Развитие ментализации и эмпатии в онтогенезе: обзор эмпирических исследований^*

В статье рассматриваются основные направления исследований развития процессов ментализации и эмпатии в онотогенезе. Приводятся данные нейровизуляционных и психологических исследований, свидетельствующие об активном формировании способности к ментализации и эмпатии в подрост- ковом возрасте. Освещается дискуссионный вопрос о различиях механизмов эмпатии и ментализации, в том числе о том, какой из двух компонентов эмпатии (когнитивный или эмоциональный) формируется в онтогенезе первым. Рассматриваются результаты исследований, как свидетельствующих о близости этих процессов, так и доказывающих их относительную независи- мость (в том числе на уровне нейронных сетей). Представлены данные о том, что развитая ментализация является фактором-буфером эмоциональной дезадаптации и агрессивного поведения, а ее дефицитарность — фактором буллинга. Рассматриваются современные исследования семейных факторов способности к ментализации и эмпатии. Особое внимание уделяется монографии E. Mains, в которой подводится итог исследованиям факторов развития социального познания в онтогенезе с опорой на культурно-историческую теорию развития психики Л.С. Выготского.

В статье рассматриваются основные направления исследований развития процессов ментализации и эмпатии в онотогенезе. Приводятся данные ней- ровизуляционных и психологических исследований, свидетельствующие об активном формировании способности к ментализации и эмпатии в подрост- ковом возрасте. Освещается дискуссионный вопрос о различиях механизмов эмпатии и ментализации, в том числе о том, какой из двух компонентов эм- патии (когнитивный или эмоциональный) формируется в онтогенезе пер-вым. Рассматриваются результаты исследований, как свидетельствующих о близости этих процессов, так и доказывающих их относительную независи- мость (в том числе на уровне нейронных сетей). Представлены данные о том, что развитая ментализация является фактором-буфером эмоциональной дезадаптации и агрессивного поведения, а ее дефицитарность — фактором буллинга. Рассматриваются современные исследования семейных факторов способности к ментализации и эмпатии. Особое внимание уделяется моно- графии E. Mains, в которой подводится итог исследованиям факторов раз- вития социального познания в онтогенезе с опорой на культурно-историче- скую теорию развития психики Л.С. Выготского.

В последние годы социальное познание (далее — СП) привлекает внимание многих ученых [17; 23]. Развитую способность к ментализа- ции связывают с успешной социальной адаптацией [1], большое количе- ство исследований посвящено тому, как развитие социального познания у детей и подростков влияет на адаптацию и просоциальное поведение во взрослом возрасте [5; 8; 21]. Кроме того, активно исследуется порядок формирования разных компонентов социального познания в онтогенезе [17; 23].
Цель обзора — рассмотреть и проанализировать имеющиеся резуль- таты современных исследований развития ментализации и эмпатии в онтогенезе.

Половозрастные и психологические факторы развития социального познания в онтогенезе

