Психологическая наука и образование
2022. Том 27. № 3. С. 129–140
doi:10.17759/pse.2022270310
ISSN: 1814-2052 / 2311-7273 (online)
Взросление молодежи: сепарация от родителей, субъективная взрослость и психологическое благополучие в возрасте 18—27 лет
Аннотация
Рассматривается процесс взросления молодежи в период «формирующейся взрослости» с точки зрения протекания психологической сепарации от родителей и ее взаимосвязи с формированием идентичности взрослого (субъективной взрослостью) и психологическим благополучием. Исследование проведено на выборке 126 человек в возрасте 18—27 лет (М=22,3) с разным трудовым и семейным статусом. Измерялись показатели психологической сепарации (Опросник PSI Дж. Хоффмана), психологического благополучия (Шкала К. Рифф), удовлетворенности жизнью (шкала Э. Динера), уровень счастья (шкала М. Фордиса), показатели пространственной и функциональной сепарации, субъективная взрослость (вопросы анкеты). Выявлены неоднородность процесса сепарации и доминирование функциональной и поведенческой сторон над аффективной и когнитивной, а также большая выраженность сепарации от отца по сравнению с сепарацией от матери. Поведенческие компоненты психологической сепарации от родителей являются предикторами снижения удовлетворенности, счастья, целенаправленности жизни. Субъективная взрослость не имеет связи со степенью сепарированности, но имеет связь с психологическим благополучием: наиболее высокие уровни шкал психологического благополучия выявлены у молодых людей со сформированной идентичностью взрослого.
Общая информация
Ключевые слова: взрослость, сепарация, сепарация от родительской семьи, психологическое благополучие
Рубрика издания: Психология развития (Возрастная психология)
Тип материала: научная статья
DOI: https://doi.org/10.17759/pse.2022270310
Финансирование. Автор благодарит за помощь в сборе данных для исследования магистра психологии Л.А. Мурзенкову.
Получена: 28.02.2022
Принята в печать:
Для цитаты: Манукян В.Р. Взросление молодежи: сепарация от родителей, субъективная взрослость и психологическое благополучие в возрасте 18—27 лет // Психологическая наука и образование. 2022. Том 27. № 3. С. 129–140. DOI: 10.17759/pse.2022270310
Полный текст
Введение
Большинство современных исследователей отмечают существенные изменения, происходящие в процессах, сопровождающих взросление современной молодежи во всем мире [3; 15; 17; 19; 23; 25]. Становится понятно, что взросление — это сложный, многогранный процесс, охватывающий значительную часть жизни человека и подверженный влиянию исторического времени. Как отмечает Н.Н. Толстых, вопросы, с которых нужно начинать обсуждение проблемы современного взросления, — это вопросы о возрасте, начиная с которого человек может считаться взрослым, о требованиях социума к взрослому человеку и о внутренних критериях — «на основании чего сам растущий человек начинает считать себя взрослым?» [13, с. 8]. Таким образом, речь идет о выделении хронологических, социокультурных и психологических маркеров взрослости, которые взаимосвязаны лишь отчасти и подвержены гетерохронности, увеличивающейся в последние годы. Так, например, в последних демографических исследованиях показано, что возраст начала партнерских отношений снизился до исторического минимума, а возраст завершения образования, напротив, существенно увеличился. Молодежь «дебютирует в разных сферах жизни сообразно своим жизненным расписаниям и в свое время» [6, с. 36], что, вероятно, происходит в результате ослабления традиций, возрастающей информатизации и индивидуализации современного общества. Данный социально-демографический контекст обуславливает актуальность исследований взросления молодежи.
В каждом из выделенных аспектов взросления в последние десятилетия происходят серьезные трансформации. Хронологические маркеры взрослости существенно расширились [13; 15; 16; 25]. Последние 20 лет мы пользуемся термином Дж. Арнетта «формирующаяся взрослость» (emerging adulthood) по отношению к молодым людям от 18 до 30 лет [16], предполагая, что и к 30 годам не все совершают переход во взрослость, что особенно характерно для развитых индустриальных обществ, допускающих длительное образование и период поиска собственной идентичности через пробы и эксперименты.
