Консультативная психология и психотерапия
2018. Том 26. № 4. С. 46–64
doi:10.17759/cpp.2018260404
ISSN: 2075-3470 / 2311-9446 (online)
Эмоционально-смысловое отношение девушек к материнству
Аннотация
Общая информация
Ключевые слова: материнство, родительская позиция, характеристики детско-родительского взаимодействия, тип отношения к материнству, период кризиса вхождения во взрослость, сиблинговая позиция
Рубрика издания: Эмпирические исследования
DOI: https://doi.org/10.17759/cpp.2018260404
Благодарности. Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект 17-06-00825 «Личностные и семейные факторы формирования родительской позиции матери у девушек в период вхождения во взрослость».
Для цитаты: Бурменская Г.В., Алмазова О.В., Карабанова О.А., Захарова Е.И., Долгих А.Г., Молчанов С.В., Садовникова Т.Ю. Эмоционально-смысловое отношение девушек к материнству // Консультативная психология и психотерапия. 2018. Том 26. № 4. С. 46–64. DOI: 10.17759/cpp.2018260404
Полный текст
Актуальная для России и многих других стран проблема низкой рождаемости в настоящее время активно исследуется не только в рамках демографии, социологии, экономики и медицины, но и в психологии. Установлено, что решение молодых людей стать родителями или отказаться от этого жизненно важного шага в действительности связано с множеством социальных, экономических и психологических предпосылок, действующих на трех базовых уровнях общественной системы: 1) отдельного человека или семейной пары; 2) внутри- и внесемейных социальных связей; 3) культурных и общественных институтов [1]. Среди психологических аспектов проблемы рождаемости один из основных и к настоящему времени недостаточно изученных — это вопрос о тех условиях, которые способствуют (либо препятствуют) формированию эмоционально-смыслового отношения к принятию на себя роли родителя.
Особую важность изучению отношения молодежи к родительству в современном российском обществе придают такие тенденции и явления, как снижение рождаемости, откладывание деторождения и позднее родительство, отказ от рождения детей по мотивам гедонистического характера (childfree), неразвитость и слабость родительской мотивации во многих молодых семьях, рост разводов и неполных семей, отказ от заботы о детях и девиантное родительство, неприемлемо широкое распространение социального сиротства и др. [3; 4]. Вместе с возрастанием значимости для молодежи мотивации личных достижений, независимости и профессиональной самореализации происходит снижение субъективной ценности материнства и отцовства, их общественного признания, что закономерно приводит к неблагоприятной демографической ситуации и дает основания для еще более тревожных прогнозов относительно рождаемости в обозримом будущем.
При всей важности социальных, социокультурных и экономических предпосылок формирования родительской позиции следует признать центральное значение ее эмоционально-смысловой, т. е. субъективнопсихологической составляющей, о росте внимания к которой свидетельствуют исследования и публикации последних лет [4; 5]. Психологическая готовность человека к родительству в них рассматривается как сложное образование, включающее когнитивный, личностный и эмоциональный компоненты и направленное на «помогающее поведение» [4]. Готовность к родительству предполагает принятие родительской роли, осознание себя родителем, а также приоритетность родительской сферы в иерархии мотивов и жизненных планов (там же).
Процесс формирования отношения к родительству и присвоения роли матери начинается на самых ранних этапах детства и в значительной своей части происходит в условиях родительской семьи, при непосредственном ее влиянии. Тесное общение и взаимодействие в семье в детский период жизни служит источником формирования системы отношений во взрослом возрасте, включая базовые эмоциональные установки и жизненные планы, в том числе и образцы для собственного родительского поведения [7; 8]. Исследования показывают, что уже у большинства подростков имеется определенное представление о содержательной стороне родительства и даже начинает складываться предпочтение одной из его конкретных моделей (родительство традиционное, солидарное, делегирующее и неопределенное) [2]. В период взросления проблема создания семьи и рождения детей встает перед молодыми людьми (особенно перед девушками) как нормативная, т. е. обязательная задача возраста и требует от них выработки продуманной и осознанной позиции.
