Ритуал перехода и психотерапия

Рассматривается антропологическое понятие ритуала перехода и его этапы. Сопоставляются различные психотерапевтические направления (психоанализ и аналитическая психология, работа с травмой, трансперсональная, транскультурная, танцевально-двигательная терапия, нарративный подход и работа с сообществами), каждое из которых по-своему обращается к структуре и символике ритуалов перехода. Предлагается систематизация клиентских запросов и соответствующих психотерапевтических задач с опорой на ритуал перехода как метафору жизненных изменений. Анализируются те возможности, которые предоставляет данная метафора в условиях жизни современного общества.

Рассматривается антропологическое понятие ритуала перехода и его этапы.
Сопоставляются различные психотерапевтические направления (психоанализ и аналитическая психология, работа с травмой, трансперсональная, транс- культурная, танцевально-двигательная терапия, нарративный подход и работа с сообществами), каждое из которых по-своему обращается к структуре и сим- волике ритуалов перехода. Предлагается систематизация клиентских запросов и соответствующих психотерапевтических задач с опорой на ритуал перехода как метафору жизненных изменений. Анализируются те возможности, кото- рые предоставляет данная метафора в условиях жизни современного общества.

Введение

Идентичность как понятие — порождение эпохи модерна, которая ста- вит перед людьми задачу самоопределения, выбора и последовательной реализации своего «Я» в социальном мире. Постмодернистская идентичность превращается из относительно цельной и статичной структуры в процесс, диалог, множественное и децентрированное, открытое и незавершенное течение идентификации. Социальная среда также предлагает более хао- тичное, релятивистское, неструктурированное пространство: «Сегодня в движение пришли не одни только люди, но также и финишные линии до- рожек, по которым они бегут, да и сами беговые дорожки. (…) Перспектива обретения “стабильного пристанища” в конце дороги отсутствует; быть в пути стало постоянным образом жизни индивидов, не имеющих (теперь уже хронически) своего устойчивого положения в обществе» [2].
Современная культура предъявляет к психотерапии особые требо- вания. Как психотерапевты мы ищем свое место внутри существующей социальной ситуации, работая с конкретными людьми и их индивиду- альными проблемами, и в то же время встречаясь с системными, кон- текстуальными задачами. Для создания ориентиров в данных условиях важно эксплицировать культурные смыслы, принципы и метафоры, ко- торыми руководствуются психотерапевты в своей работе. Ритуал пере- хода может рассматриваться как одна из таких метафор.