Традиционные социально-ролевые маркеры вступления во взрослость, которыми являлись такие события, как окончание обучения, уход из родительской семьи, семейный статус, появление первого ребенка, принятие решения о будущей профессии, стабильная занятость, финансовая независимость, также утрачивают свою роль [23; 25], ряд авторов отмечает, что внутренние, психологические критерии взрослости преобладают по значимости над социальными [16; 25; 26], однако этот тезис сильно зависит от демографического контекста и социоэкономического статуса изучаемой группы молодежи [15; 16; 19], что указывает на неоднородность и высокую индивидуализацию процесса перехода во взрослость.
Психологические критерии взрослости связываются со становлением автономии, началом самореализации, ростом ответственности, индивидуализации, стрессоустойчивости, реалистичности. Это позволяет определить взросление как обретение качеств личностной зрелости — ответственности, автономии, жизнестойкости, направленности на саморазвитие, самопонимание [3; 11]. Большая часть этих качеств соотносится также с понятием психологического благополучия, включающего личностные характеристики позитивного функционирования [4].
Важнейшим психологическим критерием перехода во взрослость является субъективная взрослость или сформированная «взрослая» идентичность, позволяющая причислять себя к миру и субкультуре взрослых [9]. Субъективная взрослость начинает формироваться уже в подростковом возрасте как «чувство взрослости» — главное новообразование этого периода, включающее отношение подростка к самому себе уже как к взрослому, его представление или ощущение себя в определенной мере взрослым, которое в подростковом возрасте не всегда носит осознанный характер, но уже включается в проектирование образа взрослости [9], способствуя тем самым реальному взрослению. В исследовании М.В. Клементьевой показано, что в период 18-33 лет все еще совершается возрастной переход от диффузии к интеграции и связности «подлинного Я» и «взрослого Я», когда человеку удается гармонично сбалансировать свою аутентичность и социальные экспектации общества [2]. Показано, что на этапе формирующейся взрослости чувство взрослости нестабильно и растет с увеличением стрессовой наполненности жизни [18].
Увеличивающаяся дифференциация взросления, сложности выделения маркеров его достижения ставят вопрос о механизмах возникновения взрослости. В контексте взросления как становления собственной индивидуальности, обретения пространственной, функциональной и психологической автономии важнейшим механизмом является психологическая сепарация от родителей [1; 3; 4; 8; 12; 14; 24]. Своевременная сепарация ребенка от родителей связана с развитием способности контролировать, защищать, развивать свое психологическое пространство [7], соотносится со становлением ответственности, постановкой жизненных целей, выходом в самостоятельную жизнь, зрелостью, субъектностью [3; 12; 24]. Это долговременный процесс психического отделения ребенка от своих родителей, семьи, сопровождающийся развитием идентичности, который запускается уже в раннем возрасте и продолжается во взрослой жизни [12; 14; 24]. Т.В. Петренко, Л.В. Сысоева отмечают, что в возрасте 23-25 лет сепарационная активность значительно повышается — это переломный этап конфронтации, окончательного отделения от родителей, начала самостоятельной жизни [8]. Н.Е. Харламенкова выделяет внешнюю и внутреннюю стороны сепарации, где первая предполагает разделение, разрыв отношений, дистанцирование, избавление от внешнего контроля вместе с принятием ответственных решений, проявлением самостоятельности. Внутренняя сепарация — это отделение Я от внутренних объектов и настоящего — от образов прошлого и будущего, когда человек сепарируется от прежних чувств, действий, образа мыслей, не соответствующих новым жизненным задачам [14]. В структурной модели Дж. Хоффмана сепарация рассматривается на трех уровнях: эмоциональном (как снижение потребности в родительском одобрении и поддержке), аттитюдном (когнитивном) как формирование отличных от родительских взглядов и суждений, способность построения позиции, основанной на собственном опыте; функциональном (поведенческом) — способность принимать самостоятельные решения, решать проблемы, умение своими силами обеспечивать себя. Вводится представление о стиле сепарации (гармоничном или конфликтном), связанном с проявлением негативных чувств вины, гнева, тревоги, недоверия, возникающих в процессе отделения [1; 21]. Исследования фиксируют также гендерную специфику сепарации от родителей и различия моделей сепарации от отца и матери [1; 20; 22].