 Ментализация включает в себя развитие автономной саморегуляции и приобретение способности эффективно различать эмоциональную экс- прессию и намерения других, а также способность увидеть себя как от- дельного, способного к саморегуляции субъекта психической деятель- ности [5]. Были получены важные данные о влиянии пола и возраста на развитие способности к ментализации в подростковом и юношеском воз- расте. В подростковом возрасте СП активно развивается, независимо от индивидуальных различий в общих познавательных способностях [25].
В исследовании S. Taubner с соавторами, показано, что дефицит спо- собности к ментализации связан с психопатическими чертами и агресси- ей. Высокая эмоциональная чувствительность к психическому состоянию других людей, напротив, является фактором-буфером между межлич- ностной агрессией и психопатическими чертами у подростков. Мента- лизация может служить защитным фактором, предотвращая появление агрессии даже при наличии психопатических черт, а также является важ- ной мишенью психотерапии в случаях, когда она развита не достаточно [22]. B. Dinić и соавторы рассматривают связь эмпатии и насилия среди подростков, а также влияние пола на эту связь. Было показано, что ког- нитивная эмпатия, или ментализация, является фактором-протектором склонности к физическому и реляционному насилию как у мальчиков, так и у девочек [8]. Еще один исследователь — J. Sutton — утверждает, что дефицит СП является центральным элементом буллинга [21].
Отечественные специалисты по работе с девиантными подростками в своем исследовании показали, что развитая способность к ментализации помогает подросткам преодолеть собственный негативный опыт в отно- шениях с другими людьми, научиться эффективно вступать в коммуни- кацию с окружающими, освоить новые паттерны социального поведения [1]. Таким образом, и отечественные, и зарубежные ученые признают важную роль ментализации и психотерапевтических стратегий, направ- ленных на ее укрепление и развитие, для успешного преодоления эмоци- ональной дезадаптации и поведенческих проблем у детей и подростков.
Нейровизуализационные исследования показали, что в подростко- вом возрасте активно развиваются нейронные схемы, лежащие в основе социального и эмоционального поведения. Подростки часто сообщают о повышенной чувствительности к социальному отвержению; предпо- лагается, что это сопровождается сокращением ответов в областях моз- га, участвующих в регуляции эмоций. Данные нейровизуализации по- зволяют предположить, что способность интегрировать эмоциональную информацию в психические репрезентации себя и других людей (мо- дель психического) продолжает развиваться в подростковом возрасте.
C.L. Sebastian резюмирует, что социальное и эмоциональное познание поступательно развивается в подростковом возрасте на поведенческом и нейрональном уровнях [20].
Социальные когнитивные процессы имеют решающее значение для управления сложными социальными взаимодействиями и связаны с се- тью областей мозга, называемой «социальный мозг». E.J. Kilford и со- авторы описали развитие СП, а также структурные и функциональные преобразования в социальном мозге в подростковом возрасте, который характеризуется обширными изменениями. Авторы рассматривают про- цесс развития СП и социального мозга в совокупности с развитием моти- вационно-аффективных и когнитивных регуляторных функций, так как успешный переход к взрослой жизни требует интеграции этих процессов.
Резюмируя свои данные, авторы исследования объясняют типичное для подростков поведение (зависимость от сверстников и чувствительность к социальной изоляции), взаимодействием еще незрелых мозговых систем [18]. В этом находит выражение свойственный многим современным ис- следованиям СП биологический редукционизм и недооценка важности культурного инструментария во взаимодействии с другими людьми в про- цессе развития ментализации и эмпатии в онтогенезе [3; 4].

M.A. Ferreira-Valente c соавторами провели исследование развития эмпатии у студентов-медиков и показали, что развитие эмпатии у юно- шей и девушек различается. Полученные результаты свидетельствуют о снижении эмпатии в процессе обучения при переходе от академиче- ского обучения к практическим занятиям у студентов-юношей, но не у девушек. Личностные особенности влияют на основные показатели эм- патии, но не на ее динамику в процессе обучения [11].

