Глагол как средство персонификации в тексте романа А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»

Работа посвящена глагольной персонификации как средству предикатной оценки, востребованному при анализе концепта «ГУЛАГ» в романе А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Цель статьи — исследовать глагольную персонификацию и способы ее выражения, которые важны писателю для создания образа ГУЛАГа. Объект исследования — текст романа А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», предмет — глагол как средство персонификации. Описание процедуры и методов исследования. В тексте романа А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» исследована роль глагольной персонификации в создании образа сталинских лагерей и репрезентации концепта «ГУЛАГ». Применены методы наблюдения и сопоставления, элементы компонентного анализа, контекстуальный, лексикографический анализ. Результаты исследования: выделен и получил полиаспектную оценку с лингвистических позиций один из основных способов создания образа ГУЛАГа в романе А.И. Солженицына — глагольная персонификация. Доказано, что персонификаторы становятся средством создания образа сталинских лагерей и его обитателей (заключенных), что является частью объема концепта и образа «ГУЛАГ» и представляет интерес для лингвистического исследования. Практическая/теоретическая значимость исследования. Результаты исследования вносят вклад в изучение языка произведений А.И. Солженицына, расширяют представления о концептосфере писателя и средствах образности его текстов; они могут быть применены при освоении дисциплин «Язык художественной литературы», «Стилистика», «Лингвистический анализ текста», «Лингвистический анализ художественного текста» в вузе.

Введение

В отечественной лингвистике в последние годы активно исследуется персонификация, благодаря которой может отражаться важная сторона национальной языковой картины мира; ученые обращаются к языковому материалу, характеризующему персонификацию в различных языках и конкретных идиолектах [7; 3; 16; 1; 6]. Активно этот вопрос рассматривается также в отношении языка рекламы [16; 14; 5]. В нашем исследовании персонификация будет анализироваться на материале текста романа «Архипелаг ГУЛАГ» одного из самых известных отечественных прозаиков и публицистов ХХ века А.И. Солженицына.

Значение термина «персонификация» мы определяем по С.П. Белокуровой: «Персонификация — это полное уподобление неодушевленного предмета человеку, при котором предмет наделяется не частными признаками человека, а приобретает все человеческие черты, часто человеческий облик» [11]. Возникает вопрос, чем же она отличается от олицетворения? Ответ опирается на различие средств создания олицетворения и персонификации. При олицетворении, как метафоре, используются субъектные глаголы, которые «своим прямым номинативным значением выражают действие, обозначая состояние, движение, процессы и события, охватывающие субъект» [15]. По итогам анализа дефиниций можем с уверенностью сказать, что если номинация неодушевленного предмета или явления используется в сочетании с глаголами или глагольными формами, обозначающими психическое состояние или физическое действие, которое характеризует человека, то возникает олицетворение. Однако если такое уподобление становится системным, то есть служит текстообразующим средством, если предмет или явление «приобретает все человеческие черты» [11], то можно с уверенностью говорить о персонификации.

Подтверждая теоретические положения С.П. Белокуровой и А.А. Уфимцевой, Е.И. Свиридова отмечает, что глаголы — это «ядерное средство обозначения бытийности» [9]. Следовательно, они относятся к наиболее продуктивным ресурсам языка, используемым для выражения персонификации в тексте. Это мнение подтверждается исследованиями отечественных лингвистов. В.В. Виноградов писал: «Глагол является наиболее сложной грамматически организованной, отвлеченной, но в то же время и наиболее насыщенной, то есть непосредственно отражающей действительность, категорией современного русского языка» [2]. У глагола важнейшая роль в предложении: он является связующим звеном между волей и представлением, которое, по мнению А.М. Пешковского, «рождает мысль» [12].

Стоит отметить, что глагольная персонификация, чтобы стать текстообразующим средством, должна обозначать деятельность, относящуюся только к человеку. Такие глаголы становятся «косвенными выразителями антропонимичности, что обусловлено их лексическим значением» [4].

Для нашего исследования персонификация интересна тем, что благодаря этому приему уподобления создается образ и концепт «ГУЛАГ» в тексте романа А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Считаем это положение рабочей гипотезой. Анализ персонификации даст возможность оценить объем концепта, рассмотреть, какие оценки выражает его аксиологический пласт, осмыслить авторское отношение к изображаемому в романе как к сложному художественному образу.

Глагольная персонификация как инструмент предикатной оценки в тексте романа А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»

При анализе языкового материала мы установили, что глагольная персонификация является одним из основных инструментов для создания образа «ГУЛАГа», Рассмотрев ее использование в тексте, можем с уверенностью сказать, что глаголы-персонификаторы выступают в четырех основных значениях: 1) «действия»; 2) «душевного состояния»; 3) «модальные» глаголы; 4) «мысли». Проанализируем глагольную персонификацию с учетом семантики слов, реализуемых в качестве контекстуальных партнеров в синтагмах при экспликации значимых содержательных компонентов в процессе концептуализации названия лагерной системы в романе А.И. Солженицына — ГУЛАГ, опираясь на выявленные семантические группы использованных писателем глаголов — средства предикации.

