Влияние детско-родительских отношений на социометрический статус старшеклассников в группе сверстников

Исследование психологических проблем семейных отношений и их влияния на характер взаимодействия взрослеющего ребенка с окружающими приобретает особое значение в отношении старшеклассников, стоящих на пороге взрослости. В статье представлен обзор отечественных и зарубежных публикаций по проблеме, а также результаты эмпирического исследования влияния внутрисемейных отношений на социометрический статус старшеклассников. В эмпирическом исследовании (N=106) приняли участие учащиеся десятых классов в возрасте от 15 до 16 лет (M=15,8), из них 24 девушки и 29 юношей, а также их матери (N=53) в возрасте от 37 до 43 лет (M=40,4). Использовались методики: социометрический тест (Дж. Морено); опросник «Подростки о родителях» (ADOR/ПОР); опросник для родителей «Анализ семейных взаимоотношений» (АСВ). Полученные результаты позволяют утверждать, что старшеклассники, имеющие высокий социометрический статус, реже сталкиваются с проявлениями директивности, враждебности и дистанцирования со стороны родителей. Отмечается, что низкий социометрический статус старшего школьника в значительной степени связан с такими дисгармониями семейного воспитания, как гипопротекция и жестокое обращение.

Введение

Психологические проблемы семейных отношений и их влияния на формирование личности ребенка не являются новыми для психологии и педагогики. Однако современная социальная ситуация, характеризующаяся изменениями в ценностных ориентациях общества, снижением субъективной ценности семьи, изменением внутрисемейных ролей, требует дальнейшего изучения института семьи, а также влияния внутрисемейных отношений на характер взаимодействия взрослеющего ребенка с окружающими. Особое значение это приобретает в отношении старшеклассников, стоящих на пороге взрослости.

Внутрисемейные отношения важны для личности в любом возрастном периоде, однако в раннем юношеском возрасте (15—18 лет) они как бы отходят на второй план, что обусловлено снижением референтного статуса семьи и родителей. В то же время имплицитно семья и позиция родителей по-прежнему играют существенную роль в личностном развитии старшеклассника. Юношество сензитивно для формирования отношения к самому себе, окружающему миру, другим людям, что определяет в дальнейшем основу мировоззрения и ядро мотивации личности.

Анализ исследований и публикаций по проблеме

Чрезвычайно важное значение для успешной социализации ребенка имеют сложившаяся в семье система отношений, прежде всего детско-родительские отношения. Особенности родительского общения влияют на психологическое благополучие ребенка в целом [1; 3; 15; 17] и отдельные его составляющие: отношение к своему телу, уровень социальной тревожности, склонность к депрессиям, доверие к миру и др. По мнению О.А. Карабановой [5], ключевую роль в жизнедеятельности семьи играет внутрисемейное межличностное общение, определяющее эффективность ее функционирования, ресурсы роста и развития.

Семейный контекст, опосредуя «врастание ребенка в культуру» , оказывает глубокое воздействие на формирование его личности [5]. «Существенным фактором психологического благополучия подростка является характер детско-родительских отношений, стиль воспитания, компетентность родителей, наличие привязанности и эмпатии, иными словами, все то, что в совокупности определяет взаимоотношения между членами семьи» [3, с. 53]. Коммуникативная и родительская компетентность, открытость в общении существенно повышают ключевые составляющие психологического благополучия старшеклассников.

Несмотря на то, что изначально абсолютное влияние родителей на ребенка в ходе онтогенеза ослабевает и утрачивает свою главенствующую роль, родительские установки, стили воспитания и отношения к ребенку обычно имеют определяющее значение на протяжении всех этапов активного формирования личности [15; 21]. В подростково-юношеский период особое значение имеют межличностные отношения в семье, поскольку в этом возрасте формируется самосознание личности и ее готовность к самоопределению.

Ряд исследований, посвященных анализу родительского отношения и установок, стилей и стратегий семейного воспитания [1; 3; 9; 12; 15; 17; 19; 21], сфокусированы на позиции родителя, тогда как обратная сторона — стратегии взаимодействия старшеклассников с родителями — остается малоизученной, несмотря на актуализацию многими исследователями [8; 9; 14; 16]. Выступая субъектом взаимоотношений с родителями, старшеклассник пробует в действии собственные стратегии межличностных отношений, обусловленные особенностями процесса семейной сепарации [8; 12; 14; 19].

Под стратегией взаимодействия старшеклассника с родителями А.И. Кошель понимает «… совокупность доминирующих особенностей его поведения в отношениях с родителями, обусловленная социальной ситуацией развития (достижением эмансипации в детско-родительских отношениях)» [8, с. 11]. Основные стратегии взаимодействия старшеклассников с родителями — сотрудничество, подчинение и противодействие.

