Апробация опросника «Тенденции в принятии решений» на русскоязычной выборке

2649

Аннотация

Представлены результаты апробации опросника «Тенденции в принятии решений» (The Decision Making Tendencies Inventory) на русскоязычной выборке (N=423; Mвозр. = 25,01; SD = 9,63). Рассматривается развитие теории удовлетворенности Г. Саймона в современных исследованиях принятия решений. Конфирматорный факторный анализ подтвердил теоретическую трехфакторную структуру опросника. Описаны связи шкал максимизации, минимизации и сатисфизации (стремления к удовлетворенности) с личностными шкалами принятия решений, возрастом и уровнем образования/сложностью обучения. В данном исследовании показано, что максимизация и сатисфизация являются близкими тенденциями, применяемыми при принятии важных решений, сопряженных с усилиями и затратами ресурсов (например, времени), в то время как минимизация связана с отказом от усилий и от знания, избеганием решений и интолератностью к неопределенности. Результаты исследования позволяют предположить, что развитие сатисфизации требует наличия среды, предъявляющей большие требования к интеллектуальным возможностям человека, каковой является обучение в высшем учебном заведении.

Общая информация

Ключевые слова: DMTI, максимизация, минимизация, стремление к удовлетворенности (сатисфизация), принятие решений

Рубрика издания: Апробация и валидизация методик

Тип материала: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/cpp.2018260308

Для цитаты: Разваляева А.Ю. Апробация опросника «Тенденции в принятии решений» на русскоязычной выборке // Консультативная психология и психотерапия. 2018. Том 26. № 3. С. 146–163. DOI: 10.17759/cpp.2018260308

Полный текст

Человек в ситуации неопределенности. В наше время остро ставится вопрос о возрастании неопределенности во всех сферах деятельности человека. Специалисты все чаще сталкиваются с «нетипичными» задачами, в основе которых лежит неопределенность — с неполными или противоречивыми исходными данными, требующими вероятностного решения, с неопределенными вопросами [12]. Встают следующие вопросы: как справляться с неопределенностью и оборачивать ее себе на пользу? Какие теории и стратегии прогнозирования рисков нужно применять (математическое моделирование или использование эвристик, защита от уязвимостей или построение «антихрупких» систем)? Можно ли диагностировать психологические черты или когнитивные способности людей, лучше всего справляющихся с неопределенностью?

Введение такого психологического конструкта, как толерантность к неопределенности, позволяет выявлять индивидуальные различия в аспектах отношения к неопределенности и их связи с компонентами интеллектуально-личностного потенциала: например, толерантность к неопределенности на разных выборках коррелирует с креативностью, эмоциональным интеллектом, интуитивным стилем, а интолерантность отрицательно связана с интеллектом и успеваемостью [6]. Клинико-психологические исследования показали, что интолерантность к неопределенности оборачивается для личности субъективным неблагополучием, конформизмом и зависимостью от других, негативным аффектом и применением примитивных психологических защит [11]. Говоря об истоках непереносимости неопределенности, которая воспринимается как всеобъемлющий хаос и вызывает сильную тревогу, Дорис Броверс выдвигает гипотезу о травматических событиях, которые ведут к ригидности и неподатливости изменениям в межличностных отношениях, а также личностным и когнитивным нарушениям (черно-белое мышление, генерализация и катастрофизация) [13].

Одним из способов продуктивной работы с неопределенностью становится наделение ее позитивным смыслом — как культурного орудия, вносящего вариативность в общество и дающего человеку свободу само- созидания [1]. Важно учесть, что человек в ситуации неопределенности проявляет не характерологические свойства, но совершает усилия по преодолению неопределенности, которые выражаются в психологических новообразованиях, что требует разработки новых диагностических инструментов [5; 6]. С усилиями в принятии решений напрямую связаны тенденции, выдвигающиеся в теории сатисфизации — максимиза­ция, минимизация и сатисфизация.

