Введение
Исполнительные функции (ИФ) представляют собой комплекс нисходящих процессов, обеспечивающих целенаправленное поведение. ИФ целесообразно концептуализировать как метакогнитивную контролирующую систему, не ограничиваясь рассмотрением отдельных когнитивных процессов (Ward, 2019; Salehinejad et al., 2021). Согласно одному из подходов, ИФ подразделяются на «холодные», отвечающие за реализацию когнитивных процессов в эмоционально-нейтральном контексте, и «горячие», связанные с реализацией исполнительного контроля на фоне различных эмоциональных состояний (Salehinejad et al., 2021).
Фронтальная альфа-асимметрия (ФАА), рассчитываемая на основе данных электроэнцефалографии (ЭЭГ), является одним из показателей функционирования префронтальной коры — области, которой отводится ключевая роль в реализации ИФ (Ward, 2019). ФАА вычисляется как разница между мощностью альфа-ритма в левой и правой лобных областях (Smith et al., 2017). Можно выделить два подхода к изучению ФАА: первый рассматривает ее как коррелят устойчивых индивидуальных характеристик, второй — в качестве коррелята эмоционально и мотивационно окрашенных состояний. Оба подхода сходятся в том, что снижение мощности альфа-ритма (отражающее рост активности) в левой лобной области отражает мотивацию достижения, а аналогичные изменения в правой лобной области — мотивацию избегания (Smith et al., 2017).
Исследования указывают на связь ФАА с индивидуальными характеристиками, в том числе относящимися к ИФ (Zhang et al., 2020; Edmunds et al., 2023). Однако в рамках метаанализа было выявлено, что связь ФАА с такими чертами, как экстраверсия, нейротизм, импульсивность, является слабой либо отсутствует вовсе (Kuper, Käckenmester, Wacker, 2019). Предполагается, что комплексный учет различных аспектов ИФ может способствовать обнаружению более выраженных связей индивидуальных характеристик с ФАА. Учитывая имеющиеся данные о ФАА как ЭЭГ-корреляте мотивации и эмоциональных состояний, следует ожидать, что ФАА будет связана с «горячими» ИФ (Smith et al., 2017).
Компьютерные игры представляют собой сложную деятельность, требующую высокого уровня саморегуляции, особенно в соревновательных матчах (Cregan, Toth, Campbell, 2024). При этом эмпирические данные о влиянии компьютерных игр на эмоциональную сферу остаются противоречивыми и варьируются в зависимости от игрового жанра, длительности игры и других факторов (Лаптева, 2024), которые, среди прочего, определяют состояние вовлеченности в процессе игры. Также наблюдается недостаток исследований, рассматривающих ФАА в качестве коррелята игровой результативности.
Настоящее исследование носит эксплораторный характер и имеет две основных цели: 1) изучить взаимосвязь между ФАА в покое и «горячими» ИФ у подростков, играющих в компьютерные игры; 2) рассмотреть взаимосвязь ФАА в покое после игры с игровой результативностью и состоянием потока.
Методы
Сбор данных проводился в киберспортивном детском лагере. Выборку исследования составили 38 подростков (одна девушка, средний возраст 15,02 ± 1,68 года): 17 игроков в Dota 2™ и 21 игрок в CS:GO™ (все юноши). Все участники были правшами, имели нормальное или скорректированное до нормального зрение, не имели черепно-мозговых травм, психических заболеваний и игровой зависимости.
Выполнялась регистрация ЭЭГ в состоянии покоя (1,5 минуты с открытыми глазами и 1,5 минуты — с закрытыми) до и после игрового тренировочного матча. ФАА рассчитывалась как разность логарифмов мощности альфа-ритма (8—13 Гц) в лобных отведениях: ФАА = log(F3) – log(F4). Расчет производился отдельно для записи с открытыми глазами, закрытыми глазами, а также усредненно по этим условиям записи.
За день до игры участники заполнили опросник для оценки исполнительных функций (Behavior Rating Inventory of Executive Function-2, BRIEF-2). На второй день участники приняли участие в тренировочном матче по Dota 2™ или CS:GO™, в ходе которого были собраны ЭЭГ-данные, а также зафиксирован итоговый командный результат (победа или поражение) по итогу игры. После игры участники заполняли опросник состояния потока (Flow State Scale-2, FSS-2).