Исследователи подчеркивают нетождественность родительского воспитания и представлений подростков об этом воспитании, причем с возрастом это расхождение увеличивается. Важно, что представления подростка о родительском воспитании составляют основу его отношения не только к родителям, но и к себе самому и окружающим [5]. Старшеклассники со стратегией взаимодействия с родителями по типу сотрудничества характеризуются стремлением к самоактуализации, высокой степенью развития субъектных качеств и четкими границами, отделяющими их личность от родительской [4; 16].

«Стратегия подчинения характеризуется выраженной потребностью в поддержке, опоре и руководстве со стороны родителей. В своем поведении старшеклассники стремятся избегать конфликтов, занимают пассивную позицию в ситуациях жизненного выбора, ориентируясь на родительские желания» [8, с. 11].

Стратегия противодействия выражается в бунтарстве, когда все поступки старшеклассника диктуются стремлением действовать в противоположность тому, что от него ожидают; выбор данной стратегии также во многом обусловлен мнением окружающих [5; 12].

«Стратегии подчинения и противодействия являются деструктивными, в их основе лежит фрустрированная потребность в самоактуализации, они отличаются поведенческой реакцией школьников на воспитательную позицию родителей. Механизм формирования стратегий взаимодействия старшеклассников с родителями имеет онтогенетический аспект в соблюдении баланса автономии и близости в отношениях» [8, с. 11], что подтверждается результатами эмпирического исследования особенностей межличностных отношений старшеклассников с разными стратегиями детско-родительских отношений, проведенного А.Н. Кошель [8].

В старшем школьном возрасте происходят качественные изменения отношений юношей и девушек со сверстниками: на первый план выходят темы ценностно-смыслового характера, появляется понимание мотивов поведения человека, снижаются уровень тревожности в отношениях и острота межличностных конфликтов, увеличивается репертуар социальных ролей и формируется позиция независимости от авторитетов. Эти особенности находят отражение как в классических (О.А. Карабанова, Я.Л. Коломинский, И.С. Кон) [5; 6; 7], так и в современных психологических исследованиях (А.И. Кошель, Н.Н. Поскребышева, В.С. Собкин, Коломиец Ю.О., Калашникова Е.А.) [8; 12; 14].

Вместе с тем ряд авторов [4; 5; 8] подчеркивают определенную дисгармоничность в отношениях старшеклассников — конфликтность, напряженность и агрессивность, а также недостаточное умение конструктивно разрешать возникающие в межличностных отношениях противоречия и конфликты, что обусловлено как внешними факторами, так и субъективными качествами самой личности.

Особенно остро процессы межличностного общения протекают в группах обучающихся подросткового и юношеского возраста. Яркий пример — ученические группы, выступающие референтной средой, в которой растущий человек «тренируется» перед вхождением в мир взрослых межличностных отношений. Большинству исследований, посвященных изучению статуса личности в социальных группах, присущ биполярный подход, раскрывающий причины ее высокого или низкого статуса (лидерства или аутсайдерства).

Старшеклассники с низкостатусной позицией нередко выступают потенциальными жертвами буллинга — одного из наиболее распространенных видов насилия в школе, проявляющегося в вербальных и физических формах агрессии. Как отмечают В.И. Екимова и А.М. Залалдинова, жертвам буллинга присущи низкая самооценка, повышенное чувство вины, неразвитые коммуникативные навыки, крайне ограниченный круг друзей, а также страх перед школой и межличностным общением. Однако указанные признаки могут служить как причиной, так и следствием буллинга [2]. Психология аутсайдеров анализируется в целом ряде работ [2; 3; 4; 6; 8], в то время как категория среднестатусных членов группы изучается в меньшей степени [4; 8; 13].

Одним из направлений в изучении межличностных отношений является анализ внутригрупповых отношений с точки зрения степени их значимости для каждого из участников. В рамках данного направления А.В. Петровский разработал «трехфакторную модель значимого другого», согласно которой каждый фактор — это форма метаиндивидной репрезентации личности «значимого другого» [11]. Сочетание этих трех оснований межличностной значимости — авторитетности (признания окружающими права «значимого другого» принимать ответственные решения в существенных для них обстоятельствах), аттракции (способности «значимого другого» привлекать или отталкивать окружающих, вызывать симпатию или антипатию) и власти (институциализированной роли) — отражает особенности детерминации внутригрупповых статусно-ролевых отношений [13].

Интересны также результаты исследований Е.С. Махлах, свидетельствующие о том, что «высокий социометрический статус обеспечивается сочетанием трех факторов: 1) фактическое развитие положительных качеств личности, ценимых классом; 2) совпадение ценностей учащегося с ценностями класса; 3) заниженная самооценка по особенно ценимым качествам личности» [10, с. 187]. Последний фактор Я.Л. Коломинский [6] связывает с «парадоксом осознания» личностью своего статуса в группе.