Теория сатисфизации. Историческое развитие теорий принятия решения двигалось от нормативных моделей к описательным, от представлений об «идеальном» субъекте принятия решений, располагающем неограниченными ресурсами (знаниями, временем, возможностями сравнивать альтернативы), к описанию стратегий принятия решений, применяющихся реальными людьми, с учетом их когнитивных и личностных особенностей, обусловленных их индивидуальными траекториями развития (например, выбором профессии), спецификой их образа мира [2; 5; 10]. Современные психологические теории основываются на принципе множественной системной детерминации и процессуаль- ности, когда психологические факторы принятия решений образуют динамические регулятивные системы, способные к перестройке своей структуры с выходом на ведущий уровень разных процессов. Другим важным аспектом является представление об интеллектуально-личностных усилиях в принятии решений, с помощью которых преодолеваются субъективные ограничения и приобретаются новые свойства [5; 6].

Одной из дескриптивных моделей принятия решений является теория удовлетворенности Герберта Саймона. В отличие от экономических теорий рационального выбора (например, теории фон Неймана и Мор­генштерна), Саймон учитывает ограниченность когнитивных ресурсов, из-за которой становится невозможным полный перебор альтернатив для поиска наилучшей, с точки зрения выбранного критерия. Реальный человек не способен абсолютно точно следовать тенденции к максими­зации (т. е., бескомпромиссно искать наилучший вариант решения из всех альтернатив), он обладает «ограниченной рациональностью» и прекращает поиск при первом же возникновении желательной альтернативы. Таким образом, стремление к удовлетворенности, сатисфизация (satisficing), понимается как универсальная тенденция, реализующаяся при принятии решений [2; 24].

Развивая теорию Саймона, Барри Шварц с коллегами рассматривают тенденцию к сатисфизации или максимизации как личностные черты, подверженные индивидуальным различиям. Максимизация и сатисфи- зация — два полюса единой шкалы, они не могут быть одновременно сильно выраженными. Актуализация тенденции к максимизации или сатисфизации особенно отчетливо происходит в ситуациях, когда альтернатив слишком много: с одной стороны, повышается когнитивная нагрузка, с другой — возникает феномен избегания возможного разочарования [24]. В своих научных работах и популярно-психологической книге «Парадокс выбора» Шварц настаивает на том, что сатисфиза- ция является наилучшим, наиболее оптимальным способом принятия решений, защищающим от негативных последствий столкновения с множеством альтернатив. Максимизация же связана с множеством неблагоприятных психологических черт: недостатком удовлетворенности, оптимизма, счастья, низкой самооценкой, чувством разочарованности в принимаемых решениях, нейротизмом, депрессией и перфекцио­низмом [24]. Немногие положительные корреляты тщательного отбора альтернатив — например, более высокая заработная плата — также оказываются связаны с неудовлетворенностью, переживанием негативных эмоций и завышенными ожиданиями [16].

Взгляды Шварца на максимизацию оспариваются. Так, несмотря на одномерность теоретического конструкта, эмпирические исследования максимизации выявляют ее многомерную структуру, например, трехфакторную: поиск альтернатив, трудности в принятии решения, высокие стандарты. Эти шкалы по-разному связаны с личностными переменными, и наиболее благоприятными являются связи для шкалы высоких стандартов — она связана с перфекционизмом и потребностью в познании, но не с разочарованием и депрессией [21]. Выдвигается предположение о том, что шкала трудностей в принятии решений является независимым от максимизации конструктом [17]. Далия Диаб с коллегами указывают на наличие в опроснике Шварца вопросов, не связанных с достижением целей (например, с фантазированием об альтернативах). Они конструируют свою шкалу максимизации, которая демонстрирует связь только с разочарованностью, но не с другими неблагоприятными характеристиками, и предполагают, что опросник Шварца измеряет более общее психологическое свойство, включающее избегание и эмоциональную нестабильность, что противоречит определению максимиза­ции. Сатисфизация определяется ими как снижение требований к цели/ выбору [15]. Сатисфизация, понимаемая Шварцем как нижний полюс на шкале максимизации, выделяется другими исследователями в отдельную шкалу [19; 25].