Сложная структура сепарации позволяет предположить, что именно особенности ее протекания — соотношение внешней и внутренней стороны, а также различных компонентов — обуславливают процесс становления взрослости как с точки зрения ее внешних социально-ролевых критериев (пространственная, финансовая независимость, самостоятельность в быту, построение отношений), так и внутренних, психологических — связанных со становлением зрелости и идентичности взрослого. Косвенными критериями, определяющими ход взросления, свидетельствующими о степени зрелости личности и успешности решения возрастных задач, могут являться психологическое благополучие личности в совокупности с его эмоциональными характеристиками — счастьем и удовлетворенностью. Рассмотрение сепарации как сложного комплекса процессов, обеспечивающих взросление, определяет новизну данного подхода к исследованию взросления молодежи.
Таким образом, исходя из всего вышесказанного, была сформулирована цель исследования — определить роль психологической сепарации от родителей в становлении идентичности взрослого и обеспечении психологического благополучия молодых взрослых.
Гипотеза основана на следующих предположениях:
-
Психологическая сепарация — это неоднородный феномен, где компоненты психологической сепарации от отца и от матери имеют разную выраженность и по-разному связаны со становлением идентичности взрослого (субъективной взрослостью) и психологическим благополучием молодого человека.
-
Выраженность процессов сепарации и сформированность идентичности взрослого взаимосвязаны с психологическим благополучием молодых взрослых в силу важности этого процесса в данном возрастном периоде.
Для реализации цели исследования и проверки поставленных гипотез были сформулированы следующие задачи: 1) комплексно изучить сепарацию от родителей в соотношении ее различных компонентов: пространственной сепарации, финансовой независимости, бытовой самостоятельности (функциональный аспект) и психологических компонентов сепарации от отца и матери с учетом гендерной специфики и хронологического возраста респондентов; 2) изучить сформированность идентичности взрослого (субъективную взрослость) и ее основания; 3) изучить связь сепарации и психологического благополучия со сформированностью взрослой идентичности; 4) оценить влияние компонентов психологической сепарации от родителей на показатели психологического благополучия.
Программа исследования
Методики. Для изучения психологической сепарации от родителей использовался Опросник Дж. Хоффмана (PSI) [21], адаптированный Т.Ю. Садовниковой, В.П. Дзукаевой [1; 4]. Шкалы: «Стиль сепарации», «Аффективный компонент сепарации», «Когнитивный компонент сепарации», «Поведенческий компонент сепарации», измеренные отдельно для отца и матери по 5-балльной шкале Лайкерта. Характеристика шкал соответствует структурной модели Дж. Хоффмана, представленной во введении.
Изучение функциональной сепарации включало оценку совместного или раздельного проживания с родителями (пространственный аспект); оценку самостоятельности в быту, сформированности необходимых жизненных навыков (приготовление пищи, уборка жилого пространства, оплата счетов, совершение необходимых бытовых и крупных покупок, коммуникация с госучреждениями и т.п.), измеренных по 4-балльной шкале; оценку финансовой независимости.
Для изучения субъективной взрослости респондентам был задан открытый вопрос: «Считаете ли вы себя взрослым человеком? Почему?», что позволило описать также и критерии, по которым молодые люди причисляют или не причисляют себя ко взрослым.
Для изучения психологического благополучия использовалась Шкала К. Рифф в адаптации Л.В. Жуковской, Е.Г. Трошихиной [10]. Шкалы: «Автономность», «Компетентность», «Личностный рост», «Позитивные отношения», «Жизненные цели» (чувство осмысленности и направленности своего существования), «Самопринятие», «Общий показатель психологического благополучия», измеренные по 5-балльной шкале Лайкерта. Для измерения эмоциональных аспектов благополучия использовались Шкала удовлетворенности жизнью Э. Динера в адаптации Д.А. Леонтьева, Е.Н. Осина и Шкала счастья М. Фордиса [10].
Выбранные методики являются широко использующимися в мировой практике [1; 3; 4; 10; 19; 21; 22; 26], что позволяет сопоставлять результаты различных исследований.