В качестве отдельного направления социально-психологических исследований выступает изучение взаимосвязи детско-родительских отношений и межличностных отношений со сверстниками, а также их влияния на успешность социально-психологической адаптации в подростковом и юношеском возрасте [3; 9; 14; 18; 19; 21]. Так, в публикации Г. Ладда и З. Парке представлен обзор теоретических подходов и эмпирических исследований влияния семейных процессов на отношения ребенка со сверстниками, проведенных за последние тридцать лет: проанализированы прямые и косвенные воздействия семейных отношений на межличностные отношения детей и подростков, обратное воздействие общения со сверстниками на отношения с родителями, определены проблемы, требующие специального изучения, и направления дальнейшей работы [18].

В исследовании М.В. Ермолаевой и О.В. Смирновой [3] получены данные, указывающие на связь между субъективной оценкой психологического благополучия, счастья и удовлетворенности жизнью у подростка с высокой оценкой качества общения со сверстниками и позитивным восприятием внутрисемейных отношений. Установлено также, что высокая оценка подростками сотрудничества с родителями и удовлетворенность общением со сверстниками связаны с высоким или, напротив, низким уровнем общительности родителей. При среднем уровне коммуникабельности взрослых удовлетворенность подростка взаимодействием в семье и в группе сверстников заметно снижается [3].

Современные зарубежные исследования свидетельствуют, что чувство близости и привязанности к семье обусловливает не только высокий уровень эмоционального благополучия подростка, но и успешную социально-психологическую адаптацию и предпочнение в группе сверстников [17; 18; 19; 20; 21].

Целью проведенного эмпирического исследования стало определение влияния внутрисемейных отношений на социометрический статус старшеклассника.

Эмпирические методы представлены следующими методиками: социометрический тест (Дж. Морено); опросник «Подростки о родителях» ADOR/ПОР (автор Е. Шафер, модификация З. Матейчика и П. Ржичана); опросник для родителей «Анализ семейных взаимоотношений» АСВ (Э.Г. Эйдемиллер, В.В. Юстицкис).

Результаты и обсуждение

В исследовании приняли участие десятиклассники, учащиеся школ г. Воронежа в количестве 53 человек, из них 24 девушки и 29 юношей в возрасте от 15 до 16 лет (М=15,8) и их матери, всего 53 человека в возрасте от 37 до 43 лет (М=40,4). В целом, в исследовании приняли участие 106 респондентов.

Социометрический статус старшеклассника в системе межличностных отношений в классе определялся с помощью социометрического теста. В зависимости от числа полученных выборов испытуемому присваивалась одна из пяти статусных категорий: «звезды», «предпочитаемые», «пренебрегаемые», «изолированные» или «отвергаемые».

В статусные категории «звезды» (20,7%) и «предпочитаемые» (23,0%) попали 43,7% респондентов; они особенно благоприятны для школьников и отражают признание и принятие со стороны сверстников. Среди непопулярных старшеклассников выделяются пренебрегаемые, отвергаемые и изолированные. Неблагоприятный социометрический статус выявлен у 56,3 % учащихся.

Существенная часть старшеклассников относятся к числу пренебрегаемых (30,3%). Эта категория менее благоприятна по сравнению со «звездами» и «предпочитаемыми»: эти учащиеся недостаточно привлекательны и малозначимы для одноклассников.

Статус «изолированных», согласно результатам исследования, имеют 18,7% старшеклассников: они получают незначительное число выборов, их нет в эмоциональном реестре группы ни на уровне чувств, ни на уровне отношений.

Отвергаемые («изгои») получают отрицательные выборы, которые определяют условную величину их социальной отверженности. В данном исследовании статус отвергаемых имели 7,3% старшеклассников.

Оценка установок родителей, их поведения и методов воспитания с точки зрения старшеклассников проводилась с помощью опросника «Подростки о родителях» ADOR/ПОР. В связи с тем, что у 21,8% испытуемых отсутствовали ответы, относящиеся к отцу, мы в дальнейшем рассматривали полученные результаты как восприятие старшеклассниками воспитательных воздействий матерей.

Более половины старшеклассников оценивают директивность своих матерей на высоком и среднем уровне (соответственно 37,4% и 28,1%), что указывает на жесткий контроль со стороны взрослых, тенденцию к применению власти и отсутствие интереса к мнению старшеклассников.

Враждебность родителей, с точки зрения значительного числа испытуемых (50,4%), выражена на среднем уровне. Возможно, это связано с возрастными особенностями старшеклассников, незавершенными кризисными проявлениями подросткового возраста, обусловливающими их повышенную конфликтность. Враждебность матери в отношениях с сыном подросткового или раннего юношеского возраста проявляется в чрезмерной строгости, агрессивности, сосредоточенности на себе, самоутверждении. Девушки воспринимают поведение матери как враждебное в случае, если она дистанцирована, отгорожена от семьи, прежде всего от детей.

