Предисловие главного редактора

     Травматический  стресс…. Опыт, выходящий за пределы того, что может переработать человеческая психика без колоссального напряжения и патологических симптомов и состояний. Вспоминаю сильнейшее впечатление своей молодости  от  рассказов Варлама  Тихоновича Шаламова – первого и лучшего из писателей лагерной прозы  согласно оценке другого известного автора  этого жанра,  Юрия Осиповича Домбровского.  Вспоминаю свои долгие размышления над  словами В.Т. Шаламова, такое лагерный опыт для человеческой психики, которая никогда уже не может вернуться в прежнее состояние. О своем опыте  он пишет: «Человек не должен знать, не должен даже слышать о нем...». Но, пережив этот опыт, он не может не возвращаться к нему вновь и вновь. Шаламов был убежден: опыт этот – сугубо отрицательный, человек даже не должен знать его. Вспоминаю свое потрясение от слов: «Лагерь – отрицательная школа жизни целиком и полностью. Ничего полезного, нужного никто оттуда не вынесет, ни сам заключенный, ни его начальник, ни его охрана, ни невольные свидетели – инженеры, геологи, врачи, – ни начальники, ни подчиненные. Каждая минута лагерной жизни – отравленная минута. Там много такого, чего человек не должен знать, не должен видеть, а если видел – лучше ему умереть».   Значит,  выжить может быть хуже, чем умереть?  В письме к Ю. Шрейдеру Шаламов написал: «Отражать жизнь? Я ничего отражать не хочу, не имею права говорить за кого-либо (кроме мертвецов колымских, может быть). Я хочу высказаться о некоторых закономерностях человеческого поведения в некоторых обстоятельствах не затем, чтобы чему-то кого-то научить. Отнюдь».  И далее: «”Каждый рассказ, каждая фраза его предварительно прокричана в пустой комнате – я всегда говорю сам с собой, когда пишу. Кричу, угрожаю, плачу. И слез мне не остановить. Только после, кончая рассказ, я утираю слезы”». И еще: «Колымские рассказы – это фиксация исключительного в состоянии исключительного... обстоятельства жизни тут не вспоминаются, просто существует боль, которую нужно снять...»

Еще одно потрясение уже недавних лет:   книга Николая Николаевича Никулина «Воспоминания о войне». Никогда до этого не  ощущала  так  остро ужаса войны, несмотря на многочисленные  выдающиеся  фильмы и книги о ней.   На фотографии  прекрасное, умное  лицо автора – профессора, члена-корреспондента Академии художеств, сотрудника Эрмитажа с шестидесятилетним летним стажем работы.  Короткая аннотация к книге:  «Рукопись этой  книги более 30 лет пролежала в столе автора, который  не предполагал ее публиковать.  Попав со школьной скамьи на самые кровавые участки Ленинградского и Волховского фронтов и дойдя вплоть до Берлина, он чудом остался жив. “Воспоминания о войне” – попытка освободиться от гнетущих воспоминаний. Читатель не найдет здесь ни бодрых, ура-патриотических описаний боев, ни легкого чтива. Рассказ  выдержан в духе жестокой окопной правды».   Предисловие самого автора: «Мои записки не предназначены для публикации. Это лишь попытка освободиться от прошлого: подобно тому,  как в западных странах люди идут к психоаналитику, выкладывают ему свои беспокойства, свои заботы, свои тайны в надежде исцелиться и обрести покой, я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетающих меня воспоминаний. Попытка наверняка безуспешная, безнадежная…       Но главное – это попытка ответить самому себе на вопросы, которые неотвязно мучают меня и не дают покоя, хотя война давно уже кончилась, да по сути дела, кончается и моя жизнь, у истоков которой была эта война».

