Введение
Одной из фундаментальных проблем в психологии эмоций является дилемма уни- версальности-релятивизма природы эмоций. Существуют исследования, с одной стороны, определяющие универсальность в выражении и восприятии эмоций, а с другой — указывающие на культурное влияние и правила выражения эмоций.
Ряд исследователей, выдвигают гипотезу о том, что в контексте культуры можно увидеть некие предпосылки для возникновения эмоций. Предпосылками могут выступать события или ситуации, провоцирующие или вызывающие эмоцию. Существует мнение, что в разных культурах предпосылки эмоций должны быть похожи, главным образом это касается базовых эмоций, поскольку существует мнение, что все люди обладают универсальной «базой» переживаний. Но существует и иная точка зрения относительно этой дискуссии, сторонники которой указывают на то, что в разных культурах должны быть разные предпосылки эмоций, т. е. совсем не обязательно, что во всех культурах одни и те же события вызывают одинаковые эмоции.
Э. Холл выделил два различных типа культур, при этом он опирался на отличия, которые существуют в коммуникации между людьми, принадлежащими к одному типу культуры. Под контекстом Э. Холл понимал невербальную информацию, которая сопровождает каждое коммуникативное взаимодействие. Для низкоконтекстных культур характерны также различение эмоций и значимость проявления эмоций при общении. Для высококонтекстных культур эмоции не так значимы, часто нормами культуры даже предписывается скрывать искренние эмоции. В высококонтекстных культурах главное — установить контакт с собеседником, понять друг друга. Поэтому отношения здесь выстраиваются медленно и тщательно поддерживаются (Вилкова, 2019).
За последнее десятилетие основные кросс-культурные исследования продемонстрировали эмпирические факты, указывающие на культурно специфическое происхождение эмоций, в частности, были выделены две модели эмоций: «восточноазиатская» модель, ориентированная на межличностные отношения, в которых высоко ценится принадлежностью к группе, и «западная» модель, основанная на независимых представлениях о себе. Данные модели эмоций различаются по своей эмоциональной направленности (межличностная — на других и внутриличностная — на себя), прави - лам подавления или выражения эмоций, максимизации позитива и минимизации не - гатива и степени ценности сильного и слабого положительного состояния возбуждения (Tsai, Clobert, 2019).
В исследовании Й. Схои с коллегами (Choi, Lee, Choi, 2015) эмоциональных реакций на стандартизированные аффективные звуки (IADS-2) были получены значительные различия между представителями коллективистской культуры (корейцы) и индивидуалистической культуры (американцы) по оценкам валентности и возбуждения. В частности, корейцы и американцы показали наибольшую разницу в ответах на эротические, дождливые, нервные и грозовые звуки.
В исследовании А. Йип и С. Лоескенхофф (Yip, Loeckenhoff, 2018) были рассмотрены межкультурные различия у европейских американцев и американцев из Восточной Азии в предпочтениях последовательностей реалистичных стимулов. Необходимо было выбрать порядок, в котором они хотели испытать серию реалистичных стимулов (эмоциональные картины, отвратительные звуки и физические усилия) в течение короткого промежутка времени. По сравнению с американцами из Восточной Азии, европейские американцы показали более сильное предпочтение улучшать последовательность (т. е. наиболее положительные или наименее интенсивные стимулы использовать в конце).
В настоящей работе основной интерес был сфокусирован на восприятии эмоционально окрашенных акустических событий представителями различных этнических групп с целью выявления универсальных и культурно специфических элементов культуры в акустической среде. Предполагается, что в окружающей акустической среде существуют одномодально эмоционально окрашенные акустические события, инвариантные для представителей любой культуры. Ряд исследований посвящен невербальным вокализациям (плач, смех, вздох), которые не имеют лингвистического контента и встречаются во всех известных культурах. Относительное отсутствие лингвистического контента означает, что звуки могут использоваться для изучения универсального или межкультурного восприятия только базовых эмоций.