Соотношение ментализации и эмпатии: современное состояние проблемы

 Существуют разные подходы к трактовке соотношения способно- стей к эмпатии и ментализации. Многие авторы отмечают, что переход от «центрированности на себе» (концентрированности на своих чув- ствах) к развитой эмпатической способности является одним из наибо- лее важных изменений, происходящих в подростковом возрасте [10; 15].
Так как, в соответствии с современными взглядами, эмпатия включает в себя аффективный (эмпатическая забота) и когнитивный (децентра- ция) компоненты, то остро встает вопрос об их динамике и взаимосвязи в процессе онтогенеза. Некоторые авторы считают эмпатию и мента- лизацию тесно связанными [14; 16], другие приводят данные о том, что когнитивная эмпатия является предпосылкой для формирования эмо- циональной эмпатии [12].
В противовес этой наиболее распространенной позиции C.J. Van Lissa с соавторами получил результаты, свидетельствующие об обратной последовательности формирования этих компонентов [23]. В своем ис- следовании он поставил ряд вопросов, на которые у современных иссле- дователей пока нет ответов. • Какой компонент эмпатии — когнитивный или эмоциональный — развивается раньше (и, соответственно, какой из них является основой для другого)? • Насколько материнские эмпатические способности стимулируют развитие эмпатии у подростков? • Насколько соотношение и стабильность показателей когнитивной и эмоциональной эмпатии у подростков связаны с таковыми у их матерей?
Также было показано, что материнская способность к децентрации связана с высокой способностью к децентрации у их дочерей [23].
Несмотря на постоянно поступающие новые данные, соотношение между эмпатией и ментализацией остается недостаточно изученным и вызывает многочисленные споры. Ph. Kanske, автор одного из самых по- следних исследований, посвященных этой проблеме, придерживается мнения, что эмпатия и ментализация не связаны между собой, а явля- ются разными по своей сути процессами [17]. Вслед за F. de Vignemont и T. Singer [6], он понимает эмпатию как эмоциональное состояние, вы- званное наблюдением или воображаемым представлением аффектив- ного состояния другого. Эмпатия, согласно Ph. Kanske, включает в себя «обмен страданием» (эмпатический дистресс) и «сострадание», чувство теплоты и желание помочь другому человеку (эмпатическая забота), т. е. строится на физической, сенсорной или эмоциональной «подстройке» к другому, «подключению» к его состоянию. Ментализация же строится на накопленном личном опыте о разных состояниях, а также на выдви- жении гипотез об актуальном состоянии другого человека с опорой на эти знания и опыт.
Ph. Kanske и его коллеги, сочетая нейровизуляционные и экспери- ментальные методы, проверяли гипотезу о характере связи способно- стей к эмпатии и ментализации. Исследование показало, что в основе этих двух процессов лежат разные нейронные сети. Нейровизуализация продемонстрировала, что эмпатия и ментализация на мозговом уровне устроены по-разному. В аффективно заряженных ситуациях на первый план у испытуемых выходит эмоциональная эмпатия, за счет чего мо- жет снижаться продуктивность ментализации (когнитивной эмпатии).
Таким образом, авторы доказывают, что сопереживание другим людям, желание помочь им, сильное чувство жалости не способствуют лучшей когнитивной реконструкции и пониманию эмоционального состояния другого человека (т. е. ментализации) [17].
В настоящее время наиболее распространенной точкой зрения явля- ется представление об эмпатии как о целостном многогранном явлении, включающем разные компоненты [см. подробнее: 2].

Семейные и интерперсональные факторы способности к ментализации и эмпатии в онтогенезе