Отвечая на критику, Н. Чик и Б. Шварц предложили двухкомпонентную модель максимизации. Ее компоненты — максимизация, связанная с целью (высокие требования), и максимизация, связанная со стратегиями (поиск альтернатив). Сатисфизация и максимизация схожи (возможно, идентичны) по первому компоненту, но кардинально различаются по второму [14].

Ввиду неоднозначных представлений о максимизации и сатисфиза- ции как тенденциях принятия решений, их связи с личностными характеристиками принятия решений различаются. С одной стороны, макси­мизация связана с непродуктивными стратегиями принятия решений, зависимостью от мнения других, избеганием как копинг-стратегией и избеганием неопределенности при принятии решений [18; 22]. С другой стороны, в исследованиях показана связь максимизации с потребностью в познании, стремлением к упорядоченности, внутренней мотивацией

(intrinsic motivation) — чертой, связанной с получением удовлетворения от процесса работы, и усилиями, вкладываемыми в работу [17; 18]. Неоднозначные результаты — как значимые отрицательные (с трудностями в принятии решений как компонентом максимизации), так и значимые положительные — дают связи с самоэффективностью [17; 25]. Несмотря на гипотезу о том, что люди, затрачивающие усилия на сравнение альтернатив, плохо планируют время [24], максимизация связана с нацеленностью на будущее и хорошими математическими способностями [20]. Трудности в принятии решений коррелируют с аналитическим стилем принятия решений [25]. В задачах на выбор максимизация связывается с худшим принятием решений: в частности, в Айовской игровой задаче респонденты, склонные к максимизации, выигрывают меньше, что может быть обусловлено их склонностью делать больше выборов, даже сопряженных с риском [23]. Характеристики респондентов, использующих сатисфизацию, более однозначны: самоэффективность, аналитический стиль, удовлетворенность решениями [24; 25].

Характеристика апробируемого опросника

Для апробации нами был выбран опросник «Тенденции в принятии решений» Рафаэллы Мисурака и коллег [19]. Выбор опросника был обусловлен, с одной стороны, его хорошими психометрическими характеристиками, с другой — его нацеленностью на измерение разных тенденций в принятии решений в разных жизненных областях.

Содержание опросника основывается на трех тенденциях в принятии решений: максимизации, минимизации и сатисфизации, каждая из которых применялась в трех областях — при принятии профессиональных/учебных решений, в потребительском поведении (выбор товаров/услуг) и в обобщенном контексте. Однако ожидаемая трехфакторная структура не подтвердилась: было выявлено шесть факторов, по два на каждую из тенденций. Прояснение содержания данных факторов проводилось с помощью корреляционного анализа со шкалами Большой пятерки, удовлетворенности жизнью и самооценки и показало, что тенденции имеют несколько разных аспектов: уверенная или боязливая максимизация, более или менее амбициозная сатисфизация, ленивая или экономная минимизация. В окончательный опросник входят 29 пунктов, он показал хорошие психометрические показатели и позволил подтвердить гипотезу о независимости тенденций в принятии решений от области, в которой совершается выбор.

Целями исследования выступили апробация и установление факторной структуры опросника на русскоязычной выборке, а также проверка связей тенденций в принятии решений с личностными переменными.

Метод

Выборка. Выборка для апробации опросника составила 423 человека (Мвозр = 25,01; SD = 9,63), из них 145 респондентов — мужского пола. 285 респондентов являются студентами, получающими первое высшее образование (186 учащихся психологических факультетов московских вузов, 33 — медицинских, 38 — технических специальностей, 20 — гуманитарных специальностей), 111 — респонденты с высшим образованием, которые работают и/или получают дополнительное образование, 27 — работающие респонденты со средним и средним специальным образованием.

При проведении конфирматорного факторного анализа группа со средним или средним специальным образованием была исключена из анализа в силу того, что большая часть пунктов опросника направлена на принятие решений, связанных с интеллектуальной деятельностью.