В контексте вопроса о формировании отношения к материнству в литературе обсуждается влияние целого ряда психологических факторов: общие установки родительской семьи, передаваемые путем межпоколенного наследования; характер внутрисемейных взаимоотношений; индивидуально-личностные особенности девушек и многое другое.
К примеру, предметом специальных исследований стал вопрос о зависимости отношения девушек и молодых женщин к материнству от фактора принятия либо отвержения в родительской семье [5]. Было показано, что накопленный девушками в детстве и подростковом возрасте опыт принятия/отвержения со стороны собственной матери играет роль важного условия, определяющего их родительскую позицию. Материнское принятие способствует эмоционально-позитивному отношению девушек к собственному материнству в будущем и реальному планированию семьи. Напротив, отвержение приводит к отрицательному восприятию материнской роли — вплоть до последующего полного отказа дочерей от нее в пользу альтернативного жизненного пути, связанного с выбором профессиональной карьеры.
Это исследование получило продолжение в анализе когнитивно-личностных предпосылок отношения девушек к материнству, в частности, их базисных представлений о мире [11]. Последние, согласно концепции Р. Янофф-Бульман [10], включают в себя имплицитную оценку окружающего мира с точки зрения его доброжелательности, справедливости, управляемости и ряда иных характеристик, которые в совокупности во многом определяют целостный образ будущего и временную перспективу человека. Сравнительный анализ базисных убеждений у девушек с разным отношением к материнству показал, что влияние имплицитных представлений распространяется и на планирование девушками личной и семейной жизни. Позитивное отношение к материнской роли формируется, как правило, на фоне восприятия мира как доброжелательного и справедливого, а отвергающее — на фоне видения мира как враждебного и несправедливого. При этом образ Я в картине мира также весьма значим: позитивное отношение к возможному материнству имеет тесные связи с ощущением самоценности, а отрицательное — с низким самоуважением и негативным образом Я [11].
Проблема формирования отношения к материнству затрагивается также в контексте изучения преемственности отношений в семье и раскрывается как процесс воспроизведения родительских установок последующими поколениями взрослых членов семьи [8]. Но какова роль межпоколенных связей в семье на этапе вхождения во взрослость, когда переход девушек к самостоятельной ответственной жизни еще только совершается, но уже необходимо определять свои планы относительно профессии и карьеры, создания семьи и рождения детей, установив для себя приоритетность этих задач? Какова специфика условий формирования родительской позиции в четко очерченной социальной и возрастной группе девушек-учащихся вуза? Эти вопросы и стали предметом данного исследовательского проекта.
Цель исследования — изучение особенностей отношения к материнству девушек в период вхождения во взрослость и их связи с характером детско-родительских взаимоотношений в родительской семье. Гипотезой служило предположение, что характер взаимоотношений с родителями имеет значимые отличительные черты в группах девушек с разным типом отношения к роли матери.
Задачи исследования включали: 1) изучение особенностей отношения к родительской позиции матери у девушек студенческого возраста; 2) сравнительный анализ роли матери и отца в формировании у девушек отношения к материнству; 3) определение роли сиблинговой позиции в формировании отношения к материнству; 4) сопоставление типов отношения к материнству у девушек-студенток из столицы и регионального центра.
Метод
Выборка. В исследовании приняли участие девушки и молодые женщины (N = 230) в возрасте от 17 до 23 лет (М = 19,5 лет), студентки вузов гг. Москвы и Курска (по 115 человек из каждого города).
Методики. Определение типа отношения девушек к материнству проводилось на основе проективной методики «Незавершенные предложения». Был разработан набор из 12 незавершенных предложений, индуцирующих высказывания по четырем темам: 1) отношение к материнству и роли родителя («Рождение ребенка станет для меня...»); 2) самоотношение («Я как мать ...»); 3) жизненные планы, связанные с материнством и профессиональной карьерой («При выборе между профессиональной карьерой и материнством.»); 4) представления о материнстве («Заботиться о ребенке мне.») [5].