Автономность большинства родителей проявляется на среднем и низком уровне (соответственно 44,4% и 41,4%), что свидетельствует о некоторой отстраненности родителей от детей, с предоставлением им большей свободы и самостоятельности, чем они сами ожидают от родителей. При этом юноши воспринимают автономность матери как диктат, полное подавление их воли и желаний. Что касается девушек, то проявлением автономности они считают независимость матери от дочери, ее состояния и потребностей. Такие матери оцениваются девушками как снисходительные, нетребовательные.

Наиболее выражена, с точки зрения юношей и девушек, непоследовательность родителей в вопросах воспитания (высокий уровень непоследовательности отметили 62,7% испытуемых). Такая модель отношений подразумевает частую смену стиля воспитания и взаимодействия — переход от либерального к директивному и, наоборот, от эмоционального принятия к холодности, отвержению, причем происходят смены указанных моделей взаимодействия с максимальной амплитудой.

Фактор близости, представляющий собой производную от сочетания доброжелательности и враждебности, выражен у родителей, по мнению юношей и девушек, на среднем и низком уровне. Более трети старшеклассников (37,4%) воспринимают матерей как отстраненных, эмоционально отвергающих, недостаточно проявляющих теплые чувства.

Фактор критики (производная от директивности и автономности), при высоких значениях отражающий высокую заинтересованность и тотальный контроль со стороны родителя, по оценке большинства юношей и девушек, проявляется на среднем и низком уровне. Значительная часть старшеклассников (44,4%) воспринимает отношение матери как отсутствие заинтересованности в их переживаниях, отношениях и делах.

Можно предположить, что полученные по факторам близости и критики результаты обусловлены возрастными особенностями старшеклассников. Будучи сосредоточенными на себе, на собственном отношении к окружающему, девушки и юноши воспринимают родителей как недостаточно понимающих и внимательных к их внутреннему миру и переживаниям. Кроме того, в раннем юношеском возрасте происходит формирование системы ценностей и жизненных целей, причем зачастую через противопоставление ценностям, присущим родительской семье. В ряде случаев это может служить причиной восприятия родителей как отстраненных, недостаточно заинтересованных, критикующих.

Для определения характера влияния детско-родительских отношений на социометрический статус старшеклассников в группе сверстников проводилась статистическая оценка достоверности различий показателей в группах учащихся с использованием непараметрического критерия U Манна—Уитни. Результаты представлены в табл. 1. Показатели, отражающие восприятие старшеклассниками особенностей семейного воспитания, сравнивались попарно в группах с разным социометрическим статусом. Для снижения размерности данных выборка была разделена на три группы: 1) предпочитаемые («звезды» и принимаемые); 2) пренебрегаемые; 3) отвергаемые (изолированные и «изгои»). Допустимость такого объединения разностатусных подгрупп подтверждается результатами парного сравнения: между «звездами» и принимаемыми, а также между отвергаемыми и изолированными статистически значимых различий показателей не выявлено (Uэмп>Uкр; ρ≤0,05).

При сравнении показателей обнаружены значимые различия между группами предпочитаемых и пренебрегаемых по ряду оценок старшеклассниками методов и поведения родителей: директивности (Uэмп = 14; Uэмп< U0,01), враждебности (Uэмп = 28; Uэмп< U0,01) и автономности (Uэмп = 35; Uэмп< U0,05). Старшеклассники, имеющие высокий социометрический статус в группе сверстников, в отличие от пренебрегаемых, реже сталкиваются с директивностью, враждебностью и безразличием со стороны родителей.

Юноши и девушки, имеющие высокий социометрический статус, выше оценивают доброжелательность со стороны родителей и ниже — директивность, враждебность и непоследовательность, чем старшеклассники, относящиеся к группе отвергаемых.

Полученные результаты позволяют заключить, что старшеклассники с более высоким социометрическим статусом воспринимают внутрисемейные отношения как гармоничные и конструктивные, в отличие от юношей и девушек, относящихся к пренебрегаемым и отвергаемым. Испытуемые с более низким социометрическим статусом выше оценивают директивность, враждебность и непоследовательность со стороны родителей.

Исходя из результатов исследования, полученных с помощью опросника АСВ («Анализ семейных взаимоотношений»), были определены характерные для матерей старшеклассников воспитательные позиции: степень удовлетворения потребностей ребенка, уровень его протекции, количество предъявляемых требований.

Результаты опроса показали, что более распространенными типами воспитания старшеклассников являются доминирующая гиперпротекция (22,6%) и потворствующая гиперпротекция (17,0%). При гиперпротекции родители уделяют ребенку очень много внимания и времени, и его воспитание становится центральным делом их жизни.

Повышенная моральная ответственность была выявлена у 15,5% матерей, этот тип воспитания предполагает высокие, и даже чрезмерные, требования родителей к ребенку, не соответствующие его возрастным и личностным особенностям.

