Страхи современных дошкольников в представлении родителей: результаты эмпирического исследования

В статье обсуждаются результаты эмпирического исследования страхов дошкольников в представлении их родителей. Исследование проходило в ноябре 2022 – феврале 2023 гг. на базе Центра междисциплинарных исследований современного детства МГППУ. В качестве методик были использованы: авторская анкета для родителей дошкольников, а также «Методика управления тревожностью и страхами у детей» Т. Рудской. В исследовании приняли участие 366 родителей дошкольников из разных регионов Российской Федерации. Проведенное исследование позволяет составить представление о своеобразии страхов современных российских дошкольников, а также о связях между детскими страхами и такими аспектами воспитательных стратегий, как реакции родителей на тревожное состояние и плохое поведение ребенка. В целом полученные эмпирические данные свидетельствуют о том, что страхи дошкольников тесно связаны с особенностями детско-родительских отношений, что согласуется с результатами аналогичных исследований отечественных и зарубежных авторов.

Введение

Проблема преодоления и коррекции детских страхов занимает особое положение в психолого-педагогической науке. С одной стороны, страх играет важную роль – он способен повысить бдительность и поддержать безопасность ребенка. В то же время устойчивые страхи могут оказывать негативное влияние, поскольку «задерживают развитие личности, тормозят творческую деятельность, способствуют формированию низкой самооценки и повышенной тревожности» [7, с. 84].

По данным многих исследований, быстро меняющиеся социальные условия провоцируют рост психологического напряжения и страхов у детей [13].

У дошкольников появляются новые страхи, отражающие реалии современной действительности [4]. Многие из этих страхов связаны с сюжетами компьютерных и мобильных игр, фильмов и телевизионных передач, которые часто содержат агрессивные и пугающие образы [10; 22]. Пандемия COVID-19 расширила список распространенных детских страхов, добавив в него страх заражения, боязнь замкнутого пространства, страх за здоровье близких [9; 27; 28].

Необходимо отметить, что в последние годы у дошкольников по всему миру проявляются так называемые медицинские страхи. В фокусе психологических исследований все чаще оказывается боязнь стоматологов, уколов, разных типов лечения [12; 22; 23; 24; 25; 26; 27]. По данным Г. Клинберг и А. Броберг, в 2007 г. распространенность боязни стоматологических процедур у дошкольников составляла около 9%, причем ее интенсивность снижалась с возрастом [23]. В аналогичных исследованиях 2011-2013 гг. было показано, что страхи, связанные с лечением зубов, присутствуют у 8% детей 7-9 лет. При этом удалось установить, что боязнь стоматолога чаще проявлялась у детей, чьи родители сами испытывали страх перед лечением зубов [22]. Ввиду того, что страх перед уколом или другой болезненной медицинской манипуляцией может усиливать восприятие боли, многие исследователи говорят о необходимости работать над преодолением этих страхов, как только они возникли [25].

В целом, многие авторы отмечают, что нескорректированные вовремя страхи впоследствии могут стать причиной снижения уровня психологического благополучия ребенка [5], способствовать падению школьной успеваемости, усугублять протекание возрастных кризисов [11], перерастать в различные невротические расстройства [3; 4]. В этой связи перед психолого-педагогическим сообществом остро стоит задача изучения своеобразия страхов современных детей дошкольного возраста с целью последующей разработки различных технологий их преодоления и коррекции.

Страхи в контексте детско-родительских отношений

Остановимся кратко на известных теоретико-методологических подходах к изучению детских страхов. Одна из первых работ, посвященных феномену страхов, принадлежит С. Холлу, который полагал, что в процессе развития ребенок переживает страхи, которые ощущали и испытывали животные, а впоследствии – люди на разных этапах антропогенеза [18].

В современной науке принято выделять так называемые возрастные страхи – то есть те, которые встречаются у подавляющего большинства детей в определенные возрастные периоды.

Так, например, в концепции А. Джерсилда выделено пять видов возрастных страхов [21]:

1. от рождения до 1,5 лет – страхи темноты, внезапного шума, одиночества, чужих людей;
2. от 1,5 до 3 лет – страх внезапных движений, боязнь разлуки, заброшенности;
3. от 3 до 6 лет – страх животных, воображаемых существ, оскорблений;
4. от 6 до 11 лет – страх потери собственности, страх исключения из школы, страх уродства, болезни, смерти;
5. от 12 до 17 лет – страх телесных, социальных, интеллектуальных изменений; страх сексуальных отношений.