Каждый этнос и индивид обладают уникальными наборами эмоциональных концептов, зависящих от культуры и от прошлого опыта конкретного человека (Brooks, Chikazoe, Sadato, Freeman, 2019). Многообразие мировых языков демонстрирует разницу в восприятии и описании человеческого опыта. Вербальный фактор (язык и са - моотчет) являются еще одним механизмом, вызывающим и определяющим эмоции. Исследование Е.Дж. Парк и коллег (Park, Kikutani, Yogo, 2018) о влиянии культуры на категориальную структуру эмоциональных слов в японском и корейском языках по - казало, что существуют общая структура понятий эмоций и культурные специфические стили категоризации, а также языковые вариации, которые могут влиять на то, как люди осмысляют эмоции.
В рамках данного исследования мы пытаемся ответить на ряд вопросов. Существуют ли аналоги универсальности мимических проявлений лица для акустических событий? Какие акустические события могут быть отнесены к культурно специфичным?
Метод
Акустические события
В исследовании использовались, следующие акустические события: звуки, вызывающие эмоцию гнева («молоток», «мужской храп», «скрип двери»), отвращения («чавканье», «рвота», «скрежет»), страха («автомобильная авария», «рык льва», «взрыв бомбы»), радости («аплодисменты», «пение птиц», «детский смех»), страдания («вьюга», «женский плач», «мужской крик от боли»), стыда («отрыжка», «женский оргазм», «газоиспускание»), интереса («игровой автомат», «тропический лес», «синтезатор»), удивления («камнепад», «счетчик банкнот» «синтезатор»).
Для эмоций интереса и удивления использовалось одно и то же акустическое событие «синтезатор».
Процедура
Эксперимент участники проходили самостоятельно. Была разработана специальная компьютерная программа, в которой сначала каждый участник при регистрации указывал свои личные данные (имя, возраст, пол, образование, национальность), затем на экране предъявлялась общая инструкция: «Вы будете прослушивать пары звуков, вызывающие различные эмоции. Ваша задача — сравнить звуки в паре и выбрать, какой из них в большей степени вызывает у Вас эмоцию, указанную на экране». Каждому участнику последовательно предъявлялось 48 пар акустических событий (каждой эмоции соответствовало несколько комбинаций из выбранных звуковых фрагментов).
Метод парных сравнений представляет собой разновидность метода «вынужденного выбора», где участник должен из всех возможных парных сочетаний предъявленных звучаний выбрать самый предпочтительный, исходя из заданных критериев. В результате ответ будет получен даже в том случае, если слушатель сомневается, к какой эмоции относится предъявленный звук. Особенности отбора эмоций, процедуры использования метода парных сравнений для отбора эмоционально окрашенных акустических событий и подробное описание «стимульного» материала содержатся в работах (Выскочил, Носуленко, 2014; Выскочил, Носуленко, Самойленко, 2016a).
Участники исследования
Всего в эмпирическом исследовании приняли участие 151 человек, проживающих на территории:
• Кабардино-Балкарской Республики — 30 человек в возрасте от 17 до 24 лет (средний возраст — 19,5 года), 18 женщин и 12 мужчин, относящих себя к кабардинской этнической группе;
• Республики Тыва — 66 человек в возрасте от 18 до 53 лет (средний возраст — 23 года), 32 женщины и 34 мужчины, относящие себя к тувинской этнической группе;
• Республики Коми — 55 человек в возрасте от 16 до 66 лет (средний возраст — 42,8 лет), 30 женщин и 25 мужчин, относящих себя к этнической группе Коми.
Результаты исследования и их обсуждение
В процессе эксперимента регистрировались ответы участников и количество прослушиваний каждой пары звуков. Затем подсчитывались средние по группе участников частоты выбора каждого из трех звуков, предъявленных для соответствующей эмоции. Статистическая проверка полученных данных осуществлялась с помощью непараметрического критерия Т Вилкоксона. Для статистической обработки использовался статистический пакет SPSS v.17.
Результаты выбора участниками эксперимента одного из трех акустических событий с точки зрения представленности в них эмоции представлены в табл. 1. Для эмоций, где нет однозначного акустического события в рамках конкретной эмоции, приведены графики (рис. 1—3).