С помощью опросника И.М. Марковской оценивался характер взаимодействия в родительской семье на основе шкал «требовательность родителя», «строгость родителя», «контроль», а также восприятие девушками своих взаимоотношений с обоими родителями по шкалам «эмоциональная близость к родителю», «принятие», «сотрудничество», «согласие», «последовательность», «авторитетность родителя» и «удовлетворенность отношениями» [6].
При обработке данных использовался пакет статистических программ SPSS 20.0. (описательная статистика, анализ надежности, корреляционный анализ, непараметрические методы сравнения двух и нескольких независимых, а также связанных выборок).
Результаты и обсуждение
Типы отношения к родительской позиции матери. Анализ результатов методики «Незавершенные предложения» позволил определить пять типов отношения девушек к родительской позиции матери. Рассмотрим особенности выделенных у участниц исследования типов отношения к материнству, ранжированных в порядке снижения значимости материнской роли.
Тип 1: Приоритет и принятие материнской роли. Почти треть выборки (29,6%) респондентов считают материнство приоритетной сферой жизни и заявляют о желании стать матерями в ближайшие несколько лет, считая эту задачу более актуальной, чем профессиональная карьера. Примеры характерных высказываний: «При выборе между профессиональной карьерой и материнством — однозначно выберу материнство... материнство важнее... я выберу материнство». «Мои планы на ближайшие несколько лет — выйти замуж и родить ребенка. стать мамой». «Заботиться о ребенке мне — в удовольствие. хочется уже сейчас. будет несложно».
Тип 2: Положительное отношение, но отложенное родительство. Определенно положительное отношение к перспективе стать матерью продемонстрировали 23,6% участниц исследования. Материнство воспринимается ими как счастливое событие, например: «Рождение ребенка станет для меня счастьем... самым важным событием... грандиозным событием...». «Заботиться о ребенке мне в радость. нравится.». Однако, несмотря на высокую позитивную значимость материнства, в ближайшие планы оно не входит, приоритет отдается получению образования и утверждению в профессии, например: «Мои планы на ближайшее будущее — образование. закончить учебу, устроиться на работу. учеба, наука». «Для меня материнство — счастье, но не сейчас. что-то желанное и далекое пока». Подобная позиция, очевидно, в значительной мере обусловлена нежеланием прерывать учебу в вузе.
Тип 3: Материнство как долженствование. Это наименьшая по численности группа девушек (11,1% выборки). Высказывая положительное эмоциональное отношение к материнской роли, респондентки воспринимают ее скорее как нечто обязательное, своего рода высокий долг, долженствование. Такое отношение к материнству иллюстрируют следующие высказывания: «Для меня материнство — смысл жизни женщины. интересная и сложная задача». «Заботиться о ребенке — надо. необходимо. будет нужно. обязательно». «Воспитание ребенка — необходимо. сложно и ответственно.». Осознание сложности и ответственности материнской роли может свидетельствовать о наличии некоторой доли амбивалентности в этом типе отношения к материнству — амбивалентности, которая наиболее отчетливо проявляется в следующей группе участниц исследования.
Тип 4: Амбивалентное отношение и отложенное родительство. Признавая значимость и привлекательность материнской роли, девушки в этой группе, составившей 22,2% выборки, демонстрировали неуверенность в своей готовности выполнять материнские функции и сконцентрироваться на этой задаче. Для них характерны такие высказывания, как «Воспитание ребенка — сложная задача. самый тяжкий труд. трудный. энергозатратный процесс. то, с чем я боюсь не справиться». «Для меня материнство — это пугающе. жуткая ответственность. приятно и страшно одновременно». Амбивалентное отношение к материнству сочетается со стремлением отложить родительство на более поздние сроки.
Тип 5: Отвержение материнства и материнской роли. Негативное отношение к материнской роли и неготовность осуществлять материнские функции обнаружили 13,4% участниц исследования. В характерных для этой группы высказываниях девушек звучало явное нежелание принять на себя материнские заботы в обозримой жизненной перспективе: «Для меня материнство — непривлекательно. это не про меня». «Заботиться о ребенке мне — не хочется. надеюсь, не придется. неблагодарное дело». «Рождение ребенка станет для меня — концом беззаботной жизни. катастрофой».