Эмоциональное отвержение свойственно 15,1% матерей. При жестоком отношении родителей (7,5%) эмоциональное отвержение проявляется в физических наказаниях ребенка, игнорировании его потребностей, лишении удовольствий.

У 11,3% матерей был выявлен гипопротективный стиль воспитания, проявляющийся в отсутствии интереса к ребенку и контроля за ним: ребенок предоставлен сам себе, его потребности, интересы, действия, жизнь в целом по большей части игнорируются родителями.

У 11,3% матерей не диагностировано преобладание ни одного из типов воспитания, что может быть обусловлено либо социальной желательностью ответов, либо адекватностью воспитательных воздействий и отсутствием выраженных проявлений дисгармоничного воспитания.

В табл. 2 представлено соотношение социометрического статуса старшеклассников и преобладающего типа родительского воспитания.

Как видно из табл. 2, типы родительского воспитания в семьях старшеклассников, относящихся к разным социометрическим группам, заметно различаются. Так, потворствующая гиперпротекция в большей мере проявляется в семьях учащихся, относящихся к категориям «предпочитаемые» (29,4%) и «пренебрегаемые» (35,8%), и лишь в незначительной мере свойственна родителям отвергаемых старшеклассников (5,5%).

Уровень протекции в процессе воспитания определяется по шкалам «гиперпротекция» и «гипопротекция» и показывает, сколько внимания и времени родители уделяют своему ребенку, что проявляется в виде либо чрезмерной, либо недостаточной протекции.

При потворствующей гиперпротекции родители подчиняют жизнь семьи интересам ребенка, стремясь удовлетворить любые его потребности и желания. Данный тип воспитания способствует развитию демонстративных и гипертимных черт личности, что обусловливает активность, преимущественно повышенное настроение, а также стремление привлечь к себе внимание окружающих. Все это зачастую позволяет старшекласснику занять высокую социометрическую позицию в группе сверстников.

Старшеклассники, чьи матери проявляют по отношению к ним доминирующую гиперпротекцию, чаще всего относятся к категории предпочитаемых (33,0%). В группах пренебрегаемых и отвергаемых такой тип родительского воспитания встречается реже (соответственно 14,3% и 11,1%). В случае доминирующей гиперпротекции родители стремятся управлять жизнью ребенка во всех сферах, тем самым лишая его самостоятельности, ставя многочисленные ограничения и запреты. По-видимому, это вызывает полярную реакцию: одни старшеклассники компенсаторно проявляют независимость и самостоятельность в доступных им областях (например, в кругу сверстников), стремятся взять на себя ответственность за свои поступки и за совместные действия, обеспечивая себе высокий социометрический статус в группе. Другие, напротив, становятся безвольными, безынициативными и, как следствие, имеют низкую социометрическую позицию.

Повышенная моральная ответственность, как тип родительского воспитания, обусловливает довольно низкий статус старших школьников — они чаще относятся к категориям пренебрегаемых (21,4%) и отвергаемых (16,8%). У родителей старшеклассников, относящихся к группе предпочитаемых, этот стиль воспитания встречается редко (4,6%). Повышенная моральная ответственность, предполагающая чрезмерные требования к ребенку, не только не содействует полноценному его развитию, а, напротив, является довольно травматичным типом семейного воспитания. В одних случаях на ребенка перекладываются родительские обязанности, с которыми он не способен справиться в полной мере (ведение хозяйства, уход за младшими братьями и сестрами, престарелыми родственниками и др.), в других — от него ожидают превосходящих его возможности и способности успехов в каком-либо виде деятельности (спорте, учебе, творчестве и др.). Родители не осознают чрезмерности нагрузки и убеждены в том, что создают необходимые условия для развития самостоятельности и жизнеспособности ребенка.

Эмоциональное отвержение проявляется по большей части у матерей учащихся из групп предпочитаемых (19,2%) и отвергаемых (22,2%). Этот тип воспитания обусловлен осознаваемым или неосознаваемым отождествлением родителями ребенка с какими-либо отрицательными факторами собственной жизни. В такой ситуации ребенок может ощущать себя помехой в жизни родителей, которые устанавливают в отношениях с ним большую дистанцию. В этом случае старшеклассники могут стремиться компенсировать потребность в принятии и любви за счет группы сверстников, что обусловливает их общительность, направленность на группу, стремление занять высокую статусную позицию. В то же время эмоциональное отвержение со стороны родителей зачастую формирует у растущего человека такие черты характера, как немотивированная агрессия, взрывчатость, эмоциональная лабильность. По-видимому, это одна из причин низкого социометрического статуса значительной части старшеклассников, воспитывающихся отвергающими родителями.