Эксплораторный статистических анализ выполнялся методом линейной регрессии и предусматривал моделирование множества возможных взаимосвязей между ФАА и шкалами опросников, игрой, командной результативностью при учете возраста участников и игры.
Результаты и обсуждение
Полученные результаты указывают на то, что повышение относительной активности в правой лобной области (по отношению к активности в левой лобной области) связано с ухудшением поведенческой регуляции (β = 0,15, pFDR = 0,02). Кроме того, повышение относительной активности в левой лобной области может быть связано со снижением эмоциональной регуляции (β = –0.12, pFDR = 0,14).
Установленная взаимосвязь между относительной активностью в правой лобной области и индексом поведенческой регуляции (ИПР; более высокий балл соответствует более низкой способности к регуляции поведения) концептуально согласуется с данными о связи ФАА с саморегуляцией, преимущественно в части контроля импульсов (Zhang et al., 2020). Результаты также согласуются с ранее выявленной положительной связью между относительной активность левой лобной области и эмоциональным интеллектом (Mikolajczak et al., 2010). Поскольку ИПР указывает на контроль за последствиями действий в социальном контексте, успешная поведенческая регуляция будет зависеть от уровня эмоционального интеллекта.
Связь между ФАА и индексом эмоциональной регуляции (ИЭР) оказалась незначимой после применения поправки на множественные сравнения, однако наблюдалась тенденция к снижению эмоциональной регуляции при увеличении относительной активности в левой лобной области. Этот результат согласуется с данными о взаимосвязи между повышением активности префронтальной коры и снижением результативности в задаче на принятие решений в эмоционально окрашенном контексте (Edmunds et al., 2023).
Примечательно, что относительно большую активность в левой лобной области ассоциируют с импульсивностью. Gable et al. (2015) показали, что склонностью к импульсивному поведению в позитивном настроении связана с относительным снижением активности правой лобной доли. Другие аспекты импульсивности имели аналогичную связь (Neal, Gable, 2016; Neal, Gable, 2017).
Дефицит эмоциональной регуляции может выражаться в эмоциональной лабильности, вспыльчивости и навязчивых переживаниях (Gioia, Isquith, Roth, 2018). Высокая импульсивность в данном контексте может указывать на повышенную реактивность в ответ на эмоциональные триггеры, затрудняющую реализацию исполнительного контроля.
Несмотря на согласованность результатов с рядом исследований, важно подчеркнуть разнонаправленную связь ФАА с ИПР и ИЭР. Так, относительная активность в правой лобной области связана негативно с поведенческой регуляцией, но положительно — с эмоциональной. ИПР может отражать не только снижение тормозного контроля, но и нарушение процессов мониторинга собственного поведения, включающих способность оценивать свои действия через призму восприятия окружающих (Gioia, Isquith, Roth, 2018). Такое сочетание может привести к повышенной импульсивности, которая не обязательно сопровождается субъективной необходимостью корректировать поведение. Напротив, трудности в эмоциональной регуляции можно считать более осознаваемыми в силу субъективной значимости триггеров.
В рамках второй цели исследования не удалось обнаружить значимых связей ФАА после игры с победой или поражением команды и состоянием потока. Однако наблюдалась тенденция к взаимосвязи ФАА с аутотелическим опытом (β = 0.09, pFDR = 0,16) — состоянием повышенной внутренней мотивации, ориентированной на процесс, а не на результат деятельности (Cziksentmihalyi, 1990). Это противоречит большинству исследований, связывающих активность правой префронтальной коры с мотивацией избегания, но согласуется с результатами, указывающими на ее связь со стремлением к поиску ощущений (Neal, Gable, 2016). Данное противоречие может быть объяснено спецификой командных компьютерных игр. Повышенная вовлеченность может усиливать эмоциональные переживания из-за социальной и соревновательной динамики. Можно предположить, что изначальные реакции избегания, возникающие в ответ на игровые ситуации, впоследствии могли переоцениваться и способствовать вовлеченности в игровой процесс. В пользу этого свидетельствуют выводы о том, что игры, вызывающие более сильные эмоциональные реакции, часто воспринимаются как более увлекательные (Salminen et al., 2009).