Таким образом, определенно позитивное эмоциональное отношение к возможному будущему материнству обнаруживают менее трети выборки девушек (почти 30% относятся к 1-му типу). При этом каждая седьмая (13,4%) склонна вообще отказаться от таких жизненных планов (5-й тип). Особого внимания заслуживает наиболее представительная часть выборки (57%), объединяющая девушек, которые по разным мотивам откладывают планы рождения детей на будущее — ближайшее, далекое или неопределенное (2—4-й типы).
Сравнение распределения типов отношения к материнству среди жительниц гг. Москвы и Курска обнаружило интересные особенности: полностью совпадают доли девушек с амбивалентным и отвергающим отношением к материнству, тогда как приоритетное отношение к рождению детей явным образом преобладает у москвичек. Жительницы Курска чаще москвичек рассматривают рождение ребенка как необходимое, но требующее отсрочки. Полученные результаты показывают, что фактор места проживания — в столице, либо таком крупном провинциальном центре, как г. Курск — не сказывается на распространенности позиции отказа девушек от материнской роли. Однако на планы рождения детей этот фактор влияет: позиция приоритетного отношения к материнству среди москвичек встречалась почти в два раза чаще, чем в Курске (37,4% против 18,3%). Можно полагать, что более высокий социальноэкономический уровень жизни в столице позволяет девушкам с большей уверенностью планировать рождение ребенка. Эти данные хорошо согласуются с мнением социологов о том, что среди жителей Москвы бездетность — чаще добровольная, тогда как среди жителей российских регионов она в большей степени носит вынужденный характер [3].
Особенности детско-родительских отношений у девушек с разным типом материнской позиции. Проверка внутренней согласованности данных опросника ВРР [6] на основе коэффициента альфа Кронбаха показала их весьма высокую надежность по шкалам принятия, авторитетности и удовлетворенности (а=0,855 и более) и высокую и удовлетворительную — по остальным шкалам (от а=0,624 и выше).
Сравнение показателей детско-родительского взаимодействия у девушек с пятью разными типами отношения к материнству обнаружило множественные статистически значимые различия (табл. 1).
Наиболее показательным оказалось сопоставление двух контрастных групп — девушек с приоритетным (1-й тип) и отвергающим (5-й тип) отношением к материнству (профили детско-материнского взаимодействия представлены на рис. 1). Девушки, отвергающие материнскую роль, воспринимают своих матерей как более строгих и значительно менее близких им, менее принимающих, менее склонных к сотрудничеству и авторитетных по сравнению с теми, кто отдает приоритет материнству.
Таблица 1
Значимость различий между параметрами детско-родительских отношений в группах девушек с приоритетным (1-й тип) и отвергающим (5-й тип) отношением к материнству
Параметры детско-родительских отношений (с матерями) |
|
Отношения девушек с матерями |
Отношения девушек с отцами |
||||
Тип отношения к материнству |
Средний ранг |
Критерий U Манна—Уитни |
Уровень значимости |
Средний ранг |
Критерий U Манна—Уитни |
Уровень значимости |
|
Требовательность |
Тип 1 Тип 5 |
49,19 40,36 |
724,000 |
0,142 |
38,96 39,09 |
603,000 |
0,982 |
Строгость |
Тип 1 Тип 5 |
44,27 51,61 |
753,000 |
0,223 |
36,73 44,68 |
480,000 |
0,157 |
Контроль |
Тип 1 Тип 5 |
46,89 46,89 |
871,000 |
0,832 |
38,99 39,02 |
604,500 |
0,995 |
Эмоциональная близость |
Тип 1 Тип 5 |
52,50 32,79 |
512,000 |
0,001 |
42,70 29,75 |
401,500 |
0,021 |
Принятие |
Тип 1 Тип 5 |
52,28 33,29 |
526,000 |
0,002 |
44,18 26,05 |
320,000 |
0,001 |
Сотрудничество |
Тип 1 Тип 5 |
53,02 31,61 |
479,000 |
0,000 |
43,45 27,89 |
360,500 |
0,006 |
Согласие |
Тип 1 Тип 5 |
48,82 41,20 |
747,500 |
0,203 |
42,65 29,89 |
404,500 |
0,023 |
Последовательность |
Тип 1 Тип 5 |
48,63 41,63 |
474,000 |
0,245 |
41,05 33,86 |
492,000 |
0,200 |
Авторитетность |
Тип 1 Тип 5 |
53,09 31,43 |
759,500 |
0,000 |
40,76 34,59 |
508,000 |
0,273 |
Удовлетворенность отношениями |
Тип 1 Тип 5 |
52,73 32,27 |
497,500 |
0,001 |
41,98 31,55 |
441,000 |
0,062 |