Выборка. В исследовании приняли участие 126 человек, проживающих в Санкт-Петербурге (50 мужчин, 76 женщин), в возрасте 18-27 лет (М=22,3; SD=2,1). Студенты составили 44% выборки, совмещающие работу и учебу — 15,3% выборки, работающие взрослые — 33,5%, около 7% выборки составили другие возможные варианты (в том числе отсутствие занятости). Выборка формировалась случайным образом с учетом возрастного диапазона периода формирующейся взрослости и относительно равномерного распределения по полу; анонимно и добровольно. Опрос проводился в онлайн-формате, участники по желанию получали обратную связь.
Методы статистического анализа данных: частотный анализ; описательная статистика; сравнительный анализ с использованием Т-критерия Стьюдента для зависимых и независимых выборок, однофакторного дисперсионного анализа ANOVA; корреляционный анализ (критерий Пирсона); регрессионный анализ; контент-анализ.
Результаты
Сепарация от родителей. Показатели функциональной сепарации в целом указывают на ее сформированность. Пространственная сепарация: с родителями проживает 25,8% выборки, остальные — молодые люди, проживающие в отдельной квартире, общежитии, с партнерами, у друзей или родственников. Средний возраст, когда молодые люди покидают родительский дом, составил 19 лет и колеблется в диапазоне от 15 до 24 лет. Финансовая независимость молодых людей также достаточно высока: 68% выборки полностью или почти полностью обеспечивают себя, 15% частично зарабатывают самостоятельно, но все еще пользуются родительскими деньгами, еще 10% находятся на обеспечении партнеров, только 6% молодежи полностью обеспечивают родители. У 74% выборки первый опыт оплачиваемой деятельности достаточно ранний и приходится на период 14—17 лет, простираясь далее до 23 лет. Бытовая самостоятельность в целом также вполне сформирована (М=3,03; SD=0,59) и подвержена гендерной специфике — по ряду показателей женщины чаще проявляют бытовую самостоятельность — это касается совершения повседневных покупок, уборки жилого пространства (р≤0,001), посещения медучреждений и планирования досуга (р≤0,05), что в итоге сказывается и на более высокой общей бытовой самостоятельности у женщин (р≤0,05).
Анализ средних значений по показателям психологической сепарации обнаруживает тенденцию большей выраженности показателей психологической сепарации от отца по сравнению с матерью независимо от пола (табл. 1). Это различие является высокозначимым для всех шкал, кроме стиля сепарации (р<0,001, Т-критерий для зависимых выборок), т.е. молодые люди значимо больше нуждаются в эмоциональной поддержке и одобрении со стороны матери, чем со стороны отца, обнаруживают большее сходство с материнскими представлениями и взглядами на мир при принятии важных решений, чаще нуждаются в совете матери, чем отца. Общей тенденцией является также преобладание поведенческого компонента сепарации для выборки в целом.
Таблица 1
Описательная статистика по шкалам методики психологической сепарации
Шкалы |
Выборка в целом |
М мужчины |
М женщины |
T-крит. |
|
М |
SD |
||||
Стиль сепарации (мать) |
3,67 |
0,71 |
3,91 |
3,50 |
3,26** |
Стиль сепарации (отец) |
3,80 |
0,77 |
3,91 |
3,75 |
1,13 |
Аффективный компонент (мать) |
3,56 |
0,85 |
3,73 |
3,46 |
1,76 |
Аффективный компонент (отец) |
4,04 |
0,94 |
4,16 |
3,97 |
1,04 |
Когнитивный компонент (мать) |
3,56 |
0,87 |
3,67 |
3,48 |
1,19 |
Когнитивный компонент (отец) |
3,86 |
0,95 |
4,00 |
3,78 |
1,19 |
Поведенческий компонент (мать) |
4,03 |
0,75 |
4,27 |
3,86 |
3,05* |
Поведенческий компонент (отец) |
4,38 |
0,79 |
4,37 |
4,38 |
-0,75 |
Примечания: * — р≤0,05; ** — р≤0,01.