 В последние годы получены данные о важной роли семейного воспи- тания в формировании СП (включая эмпатические способности), уро- вень развития которого во многом определяет способность к социаль- ной адаптации у молодых людей. Однако результаты ряда исследований носят дискуссионный характер и требуют уточнения.
В уже упомянутом исследовании C.J. Van Lissa с соавторами, посвя- щенном связи стратегий преодоления конфликтных ситуаций и эмпа- тии у подростков, была выдвинута гипотеза о том, что эмпатическая за- бота у подростков положительно коррелирует с избеганием конфликтов в детско-родительских отношениях, но это предположение не подтвердилось. Более того, была получена обратная связь децентрации и избе- гания конфликта с родителями. Авторы предполагают, что взросление и динамика развития СП у подростков обусловливают переход к более конструктивным и равноправным формам поведения в конфликтных ситуациях. Интересно, что переход к конструктивным способам раз- решения конфликтов оказался больше связан со способностью к де- центрации (ментализацией), чем с эмпатической заботой. Авторы объ- ясняют этот результат тем, что многие родители подростков склонны к поощрению их собственной позиции и самостоятельности [24], что уси- ливает способность к ментализации. По данным других авторов, имен- но развитая способность к эмпатии связана с успешным разрешением конфликтов и просоциальным поведением [7; 15].
Теория привязанности Дж. Боулби обеспечивает концептуальную ос- нову для понимания индивидуальных различий в способности к мента- лизации и связи этой способности с семейными и интерперсональными отношениями. В уже упомянутом нами фундаментальном исследовании T.B. Cotler рассматривается соотношение стиля привязанности и мента- лизации во взрослом возрасте. Показано, что ранний опыт взаимодей- ствия ребенка и взрослого способствует формированию у первого спо- собности к рефлексии и саморефлексии в дальнейшем. Кроме того, этот опыт влияет на восприятие эмоций и навыки межличностного общения [5]. Важным фактором развития СП в онтогенезе также является семей- ный стиль коммуникаций, связанный с отношением к эмоциям в семье.
Так, J. Dunn показал, что в дошкольном возрасте количество разговоров об эмоциональных состояниях в семье напрямую коррелирует с более развитой способностью к распознаванию эмоциональных состояний других людей [9].
В современных концепциях СП принято считать, что психологи- ческая основа для ментализации закладывается на ранних стадиях он- тогенеза благодаря процессу «отзеркаливания», когда взрослый, осу- ществляющий уход за ребенком, мимически и вербально повторяет его эмоции [5]. В таком взаимодействии ребенок начинает понимать свое состояние и состояние другого, постепенно овладевая саморегуляцией и развивая интерсубъективность. Степень, в какой человек ощущает свою связь с окружающими безопасной, влияет на развитие ментализации и проявляется во взрослом возрасте. Надежная привязанность способ- ствует развитию доверительных близких отношений и эмпатии, нена- дежная сопряжена с нарушениями в интерперсональной сфере и более низкой способностью к эмпатии и ментализации.
Отношения привязанности, ментализации и эмпатии могут быть рассмотрены через призму «рабочей модели», которая, как показали ис- следования, связана с развитием стратегий эмоционального регулирования. Ненадежный стиль привязанности связан с негативными пред- ставлениями о себе и других, которые мешают человеку справляться с собственными отрицательными эмоциями и конструктивно реагировать на чужие. Развивая теорию привязанности Дж. Боулби применительно к исследованиям СП, П. Фонаги подчеркивает, что ментализация являет- ся критерием безопасной привязанности, последняя же может косвенно оцениваться по способности человека думать о мыслях, чувствах и со- стоянии других [13].
В монографии известной исследовательницы развития СП в он- тогенезе E. Meins рассматривается связь надежной привязанности в раннем детстве с различными аспектами когнитивного развития детей на протяжении дошкольного возраста. Книга представляет собой по- пытку построить «мост» между доменами социального и когнитивно- го развития [19]. В ней автор представляет результаты лонгитюдного исследования выборки детей, у которых надежность привязанности оценивалась еще в младенческом возрасте. На более поздних этапах онтогенеза между детьми с разным типом привязанности не было об- наружено различий в общих познавательных способностях, но в сфе- рах интерперсональных отношений, устойчивости образа себя и дру- гих, овладения языком, символической игры и развития способности к ментализации такие отличия были явными и однозначно свидетель- ствовали о важной, если не определяющей, роли безопасной привязан- ности в успешном развитии СП.
E. Meins утверждает, что перечисленные обширные преимущества, которыми обладают дети с надежной привязанностью, лучше всего объясняются с точки зрения их большей самоэффективности и соци- альной гибкости, уходящими своими корнями в характер раннего вза- имодействия матери и младенца. В обосновании этого важного вывода заключается главный вклад этой книги в проблемы воспитания и раз- вития [19].
E. Meins предпринимает попытку объяснить эти различия, опираясь на культурно-историческую концепцию Л.С. Выготско- го: детско-родительские диады с надежной привязанностью име- ют больше возможностей для функционирования в зоне ближайшего развития, тем самым создавая наилучшее условия для него по са- мым разным направлениям. Она предполагает также, что «mother’s mind-mindedness» — склонность матери обращаться с ребенком как с личностью, обладающей разумом (психикой), является важным фактором, определяющим ее способность чутко определять эту зону в процессе взаимодействия с ребенком. E. Meins рассматривает, как подход Л.С. Выготского может дополнить и расширить теорию при- вязанности и исследования СП [19].