Анализ ответов девушек по отдельным пунктам опросника позволил конкретизировать эти различия: они касаются желания дочерей советоваться с родителями, делиться переживаниями и высказывать свое мнение. Значительно различаются указанные группы девушек по тому, встречают ли они со стороны своих матерей уважение по отношению к их взглядам и интересам, поддержку стремления к самостоятельности. Особенно яркие различия касаются сотрудничества и родительского принятия: девушки, ориентированные на материнство (1-й тип), воспринимают своих матерей как ощутимый источник поддержки и позитивной оценки, тогда как в противоположной группе (5-й тип) с образом матери связаны критичность и неодобрение дочерей. Строгость родителей связана с негативным отношением дочерей к собственному материнству. В совокупности все эти факторы обусловливают принципиально разный уровень авторитетности фигуры матери и разную степень удовлетворенности отношениями с ними.
Рис. 1. Профиль детско-родительских отношений девушек с матерями в группах с приоритетной (1-й тип) и отвергающей (5-й тип) позицией в отношении материнства.
Показатели детско-родительских отношений девушек с матерями: 1) требовательность родителя; 2) строгость родителя; 3) контроль; 4) эмоциональная близость к родителю; 5) принятие; 6) сотрудничество; 7) согласие; 8) последовательность; 9) авторитетность родителя; 10) удовлетворенность отношениями
Сравнительный анализ взаимоотношений девушек с отцами и матерями показал заметно большие возможности влияния матерей на позицию дочерей в вопросах личной и семейной жизни. Так, в целом по выборке матери воспринимаются (по сравнению с отцами) как более требовательные, контролирующие, но одновременно и более близкие, авторитетные и сотрудничающие (различия по критерию Уилкоксона значимы на уровне от р=0,000 до р=0,005). Родители мало различаются между собой в глазах дочерей по уровню строгости, принятия и воспитательной последовательности, однако степень удовлетворенности взаимоотношениями с матерями у девушек (в целом по выборке) намного выше, чем с отцами (р=0,000).
Существенную роль в характере взаимоотношений девушек с родителями также играл и фактор их совместного (группа 1) либо раздельного (группа 2) проживания. При сравнении этих групп были установлены статистически высоко значимые различия по пяти параметрам взаимодействия респонденток с родителями (от р=0,005 до р=0,032 по критерию Манна—Уитни) и по двум — на уровне тенденции. Прежде всего различия касались степени контроля и принятия. Соотношение этих различий было следующим: девушки, проживающие вместе с родителями, оценивали требовательность, строгость и контроль своих родителей как более высокие (различия статистически значимы); и, напротив, показатели эмоциональной близости, принятия, сотрудничества, согласия, последовательности, авторитетности родителей и удовлетворенности отношениями были значимо ниже, чем у их сверстниц, живущих самостоятельно, без родителей. Различия между группами были незначимы только относительно показателей последовательности, требовательности и строгости матерей.
Подобная закономерность имела место в отношениях девушек как с матерями, так и с отцами. Анализ ответов в конкретных пунктах опросника показал, что позитивное восприятие дочерями взаимоотношений с родителями базировалось, главным образом, на признании последними самостоятельности, отсутствии мелочного контроля, на внимании и уважении («родители могут признать свою неправоту и извиниться передо мной»), а также наличии общих взглядов. По данным социологического опроса в 2015 г., среди 18—24-летних респондентов раздельное проживание родителей и взрослых детей приветствуют 67% опрошенных [9]. Девушек и молодых людей привлекает освобождение от жесткого контроля со стороны родителей, которое, по их мнению, приводит к уменьшению конфликтов. В этой ситуации родители отмечают большее желание детей прислушиваться к их советам. Обе стороны признают, что отделение от родительской семьи дает возможность повзрослевшим детям раньше стать самостоятельными, начать отвечать за свои поступки и решения.