Таблица 2
Распределение ответов респондентов относительно выделяемых
ими критериев взрослости
Категории |
Подкатегории |
% выборки |
Внешние критерии взрослости |
Финансовое обеспечение (независимость) |
19 |
Отдельное проживание |
10 |
|
Занятость (учится или работает) |
5 |
|
Всего по внешним критериям |
34 |
|
Внутренние критерии взрослости |
Ответственность |
32 |
Самостоятельность |
27 |
|
Психологические качества личностной зрелости («самодостаточность», уверенность в себе, «опора на жизненный опыт», забота о близких и т.п.) |
22 |
|
Стабильность |
5 |
|
Всего по внутренним критериям |
86 |
|
Другое (нет ответа, шуточный ответ и т.п.) |
15 |
Таблица 3
Показатели психоэмоционального благополучия в группах с разной
сформированностью взрослой идентичности (значимые различия)
Показатели |
Не считающие себя взрослыми |
Считающие себя взрослыми |
Сомневающиеся |
F |
p-уровень |
Компетентность |
25,84* |
32,09* |
30,36 |
8,244 |
0,001 |
Жизненные цели |
27,42* |
35,05* |
33,14* |
9,342 |
0,000 |
Самопринятие |
29,05* |
34,86* |
34,07 |
4,981 |
0,009 |
Общий показатель психологического благополучия |
181,53* |
204,02* |
201,5 |
5,701 |
0,005 |
Удовлетворенность жизнью |
3,05* |
4,19* |
4,00 |
4,097 |
0,021 |
Примечание: звездочкой (*) отмечены группы, значимо отличающиеся между собой по результатам применения поправки Шеффе.
Таблица 4
Результаты регрессионного анализа
Зависимые переменные |
R-квадрат |
Предикторы |
Бета |
р-уровень |
Удовлетворенность жизнью (Динер) |
0,50 |
Стиль сепарации от отца |
0,391 |
0,001 |
Поведенческий компонент от отца |
-0,431 |
0,002 |
||
Частота переживания счастья (Фордис) |
0,26 |
Стиль сепарации от отца |
0,420 |
0,001 |
Поведенческий компонент от матери |
-0,384 |
0,002 |
||
Жизненные цели |
0,14 |
Поведенческий компонент от отца |
-0,368 |
0,004 |
Позитивные отношения |
0,12 |
Стиль сепарации от матери |
0,348 |
0,007 |
Рис. Распределение ответов на вопрос о субъективной взрослости
Гендерные различия обнаружены по шкалам «Стиль сепарации (мать)» и «Поведенческий компонент (мать)» и свидетельствуют о том, что мужчины легче и гармоничнее сепарируются от матери, чем женщины, а также более независимы от матери в принятии важных решений и в своих жизненных выборах (табл. 1).
Коэффициент корреляции для зависимых выборок показал взаимосвязь между идентичными шкалами сепарации (0,358≤r≤0,570; p<0,001), что совместно с отсутствием значимых различий по компоненту «Стиль сепарации» от отца и от матери отражает однонаправленный и согласованный характер сепарации от родительской пары.
С помощью корреляционного анализа (критерий Пирсона) выявлено, что большая часть компонентов сепарации имеет тенденцию расти с возрастом (кроме аффективного компонента для отца и матери). Наиболее тесную связь с возрастом обнаруживают когнитивный компонент сепарации от отца (r=0,266; p=0,005) и поведенческий компонент сепарации от матери (r=0,264; p=0,003), т.е. имеет место тенденция увеличения различий во взглядах и суждениях с отцами и способность действовать без опоры на действенную помощь матери, однако потребность в эмоциональной поддержке и одобрении родителей не снижается с возрастом.
Субъективная взрослость и ее основания. Этот аспект изучался с помощью контент-анализа ответов на вопрос, считают ли себя молодые люди взрослыми и почему. Распределение ответов показало, что у более половины выборки (54,8%) идентичность взрослого сформирована (считают себя взрослыми), у четверти выборки (26%) идентичность взрослого не сформирована (не считают себя взрослыми), пятая часть выборки сомневается и дает противоречивые ответы (19,2%) (рис.).
Далее были проанализированы критерии, на основании которых респонденты относили (или не относили) себя ко взрослым. Было выделено 2 категории (внешние/внутренние критерии взрослости) и 7 подкатегорий (табл. 2). Подобное распределение категорий и подкатегорий основывается на довольно распространенном анализе критериев взрослости в современных исследованиях как внешних и внутренних [16; 17; 19; 26].
