Психотерапевтические отношения: анализ трех встреч

Начинающему психотерапевту в поисках своего стиля работы трудно не зайти на чужие территории. Не будучи адептом ни одной из существующих психотерапевтических школ и не владея той чистотой категориального аппарата, которая часто достигается «огнем и мечом» и искоренением чужеродного, я осторожно и иногда интуитивно использую их способы работы и анализа. Мо­жет быть эклектично, но с надеждой выстроить в будущем свой собственный стиль, отвечая, в первую очередь, не на вопрос «Как?», а на вопрос «Для чего?»

Для меня терапия – это Встреча, и напоминает разговор со случайным попутчиком, который оставит надолго в памяти фразу, слово, ответ на волнующий вопрос, знание об ином жизненном пути или просто ощущение состоявшегося контакта. Для меня терапия – это хороший фильм, роман или песня, красивый пей­заж, берущий за душу, или выхваченное из общей суеты лицо, действие или событие – то, что заставляет изменить дыхание, ритм жизни.

На что похож для меня хороший результат терапии? Это когда ты ищешь ответ на какой-то вопрос и вдруг – случайно брошенное слово, взгляд или все выше перечисленное, и ты по­нимаешь – вот он, ответ. Или вдруг понимаешь: то, что тебя так долго мучило, отпустило. Это похоже на буберовское описание проникновения (М.Бубер, 1995) – «когда в открытый для вос­приятия час моей личной жизни я встречаю человека, в котором мне что-то, что объективно я даже не могу постигнуть, «говорит». Не говорит мне, каков этот человек, что с ним происходит и тому подобное. Но говорит что-то мне, взывает как-то ко мне, входит сказанным в мою жизнь».

Что все это объединяет для меня? Измененное состояние со­знания, «открытый для восприятия час», то, что делает человека готовым к принятию нового опыта. И в чем же специфическая роль терапевта? На мой взгляд, в создании условий для возмож­ной душевной работы клиента, для возникновения этого изменен­ного состояния сознания. А вот что это за условия, наверное, оп­ределяется верой, мировоззрением, антропологическими представлениями, тем, как терапевт для себя отвечает на вопрос, «что та­кое человек, откуда он пришел, куда идет, какова его природа» (Бердяев, 1993). И для меня сначала стоит этот вопрос, вопрос о сути человека, а потом уже вопрос о том, как с ним работать. Образцом ответа на эти два вопроса терапии для меня служит клиент-центрированная терапия Роджерса, гармонично соединившая антропологические основания психотерапии и методический аппа­рат. Может показаться, что его теория человека слишком общая, что ей не хватает деталей и разработанности механизмов, но, возможно, этим просто признается, что человеческая душа по-пре­жнему тайна.

1. Бердяев Н.А. О назначении человека. – М.: «Республика», 1993.
2. Бубер М.  Двa образа веры. – М.: «Республика», 1995.
3. Василюк Ф.Е. Уровни построения переживания и методы психо­логической науки. // Вопросы психологии, 1988, № 5.
4. Диалог Карла Роджерса и Мартина Бубера. // Московский пси­хотерапевтический журнал, 1994, № 4.
5. Минделл А. Работа со сновидящим телом. // Московский психо­терапевтический журнал, 1993, № 1-4.
6. Роджерс К.Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека. – М.: «Прогресс», 1994.
7. Саймон Р. Один к одному. Беседы с создателями семейной те­рапии. – М. «Класс», 1996.
8. Ялом И.Д. Лечение от любви и другие психотерапевтические но­веллы. М. «Класс», 1997.