Ритуал перехода: история понятия

 В широком смысле ритуал — это действие, несущее символический, а не утилитарный смысл; оно обладает канонизированной формой, способом и последовательностью исполнения. Можно выделить риту- алы в биологической, социальной и политической жизни, однако нас в первую очередь интересует ритуал в антропологическом смысле — его понимание в культовых системах. В данном случае предназначение ри- туала как и мифа, с которым он тесно связан — структурирование и объ- яснение мира, разделение профанного и сакрального и выстраивание взаимодействия между ними. Соотношение понятий «ритуал» и «обряд» понимается по-разному, в рамках данной статьи предлагается считать их тождественными.
Как известно, понятие «обрядов перехода» было предложено фран- цузским этнографом Арнольдом Ван Геннепом в его одноименной кни- ге, вышедшей в 1909 г. (на английский язык была переведена только в 1960). Он показал, что разнообразные ритуалы обладают сходной струк- турой и смыслом: они обеспечивают перемещение человека от одного жизненного этапа и положения в социальном устройстве к другому. Зна- чимые изменения в жизни человека сопровождаются системой обрядов: рождение и смерть, достижение социальной зрелости и вступление в профессиональную деятельность, брак, беременность, отцовство и т. п.
При этом обряды имеют не столько индивидуальное, сколько социаль- ное, космологическое и религиозное значение. Народы, которые исследует Ван Геннеп (и которые он называет «полуцивилизованными»), живут в сооб- ществах с очень четкими границами, и переход из одного места в социальной системе в другое осуществляется только через ритуал. Часто это сопровожда- ется буквальным перемещением, например, изменением места проживания.
Похожая структура присутствует и в жизни сообщества в целом, сопрово- ждает сезонные изменения: природные ритмы и циклы — это тоже система переходов от одного состояния к другому. При этом Ван Геннеп старается из- бежать упрощений, подчеркивая, что эти обряды многообразны и могут од- новременно иметь другое значение, включать элементы других обрядов [3].
Посредством ритуалов перехода события человеческой жизни соот- носятся с жизнью сообщества, природными циклами и областью боже- ственного и непознаваемого, преходящее и временное соотносится с большими вневременными категориями.
Кратко представим единую для этих обрядов структуру, которую опи- сал Ван Геннеп. Каждый переход сопровождается последовательным про- хождением трех этапов, составляющих единый церемониальный цикл. • Обряды отделения (прелиминарные): прощание с прошлым, очи- щение. • Промежуточные обряды (лиминарные): старого уже нет, новое еще не наступило. • Обряды включения (постлиминарные): приобщение, принятие и интеграция нового.
В зависимости от типа церемонии, эти стадии могут иметь разное значение: погребальные церемонии сосредоточены на обрядах отделе- ния, свадебные — включения, промежуточный этап играет большую роль в обрядах инициации, а в некоторых случаях (например, беремен- ность) растянут настолько, что приобретает некую самостоятельность.
Но общая схема, как правило, поддерживается.
Обряды инициации среди всех обрядов перехода наиболее часто под- вергались рассмотрению. Среди них выделяют три типа: наступление зре- лости (единственная обязательная инициация в жизни человека), вступле- ние в тайные общества или посвящение в духовное призвание (знахари, шаманы). Мирча Элиаде описывает те же три стадии обрядов инициации через последовательность: страдание, смерть, возрождение [10]. Символика смерти и рождения является ключевой для понимания обрядов перехода: человек — существо незавершенное, ему предстоит в течение жизни пройти череду рождений, смерть осмысляется как один из переходов — от мирско- го к духовному существованию. На мифологическом уровне моделью рож- дения является космогония (сотворение космоса из хаоса), и обряды пере- хода воспроизводят это обращение к хаосу (пожирание чудовищем, ночь, нахождение в могиле/утробе) с целью рождения заново. Другие символы переходного процесса — дверь, порог, мост — обозначают границу между мирским и священным. Пространство ритуала и мифа — это пространство священного, выход за пределы времени.
Лиминальная стадия — перехода, разрушения, символической смер- ти — подробно рассматривается Виктором Тернером [8; 16]. Для ее опи- сания он вводит понятие «анти-структура» (Anti-structure), для которой характерна хаотичность, неоднозначность, парадоксальность, распад привычных социальных ролей и законов. Лиминальность — это инвер- сия привычной реальности: перед посвящением на высокую должность человек находит себя униженным, или наоборот, во время карнавала каждый может примерить на себя роль короля.