Методики. При апробации опросника «Тенденции в принятии решений» мы исключили вопросы, связанные с областью потребительских решений (кроме двух, касающихся просмотра телевизионных передач и прослушивания радио, что может при определенных условиях рассматриваться как интеллектуальная деятельность), и составили 9 новых вопросов, связанных с рабочей/академической областью. Таким образом, в апробируемый опросник вошли 27 пунктов, оцениваемых респондентами по 7-балльной шкале Лайкерта (от 1 — «абсолютно не согласен» до 7 — «полностью согласен»).

Для проверки конвергентной валидности был использован ряд опросников, связанных с тематикой принятия решений. Выбор методик был обусловлен теоретической обоснованностью измеряемых ими кон­структов как личностных факторов, опосредующих принятие решений.

Опросник Личностных факторов риска (ЛФР). Содержит 21 пункт, респондент отмечает свое согласие по трехбалльной шкале. Шкалы: готовность к риску (в принятии решений) и рациональность [2].

Опросник Эпстайна «Интуитивный-опытный». Состоит из 38 пунктов. Шкалы: использование интуиции, интуитивная способность, использование рациональности, способность к рациональным решениям [7].

Новый опросник толерантности к неопределенности (НТН). Содержит 33 пункта, составляющих 3 шкалы: толерантность к неопределенности (ТН), интолерантность к неопределенности, понимаемая как стремление к упорядоченности и полноте информации (ИТН), и межличностная интолерантность к неопределенности (МИТН) [3].

Опросник Баднера. Содержит 13 утверждений. Шкалы: толерантность к неопределенности и интолерантность к неопределенности [8].

Мельбурнский опросник принятия решений (МОПР). Состоит из 22 пунктов. Три шкалы отражают негативные стратегии при приятии решений: избегание, прокрастинация и сверхбдительность — и одна — положительную — бдительность [4].

Краткий опросник Большой пятерки (КОБП). Включает 10 пунктов и 5 шкал: экстраверсия, согласие, добросовестность, эмоциональная стабильность и открытость опыту [9].

Результаты

Факторная структура

Для проверки факторной структуры опросника проводился кон- фирматорный факторный анализ с устойчивыми (robust) статистиками (в программе EQS 6.2 для Windows). Дисперсия латентных переменных фиксировалась к 1, что позволяло свободно вычислять все факторные нагрузки. Первоначальная трехфакторная модель плохо соответствовала данным. После исключения семи пунктов с низкими факторными нагрузками (<0,32) и переноса нескольких пунктов в другие шкалы была получена соответствующая данным модель (табл. 1). Матрица факторных нагрузок представлена в табл. 2.

Таблица 1

Показатели пригодности моделей

 

Модель

SBx2

df

P

CFI

RMSEA (90% доверительный интервал)

Изначальная трехфак­торная модель

897,51

321

<0,001

0,768

0,068 (0,062—0,073)

Пятифакторная модель (оригинальная модель Ф. Мисурака и соавт. без фактора 3 — минимизация в потребительском поведении)

689,98

189

<0,001

0,688

0,085 (0,078—0,091)

Двухфакторная модель (максимизация и минимизация как полюса одного фактора)

1339,66

324

<0,001

0,542

0,093 (0,087—0,098)

Конечная трехфактор­ная модель

311,51

167

<0,001

0,922

0,048 (0,040—0,056)


 
Таблица 2
Матрица факторных нагрузок

Шкала

Пункт

Нагрузка

Максимизация

1. Вне зависимости от того, насколько я доволен своей работой, мне кажется правильным искать лучшие возможности

0,56

2. Вне зависимости от того, что я делаю, я предъявляю к себе самые высокие требования

0,65

3. Я никогда не довольствуюсь чем-то второсортным

0,54

5. На работе или в учебе я всегда ставлю самые высокие цели

0,70

24. При выполнении рабочего задания я стремлюсь к максимальному результату, не считая потраченные силы и время

0,64

Минимизация

4. Когда я выбираю из альтернатив, я останавливаюсь на первом варианте, который мне подходит