Жестокое обращение по большей части присуще матерям старшеклассников, имеющих низкий социометрический статус в классе (16,8%), в меньшей мере — среднестатусный (7,1%), и не выявлено в группе учащихся, относящихся к числу высокостатусных (0,0%). Жестокое обращение подразумевает чрезмерную строгость санкций, применяемых родителями в случае нарушения ребенком требований и правил и жесткую реакцию даже на малозначительные нарушения поведения. Вероятно, неадекватно строгие санкции со стороны родителей ведут к эмоциональной депривации старшеклассников [4], что обусловливает их аутсайдерскую позицию в группе сверстников.

Гипопротекция, предполагающая недостаточное внимание со стороны родителей, выявлена у пятой части старшеклассников, относящихся к числу отвергаемых (22,2%), у 14,3% пренебрегаемых и у 4,6% предпочитаемых учащихся. То есть, оказываясь на периферии внимания родителей, старший школьник зачастую имеет и низкий социометрический статус в группе сверстников.

У части родителей (11,3%) не выявлены дисгармоничные типы воспитания, что может быть связано как с адекватностью воспитательных воздействий, так и с социальной желательностью ответов, данных при тестировании. По-видимому, первый вариант характерен для старших школьников, занимающих высокую позицию в классе (9,2% предпочитаемых), второй — для отвергаемых (5,5%).

Для выявления связей между типами родительского воспитания и социометрическим статусом старшеклассников был проведен корреляционный анализ эмпирических данных. Результаты представлены в табл. 3.

Результаты многомерного статистического анализа позволили обнаружить устойчивые корреляционные связи между отдельными типами семейного воспитания. Так, потворствующая гиперпротекция имела отрицательные взаимосвязи со всеми другими типами дисгармоничного воспитания: с доминирующей гиперпротекцией, повышенной моральной ответственностью, эмоциональным отвержением, жестоким обращением и гипопротекцией (ρ ≤ 0,01).

В то же время доминирующая гиперпротекция была напрямую связана с повышенной моральной ответственностью и имела обратные связи с эмоциональным отвержением и гипопротекцией (ρ ≤ 0,01), а эмоциональное отвержение напрямую коррелировало с гипопротекцией (ρ ≤ 0,01).

Кроме того, были обнаружены значимые взаимосвязи между типами семейного воспитания и социометрическим статусом старшеклассника. Потворствующая гиперпротекция и доминирующая гиперпротекция коррелировали с более высоким социометрическим статусом, хотя они были менее устойчивыми (ρ ≤ 0,05). Можно предположить, что высокий социометрический статус старшеклассников в этом случае обусловлен тем, что привычка быть центром семьи в определенной мере переносится на межличностные отношения со сверстниками.

При одновременном проявлении гиперпротекции и чрезмерности требований-запретов (доминировании) родитель стремится контролировать все сферы жизни старшего школьника, лишая его самостоятельности и блокируя автономию. Следствием этого может стать как выраженная реакция эмансипации, так и низкая социальная активность. По-видимому, именно те старшеклассники, которые проявляют стремление к автономии, занимают более высокие социометрические позиции в группе сверстников.

Низкий социометрический статус старшего школьника устойчиво связан с такими дисгармоничными типами родительского воспитания, как эмоциональное отвержение (ρ ≤ 0,05), гипопротекция (ρ ≤ 0,01) и жестокое обращение (ρ ≤ 0,01). Очевидно, что чем ниже социометрический статус старшеклассника, тем в большей мере в семье присутствуют указанные типы воспитательных воздействий.

Эмоциональное отвержение вкупе с недостаточной поддержкой нередко сочетается с жестоким обращением, что проявляется в виде наказаний, в первую очередь физических, лишении удовольствий и игнорировании потребностей. При таком воспитании формируются неустойчивый, взрывной характер, неадекватная самооценка, возможны невротические расстройства. Подобные характеристики, видимо, объясняют невысокий статус старшеклассника в группе сверстников.

В случае гипопротекции старший школьник предоставлен сам себе, родители им не интересуются и не контролируют. Если старшеклассник не получает в семье необходимого внимания, эмоционального принятия, то он либо стремится компенсировать это в группе сверстников, либо становится неуверенным, мнительным, что негативно сказывается на взаимоотношениях с одноклассниками и служит причиной низкого социометрического статуса.

Выводы и заключение

Семейное воспитание является определяющим условием личностного роста и эффективности межличностных взаимоотношений старшеклассников. Старший школьник, растущий в дисгармоничной семье, может испытывать существенные трудности в установлении неформальных контактов, либо стремиться компенсировать недостаток эмоциональной близости в семье, полностью погружаясь в общение со сверстниками, ища у них поддержки и принятия.

Модели, формы и механизмы взаимодействия, закладывающиеся в семье, реализуются в отношениях со сверстниками и влияют на степень решения задачи эмансипации в системе детско-родительских отношений. Стратегии подчинения и противодействия оказывают деструктивное воздействие на личностное развитие, формирование субъектной позиции, психологическую суверенность старшеклассников и негативно сказываются на межличностных отношениях со сверстниками.