Выводы

1. Социальное познание интенсивно развивается в подростковом воз- расте. Развитие способности к эмпатии и ментализации является важным фактором-буфером агрессивного поведения у детей и подростков. 2. В современных исследованиях получены противоречивые данные относительно соотношения ментализации и эмпатии и закономерностей их развития в онтогенезе. В своем последнем исследовании Ph. Kanske с соавторами показали, что эмпатия и ментализация являются процесса- ми с разными психологическими механизмами. 3. Внимание современных исследователей СП сосредоточено также на выявлении факторов, способствующих и препятствующих развитию СП. Особо подчеркивается роль эмоциональных коммуникаций в семье и материнской способности понимать свои чувства и чувства своего ре- бенка, которая во многом определяет тип привязанности у ребенка. По- следняя, в свою очередь, влияет на успешность развитие СП. 4. Известный исследователь факторов развития СП в онтогенезе E. Meins подчеркивает перспективность исследований СП на основе культурно-исторической концепции Л.С. Выготского.

1. Зарецкий В.К., Смирнова Н.С., Зарецкий Ю.В., Евлашкина Н.М., Холмогорова А.Б. Три главные проблемы подростков с девиантным поведением. Почему возникают? Как помочь? М.: Форум, 2014. 208 с.
2. Карягина Т.Д., Будаговская Н.А., Дубровская С.В. Адаптация многофакторно- го опросника эмпатии М. Дэвиса // Консультативная психология и психоте- рапия. 2013. № 1. С. 202—227.
3. Холмогорова А.Б. Природа нарушений социального познания при психиче- ской патологии: как примирить «био» и «социо»? // Консультативная психо- логия и психотерапия. 2014. Т. 22. № 4. С. 8—29.
4. Холмогорова А.Б. Роль идей Л.С. Выготского для становления парадигмы со- циального познания в современной психологии: обзор зарубежных иссле- дований и обсуждение перспектив // Культурно-историческая психология. 2015. Т. 11. № 3. С. 25—43. doi: 10.17759/chp.2015110304
5. Cotler T.B. The Relationship Among Attachment Patterns, Mentalization, and Em- pathy. Dr. Sci. (Philosophy) diss. Adelphi, 2012. 231 p.
6. De Vignemont F., Singer T. The empathic brain: how, when and why? // Trends in Cognitive Sciences. 2006. Vol. 10. № 10. P. 435—441. doi: 10.1016/j.tics.2006.08.008
7. de Wied M., Branje S.J.T., Meeus H.J.W. Empathy and conflict resolution in friend- ship relations among adolescents // Aggressive Behavior. 2007. Vol. 33 (1). P. 48— 55. doi: 10.1002/ab.20166
8. Dinić M.B., Kodžopeljić S.J., Sokolovska T.V., Milovanović Z.I. Empathy and peer violence among adolescents: Moderation effect of gender // School Psychology In- ternational. 2016. Vol. 37 (4). P. 359—377.
9. Dunn J., Brown J., Beardsall L. Family Talk About Feeling States and children`s Later Understanding of Other`s Emotions // Developmental Psychology. 1991. Vol. 27 (3). P. 448—455. doi: 10.1037/0012-1649.27.3.448
10. Eisenberg N., Zhou Q., Spinrad T.L., Valiente C., Fabes R.A., Liew J. Relations Among Positive Parenting, Children’s Effortful Control, and Externalizing  Prob- lems: A  Three-Wave  Longitudinal  Study  // Child  Development.  2005.  Vol.  76. P. 1055—1071. doi: 10.1111/j.1467-8624.2005.00897.x