 И В.Т. Шаламов, и Н.Н. Никулин уцелели  в аду  сталинских лагерей и  кровопролитной войны, но  всю оставшуюся жизнь «черная дыра» травмы притягивала их энергию, отнимала время, обрекала на постоянную борьбу с собственной памятью.  Их совладание с травмой являет собой вершину творчества человека,  на долю которого выпал ужас увидеть и пережить самые кошмарные стороны жизни.  В отличие  от многих страдальцев, они не спились, не погрузились в пучину депрессии с полным отказом от соприкосновения с жизнью, которая может быть такой жестокой и страшной.

То, что они написали,  не только ужасает, но странно  притягивает и нас,  последующие поколения, не пережившие этого сами, но ставшие потомками тех, кто пережил страшный опыт сталинского режима,  опыт страшной войны.   Мое поколение совсем близко от той войны, от сталинизма – я родилась через год после смерти Сталина, мой отец  сражался на том же фронте, что и Н.Н. Никулин, был взят в плен, прошел немецкий концлагерь и никогда не мог с нами, детьми, говорить о том, что ему пришлось там пережить.  Но вот уже следующее поколение – поколение  1970-х, возвращается  к прошлому с мучительными вопросами  о смысле того что было, о смысле этого  прошлого для самих себя.  Роман  Дмитрия Быкова «Оправдание»,  роман Сергея Лебедева  «Предел забвения» опять и опять возвращают нас к травме наших предков – к травме страшной российской истории прошлого века.  

А для кого-то ужасы войны  в нашей стране совсем недавнее прошлое. Вспоминаю  рассказы наших чеченских коллег о состояниях, с которыми им пришлось работать, о событиях, которые люди пережили во время и после чеченской войны в лагерях беженцев (см. статью Хапты Ахмедовой в четвертом номере нашего журнала за 2001 год).  Можно удивляться не только тому, как люди справлялись с этим опытом, но и тому, как могут соприкасаться с ним так близко специалисты, оказывающие помощь.  Можно вновь и вновь задаваться вопросом, что помогает им противостоять разрушительному влиянию той страшной картины мира и человека, которая связана с пережитыми травмами.

Работа с  травматическим стрессом  – это, пожалуй, один из самых значительных вызовов   для всех направлений психотерапии.  В этом выпуске мы представили попытки трех основных традиций – психодинамической, когнитивно-бихевиоральной и экзистенциально-гуманистической – дать ответы на вопросы, что происходит с психикой  человека, пережившего травму, и как можно ему помогать.  Конечно, каждое направление предлагает свой подход,  расставляет свои акценты.  Несомненно, что травматический стресс – это событие, которое потрясает основы экзистенции человека (статья А. Лэнгле погружает читателя в этот процесс), также несомненно и то, что его реакция во многом зависит от прошлого опыта и прошлых травм, от способности эго создать осмысленные интегрированные  репрезентации из пугающих и хаотичных впечатлений   (статья В.А. Агаркова представляет новейшие тенденции в психодинамическом подходе к травме), наконец, принципиально важно, что травматический стресс разрушает систему  базисных убеждений человека о себе и о мире (статья Н.Г. Гаранян знакомит нас с когнитивно-бихевиоральными моделями травмы, на основе которых ведется психотерапевтическая работа с доказанной высокой эффективностью).  Мы указали на акценты, которые вносит каждое из трех основных направлений психотерапии в контекст обсуждения  проблемы травмы, и предлагаем читателю непредвзято познакомиться с этими взглядами, так как каждый из них содержит нечто несомненно ценное.   Представляется, что важно не противостояние, а диалог этих подходов, именно он должен дать наибольший эффект в лечении травмы.