Тёрнер обосновывает, что подобная неопределенность имеет большое значение для сообщества и культуры как необходимая часть трансфор- мации, «ахиллесова пята перемен»: «Прошлое подвергается отрицанию, оно приостановлено или отменено, а будущее еще не началось — это мгновение чистой потенциальности, когда все будто бы дрожит на во- лоске. (…) Это своего рода институционализированная капсула, которая содержит в себе зародыш будущих социальных тенденций: новое возни- кает за гранью лиминального и лишь потом может занять узаконенное, центральное положение» [16, с. 44—45].
Также для описания лиминальной стадии Тёрнер вводит понятие «Communitas» (коммунитас) Так он называет состояние, когда стирают- ся привычные социальные роли и способы взаимодействия и становится возможной прямая, непосредственная встреча между людьми, пережи- вание единения и взаимопонимания на экзистенциальном уровне. Это состояние сложно описать словами и нельзя создать намеренно, нельзя ухватить: оно возникает спонтанно и осознается только извне, по за- вершении. Осмысливая коммунизм, Тёрнер пишет, что попытка искус- ственно создать, институционализировать «коммунитас» приводит к са- мым строгим политическим режимам.
Впрочем, помимо единения и творчества, лиминальность несет так- же разрушение, хаос и отчаяние (к этой же концепции прибегали для объяснения фашизма: общество «переходного» состояния принимает демона, трикстера за своего вождя). Таким образом, лиминальность од- новременно более креативна и деструктивна, чем социальный порядок.
Тёрнер также размышляет о месте лиминальности в современном ему обществе и вводит понятие «Liminoid» (лиминоид), обозначающее те обла- сти социальной жизни, которые обладают чертами лиминальной стадии, но не вписаны в ритуальную структуру. Племенные ритуалы были обязательной частью жизни сообщества: их невозможно избежать, нельзя не быть причаст- ным. «Лиминоидность» современного мира локальна и необязательна: например, существует карнавал и праздник, в которых необязательно участво- вать, театр, где роль зрителя и действующего лица разделены. В искусстве и спорте встречается такое понятие, как состояние «потока» (которое Тернер соотносит с лиминальностью), но, в отличие от «коммунитас», поток может переживаться индивидуально. Наука тоже в каком-то смысле лиминальная область, изолированное пространство неопределенности и эксперимента.
Место обрядов перехода в современном мире весьма любопытно: с од- ной стороны, их статус, назначение и смысл более не являются всеобщими, явными, однозначными, с другой стороны, их структура и символика рас- пределена в культуре в самых разных формах. Они находят свое воплоще- ние в многообразии мировой литературы: «В природу романа входит одно- временно утрата мистерии и воспоминание о ней, потеря и восстановление формулы и места» [1, с. 15]. Напоминание о ритуалах перехода содержится в самом состоянии, возникающем при чтении романа, вне времени и вне собственной личности. Их структура эксплуатируется массовым кинема- тографом и политической пропагандой, сценариями рекламных роликов, бизнес-презентаций и новостных сюжетов. «Нам следует предпринять де- мистификацию наоборот, т. е. “демистифицировать” по-видимому про- фанный язык и мир литературы, живописи, кино и показать, что в них содержится “сакрального”, того “сакрального”, что неузнаваемо, спрята- но, снижено», — пишет М. Элиаде [9, с. 191—192]. Однако что именно мы можем сделать, разве только отметить это как неизбежную постмодернист- скую множественность, о которой упоминалось в начале? Если прибенуть к метафоре ритуалов перехода, постмодерн сам по себе содержит многие черты лиминальности с ее распадом структуры и потерей привычных ори- ентиров. Но, к сожалению, это не приближает нас к переживанию «комму- нитас», которое может давать необходимую поддержку, напротив, в обще- стве создано больше условий для изоляции и разъединенности.
Таким образом, современный человек оказывается в ситуации, когда из- менения в его жизни и мире вокруг лишены упорядоченности, направления, синхронизации: он вынужден адаптироваться к этой неопределенности, к ускорению темпа. И в то же время он не может опереться на ту поддержку, которую обеспечивала когда-то ритуальная структура для прохождения жиз- ненных изменений и соединения с жизнью сообщества и мира вокруг. Часто он встречается с этим один на один. Это порождает ряд проблем, а один из способов справиться с ними — обратиться к психотерапевтической практике.