А.И. Захаров описывает следующие группы возрастных страхов [6]:

1. страхи до 1 года – инстинктивные реакции на громкие звуки, неожиданные перемещения, приближение большого предмета; беспокойство в ответ на уход матери и прерывание контакта (появляется около 7 месяцев);
2. страхи от 1 до 3 лет – боязнь чужих людей, страх одиночества, наказания, движущегося транспорта, страх животных, уколов;
3. страхи младшего дошкольного возраста – боязнь сказочных персонажей (Бабы-Яги, Кощея Бессмертного), страх уколов, высоты, темноты;
4. страхи старшего дошкольного возраста – страх смерти, животных, сказочных персонажей, страх страшных снов, боязнь глубины;
5. страхи младшего школьного возраста – страх опоздания в школу, боязнь ошибки, страх смерти родителей;
6. страхи подросткового возраста – страхи смерти, войны, боязнь нападения, пожара.

Возрастные страхи являются нормой развития; как правило, они исчезают по мере взросления ребенка. Например, впервые страх как реакция на сильный раздражитель возникает у ребенка в возрасте шести месяцев, проявляясь при встрече с незнакомым для ребенка лицом, и со временем проходит [16]. В то же время при неблагоприятных обстоятельствах страхи могут принимать устойчивый характер, превращаясь в невротические [7].

Причиной возникновения страхов может быть реальный случай (например, если ребенка испугала собака или клоун) или внушение со стороны взрослых (эмоционально насыщенное предупреждение ребенка об опасности). Частой причиной страхов выступает также детская фантазия. Дети «фантазируют себе чудовищ и монстров, например, в темной комнате, когда находятся одни. Либо делятся страшными историями со своими сверстниками, таким образом передают свои страхи другим» [7, с. 84].

Принято считать, что наиболее значимую роль в формировании детских страхов играет качество детско-родительских отношений. Возникновение страхов у ребенка может быть связано со стилем родительского воспитания (наказания со стороны взрослых, неадекватно завышенные требования, запугивание), семейными ссорами, неправильным стилем семейной коммуникации и т.д. [14; 18; 19].

А.С. Саржанова и А.К. Егенисова обращают внимание на то, что причинами страхов часто является чрезмерная опека (гиперопека) со стороны родителей, а также отношения, которые складываются у ребенка за пределами семьи (например, в детском коллективе, если ребенка не принимают, обижают) [16].

В исследовании Н.Н. Авдеевой и Ю.А. Кочетовой показано, что возникновению страхов у дошкольников способствуют такие аспекты детско-родительских отношений, как: отсутствие эмоциональной близости родителя с ребенком, непринятие (отвержение) ребенка родителем, а также высокий уровень тревожности в детско-родительских отношениях. Страхи часто возникают у детей при завышенных требованиях родителей, а также при сверхвысоком уровне родительского контроля [1].

В исследовании И.В. Кольцовой и В.В. Долганиной доказано, что на развитие страхов влияет стиль отношений с родителями. Так, неприятие со стороны матери приводит к страху «перед жизнью». Такой стиль отношений, как «авторитарная гиперсоциализация», приводит к формированию страха наказания, осуждения, отвержения обществом. В случае, если родители инфантилизируют ребенка, у него могут возникнуть и закрепиться страхи, связанные со здоровьем, смертью, чудовищами [8].

Э.А. Алимирзаева отмечает, что на возникновение страхов у детей влияет то, какие роли в семье занимают мать и отец. Страхи чаще возникают у детей, которые воспринимают в качестве главы семьи мать, а не отца, при этом мать проявляет беспокойство и раздражительность [2].

Существуют данные, согласно которым тревожность родителей способна передаваться детям. Дети тревожных родителей «учатся» бояться при встрече с пугающей информацией, заимствуя паттерны поведения родителей [20]. Аналогичным образом дети могут «перенимать» родительские страхи. Так, например, было обнаружено, что дети родителей, которые боятся стоматологических процедур, чаще подвержены страху лечения зубов по сравнению с детьми, чьи родители не испытывают такого страха [22].

В целом накопленный массив эмпирических данных убедительно показывает, что качество детско-родительских отношений оказывает всестороннее влияние на страхи дошкольников. Именно детско-взрослые взаимодействия во многом определяют содержание детских страхов, а также перспективы их преодоления в различные возрастные периоды. В условиях стремительно изменяющейся социальной реальности, которая характеризуется такими вызовами, как формализация отношений с родителями, избыточность информации и т.д. [13], научное сообщество сталкивается с необходимостью как просветительской работы с родителями, так и с задачей адресной разработки программ, направленных на преодоление и коррекцию страхов у детей дошкольного возраста. В настоящее время такие программы крайне разнородны по структуре, содержанию, критериям оценки эффективности и способам учета возрастных особенностей детей, что существенно затрудняет их эффективное применение практиками, работающими с дошкольниками.