0,33

8. На работе или в учебе я ставлю цели, для достижения которых требуется минимальное усилие

0,75

12. На работе или в учебе я согласен с любым выбором, который приносит минимальный результат

0,70

15. На работе или в учебе даже минимальный результат может меня устроить

0,74

17. Я всегда ставлю цели, для достижения которых требуется минимальное усилие

0,77

21. Когда я должен принять решение, я выбираю вариант «по- минимуму»

0,61

23. Когда на работе мне дают новое задание, я прилагаю не больше усилий, чем требуется

0,55

25. При выполнении любого задания я удовлетворяюсь результатом, который считаю достаточным на данный момент

0,40

26. При выполнения рабочего задания меня устроит результат, для достижения которого требуется минимум усилий

0,69

Сатисфизация

7. На работе или учебе я склонен выбирать решения, которые гарантируют удовлетворяющие меня результаты

0,59

9. Всякий раз, когда я делаю выбор, я пытаюсь представить все альтернативы, даже те, которые отсутствуют в данный момент

0,61

14. В любой области я пытаюсь достичь удовлетворяющих меня результатов

0,63

16. На работе или в учебе я трачу время на то, чтобы выбрать решение, которое меня устраивает

0,70

19. Когда я принимаю решения, я трачу время на то, чтобы выбрать приемлемую для себя альтернативу

0,58

22. Когда передо мной встает новая задача, я трачу много времени на сбор информации о возможных путях ее решения

0,54

Внутренняя надежность шкал

Шкалы показали высокую внутреннюю согласованность по коэффициенту а Кронбаха: максимизация — а=0,75; минимизация — а=0,84; сатисфизация — а=0,80.

Межгрупповые различия

По шкалам опросника с помощью критерия Краскела—Уоллиса были получены значимые различия между группами с различным уровнем образования (максимизация — х2(2)=55,67, p<0,001; минимизация — Х2(2)=13,31, p<0,01; сатисфизация — х2(2)=63,76, p<0,001). Средние ранги по шкалам представлены в табл. 3. Уточнения данных различий с помощью критерия Манна—Уитни показало, что между студентами и работающими взрослыми со средним образованием нет различий в использовании минимизации, а между взрослыми с высшим и средним образованием есть значимые различия только по шкале сатисфизации.

Также с помощью критерия Краскела—Уоллиса были получены значимые различия между группами студентов, обучающихся на разных факультетах: при этом психологи, математики и медики имеют близкие значения по шкалам, но результаты студентов гуманитарных специальностей резко выделяются (максимизация — х2(3)=10,74; p<0,05; минимизация — х2(3)=34,69; p<0,001; сатисфизация — х2(3)=40,3; p<0,001).

Половых различий не обнаружено, однако возраст значимо связан со шкалами максимизации (rs = -0,37; p < 0,001) и сатисфизации (rs = -0,36; p < 0,001).

Таблица 3

Средние ранги по шкалам опросника принятия решений в группах с различным уровнем образования

Группы

Максими­зация

Минимизация

Сатисфи- зация

Студенты (все)

240,33

222,62

237,86

Респонденты с высшим образованием

153,70

175,95

168,00

Респонденты со средним образованием

122,59

182,67

72,76

Студенты-психологи

137,93

129,63

141,61

Студенты-медики

146,39

112,05

162,93

Студенты технических факультетов

157,91

131,12

143,84

Студенты гуманитарных факультетов

87,80

237,06

31,60

 Связи между шкалами

Все три шкалы опросника были значимо связаны друг с другом максимизация и сатисфизация положительно (rs=0,57; p<0,001), а мак­симизация и минимизация (rs=-0,18; p<0,001) и сатисфизация и минимизация — отрицательно (rs=-0,16; p<0,001). При анализе корреляций в разных группах респондентов были получены парадоксальные результаты: у респондентов с высшим образованием коррелировали только максимизация и сатисфизация (rs=0,61; p<0,001), у студентов-медиков значимых корреляций не было, а у студентов гуманитарных специальностей максимизация коррелировала с минимизацией (rs=0,53; p<0,05).