Но сказывается ли фактор совместного либо раздельного проживания на отношении девушек к материнской роли? Результаты показали, что в группе с приоритетным отношением к роли матери (1-й тип) явным образом преобладают девушки, живущие отдельно от родителей. Напротив, в группе с отвергающим отношением к материнству больше девушек, живущих вместе с родителями. Что касается позиции отложенного родительства (2—4-й типы), то она не имеет однозначной связи с фактором проживания «вместе—раздельно». Таким образом, прослеживается тенденция: отдельное проживание девушек чаще сопряжено с их большей самостоятельностью — как реальной, фактической, так и субъективно ощущаемой, что, в свою очередь, помогает их самоопределению в вопросе о материнстве и принятию ими этой роли.
Роль сиблинговых отношений в становлении материнской позиции. Еще одним фактором в структуре родительской семьи, способным оказывать влияние на формирование того или иного отношения к материнству, служит сиблинговая позиция. Большая часть участниц исследования (около 90%) либо были единственными детьми в родительской семье, либо имели одного брата или сестру. В связи с этим нами будут рассмотрены три сиблинговые позиции: единственный, старший и младший ребенок в семье.
На рис. 2 представлено процентное соотношение девушек, имеющих разную сиблинговую позицию в группах, объединенных по типу отношения к материнству. Можно видеть, что:
1) у девушек, которые были единственными детьми в своей семье, чаще, чем при других сиблинговых позициях, встречается приоритетное позитивное и амбивалентное отношение к материнству;
2) у девушек, которые были старшими в родительской семье, чаще, чем при других сиблинговых позициях, наблюдается отвержение материнства;
3) у девушек, которые были младшими в родительской семье, чаще встречается положительное отношение, отложенное родительство и реже — материнство как долженствование, чем при других сиблинговых позициях.
Рис. 2. Процентное соотношение девушек, имеющих разную сиблинговую позицию, в группах, объединенных по типу отношения к материнству
Полученные результаты представляются нам во многом закономерными. Тот факт, что для единственных дочерей материнство чаще, чем в других случаях, бывает позитивно принимаемым и амбивалентным родительством, но реже — отложенным, может быть связан с тем обстоятельством, что именно на них полностью фокусируются родительское внимание, любовь, забота и контроль. В зависимости от характера родительского отношения это может приводить как к безусловному принятию материнской роли, так и к неоднозначному к ней отношению.
Более частое отвержение материнства старшими дочерями может быть вызвано тем, что в детстве родители перекладывали часть обязанностей по воспитанию и уходу за младшими детьми на старшую дочь.
Реже встречающийся тип материнства—долженствования и более распространенное отложенное родительство у младших детей в семье мы связываем с тем, что на младших родители и другие члены семьи в меньшей степени оказывают давление в отношении реализации родительской роли, ведь, как известно, внуков прежде всего ждут от старших детей. Кроме того, младший ребенок в семье обычно не имеет опыта «родительской» заботы о сиблинге, в силу чего над ним не довлеет социальный долг и обязательство в отношении ухода и присмотра за братом и сестрой.
Если же остановиться более подробно на девушках, имеющих брата или сестру, и рассмотреть особенности отношения к материнству с учетом пола сиблинга и порядка его рождения (рис. 3), то можно отметить три тенденции:
1) девушки, имеющие старшего брата или младшую сестру, чаще обнаруживают позитивно-принимающее отношение к материнству и реже — амбивалентное отношение либо отвержение материнской роли;
2) при наличии младшего брата все типы отношения к материнству встречаются практически одинаково часто, при этом материнство как долженствование чаще всего отмечается именно в этом случае;
3) имеющие старшую сестру девушки реже всего имеют приоритет- но-принимающий тип отношения к материнству и чаще всего — отложенное родительство (как при позитивном отношении к материнству, так и при его отвержении).