Дизайн и выборка эмпирического исследования

В ноябре 2022 – феврале 2023 гг. на базе Центра междисциплинарных исследований современного детства МГППУ проходило исследование, посвященное своеобразию страхов в дошкольном возрасте, а также возможностям их преодоления в условиях игровой деятельности. Исследование включало два этапа – эмпирический и экспериментальный. В настоящей статье кратко представлены результаты эмпирического этапа[1].

В рамках эмпирического исследования (ноябрь–декабрь 2022 г.) был проведен опрос среди родителей детей 3–6 лет. Цель исследования заключалась в том, чтобы изучить представления родителей дошкольников о страхах своих детей, а также выявить возможные связи между: 1) страхами детей и страхами родителей; 2) страхами детей и родительскими реакциями на тревожное состояние ребенка. В ходе опроса родителям предлагалось ответить на вопросы методики Т.В. Рудской «Методика управления тревожностью и страхами у детей» (2007 г.) [15]. Кроме того, исследовательской группой была разработана анкета для родителей дошкольников, включавшая 10 вопросов, направленых на выявление преобладающих страхов у детей, а также на анализ особенностей родительских стратегий реагирования на тревожные состояния ребенка. Опрос проводился на платформе google-forms, для обработки данных были использованы методы описательной статистики. Вопросы, которые допускали выбор более одного ответа, анализировались по каждому из ответов с помощью критерия Хи-квадрат.

В опросе приняли участие 366 родителей детей дошкольного возраста из разных регионов Российской Федерации, из них женщин – 95%, мужчин – 5%. Возраст большинства респондентов составил от 30 до 39 лет (69%), остальные участники опроса – в возрасте от 20 до 29 лет (13%), от 40 до 49 лет (16%) и 1% – старше 50 лет (4 человека). Две трети респондентов имеют высшее образование (67%).

По полу дети респондентов распределились ровно пополам – 50% мальчиков и 50% девочек. Возраст детей большинства респондентов (93%) оказался в диапазоне от 4 до 6 лет, среди них 28% составили дети 4 лет, 34% – 5 лет и 31% – 6 лет (дети 3 лет составили 5% и дети старше 6 лет – 2%).

Результаты исследования

По данным опроса родителей, основным страхом современных российских дошкольников является боязнь «темноты» – данный страх присутствует почти у половины детей (48%). Примерно треть родителей (33%) указывают, что их дети боятся «насекомых (ос, мух, пауков и др.)». Следующими по распространенности среди дошкольников являются страхи, связанные с «одиночеством» (20%), «громкими звуками, сильным шумом» (19%) и «незнакомыми людьми» (18%). Каждый десятый ребенок опасается «животных (медведя, волка, медуз и т.д.)», «врачей» и «высоты» (11%, 11% и 10% соответственно). Около 22% родителей утверждают, что у их детей «нет сильных страхов». Интересно, что большинство опрошенных из этой группы имеют среднее специальное образование (колледж, техникум). Диаграмма распределения страхов у детей представлена на рис. 1.

Рис. 1. Страхи современных дошкольников[2]

Согласно полученным данным, девочки сильнее подвержены страхам по сравнению с мальчиками. Так, среди девочек 43% не испытывают сильных страхов, тогда как у мальчиков этот показатель составляет 58%. Наиболее ярко половые различия проявляются в отношении страха «насекомых» (девочки 66% и мальчики 35%) и страха «незнакомых людей» (59% и 41% соответственно). При этом мальчики чаще девочек боятся «врачей» (девочки – 45%, мальчики – 55%).

В рамках исследования была проанализирована связь между наличием определенного страха у детей и их родителей[3] (табл. 1). Для выявления связи между страхами родителей и их детей выборка родителей была поделена на тех, кто имеет определенный страх, и тех, у кого таковой отсутствует. Затем внутри каждой из групп родителей анализировалось наличие аналогичного страха у их ребенка. Согласно полученным данным, дети часто испытывают те же страхи, которые свойственны их родителям. При этом связь между страхами детей и родителей наиболее ярко проявляется по такому показателю, как «страх одиночества»: у родителей, которые не боятся одиночества, этот страх испытывают 17,5% детей, тогда как у родителей, имеющих такой страх, аналогичный показатель  среди детей составляет 34,9%.

Значимая связь также прослеживается по таким показателям, как «громкие звуки, сильный шум»: если в группе родителей без страха боязнь громких звуков характерна для 18,3% детей, то в группе родителей, имеющих данный страх, этот показатель  составляет уже 43,8% детей. Аналогичным образом связи между страхами детей и родителей прослеживаются по таким параметрам, как «страх животных» (9,9% детей в группе родителей без страха и 22,6% – в группе родителей с аналогичным страхом) и «страх встречи с незнакомыми людьми» (17,1% и 35,0% соответственно).