При описании административного устройства ГУЛАГа автор использует глагольную персонификацию: «Больше того, идея Френкеля оплодотворяет и само развитие ГУЛАГа: признается необходимым и ГУЛАГ построить по отраслевым управлениям. Подобно тому, как Совнарком состоит из наркоматов, ГУЛАГ для своей империи создает свои министерства: ГлавЛеслаг, ГлавПромстрой, ГУЛГМП (Главное Управление Лагерей Горно-Металлургической Промышленности)» [8]. Предикат конкретного действия создает употреблен в значении «основать, организовать» [10]. Видим, что образ ГУЛАГа ассоциируется с масштабными, но ужасными событиями ХХ века. В контексте звучит трагедийная нота: сеть лагерей захватит всю страну.

В военные годы управлением системы ГУЛАГов занимались эвакуированные министерства карательных органов СССР. А.И. Солженицын использует глагол с семантикой разрушительного процесса распадаться: «Связь между провинциальными городами уже не так надежна, как радиальная из Москвы, и на всю первую половину войны ГУЛАГ как бы распадается: он уже не управляет всем Архипелагом, а каждая окружная территория Архипелага достается в подчинение тому Управлению, которое сюда эвакуировано» [8]. Значения персонификаторов распадаться («утратить целостность, разделиться на отдельные части» [10]) и управлять («регулировать действия, контролировать» [10]) с отрицательной частицей не показывают, что ГУЛАГ был не всегда целостной структурой и системой управления.

Использование глагольной персонификации как главного средства создания образа ГУЛАГа не ограничивается анализом литературной лексики. Одним из важнейших языковых средств выступает просторечная лексика, которая создает истинный образ простого народа.

При характеристике питания заключенных автор возмущенно описывает отношение арестанта П. Якубовича к гречневой каше, которую было очень сложно получить в лагерях. Это репрезентируется предикатом с отрицательно частицей — не видать: «В рабочий день — три фунта хлеба и 48 золотников (200 граммов) мяса — да не выше ли нашего фронтового армейского пайка? У них баланду и кашу целыми ушатами арестанты относили надзирательским свиньям, размазню же из гречневой (! — ГУЛАГ никогда не видал ее) каши П. Якубович нашел «невыразимо отвратительной на вкус» [8]. Персонификатор в значении «прост. с оттенком удивления, возмущения, негодования» [10], а стилистическая помета указывает на специфику языка заключенных.

При анализе средств предикации замечаем, что последовательный выбор А.И. Солженицыным глаголов в качестве синтагматических партнером номинанты ГУЛАГ продолжает содействовать персонификации этой ключевой единицы текста романа: «Осиротел при таких посадках и ГУЛАГ» [8]. Писатель отмечает, что в места заключения стало меньше попадать людей. При помощи констатирующего ситуацию предиката осиротеть (несов. перен. «пустеть, оставаться без кого-либо» [10]) создается метафора, в центре которой остается идея ‘человека’.

А.И. Солженицын также использует предикат-персонификатор изнемогать при описании бытовых условий в лагерях: «Я не вижу здесь невозможного: это была логичная инструкция, потому что не хватало ни жилья, ни одежды, ни еды. ГУЛАГ изнемогал» [8]. Персонификатор в значении «потерять силы, ослабевать» [10] добавляет черту образу ГУЛАГа — ‘потребителя’, у которого не остается необходимого для существования: еды, одежды и жилья.

ГУЛАГ способен создавать что-то новое, точнее — слово: «… и сам ГУЛАГ родил звонкое нахальное слово: малолетка!» [8]. При помощи предиката родить, переносное значение которого «дать начало чему-то новому» [10], автор создал имплицитное указание на то, что обитателями ГУЛАГа были понимающие суть вещей, отнюдь не примитивные, прямые в оценках личности.

В тексте романа «Архипелаг ГУЛАГ» автор активно использовал модальные глаголы для создания персонификации: «Молодые пополнения послевоенных лет тоже не сразу стали такими, как хотел ГУЛАГ» [8]. Говоря о «новом» поколении осужденных, Солженицын использует персонификатор хотеть в значении «испытывать желание, охоту, ощущать потребность, необходимость в чем-л.» [10]. Семантика предиката доносит мысль о том, что молодые люди, которые оказались в ГУЛАГе, все равно станут такими, какими лагерная система хочет и должна их сделать, ведь им придется подчиниться правилам пребывания в «исправительном» учреждении.

Обратимся к другому языковому примеру: «Но угрызений совести не знает Архипелаг ГУЛАГ!» [8]. Предикат с отрицательной частицей не знать (угрызений совести) употреблен в значении «понимать, осознавать, давать отчет в чем-либо» [10]. Персонификатор в рамках контекстуального окружения показывает, что в ГУЛАГе нет никаких морально-нравственных норм, ведь он не обладает самым главным качеством человеческой души — совестью, которая может «испытывать угрызения», т.е. страдать и стремиться к правде. Значение фразеологической единицы угрызения совести («терзания себя вследствие своего неправильного поступка, чувство стыда или раскаяния» [10]) доказывает эту мысль. Смыслы, создающие представление о ГУЛАГе и оформляющие детали его образа, обнажают главную проблему системы лагерей — отсутствие всего человеческого по отношению к невинным людям.