Конвергентная валидность

Данная часть исследования проводилась только на выборке студентов-психологов. Значения корреляций представлены в табл. 4.

Таблица 4

Корреляции между опросником принятия решений и личностными факторами принятия решений

Опросник

Шкалы

Максими­зация

Минимизация

Сатисфи- зация

Опросник

Эпстайна

Использование интуиции

0,130

0,011

0,094

Интуитивная способность

0,241**

-0,104

0,133

Использование рациональности

0,237**

-0,340**

0,297**

Способность к рациональным решениям

0,166*

-0,204*

0,185*

ЛФР

Риск

0,225*

-0,179

0,140

Рациональность

0,262**

-0,050

0,175

НТН

ТН

0,398**

-0,292

0,454**

ИТН

-0,053

0,029

0,262

МИТН

-0,302*

0,176

0,035

Баднер

ТН

-0,049

-0,047

0,081

ИТН

-0,064

0,276**

-0,043

МОПР

Бдительность

0,296**

-0,170*

0,253**

Избегание

-0,393**

0,420**

-0,244**

Прокрастинация

-0,343**

0,360**

-0,139

Сверхбдительность

-0,059

0,183*

-0,003

КОБП/ TIPI

Экстраверсия

0,100

-0,111

-0,083

Согласие

0,031

-0,128

-0,041

Добросовестность

0,453**

-0,409**

0,198*

Эмоциональная стабильность

0,075

-0,076

0,021

Открытость опыту

0,268**

-0,194*

0,196*

Примечание: «*» — p<0,05; «**» — p<0,01.

Максимизация положительно связана со шкалами интуитивной способности, рациональности (по опросникам Эпстайна и ЛФР), риска, толерантности к неопределенности (из НТН), бдительности, добросовестности и открытости опыту и отрицательно — со шкалой межличностной интолерантности к неопределенности, избеганием и прокрастинацией. Минимизация отрицательно связана с обеими шкалами рациональности по Эпстайну, добросовестностью, открытостью опыту и бдительностью и положительно — с шкалой интолератности к неопределенности по Баднеру и негативными шкалами в МОПР (избегание, прокрасти­нация, сверхбдительность). Сатисфизация положительно связана со шкалами рациональности, шкалой толерантности к неопределенности из НТН, бдительностью, добросовестностью и открытостью опыту и отрицательно — с избеганием.

Обсуждение

При апробации опросника были получены три шкалы, близкие по значению к оригинальным теоретическим шкалам. Обращает на себя внимание, что некоторые пункты, связанные с сатисфизацией в оригинальном опроснике, после процедуры факторного анализа вошли в шкалу минимизации (по смыслу эти пункты связаны со снижением усилий), а в шкале сатисфизации оказались пункты, первоначально направленные на оценку максимизации (связанные с удовлетворенностью решением, даже в случае «расплаты» усилиями и временем). На близость максимизации и сатисфизации как тенденций, связанных с осознанным и личностно значимым выбором, указывают и корреляции, полученные в подгруппах респондентов с высшим образованием, студентов-психологов и студентов-математиков.

В отличие от результатов, связывающих максимизацию с психологическим неблагополучием [24], мы получили связи с положительными личностными факторами принятия решений. Корреляции максимизации и сатисфизации с личностными факторами достаточно близки, однако в отличие от сатисфизации максимизация связана с интуитивными способностями и принятием риска, что может указывать на актуализацию этих черт, когда перебор альтернатив выходит за рамки способности к рациональным решениям. Связь максимизации и интуиции согласуется с результатами Эндрю Паркера и коллег, выявивших более частое спонтанное принятие решения респондентами с высокими значениями по шкале максимизации [22], а связь с риском — с результатами исследования на основе Айовской игровой задачи [23]. Наиболее психологически неблагополучной выступила тенденция к минимизации: ее отрицательные связи со шкалами рациональности указывают на отказ от когнитивных усилий при принятии решений, который может обусловливаться интолерантно- стью к неопределенности и стратегией избегания.