11. Ferreira-Valente A., Monteiro J.S., Barbosa R.M. et al. Clarifying changes in student empathy throughout medical school: a scoping review // Advances in health scienc- es education: theory and practice. 2016. P. 1—21. doi: 10.1007/s10459-016-9704-7
12. Feshach N. Empathy training: a field study in affective education. N.Y.: Praeger, 1979. 36 p.
13. Fonagy P., Steele M., Steele H., Moran G.S., Higgitt A.C. The capacity for understand- ing mental states: The reflective self in parent and child and its significance for security of attachment // Infant Mental Health Journal. 1991. Vol. 12. Issue 3. P. 201—218. doi:      10.1002/1097-0355(199123)12:3<201::AID-IMHJ2280120307>3.0.CO;2-7
14. Garlick D. Understanding the nature of the general factor of intelligence: the role of individual differences in neural plasticity as an explanatory mechanism // Psycho- logical Review. 2002. Vol. 109. № 1. P. 116—36.
15. Hoffman M.L. Empathy and moral development: Implications for caring and justice. N.Y.: Cambridge University Press, 2000. 331 p.
16. Jensen A. The G Factor: The Science of Mental Ability. Westport, CT: Greenwood Publishing, 1998. 700 p.
17. Kanske P., Bockler A., Trautwein1 F.-M. et al. Are strong empathizers better mental- izers? Evidence for independence and interaction between the routes of social cog- nition // Social Cognitive and Affective Neuroscience. 2016. Vol. 11. № 9. P. 1—10.
18. Kilford E.J., Garrett E., Blakemore S.J. The development of social cognition in ado- lescence: An integrated perspective // Neuroscience and biobehavioral reviews. 2016. Vol. 70. P. 106—120. doi: 10.1016/j.neubiorev.2016.08.016
19. Meins E. Security of attachment and the social development of cognition. Hove: Psychology Press, 1997. 177 p.
20. Sebastian C.L. Social cognition in adolescence: Social rejection and theory of mind // Psicología Educativa. 2015. Vol. 21. Issue 2. P. 125—131.
21. Sutton J. ToM goes to school: social cognition and social values in bulling // Indi- vidual differences in theory of mind: implications for typical and atypical develop- ment / Repacholi B., Slaughter V. (Eds.). N.Y.: Psychology Press, 2003. P. 99—120.
22. Taubner S., White L.O., Zimmermann J., Fonagy P., Nolte T. Attachment-related mentalization moderates the relationship between psychopathic traits and proactive aggression in adolescence // Journal of abnormal child psychology. 2013. Vol. 41. № 6. P. 929—938. doi: 10.1007/s10802-013-9736-x
23. Van Lissa C.J., Hawk S.T., de Wied M. et al. The Longitudinal Interplay of Affective and Cognitive Empathy Within and Between Adolescents and Mother // Develop- mental Psychology. 2013. Vol. 50. №. 4. P. 1219—1225. doi: 10.1037/a0035050
24. Van Lissa C.J., Skyler T.H., Susan B., Koot H.M., Wim H.J. Common and unique as- sociations of adolescents’ affective and cognitive empathy development with conflict behavior towards parents // Journal of Adolescence. 2016. Vol. 47. P. 60—70. doi: 10.1016/j.adolescence.2015.12.005
25. Vetter N.C., Leipold K., Kliegel M., Phillips L.H., Altgassen M. Ongoing develop- ment of social cognition in adolescence // Child neuropsychology: a journal on nor- mal and abnormal development in childhood and adolescence. 2013. Vol. 19. № 6. P. 615—629. doi: 10.1080/09297049.2012.718324

PlumX

Метрики публикации