Результаты показали, что внутренние, психологические критерии взрослости являются преобладающими основаниями взрослости (доля их упоминаний составила 86%, тогда как внешних — только 34%), причем ответственность (32%) и самостоятельность (27%) занимают лидирующие позиции. Наиболее значимым внешним критерием является финансовая независимость (19%), а значение занятости как критерия взрослости наименее важно (5%).
Связь психологической сепарации, субъективной взрослости и психологического благополучия. С помощью однофакторного дисперсионного анализа были изучены различия психологической сепарации и психологического благополучия в группах с разной сформированностью идентичности взрослого. По параметрам сепарации значимых различий выявлено не было, т.е. субъективная взрослость не связана со степенью психологической сепарированности от родителей. Хронологический возраст молодых людей в группах с разной субъективной взрослостью также не отличался. Значимые различия выявлены по параметрам психологического благополучия (табл. 3).
Молодые люди со сформированной идентичностью взрослого обладают большим чувством мастерства и компетентности в овладении средой («Компетентность»), в большей степени принимают различные стороны своей личности («Самопринятие») и в целом более благополучны («Общий показатель») по сравнению с теми, у кого взрослая идентичность не сформирована. По шкале «Жизненные цели» значимо различается друг от друга каждая из выделенных групп, причем респонденты с несформированным чувством взрослости испытывают недостаток целей, чувства направленности и осмысленности жизни. Удовлетворенность жизнью также значимо выше в группе со сформированной идентичностью взрослого. Также субъективно взрослая группа имеет больший опыт (в среднем на 0,5 года) отдельного проживания (F=3,948; p=0,02).
Влияние компонентов психологической сепарации от родителей на психологическое благополучие молодых взрослых. Для решения этой задачи применялся множественный регрессионный анализ, где независимыми переменными выступили шкалы психологической сепарации от родителей, а зависимыми — параметры психологического благополучия. В табл. 4 результаты приведены в порядке уменьшения дисперсии моделей.
Стиль сепарации от отца является положительным предиктором удовлетворенности жизнью и частоты переживания счастья, стиль сепарации от матери — положительный предиктор компонента «Позитивные отношения» — гармонично протекающая сепарация позитивно сказывается на субъективном благополучии.
Вместе с тем рост поведенческой сепарации от родителей отрицательно сказывается на удовлетворенности жизнью и счастье. Отрицательное влияние поведенческого компонента сепарации от отца на критерий «Жизненные цели» показывает, что снижение ориентации на помощь отца, самостоятельное принятие решений может приводить к потере чувства направленности жизни.
Выводы и обсуждение
Результаты исследования подтверждают выдвинутую гипотезу о сепарации как неоднородном феномене. Показано, что поведенческая и функциональная стороны сепарации являются более выраженными по сравнению с эмоциональной и когнитивной составляющими в период формирующейся взрослости. Это частично соотносится с результатами исследования сепарации в юношеском возрасте [1; 8]. Отсюда можно предположить, что внешняя сепарация, маркерами которой выступают поведенческая и функциональная стороны, связанные со способностью самостоятельно принимать решения, совершать выборы, способностью к самообслуживанию, пространственным отделением и финансовой независимостью, ведет за собой внутреннюю, связанную с формированием идентичности и личностной зрелости.
Сепарация от отца в целом более выражена, по сравнению с сепарацией от матери, однако девушкам сложнее сепарироваться от матери. Сепарация ребенка в семье носит однонаправленный характер, т.е. отдаление от одного родителя не компенсируется приближением к другому.
На протяжении формирующейся взрослости показатели сепарации растут, однако отсутствие связи между возрастом и аффективными компонентами сепарации позволяет говорить о сохраняющейся в этот период потребности в эмоциональной поддержке и одобрении родителей. Вероятно, эмоциональная сепарация от родителей формируется наиболее поздно, за пределами ранней взрослости, что подтверждает предположение Н.Е. Харламенковой о продолжении процессов сепарации во взрослой жизни [14], а также согласуется с некоторыми эмпирическими исследованиями сепарации во взрослом периоде [12].