Особую важность, на наш взгляд, представляет обзорная статья о проблеме трансгенерационной передачи травматического опыта  Н.В. Тарабриной  и Н.В. Майн. Хотя она посвящена исследованию передачи травмы сквозь поколения на примере жертв холокоста,  ее смело можно прилагать к разным  реалиям нашей жизни, ко всем  современным  потомкам  тяжело травмированных предков. Вот цитата из этой статьи:   «Дети тяжело травмированных родителей, представляя сцены, через которые прошли родители, пытаются понять их боль и в то же время установить с ними связь. Они буквально поддерживают семейные связи через интеграцию родительского опыта. Параллельно с этим родитель старается научить ребенка стратегиям выживания в ситуациях будущего преследования, передавая таким образом свой травматичный опыт».  Опыт  групп по обучению семейной психотерапии, которые мы совместно с Натальей Георгиевной Гаранян проводили на протяжении многих лет,  самоотчеты участников этих групп убедительно показали  нам – мы наследники тяжелых непереработанных  травм предшествующих поколений, мы должны писать и говорить об этом,  оплакать и осмыслить тот опыт и его значение для нас,  тема травмы является одной из самых важных и актуальных для нашей культуры. 

Особо хочется подчеркнуть, что в контексте работы с травмой огромное значение обретает проблема ресурсов  и особую важность – золотое правило психотерапии, выведенное известным исследователем эффективности психотерапии Клаусом Граве: «Не актуализируй проблему,  для которой не созрели ресурсы».  В случае работы с травмой при отсутствии ресурса для ее переработки  возникает опасность ретравматизации.  Ресурс для интеграции запредельного опыта  нередко приходится выращивать в процессе психотерапии. А это опять ставить массу вопросов,  на которые предстоит искать ответ психотерапевтам.  Вопросу о ресурсах совладания с травматическим  опытом посвящена статья  Л.А. Пергаменщика «Психологический код выживания Ивана Денисовича Шухова (Щ-854)». Опять тема сталинского лагеря, опять вопрос о том, можно ли все-таки, «несмотря ни на что сказать жизни “да”»  и попытка автора статьи вычислить код ответа на этот вопрос в бессмертном творении А.С. Солженицына: «Перед нами предстал крайний случай человеческого бытия – погружения в ад. Мы считаем, что если в аду человек может побороться с судьбой, то он получает опыт для всей оставшейся жизни, но он представляет и нам опыт преодоления кризисных событий жизненного пути».

Вероятность подвергнуться травматическому стрессу остается достаточно высокой для человека и в мирные дни, и в относительно благополучном обществе: внезапная тяжелая болезнь, неожиданная утрата близкого человека и ряд других событий могут случиться с каждым и неожиданно перевернуть жизнь и картину мира. Статья  В.А. Горчаковой и А.Б. Холмогоровой в этом номере посвящена апробации в российской выборке инструмента, разработанного немецкими коллегами из университетской клиники г. Эссена и  направленного  на оценку частоты различных травматических событий и их влияния на последующую жизнь человека.

Наконец, не могу не упомянуть о таком важном источнике травматизации психики в наши дни, как проблема социального сиротства. Волна сиротства, обрушившаяся на Россию в 1990-х гг., не спадает до сих пор.  За психологической помощью обращаются взрослые, пережившие  алкоголизацию и смерть родителей,  плохую заботу и жестокое обращение.  Налаживание процесса семейного жизнеустройства детей-сирот приводит к тому, что с последствиями тяжелой травматизации детской психики сталкиваются приемные родители, которые часто чувствуют растерянность и беспомощность перед ужасом детских травм и неизбежными нарушениями психики и поведения ребенка. Им также необходима помощь высококвалифицированных специалистов, имеющих подготовку для работы с травматическим стрессом.

Завершая свое краткое предисловие, вместо  дополнительного обоснования тезиса  об исключительной важности темы травмы для российского  общества приведу стихи  В.Т. Шаламова, которые при всем их  кажущемся пессимизме призывают не отворачиваться от накопленного в поколениях травматического опыта, а оплакать и осмыслить его для самоисцеления и во избежание повторения:

Говорят, мы мелко пашем,

Спотыкаясь и скользя…

На природной почве нашей

Глубже и пахать нельзя…

Мы же пашем на погосте,

Разрыхляем верхний слой –

Мы задеть боимся кости,

Чуть  прикрытые  землей…

                         В. Шаламов