Как и в исследовании Р. Мисурака и коллег, максимизация (у них — шкала уверенной максимизации) и минимизация (у них — обе шкалы минимизации: ленивая и экономная) показали связь с добросовестностью, но в отличие от их результатов, мы получили слабую положительную связь добросовестности и сатисфизации, а они — отрицательную (с шкалой неамбициозной сатисфизации) [19]. Это можно объяснить тем, что сатисфизация выступила в данном исследовании как единое свойство, связанное с применением усилий для достижения результата: вопросы, связанные со снижением усилий при принятии менее важных решений, перешли в шкалу минимизации.

Наиболее интересными являются результаты, связанные с групповыми различиями. Результаты указывают, с одной стороны, на более частое использование максимизации и сатисфизации при принятии более сложных решений (что характерно для студентов, обучающихся на факультетах с более высокими требованиями — медицинском и математическом), но, с другой стороны, оба эти способа требуют времени и сил, поэтому взрослые респонденты реже применяют их по сравнению со студентами. В то время как Паркер с коллегами [22] установили, что максимизация реже используется респондентами с более низким уровнем образования, в нашем исследовании респондентов со средним образованием отличало более частое применение минимизации и редкое (по сравнению со студентами) — сатисфизации. Отметим, что работающие взрослые с высшим и средним специальным образованием не различаются по использованию максимизации и минимизации, но первые значимо чаще применяют са- тисфизацию. Можно предположить, что, являясь когнитивно сложной, эта тенденция предполагает тренировку, которую может предоставить опыт обучения в высшем учебном заведении.

Выводы

При апробации опросника «Тенденции в принятии решений» была выявлена его трехфакторная структура, включающая шкалы максимиза­ции, минимизации и сатисфизации.

Выявлены различия в использовании разных тенденций в принятии решений по возрасту, уровню образования и направлению образования: у более старших респондентов ниже показатели сатисфизации и макси­мизации; эти же стратегии чаще используются студентами, особенно обучающимися по математическим и медицинским специальностям.

Обнаружены значимые связи шкал опросника с личностными факторами принятия решения, указывающие на адаптивность тенденций к максимизации и сатисфизации и неадаптивность минимизации при принятии решений.

Благодарности

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 17-06­00130.