Можно предположить, что преобладание позитивно-принимающего отношения к материнству в случае, когда респонденты имели старшего брата или младшую сестру, связано с позитивным опытом моделирования гендерных семейных ролей: старший брат защищает, заботится, оберегает младшую сестру, обеспечивая «сильный тыл» в самоопределении в материнстве за счет уверенности в поддержке со стороны будущего супруга, а реализация роли старшей сестры позволяет «примерить» на себя роль родителя и обрести эмоционально-положительный опыт заботы и помощи младшим.
Рис. 3. Процентное соотношение девушек, имеющих старшего/младшего сиблинга, в группах с разным типом отношения к материнству
Выводы
Эмоционально-смысловое отношение девушек студенческого возраста к родительству и материнской роли существенно различается и варьируется от уверенно положительного (приоритет материнства у 29,6%) через позитивно-отложенное (23,6%) и материнство как долженствование (11,1%) до амбивалентного (22,2%) и негативного, осознанно отвергающего (13,4%). Неблагоприятная тенденция негативного и амбивалентного отношения к материнству выявлена у более чем трети обследованной выборки (35,6%).
В основе разных типов отношения к материнству лежит специфичный для студенческого возраста конфликт между мотивами создания семьи и рождения детей, с одной стороны, и мотивами получения образования и профессии — с другой. Высокая значимость образования и профессиональной карьеры, побуждаемая мотивами личных достижений, а также материальной независимости и самореализации, диктует откладывание рождения ребенка на близкую или отдаленную перспективу (57% выборки). Полученные данные подтверждают тенденцию снижения субъективной значимости материнства среди девушек-студенток как особой социальной группы.
Характер взаимоотношений девушек с родителями выступает как одно из важных условий, определяющих их позицию относительно материнства. Формированию позитивных эмоционально-смысловых установок в отношении рождения детей способствуют такие качества детско-родительских отношений, как склонность к сотрудничеству, близость, согласие и авторитетность родителей, но особенно явно — принятие и общая удовлетворенность отношениями. Напротив, низкие значения по названным параметрам, придающие взаимоотношениям дисгармоничный характер, обнаруживаются преимущественно у девушек, отвергающих для себя материнскую роль. Строгость родителей также связана с негативным отношением дочерей к собственному материнству. Несмотря на вполне определенные различия в характере взаимоотношений с матерями и отцами (последние менее близки и авторитетны), в вопросе о материнстве для дочерей значимы отношения с обоими родителями.
Существенную роль в характере взаимоотношений девушек с родителями играет фактор их совместного либо раздельного проживания. Девушки, проживающие вместе с родителями, оценивали требовательность, строгость и контроль своих родителей как более высокие, а показатели эмоциональной близости, принятия, сотрудничества, согласия, авторитетности родителей и удовлетворенности отношениями с ними — как более низкие, чем их сверстницы, живущие самостоятельно, без родителей. Совместное проживание взрослых дочерей с родителями во многих случаях негативно сказывается на их взаимоотношениях.
Девушки, проживающие отдельно от родителей, обнаруживают тенденцию к большей самостоятельности и склонности к позитивному самоопределению в вопросе о принятии материнской позиции.
Сравнение отношения к материнству у девушек-студенток из столицы и регионального центра показало, во-первых, равно значительную долю осознанно отвергающих материнство (15%) в обеих выборках и, во-вторых, заметно меньшее число девушек из Курска, позитивно относящихся к материнству, по сравнению с жительницами столицы. Указанное различие предположительно обусловлено более высоким социально-экономическим уровнем жизни в столице, который позволяет девушкам студенческого возраста более уверенно планировать рождение ребенка.
Порядок рождения и пол сиблинга обнаруживают определенную связь с характером отношения девушек к материнству. Позиция единственного ребенка чаще сочетается с безусловно-положительным и амбивалентным отношением к роли матери. Отвержение материнской роли чаще встречается в случае сиблинговой позиции старшего ребенка, а для позиции младшего ребенка характерно отложенное материнство, при этом достаточно редко встречается установка на родительство как долженствование.