Субъективная взрослость не имеет связи со степенью сепарированности от родителей и хронологическим возрастом, но имеет связь с психологическим благополучием. По-видимому, рост самопринятия, компетентности в управлении средой, обретение направленности и осмысленности собственной жизни, общее ощущение устойчивости и удовлетворенности жизнью являются источниками формирования идентичности взрослого. Можно также предположить, что связь между сепарацией и субъективной взрослостью опосредована психологическим благополучием, а само по себе отделение не приводит к ощущению себя взрослым. Это согласуется с тем, что критерии взрослости для молодых людей в большей степени внутренние, психологические, где ответственность и самостоятельность являются главными маркерами, а наиболее значимый внешний критерий — финансовая независимость. Данные результаты соответствуют большинству результатов зарубежных исследований [16; 17; 19; 26].
Относительно влияния компонентов психологической сепарации на благополучие исследование показало, что поведенческие компоненты сепарации являются предикторами снижения удовлетворенности, счастья, целенаправленности жизни — самостоятельность в принятии решений и совершении выборов пока препятствует переживанию эмоционального благополучия, что, вероятно, связано с возрастанием количества жизненных трудностей и возросшей ответственностью. Гармоничный (бесконфликтный) стиль сепарации от родителей, напротив, способствует росту удовлетворенности жизнью и счастья. Похожие результаты были получены в одном из современных кросс-культурных исследований формирующейся взрослости [24].
В целом полученные результаты говорят о том, что сепарация, особенно внешняя — это болезненный и трудный для молодого взрослого процесс, однако преодоление этих трудностей ведет к росту психологического благополучия и формированию субъективной взрослости, а следовательно, способствует взрослению.
Вместе с тем следует отметить, что измерение субъективной взрослости как качественной характеристики в нашем исследовании выступает как его ограничение, поскольку полученные результаты не могли быть включены в регрессионный анализ для оценки их влияния на психологическое благополучие. В дальнейших исследованиях стоит уделить внимание разработке числовых шкал для измерения субъективной взрослости. Помимо этого, наиболее перспективным направлением в изучении взаимосвязи особенностей сепарации и процессов взросления является проведение лонгитюдных исследований, охватывающих весь период формирующейся взрослости, а также двустороннее изучение процессов сепарации в диадах «родитель-взрослый ребенок».
Литература
- Дзукаева В.П. Культурно-исторические и семейные факторы сепарации от родительской семьи в юношеском возрасте: дисс. ... канд. психол. наук. М., 2016. 278 с.
- Клементьева М.В. «Подлинное Я» как предиктор формирующейся взрослости студентов // Психологическая наука и образование. 2020. Том 25. № 3. C. 64—74. DOI:10.17759/pse.2020250306
- Литвинова А.В. Психологическая сепарация от родителей как условие развития целеполагания студентов [Электронный ресурс] // Психолого-педагогические исследования. 2020. Том 12. № 1. C. 59—71. DOI:10.17759/psyedu.2020120105
- Маленова А.Ю. Сепарация взрослеющих детей: свобода для или от?: Монография / А.Ю. Маленова, Ю.В. Потапова. Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2020. 311 с.
- Манукян В.Р., Трошихина Е.Г. Современные психологические концепции благополучия и зрелости личности: области сходства и различий // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2016. Вып. 2(26). С. 77—85. DOI:10.17072/2078-7898/2016-2-77-85
- Митрофанова Е.С. (Не)время взрослеть: как меняется возраст наступления дебютных биографических событий у россиян // Демографическое обозрение. 2020. Т. 7. № 4. С. 36—61.
- Нартова-Бочавер С.К., Бочавер К.А., Бочавер С.Ю. Жизненное пространство семьи: объединение и разделение. М.: Генезис, 2011. 320 с.
- Петренко Т.В., Сысоева Л.В. Возрастные этапы процесса сепарации от родителей // Акмеология. 2016. № 4. С. 180—184.
- Поливанова К.Н. Психология возрастных кризисов. М.: Издательский центр «Академия», 2000. 184 с.
- Психоэмоциональное благополучие: интегративный подход / Под ред. Л.А. Головей. СПб: Нестор-История, 2020. 360 с.