Ритуал перехода как метафора в психотерапевтических подходах

Психотерапия как культурный феномен не является исключени- ем: она содержит разнообразные артефакты обрядов перехода. Кратко обозначим некоторые из параллелей. Например, так Элиаде описывает классический фрейдовский психоанализ: «Пациенту предлагается по- грузиться как можно глубже в самого себя и пережить свое прошлое, вновь пережить события, ставшие причиной заболевания. С формаль- ной точки зрения, эта опасная операция напоминает погружение в “Ад” к ларвам во время посвящения и бои с “чудовищами”. Подобно тому, как посвящаемый должен выйти с победой из этих испытаний, “умереть” и “воскреснуть”, чтобы достичь вполне ответственного и открытого к духовным ценностям существования, современный пациент психоана- литиков должен преодолеть собственное “бессознательное”, где кишат ларвы и чудовища, чтобы обрести здоровье, психологическую целост- ность и мир культурных ценностей» [10, с. 129].
В юнгианской психологии с ее интересом к мифам с ритуалом пере- хода сравнивается процесс индивидуации. Действительно можно за- метить ряд параллелей: ослабление устоявшейся идентичности, в пер- вую очередь того, что связано с Персоной, и встреча с другими частями психики, потеря привычного самоощущения, чтобы «родиться заново» в более целостном качестве. Метафора перехода соотносится с другой важной метафорой аналитической психологии — алхимическим про- цессом, где за распадом следует возрождение, а алхимический сосуд вы- ступает символической могилой и лоном одновременно [7]. В данном случае эта метафора позволяет, в первую очередь, снизить тревогу и под- держать в ситуации неопределенности и дезориентации, которые могут являться частью терапевтического процесса.
Однако, такое состояние — не самоцель. Более того, описание ли- минальной стадии соотносится с описанием переживания психологиче- ской травмы — они в действительности обладают рядом сходных черт.
Сквозь призму этой метафоры травма — это попадание в лиминальную стадию, выход из которой не был совершен. Соответственно, этот выход становится процессом и целью терапии [14].
Другое направление, которое логичным образом интересуется об- рядами перехода — трансперсональная психология (в самой приставке «транс» содержится указание на переход). С точки зрения авторов, опыт переходных переживаний является значимым для здоровья человека и общества в целом, а его изъятие из культуры может служить причиной разнообразных психологических и социальных проблем. В связи с этим они исследуют измененные состояния сознания, индуцируют опыт, вос- производящий процесс рождения [4].
Приставка «транс-» встречается также в транскультурной психотера- пии — области, имеющей дело с границами между различными культу- рами [6]. Смешение культур, высокая интенсивность миграционных про- цессов ставят перед психотерапией как практикой, развивавшейся внутри западной культуры, множество вопросов, например: возможно ли приме- нять ее в работе с представителями других культур? И, наоборот, каким образом возможно применение на Западе того, что было создано в иных контекстах (например, восточных духовных практик)? Как поддерживать процесс взаимодействия представителей разных культур? Метафора риту- ала перехода в данном случае применяется, например, с целью адаптации людей к новому месту жительства и культурному окружению.
Еще одна тенденция в современной терапии — внимание к телесно- сти, возвращение телесного присутствия в процесс человеческого раз- вития. Движение и танец — это неотъемлемая часть ритуала, и область танцевально-двигательной терапии закономерным образом обращается к данной теме [5]. Танец — это модальность, которая может включаться в терапевтическую работу с опорой на разные методологии: психоана- литическую, трансперсональную, гуманистическую и экспрессивную парадигму и др. В каком-то смысле через призму ритуала перехода мож- но смотреть на саму идею пере-обретения своего тела: переобучение и репаттернинг — это своего рода перерождение в собственном теле [13].
Кроме того, сходная ритуальная структура прослеживается в разных практиках, например, в «Пяти ритмах» [15] и «Аутентичном движении» [11; 20]. Поскольку на аспекты ритуала перехода можно смотреть не только как на этапы, расположенные во времени, но и как на одновре- менно существующие области психики, обращение к ним может пред- ставлять собой отдельную и самоценную практику.
Авторы нарративного подхода стремятся сделать явными те метафо- ры, которые направляют психотерапевтический процесс [18]. Обнаружив в классических подходах заимствования из физики и биологии (описание в терминах механизма/организма), они предлагают обратиться к области социальных наук. Так возникает нарративная метафора, дающая название подходу, и так авторы приходят к метафоре ритуала перехода. Она слу- жит опорой для конструирования вопросов и создания предпочитаемого будущего человека. Преимущество этой метафоры в том, что кризисное переживание, с одной стороны, не умаляется, а с другой стороны, оно описывается в терминах прогресса, а не регресса и воспринимается как часть большей истории. Значимые люди и сообщества вовлекаются в те- рапевтический процесс, для этого практикуется создание документов и «церемонии признания самоопределения» [18; 19].
В целом ритуал как то, что изначально было связано с жизнью сооб- щества, несет в себе потенциал для включения социального измерения в работу. Это важно: изоляция — одно из важнейших следствий (и в то же время причин) психологических проблем, поэтому групповая работа может быть построена по принципу ритуала перехода и создавать усло- вия для переживания рассмотренного выше качества «коммунитас» [12].
Таким образом, в психотерапевтическом контексте структура риту- ала перехода может служить опорой, метафорой в разных вариантах, в качестве: • метафоры, описывающей «внутренний» процесс клиента; • метафоры, позволяющей сконструировать предпочитаемое будущее; • самоценной практики (трансперсональная психология, некоторые методы танцевально-двигательной терапии); • композиции, структуры терапевтической или обучающей группы; • метафоры, описывающей события в социальной жизни клиента.

