York: Henry Holt and Company, 1890.
- Jenkins J. J. Four points to remember: A tetrahedral model of memory // L. S. Cermak and F. I. M. Craik (еds.) Levels of processing in human memory. Hillsdale, N. J.: Erlbaum, 1979.
- Kapur S., Craik F. I. M., Tulving E., Wilson A. A., Houle S., Brown G. M. Neuroanatomical correlates of retrieval in episodic memory: Auditory sentence recognition. Proceedings of the National Academy of Sciences. 1994. Vol. 91.
- Kolers P. A. Remembering operations // Memory & Cognition. 1973. Vol. 1.
- Lockhart R. S. Levels of processing, transfer-appropriate processing, and the concept of robust encoding // Memory. 2002. Vol. 10.
- Lockhart R. S., Craik F. I. M. Levels of processing: A Retrospective commentary on a framework for memory research // Canadian Journal of Psychology. 1990. Vol. 44.
- Meshcheryakov B. G. The mnemic effects of P. I. Zinchenko // Journal of Russian and East European Psychology, 2008. Vol. 46, № 6.
- Morris C. D., Bransford J. D., Franks J. J. Levels of processing versus transfer-appropriate processing // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1977. Vol. 16.
- Nyberg L. Levels of processing: A view from functional brain imaging // Memory. 2002. Vol. 10.
- Roediger H. L. III, Weldon M. S., Challis B. H. Explaining dissociations between implicit and explicit measures of retention: A processing account. In H. L. Roediger III and F. I. M. Craik (еds.) Varieties of memory and consciousness: Essays in honour of Endel Tulving. Hillsdale, N. J.: Erlbaum. 1989.
- Smirnov A. A. Problems of the psychology of memory. New York: Plenum Press, 1973.
- Treisman A. Monitoring and storage of irrelevant messages in selective attention // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1964. Vol. 3.
- Treisman A. The psychological reality of levels of processing // L. S. Cermak and F. I. M. Craik (eds.) Levels of processing in human memory. Hillsdale, N. J.: Erlbaum. 1979.
- Troyer A. K., Hafliger A., Cadieux M. J., Craik F. I. M. Name and face learning in older adults: The effects of level of processing, self-generation, and intention to learn // Journal of Gerontology: Psychological Sciences. 2006. Vol. 61B.
- Tulving E. Elements of episodic memory. New York: Oxford University Press, 1983.
- Tulving E., Thomson D. M. Encoding specificity and retrieval processes in episodic memory // Psychological Review. 1973. Vol. 80.
- Wertsch J. V. (ed.). The concept of activity in Soviet psychology. Armonk: Sharpe, 1981.
- Zimmer H. D., Cohen R. L., Guynn M. J., Engelkamp J., Kormi-Nouri R., Foley M. A. (eds.) Memory for action. New York: Oxford University Press, 2001.
- Zinchenko P. I. Problema neproizvol'nogo zapominaniia // Nauchnye zapiski Khar'kovskogo pedagogicheskogo instituta inostrannykh iazykov, 1939a, vol. 1, pp. 145-187.
- Zinchenko P. I. O zabyvanii i vosproizvedenii shkol'nykh znanii. In Nauchnye zapiski Khar'kovskogo pedagogicheskogo instituta inostrannykh iazykov. 1939b. Vol. 1.
- Zinchenko P. I. Neproizvol'noe zapominanie. Moscow: APN RSF, 1961.
Информация об авторах
Метрики
Просмотров
Всего: 5922
В прошлом месяце: 40
В текущем месяце: 3
Скачиваний
Всего: 1299
В прошлом месяце: 8
В текущем месяце: 4