Литература

  1. Асмолов А.Г. Психология современности: вызовы неопределенности, сложности и разнообразия // Психологические исследования. 2015. Т. 8. № 40. С. 1. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 01.06.2018).
  2. Корнилова Т.В. Психология риска и принятия решений. М.: Аспект Пресс, 2003. 286 с.
  3. Корнилова Т.В. Новый опросник толерантности-интолерантности к неопределенности // Психологический журнал. 2010. Т. 31. № 1. С. 74—86.
  4. Корнилова Т.В. Мельбурнский опросник принятия решений: русскоязычная адаптация [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2013. Т. 6. № 31. С. 4. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 7.12.2017).
  5. Корнилова Т.В. Психология неопределенности: единство интеллектуально- личностной регуляции решений и выборов // Психологический журнал. 2013. Т. 34. № 3. С. 89—100.
  6. Корнилова Т.В. Интеллектуально-личностный потенциал человека в условиях неопределенности и риска. СПб.: Нестор-История, 2016. 344 с.
  7. Корнилова Т.В., Разваляева А.Ю. Апробация русскоязычного варианта полного опросника С. Эпстайна Рациональный-Опытный (rational-experiental inventory) // Психологический журнал. 2017. Т. 38. № 3. С. 92—107. doi: 10.7868/S0205959217030084
  8. Корнилова Т.В., Чумакова М.А. Шкалы толерантности и интолерантности к неопределенности в модификации опросника С. Баднера // Экспериментальная психология. 2014. Т. 7. № 1. С. 92—110.
  9. Корнилова Т.В., Чумакова М.А. Апробация краткого опросника Большой пятерки (TIPI, КОБТ) [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2016. Т. 9. № 46. С. 5. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 01.02.2018).
  10. Смирнов С.Д., Чумакова М.А., Корнилова Т.В. Образ мира в динамической парадигме прогнозирования и контроля неопределенности // Вопросы психологии. 2016. № 4. С. 3—14.
  11. Соколова Е.Т. Утрата Я: клиника или новая культурная норма // Эпистемология и философские науки. 2014. Т. 41. № 3. С. 190—210.
  12. Фейгенберг И.М. Типичные нетипичности: жизненные задачи — школе // Образовательная политика. 2010. № 7—8 (45—46). С. 84—95.
  13. Brothers D. Toward a Psychology Of Uncertainty: Trauma-Centered Psychoanalysis. New York: Analytic Press, 2008. 223 p.
  14. Cheek N.N., Schwartz B. On the meaning and measurement of maximization // Judgment and Decision Making. 2016. Vol. 11 (2). P. 126—146.
  15. Diab D.L., Gillespie M.A., Highhouse S. Are maximizers really unhappy? The measurement of maximizing tendency // Judgment and Decision Making. 2008. Vol. 3 (5). P. 364—370.
  16. Iyengar S.S., Wells R.E., Schwartz B. Doing better but feeling worse: Looking for the “best” job undermines satisfaction // Psychological Science. 2006. Vol. 17 (2). P. 143—150. doi:10.1111/j.1467-9280.2006.01677.x
  17. Lai L. Maximizing without difficulty: A modified maximizing scale and its correlates // Judgment and Decision Making. 2010. Vol. 5 (3). P. 164—175.
  18. Liu Y.L., Keeling K.A., Papamichail K.N. Should retail trade companies avoid recruiting maximisers? // Management Decision. 2015. Vol. 53 (3). P. 730—750. doi:10.1108/MD-06-2014-0402
  19. Misuraca R., Faraci P., Gangemi A., Carmeci F.A., Miceli S. The Decision Making Tendency Inventory: A new measure to assess maximizing, satisficing, and minimizing // Personality and Individual Differences. 2015. Vol. 85. P. 111—116. doi:10.1016/j.paid.2015.04.043
  20. Misuraca R., Teuscher U., Carmeci F.A. Who are maximizers? Future oriented and highly numerate individuals // International Journal of Psychology. 2015. Vol. 51 (4). P. 307—311. doi:10.1002/ijop.12169
  21. Nenkov G., Morrin M., Schwartz B., Ward A., Hulland J. A short form of the Maximization Scale: Factor structure, reliability and validity studies // Judgment and Decision Making. 2008. Vol. 3 (5). P. 371—388.
  22. Parker A.M., De Bruin W.B., Fischhoff B. Maximizers versus satisficers: Decision-making styles, competence, and outcomes // Judgment and Decision Making. 2007. Vol. 2 (6). P. 342—350.
  23. Polman E. Why are maximizers less happy than satisficers? Because they maximize positive and negative outcomes // Journal of Behavioral Decision Making. 2010. Vol. 23 (2). P. 179—190. doi:10.1002/bdm.647
  24. Schwartz B., Ward A., Monterosso J., Lyubomirsky S., White K., Lehman D.R. Maximizing versus satisficing: Happiness is a matter of choice // Journal of Personality and Social Psychology. 2002. Vol. 83 (5). P. 1178—1197. doi:10.1037//0022-3514.83.5.1178
  25. Turner B.M., Rim H.B., Betz N.E., Nygren T.E. The maximization inventory // Judgment and Decision Making. 2012. Vol. 7 (1). P. 48—60.

Информация об авторах

Разваляева Анна Юрьевна, кандидат психологических наук, научный сотрудник, Лаборатория психологии познавательных процессов и математической психологии, Институт психологии Российской академии наук (ФГБУН ИП РАН), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2046-3411, e-mail: annraz@rambler.ru

Метрики

Просмотров

Всего: 3164
В прошлом месяце: 71
В текущем месяце: 4

Скачиваний

Всего: 2649
В прошлом месяце: 43
В текущем месяце: 6