Глагольная персонификация — это текстообразующее средство, которое позволяет А.И. Солженицыну дать оценочное отражение обобщенного образа тюремной системы СССР в ХХ веке. Благодаря анализу предикатной оценки образа ГУЛАГа средствами персонификации, понимаем, какими качествами обладает этот объект, и, соответственно, наделяет людей. Это такие качества, как жестокость, обреченность, смирение, моральная деградация и изворотливость.

Заключение

Глагол как средство персонификации в тексте романе А.И. Солженицына выступает инструментом предикатной оценки формируемого в тексте романа образа ГУЛАГа. Персонификаторы обрисовывают сталинские лагеря и его обитателей (заключенных): в тексте возникает метафорический образ, получающий концептуализацию. Глагольная персонификация, позволяет донести идею автора до читателей: ГУЛАГ — это мощная действующая сила, которая делает из людей рабов без собственного мнения и лица, создает и поддерживает те законы и традиции, из-за которых человек никогда не будет прежним, свободомыслящим, высоким духовно, если не сможет пройти тяжкий путь заключенного, не лишившись своих положительных морально-этических качеств. Глагольные предикаты помогают автору показать быт, нравы и ужас системы лагерей, куда часто попадали невинные люди. Эта система лагерей СССР «обесчеловечивала» каждого, кто туда попал, однако А.И. Солженицын проявил сочувствие к «сынам ГУЛАГа» и выразил надежду, что они «останутся людьми» вопреки угнетающему воздействию бесчеловечного ГУЛАГа.

1. Агапкина Т.А. Карпатоукраинская скуса — от слова к персонажу [Электронный ресурс] // Славянский альманах. 2022. № 3-4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/karpatoukrainskaya-skusa-ot-slova-k-personazhu (дата обращения: 22.10.2023).
2. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове) / под ред. Г.А. Золотовой. 4-е изд. 2001. М.: Рус. яз. 720 с.
3. Карпенко Е.И., Тактаева О.А. Приемы персонификации в ландшафтных описаниях на немецком языке [Электронный ресурс] // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2021. № 3 (845). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/priemy-personifikatsii-v-landshaftnyh-opisaniyah-na-nemetskom-yazyke (дата обращения: 22.10.2023).
4. Серебрякова Е.В. Глагольная персонификация и способы ее реализации в художественном тексте // Вестник МГОУ. Серия: Лингвистика. 2010. № 6. С. 67-72.
5. Самусевич О.М. Персонификация в журналистском тексте [Электронный ресурс] // Ученые записки Крымского федерального университета имени В.И. Вернадского. Филологические науки. 2008. № 1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/personifikatsiya-v-zhurnalistskom-tekste (дата обращения: 22.10.2023).
6. Сефербеков Р.И. О персонификации ветра у народов Дагестана [Электронный ресурс] // ИАЭК. 2005. № 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/o-personifikatsii-vetra-u-narodov-dagestana (дата обращения: 22.10.2023).
7. Соловьева Е.А. Персонификация в социально-психологической прозе М.Ю. Лермонтова [Электронный ресурс] // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2022. № 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/personifikatsiya-v-sotsialno-psihologicheskoy-proze-m-yu-lermontova (дата обращения: 22.10.2023).
8. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956: опыт художественного исследования. Ч. I-VII / под ред. Н.Д. Солженицыной. 2022. СПб.: Азбука-Аттикс. 1921 с.
9. Свиридова Е.И. Бытийная лексика в художественном тексте // Функциональная семантика слова. 1992. Свердловск. С. 53-59.
10. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. 4-е изд., стер. 1999. М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы.
11. Словарь литературоведческих терминов / автор-сост. С.П. Белокурова. 2005.
12. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. 1956. М.: ГУПИ. 500 с.
13. Ли Янь. Метафора персонификации как способ концептуализации действительности в кинотексте (на примере фильмов Э. Рязанова) [Электронный ресурс] // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2018. № 8-2 (86). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metafora-personifikatsii-kak-sposob-kontseptualizatsii-deystvitelnosti-v-kinotekste-na-primere-filmov-e-ryazanova (дата обращения: 22.10.2023).
14. Назарова Т.В. Персонификация новости в «Известиях» [Электронный ресурс] // Вестник ВолГУ. Серия 8: Литературоведение. Журналистика. 2008. № 7. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/personifikatsiya-novosti-v-izvestiyah (дата обращения: 22.10.2023).
15. Уфимцева А.А. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. 1980. М.: Наука. С. 5-80.
16. Фэн Юэ. Фикциональная персонификация в русских и китайских волшебных народных сказках [Электронный ресурс] // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2021. № 2 (844). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/fiktsionalnaya-personifikatsiya-v-russkih-i-kitayskih-narodnyh-volshebnyh-skazkah (дата обращения: 22.10.2023).