Благодарности
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект 17-06-00825 «Личностные и семейные факторы формирования родительской позиции матери у девушек в период вхождения во взрослость».
[§] Захарова Елена Игоревна, доктор психологических наук, доцент кафедры возрастной психологии факультета психологии, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия, e-mail: e-i-z@yandex.ru
[**] Долгих Александра Георгиевна, научный сотрудник лаборатории политической психологии факультета психологии, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия, е-mail: ag.dolgikh@mail.ru
****** Молчанов Сергей Владимирович, кандидат психологических наук, доцент кафедры возрастной психологии факультета психологии, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия, е-mail: s-molch2001@mail.ru
******* Садовникова Татьяна Юрьевна, кандидат психологических наук, доцент кафедры возрастной психологии факультета психологии, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия, е-mail: tatsadov@yandex.ru
[‡] Burmenskaya Galina Vasil’evna, Ph.D., Associate Professor, Department of Developmental Psychology, Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, е-mail: burmenska@list.ru
[§] Almazova Ol’ga Viktorovna, Ph.D., Associate Professor, Department of Developmental Psychology, Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, е-mail: almaz.arg@gmail.com
[**] Karabanova Ol’ga Aleksandrovna, Doctor in Psychology, Professor, Department of Developmental Psychology, Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, е-mail: okarabanova@mail.ru
[††] Zakharova Elena Igorevna, Doctor in Psychology, Associate Professor, Department of Developmental Psychology, Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, е-mail: e-i-z@yandex.ru
[‡‡] Dolgikh Aleksandra Georgievna, Researcher, Laboratory of Political Psychology, Lomonosov Moscow State University, Moscow, е-mail: ag.dolgikh@mail.ru
Литература
- Бальбо Н., Биллари Ф., Миллс М. Рождаемость в развитых странах: обзор исследований [Электронный ресурс] // Демографическое обозрение. 2017. Т. 4. № 2. С. 133—195. URL: https://doi.org/10.17323/demreview.v4i2.7107 (дата обращения: 25.07.2018).
- Безрукова О.Н. Модели родительства и родительский потенциал: межпоколенный анализ // Социологические исследования. 2014. № 9. С. 85—97.
- Вильданова С. М., Граничная А. А., Мингалиева А. Р., Саляхиева Л.М. Тенденции распространения ценностей чайлдфри в России и их влияние на кризис института семьи // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2017. № 3. С. 192—205.
- Захарова Е.И. Условия становления негативного отношения современных женщин к материнской роли // Культурно-историческая психология. 2015. № 1. С. 44—49.
- Карабанова О.А., Бурменская Г.В., Захарова Е.И., Алмазова О.В., Долгих А.Г., Молчанов С.В., Садовникова Т.Ю. Типы отношения к материнству и родительской позиции у девушек в период вхождения во взрослость [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2017. Т. 10. № 56. С. 9. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 20.07.2018).
- Марковская И.М. Тренинг взаимодействия родителей с детьми. СПб.: Речь, 2005. 150 с.
- Савина Е.А. Детерминанты родительского отношения // Родители и дети: Психология взаимоотношений / Под ред. Е.А. Савиной, Е.О. Смирновой. М.: «Когито-Центр», 2003. С. 51—65.
- Сапоровская М.В. Исследование межпоколенных связей в семейном контексте [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2008. № 2 (2). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 22.04.2018).
- Тындик А. Демографическая повестка современной России: структура и воспроизводство населения. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2015. 96 с.
- Janoff-Bulman R. Shattered assumptions: Towards a new psychology of trauma. New York: Free Press, 1992. 256 p.
- Karabanova O.A. et al. Assumptions As A Basis For Attitude Forming To Mother’s Position In Girls // The European Proceedings of Social & Behavioural Sciences (EpSBS). № XLIII. P. 634—642.
Информация об авторах
Метрики
Просмотров
Всего: 3067
В прошлом месяце: 40
В текущем месяце: 6
Скачиваний
Всего: 1424
В прошлом месяце: 26
В текущем месяце: 1