Ритуал перехода как способ структурирования терапевтических задач

Очертив эту метафору с концептуальной стороны, можно обратиться к ней с другой точки зрения — жизни людей, которые обращаются за те- рапией в момент жизненных изменений. В их запросах можно различить черты переходности: «Больше так не могу, надо что-то поменять»; «По- прежнему уже не работает, а как по-новому — непонятно»; «Хочу туда, не знаю как»; «Не знаю, куда хочу, но так больше не хочу»; «Хочу и знаю, но сложно двигаться туда»; «Я уже там, но это не то» и так далее. Часто эти изменения в состоянии и мировоззрении сочетаются с «объективными» изменениями: смена работы и профессиональное переопределение, зна- чимые изменения в отношениях (расставание, брак, рождение детей, раз- вод, смерть близкого человека), переезд и смена жизненных условий и т. д.
Тогда в соответствии со стадиями перехода представляется целесоо- бразным выделить типы затруднений и соответствующих задач: 1. Невозможность начать переход: сложность с реализацией изменений.
В каком-то смысле можно утверждать, что если человек обращается за терапией, то он уже начал движение к чему-то новому. Однако может сохранятся тенденция к возврату в прежнее состояние. Бывает так, что какое-то событие произошло уже давно, но описание этого перехода у человека отсутствует: в каком-то смысле он так и не завершен (напри- мер, описанная выше метафора травмы как незавершенного перехода).
З а д а ч и : отделить то, с чем человек хочет расстаться и то, что хочет взять с собой; очищение, благодарность, избавление от лишнего. 2. Отсутствие ресурсов при прохождении лиминальной стадии. В со- временном обществе не созданы необходимые условия: человеку может недоставать времени для проживания изменений, проводника, под- держки сообщества, ориентиров и способов позаботиться о себе. Часто есть ожидание, что нужно меняться быстро и самостоятельно.
З а д а ч и : находить поддержку и ориентиры, делать маленькие шаги, прояснять направление.
3. Сложность с «закреплением» в новом качестве. Лиминальное состо- яние, при всей его сложности, может быть приятным: это состояние веч- ной потенциальности, свободы, поиска. Определенность иногда пугает больше неопределенности.
З а д а ч и : способность сказать «да» новому качеству, создание новых навыков и привычек, налаживание социальных связей.
Предложенное структурирование терапевтических задач не являет- ся предписанием, но может служить системой ориентиров, источником идей для терапевтической работы — краткосрочной и длительной, инди- видуальной и групповой.