Таблица 1
Процентное отнесение акустического события к определенной эмоции
представителями трех субъектов Российской Федерации
|
Эмоция |
Акустическое событие |
Субъект Российской Федерации |
||
|
КБР |
Тыва |
Коми |
||
|
Гнев |
Молоток |
35% |
35% |
27% |
|
Скрип двери |
36% |
45% |
46% |
|
|
Храп |
29% |
20% |
27% |
|
|
Интерес |
Игровой автомат |
24% |
28% |
24% |
|
Синтезатор |
54% |
54% |
45% |
|
|
Тропический лес |
22% |
18% |
31% |
|
|
Отвращение |
Рвота |
58% |
57% |
61% |
|
Скрежет |
23% |
22% |
22% |
|
|
Чавканье |
21% |
21% |
17% |
|
|
Радость |
Аплодисменты |
51% |
50% |
48% |
|
Детский смех |
17% |
15% |
19% |
|
|
Пение птиц |
32% |
35% |
32% |
|
|
Страдание |
Вьюга |
10% |
18% |
23% |
|
Женский плач |
55% |
57% |
56% |
|
|
Крик боли |
35% |
26% |
20% |
|
|
Страх |
Авария |
50% |
52% |
46% |
|
Взрыв |
29% |
23% |
21% |
|
|
Лев |
21% |
26% |
32% |
|
|
Стыд |
Оргазм |
26% |
35% |
24% |
|
Отрыжка |
26% |
29% |
32% |
|
|
Газоиспускание |
48% |
36% |
44% |
|
|
Удивление |
Камнепад |
41% |
32% |
31% |
|
Синтезатор |
49% |
50% |
51% |
|
|
Счетчик |
10% |
18% |
18% |
|
Проанализируем результаты выбора участниками эксперимента одного из трех акустических событий («игровой автомат», «синтезатор», «тропический лес») с точки зрения представленности в них эмоции «Интерес». Как следует из рисунка, преимущественный выбор для эмоции «Интерес» относится к акустическому событию «синтезатор» — по отношению к событиям «игровой автомат» и «тропический лес» (p < 0,01 — для данных всех групп участников). Для участников, проживающих в Кабардино-Балкарской Республике и Республике Коми, акустические события «игровой автомат» и «тропический лес» вызывают примерно одинаковый интерес (различия не значимы), для участников, проживающих на территории Тывы, более интересным кажется событие «игровой автомат», чем «тропический лес» (p < 0,01).
Преимущественный выбор для эмоции «Отвращение» относится к акустическому событию «рвота» чаще, чем «скрежет» и «чавканье» (p < 0,01 — для всех групп участников). В исследовании Г.И. Счвеигер и др. (Schweiger, Fernandez-Dols, Gollwitzer, Keil, 2017) была обнаружена эмоция, которая вызывается определенными звуками, и в испанском языке имеет название «грима» (grima). Грима имеет близкий аффективный смысл с эмоцией отвращение, оценивается как эмоция, менее приятная, но более возбуждающая, чем отвращение, и имеет отличные от него физиологические проявления в сердечном ритме и в реакции на проводимость кожи. Наиболее частые особенности гримы касаются либо слуха (звук мела по доске, 38%), либо касания (царапание или касание ногтями — 29%, царапание или касание поверхностей — 17%). Важно отметить, что на тех языках, где нет конкретного термина (например, английский и немецкий язык), характеризующего данную реакцию на стимулы, связанные с гримой, этот опыт описывается как связанный с термином «отвращение». При отборе акустических событий для эмоции отвращения в рамках наших исследований данные звуки (звук сухого фломастера и звук мела по доске) не попали в общий набор по результатам частотного анализа.
Преимущественный выбор для эмоции «Радость» относится к акустическому событию «аплодисменты», по отношению к событиям «пение птиц» и «детский смех» (p < 0,01 для всех групп участников). Г.А. Брянт с коллегами (Bryant, Fessler, Fusaroli, 2018), предъявляя набор из 36 вариантов женского смеха, изучал, смогут ли слушатели по всему миру, независимо от их собственного родного языка и культуры, отличить реальный смех от поддельного. Результаты продемонстрировали высокую согласованность между культурами в умении отличить степень истинности смеха.