Социометрический статус старшеклассника в группе сверстников определяется целым рядом факторов: эмоционально-личностными качествами, внешней привлекательностью, уровнем интеллектуального развития, целеустремленностью и активностью, успешностью в групповой деятельности, умением взять на себя ответственность, организовать совместную деятельность.

Особенности и тип детско-родительских отношений являются едва ли не решающим фактором, обусловливающим характер взаимодействия старшеклассника со сверстниками, степень его авторитетности и аттрактивности, статусно-ролевую позицию. Оказалось, что старшеклассники, имеющие высокий социометрический статус, в отличие от низкостатусных сверстников, реже сталкиваются со стороны родителей с проявлениями директивности, враждебности и дистанцированности. Они чаще воспринимают внутрисемейную ситуацию как гармоничную, благоприятную и конструктивную.

Юноши и девушки, имеющие высокий социометрический статус, выше оценивают доброжелательность своих родителей, чем старшеклассники, относящиеся к группам пренебрегаемых и отвергаемых. Напротив, родители старшеклассников, имеющих более низкий социометрический статус, чаще директивны, враждебны и непоследовательны в своих воспитательных воздействиях.

Стиль воспитания по типу «потворствующая гиперпротекция» характерен для родителей школьников, относящихся к высоко- и среднестатусным группам — «предпочитаемым» и «пренебрегаемым», и очень редко наблюдается у родителей отвергаемых учащихся. Старшеклассники, чьи матери проявляют по отношению к ним доминирующую гиперпротекцию, чаще всего имеют в группе статус предпочитаемых, но могут оказаться и в средне- и низкостатусных позициях.

Аналогично, эмоционально отвергающий стиль воспитательных воздействий демонстрируют матери как высоко-, так и низкостатусных учащихся. Возможно, одна из причин полярности статусов состоит в том, что старшеклассники по-разному реагируют на неадекватные типы семейного воспитания, что, в свою очередь, обусловливает характер их взаимодействия со сверстниками и социометрический статус в учебной группе.

Низкий социометрический статус старшего школьника в классе в значительной степени связан с такими дисгармониями семейного воспитания, как гипопротекция, пренебрежение потребностями, повышенная моральная ответственность и жестокое обращение.

Таким образом, можно утверждать, что психологическое принятие со стороны родителей, умеренный контроль в отношении социальных связей и достаточный уровень поддержки положительно сказываются на социометрическом статусе старшеклассников, тогда как враждебность, директивность, непоследовательность в воспитательных позициях, а также эмоциональное отвержение, жестокое обращение, гипопротекция обусловливают низкий социометрический статус юношей и девушек в группе сверстников...

Таблица 1

Эмпирические значения U-критерия Манна—Уитни

Примечание: жирным шрифтом выделены эмпирические значения U, указывающие на статистически значимые различия при уровне значимости ρ ≤ 0,01; курсивом — эмпирические значения U, указывающие на статистически значимые различия при уровне значимости ρ ≤ 0,05; 1 — предпочитаемые; 2 — пренебрегаемые; 3 — отвергаемые.

Таблица 3

Результаты корреляционного анализа типов родительского воспитания и социометрического
статуса подростков

Примечание: жирным шрифтом в таблице выделены эмпирические значения, превышающие критические при уровне статистической значимости ρ ≤ 0,01; курсивом — при уровне значимости ρ ≤ 0,05.