Заключение

В заключение отметим полезные для психотерапевтической практи- ки эффекты метафоры ритуала перехода.
Сложные переживания (такие, как боль, «разобранность», неопре- деленность) отождествляются с лиминальной стадией. Они оказыва- ются вписаны в структуру ритуала, окружены другими его этапами.
Благодаря этому они становятся частью перехода — движения к чему- то важному, приобретая направление и смысл. Человеку дается право взять на период изменений столько времени, сколько ему нужно, и получить необходимую поддержку. Создается возможность для пере- живания чувства единения с другими людьми в период изменений. Че- ловеку дается возможность инициировать и интерпретировать измене- ния в своей жизни.
Метафора может вдохновлять на установление в жизни ритма рабо- ты/отдыха, будней/праздника, действий/рефлексии, динамического баланса между разными областями жизни, между определенностью и неопределенностью и т. д.; вопрос о соотношении сакрального и про- фанного в постмодернистском мире — это отдельный вопрос.
Конечно, в эту модель, как и во все модели, вписан ряд идей и прин- ципов — например, идея полезности и важности жизненных изменений.
Но интенсивность и прочие свойства этих изменений различны у раз- ных людей.
Что дает эта метафора в свете вопроса, прозвучавшего в начале статьи, об изменчивой постмодернистской идентичности? На наш взгляд, она может предоставить ориентиры как психотерапевту, так и человеку, об- ращающемуся за помощью: в мире, где ясная структура переходов отсут- ствует, мы становимся ответственны за создание для себя той поддержки, которая необходима в процессе перемен. Способность организовывать и интерпретировать жизненные изменения, выносить определенность и неопределенность, принимать и отвергать, стремиться и присваивать, вступать в контакт и испытывать чувство единения с другими людьми и сообществами — все это является важным для того, чтобы продолжать движение, когда точка опоры непрерывно меняет свое положение.

1. Агамбен Дж. Костёр и рассказ: пер с итал. М.: Издательство Грюндриссе, 2015. 192 с.
2. Бауман З. Индивидуализированное общество [Электронный ресурс] // Центр гуманитарных технологий. 2005. URL: http://gtmarket.ru/laboratory/basis/4993 (дата обращения: 17.12.2015).
3. Ван Геннеп А. Обряды перехода: пер. с фр. М.: Восточная литература, 1999. 198 с.
4. Гроф С. Величайшее путешествие. Сознание и тайна смерти: пер. с англ. М.: АСТ, 2007. 352 с.
5. Козлов В.В., Гиршон А.Е., Веремеенко Н.И. Интегративная танцевально-двига- тельная терапия. СПб.: Речь, 2010. 286 с.
6. Пезешкиан Н. Позитивная психотерапия как транскультуральный подход в российской психотерапии: дис. … докт. мед. наук. СПб, 1998. 83 с.
7. Стайн М. В середине жизни. Юнгианский подход: пер. с англ. М.: Когито- центр, 2009. 160 с.
8. Тернер В. Символ и ритуал: пер. с фр. М.: Наука, 1983. 277 с.
9. Элиаде М. Ностальгия по истокам: пер. с фр. М.: ИОИ, 2012. 272 с.
10. Элиаде М. Священное и мирское: пер. с фр. М.: Изд-во МГУ, 1994. 144 с.
11. Adler J. Offering from the conscious body. The discipline of Authentic Movement. Vermont: Inner traditions, 2002. 242 p.
12. Beels C. Psychotherapy as a rite of passage // Family Process. 2007. Vol. 46 (4). P. 421— 436. doi: 10.1111/j.1545-5300.2007.00223.x
13. Hartley L. Somatic psychology. Body, mind and meaning. London: Whurr Publish- ers Ltd, 2004. 272 p.
14. Morrison R. Trauma and transformative passage // The International Journal of Transpersonal Studies. 2012. Vol. 31 (1). P. 38—46.
15. Roth G. Sweat your prayers. N.Y.: Penguin Putnam, 1998. 217 p.
16. Turner V. From ritual to theatre. The human seriousness of play. N.Y.: PAJ Publica- tions, 1982. 127 p.
17. TurnerV. The ritual process. Structure and anti-structure. N.Y.: Cornell University Press, 1991. 213 p.
18. White M.,Epston D. Narrative means to therapeutic ends. N.Y.: A Norton professional book, 1999. 229 p.
19. White M. Reflecting teamwork as definitional ceremony // Re-Authoring Lives: In- terviews and Essays. Adelaide: Dulwich Centre Publications, 1995. P. 172—198.
20. Whitehouse M.S. The Tao of the Body // Authentic movement: essays by M.S. White- house, J. Adler and J. Chodorow / P. Pallaro (ed.). London: Jessica Kingsley Pub- lishers, 1999. P. 41—50.

PlumX

Метрики публикации