Преимущественный выбор для эмоции «Страх» относится к акустическому событию «авария» по отношению к событиям «взрыв» и «лев» (p < 0,01 — для данных всех групп участников).
Преимущественный выбор для эмоции «Страдание» касается акустического события «женский плач» по отношению к событиям «вьюга» и «крик боли» (p < 0,01 — для данных всех групп участников). При этом для участников, проживающих на террито - рии Кабардино-Балкарской Республики, акустическое событие «крик боли» вызывает большее «Страдание», чем «вьюга» (p < 0,01). Для участников, проживающих на территории Республики Коми и Республики Тыва, различия между этими двумя звуками незначимы.
Результаты выбора участниками эксперимента одного из трех акустических событий («молоток», «скрип двери», «храп»), с точки зрения представленности в них эмоции «Гнев», показаны на рис. 1.
Участники, проживающие на территории Республики Тыва, выбирали акустическое событие «скрип двери» и «молоток» чаще, чем «храп» (p < 0,01). Для участников, проживающие на территории Республики Коми, значимыми различиями характеризуется только выбор акустического события «скрип двери» по отношению к «молотку» и «храпу» (p < 0,05), в то время как для участников, проживающих на территории КабардиноБалкарской Республики, все три акустических события вызывают примерно одинаковый «Гнев» и различия незначимы (p < 0,01).
Результаты выбора участниками эксперимента одного из трех акустических событий («оргазм», «отрыжка», «газоиспускание»), с точки зрения представленности в них эмоции «Стыд», показаны на рису. 2.
Как следует из рисунка, для эмоции «Стыд» участники, проживающие на территории Кабардино-Балкарской Республики и Республики Коми, выбирали акустическое событие «газоиспускание» чаще, чем «отрыжка» и «оргазм» (p < 0,01). Все три акустических события вызывают примерно одинаковый «Стыд» для участников, проживающих на территории Республики Тыва.
Результаты выбора участниками эксперимента одного из трех акустических событий («камнепад», «синтезатор», «счетчик»), с точки зрения представленности в них эмоции «Удивление», показаны на рис. 3.
Из рисунка видно, что преимущественный выбор для эмоции «Удивление» относится к акустическому событию «синтезатор», по отношению к событиям «камнепад» и «счетчик» (p < 0,01 — для данных участников, проживающих на территории Тыва и Коми). Для участников, проживающих на территории Кабардино-Балкарской Республики, различия между этими двумя событиями («камнепад» и «синтезатор») оказались незначимыми (p < 0,01).
Заключение
Безусловно, для выявления универсальных, культурно специфичных и индивидуально специфических акустических событий необходимо расширение изучаемых этнических групп, описание контекста, в котором воспринимается звук, тщательное изучение культуры, религии и прошлого опыта участников исследования.
В исследовании Карри и др. (Curry, Mullins, Whitehouse, 2019) на основе анализа 60 этнических сообществ по всему миру были выявлены основные составляющие морального сознания: помощь семье, помощь своей общине, взаимность, храбрость, подчинение начальству (уважение), разделение спорных ресурсов (справедливость) и уважение предшествующего владения (права собственности). Данное исследование демонстрирует возможность выявления предпосылок и общих универсальных концептов, описывающих эмоционально-мотивационную сферу человека, что дает возможность поиска универсальных эмоционально окрашенных акустических событий.
Используемый метод парных сравнений позволил выявить «универсальные» акустические события, которые во всех трех выборках ассоциируются с конкретными эмоциями: «синтезатор» — интерес, «рвота» — отвращение, «аплодисменты» — радость, «женский плач» — страдание, «авария» — страх. Ранее проведенные эмпирические исследования с помощью метода вербализации (Выскочил, Носуленко, Самойленко, 2016Ь;Выскочил, Фролова, Носуленко, 2017) в четырех культурных средах — Россия (Республика Тыва, московский регион), Республика Казахстан и Япония — позволили выделить «универсальные» акустические события только для эмоций отвращения, страха и страдания. Основные отличия в описании и выборе акустических событий были характерны для японских участников — в культуре, где принадлежность к определенной группе означает больше, чем сохранение индивидуальности.
Финансирование
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 17-78-20226).