1. Дубровина И. В. Психологическая готовность к семейной жизни как аспект самоопределения [Электронный ресурс] // Семья, брак и родительство в современной России. Вып. 2. М.: Изд-во «Институт психологии РАН». 2015. С. 86—95. URL: https://lib.ipran.ru/upload/papers/paper_24787025.pdf#page=86 (дата обращения: 17.02.2022).
2. Екимова В.И., Залалдинова А.М. Жертвы и обидчики в ситуации буллинга: кто они? [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2015. Том 4. № 4. С. 5—10. URL: http://psychlib.ru/mgppu/ periodica/SZP_4_2015/SZP-0052.htm#n0d (дата обращения: 17.02.2022).
3. Ермолаева М.В., Смирнова О.В. Особенности родительского общения как фактор психологического благополучия подростков [Электронный ресурс] // Психологическая наука и образование. 2020. Том 25. № 1. C. 51—62. URL: https://psyjournals.ru/files/112515/pse_2020_n1.pdf#page=52 (дата обращения: 17.02.2022).
4. Ибадуллаева Г.М. Психологические аспекты исследования социометрического статуса у подростков [Электронный ресурс] // Восточно-европейский научный журнал. 2021. №. 3—4(67). С. 41—52. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=45661856 (дата обращения: 17.02.2022).
5. Карабанова O.A., Поскребышева Н.Н. Развитие личностной автономии подростков в отношениях с родителями и сверстниками [Электронный ресурс] // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2011. № 2. С. 35—46. URL: https:// http://msupsyj.ru/articles/detail.php?article=1994&sphrase_id=32174 (дата обращения: 17.02.2022).
6. Коломинский Я.Л. Социальная психология взаимоотношений в малых группах [Электронный ресурс]. М.: АСТ, Прайм-Еврознак, 2010. 446 с. URL: https://iknigi.net/avtor-yakov-kolominskiy/72592-socialnaya-psihologiya-vzaimootnosheniy-v-malyh-gruppah-uchebnoe-posobie-dlya-psihologov-pedagogov-sociologov-yakov-kolominskiy/read/page-1.html (дата обращения: 17.02.2022).
7. Кон И.С. Психология старшеклассника [Электронный ресурс]. М.: Педагогика, 1982. 207 с. URL: https://search.rsl.ru/ru/record/01001032322 (дата обращения: 17.02.2022).
8. Кошель А.И. Особенности отношений со сверстниками старшеклассников с разными стратегиями взаимодействия с родителями [Электронный ресурс]: автореф. дис. … канд. психол. наук. Ростов-на-Дону, 2015. 24 с. URL: https://new-disser.ru/_avtoreferats/01008121734.pdf (дата обращения: 17.02.2022).
9. Макарова А.В. Психологические особенности общения и межличностных отношений в младшем юношеском возрасте [Электронный ресурс] // Психология личности. Магнитогорск: МГТИ имени Г.И. Носова. 2019. С. 234—241. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=38027366 (дата обращения: 17.02.2022).
10. Махлах Е.С., Гинзбург М.Р., Лебедев Р.Л. К характеристике связи между социометрическим статусом учащихся и их личными качествами // Материалы IV съезда общества психологов. Тбилиси, 1971. С. 187—188.
11. Петровский А.В. Трехфакторная модель значимого другого[Электронный ресурс] // Вопросы психологии. 1991. № 1. С. 7—17. URL: http://www.voppsy.ru/issues/1991/911/911007 (дата обращения: 17.02.2022).
12. Поскребышева H.H., Бабкина А.Ю. Семейные факторы развития автономии и сепарационных процессов у подростков [Электронный ресурс] // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2020. № 3. С. 120—146. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=43936774 (дата обращения: 17.02.2022).
13. Сачкова М.Е. Психология среднестатусного учащегося: монография [Электронный ресурс]. М.: Юрайт, 2022. 202 с. URL: https://urait.ru/bcode/494555 (дата обращения: 17.02.2022).
14. Собкин В.С., Коломиец Ю О Калашникова Е.А. Причины конфликтов подростков с учителями, родителями и одноклассниками: к вопросу о социальной ситуации развития [Электронный ресурс] // Вопросы психологии. 2020. Том 66. № 5. С. 13—25. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=44491478 (дата обращения: 17.02.2022).
15. Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В.В. Психология и психотерапия семьи [Электронный ресурс]. СПб.: Питер, 2015. 672 с. URL: https://books.google.ru/books?id=zvbDCwAAQBAJ&hl=ru&source=gbs_navlinks_s (дата обращения: 17.02.2022).
16. Chow C.M., Hart E., Ellis L., Tan C.C. Interdependence of attachment styles and relationship quality in parent-adolescent dyads // Journal of Adolescence. 2017. Vol. 61. P. 77—86. DOI: 10.1016/j.adolescence.2017.09.009
17. Fletcher A.C., Sayler K., Zhang X., Steinberg L., Belsky J. Parenting style as a moderator of associations between maternal disciplinary strategies and child well-being // Journal of Family Issues. 2012. Vol. 29. № 12. P. 1724—1744. DOI: 10.1177/0192513X08322933
18. Ladd G. W., Parke R. D. Themes and theories revisited: perspectives on processes in family—peer relationships // Children. 2021. Vol. 8. №. 6. P. 507. DOI: 10.3390/children8060507
19. Lisha L., Xiaoli H., Chaoqun L, Liangyuan X., Yanfang L. Linking parent—child relationship to peer relationship based on the parent-peer relationship spillover theory: Evidence from China // Children and Youth Services Review. 2020. Vol. 116. P. 105200. DOI: 10.1016/j.childyouth.2020.105200
20. Sánchez-Sandoval Y, Verdugo L. School adjustment and socio-family risk as predictors of adolescents’ peer preference // Frontiers in Psychology. 2021. Vol. 12. P. 1—10. DOI:10.3389/fpsyg.2021.645712
21. Sayler K., Zhang X., Steinberg L., & Belsky J. Parenting, Peers and Psychosocial Adjustment: Are the Same-or Different-Children Affected by Each? // Journal of Youth and Adolescence. 2022. P. 1—15. DOI:10.1007/s10964-022-01574-9