- Психологическая зрелость личности / Под общ. ред. Л.А. Головей. СПб.: Скифия-принт, СПбГУ, 2014. 240 с.
- Тихомирова Е.В., Самохвалова А.Г. Субъектность и авторство жизни у женщин среднего возраста: испытание сепарацией // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2020. Т. 26. № 4. С. 41—47. DOI:10.34216/2073-1426-2020-26-4-41-47
- Толстых Н.Н. Современное взросление // Консультативная психология и психотерапия. 2015. Том 23. № 4. С. 7—24. DOI:10.17759/cpp.2015230402
- Харламенкова Н.Е. Психологическая сепарация: феномен, понятие, концепция // Разработка понятий в современной психологии. Т. 2 / Отв. ред. А.Л. Журавлев, Е.А. Сергиенко, Н.Е. Харламенкова, Г.А. Виленская. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2019. С. 346—374.
- Шилова Н.П., Владыко А.К. Этапы взросления в российском современной культуре // Сибирский психологический журнал. 2021. № 82. С. 37—53. DOI:10.17223/17267080/82/317
- Arnett J.J. Presidential Address: The Emergence of Emerging Adulthood: A Personal History // Emerging Adulthood. 2014. Vol. 2(3). Р. 155—162. DOI:10.1177/2167696814541096
- Ayotte B., Revell A., Belanger N. The examination of instrumental activities of daily living and perceived adulthood in emerging adults // The International Journal of Aging and Human Development. 2020. Vol. 91(4). P. 467—475. DOI:10.1177/0091415020907312
- Bellingtier J.A., Neupert S.D. Daily Subjective Age in Emerging Adults: “Now We’re Stressed Out.” // Emerging Adulthood. 2019. Vol. 7(6). P. 468—477. DOI:10.1177/2167696818785081
- Boisvert S., Dion J., Poulin F., Blackburn M.-È., Brault M.-C., Gaudreault M. et al. Transition-To-Adulthood Profiles and Well-Being: Similarities and Distinctions Among Urban and Remote Contexts. Emerging Adulthood [Internet]. 2020 Dec 29; 216769682098304. Available from: http://dx.doi.org/10.1177/2167696820983040
- Geuzaine C., Debry M., Liesens V. Separation from Parents in Late Adolescence: The Same for Boys and Girls? // Journal of Youth and Adolescence. 2000. Vol. 29. P. 79—91. DOI:10.1080/13676261.2018.1478070
- Hoffman J.A. Psychological separation of late adolescents from their parents // Journal of Counseling Psychology. 1984. Vol. 31. P. 170—178.
- Kavčič T., Zupančič M. Types of separation-individuation in relation to mothers and fathers among young people entering adulthood // Journal of Youth Studies. 2019. Vol. 22(1). P. 66—86. DOI:10.1080/13676261.2018.1478070
- Shanahan M.J. Pathways to Adulthood in Changing Societies: Variability and Mechanisms in Life Course Perspective // Annual Review of Sociology. 2000. № 26. Р. 667—692.
- Sugimura K., Crocett E., Hatano K. et al. A Cross-Cultural Perspective on the Relationships between Emotional Separation, Parental Trust, and Identity in Adolescents // Journal of Youth and Adolescence. 2018. Vol. 47. P. 749—759. DOI:10.1007/s10964-018-0819-4
- Zukauskiene R. The experience of being an emerging adult in Europe // Emerging adulthood in a European context / In R. Žukauskienė (Ed.). Routledge. Taylor & Francis Group, 2016. Р. 3—16.
- Žukauskienė R., Kaniušonyt G., Nelson L.J., Crocetti E., Malinauskienė O., Hihara S., Sugimura K. Objective and subjective markers of transition to adulthood in emerging adults: Their mediating role in explaining the link between parental trust and life satisfaction // Journal of Social and Personal Relationships. 2020. Vol. 37(12). P. 3006—3027. DOI:10.1177/0265407520948621
Информация об авторах
Метрики
Просмотров
Всего: 3377
В прошлом месяце: 185
В текущем месяце: 53
Скачиваний
Всего: 1087
В прошлом месяце: 33
В текущем месяце: 11