Связи между родительскими и детскими страхами относительно «темноты» и «насекомых (осы, мухи, пауки и т.д.)» на нашей выборке выявлено не было.

Таблица 1

Страх одиночества, в % (N=366)

В рамках исследования также была предпринята попытка проанализировать, какие стратегии работы со страхами родители современных дошкольников наиболее часто применяют в воспитании (рис. 2). Согласно полученным данным, в ситуации, когда ребенку страшно, российские родители предпочитают либо выслушать ребенка, а «затем вместе проговорить отдельные моменты» (64%), либо убеждают ребенка, что «ничего страшного не случилось, что здесь нечего бояться» (63%). Третья стратегия, к которой прибегает четверть родителей, – «крепко обнять и какое-то время помолчать» (25%). Меньше всего используются практики по отвлечению внимания – «дать что-нибудь вкусное, показать что-то интересное» (11%).

Рис. 2. Родительские реакции на детские страхи[4]

Интересно, что по мере взросления ребенка родители реже «обнимают» и чаще «отвлекают» своих детей. При этом родители с высшим образованием уровня бакалавриат несколько чаще «обнимают и молчат», а родители со средним специальным образованием – «выслушивают и проговаривают».

Далее была проанализирована взаимосвязь между детскими страхами и родительскими реакциями на тревожное состояние ребенка (табл. 2). Было установлено, что у родителей, которые придерживаются стратегии «убеждать, что ничего страшного не случилось», дети чаще испытывают страхи, чем дети родителей, которые не используют этот  подход. Так, родители, прибегающие к данной стратегии, реже других респондентов утверждают, что у их ребенка «нет сильных страхов» (18,1% родителей со стратегией «убеждать, что ничего не случилось» отмечают, что у их ребенка нет страхов, тогда как во второй группе родителей этот показатель  составил 29,1% детей).

У детей тех родителей, которые регулярно убеждают ребенка, что «ничего страшного не произошло», более выражено наличие страха «темноты» (53,0% родителей со стратегией «убеждать, что ничего страшного не случилось» отметили наличие страха темноты у своих детей против 38,1% родителей, не прибегающих к данной стратегии) и «высоты» (12,9% родителей со стратегией «убеждать, что ничего страшного не случилось» отметили наличие страха высоты у своих детей против 5,2% родителей, не прибегающих к данной стратегии).

Кроме того, выяснилось, что у родителей, которые в тревожной ситуации «стараются отвлечь внимание», дети чаще боятся «громких звуков, шума» и испытывают страх перед «врачами». Страх «громких звуков, шума» также чаще встречается среди детей родителей, которые «выслушивают ребенка, вместе проговаривают ситуацию». Страх одиночества встречается чаще среди детей, чьи родители используют стратегию «крепко обнять и какое-то время помолчать».

Таблица 2

Связь между родительскими реакциями и наличием страхов у детей[5] (N=366)

Одним из важных показателей предпочитаемой родителями стратегии воспитания является вопрос о том, каким образом они обычно реагируют на «плохой» поступок своего ребенка. Согласно полученным данным, родители нашей выборки предпочитают добиваться осознанного понимания ситуации самим ребенком (рис. 3). Большинство опрошенных родителей «убеждают своего ребенка словами и объясняют, почему что-то нельзя делать», они также «приводят примеры, как можно было бы иначе поступить в сложившейся ситуации» (79%). Более трети родителей эмоционально реагируют на «плохое поведение» своих детей – «повышают голос, ругают» (39%) и почти четверть используют стратегию лишения ребенка того, что он любит – «сладкое, мультики, видеоигры» (24%). При этом российские родители стараются не применять такие меры воздействия, как «физическое наказание (шлепок, подзатыльник)» и угрозы (например, что ребенка «заберет полицейский или врач сделает укол» (по 3% каждый).

Рис. 3. Меры воздействия родителей на ребенка, который совершил «плохой» поступок[6]

Согласно анализу эмпирических данных, по отношению к детям в возрасте 6 лет родители несколько чаще применяют наказание в виде лишения значимых объектов (40%, по остальным двум стратегиям – по 32% каждый). Также стоит отметить, что в группе родителей, которые применяют физические наказания и угрозы, указанные меры воздействия в два раза чаще относятся к мальчикам, нежели к девочкам.

В процессе анализа данных опроса оценивался такой фактор, как связь практикуемых мер воздействия на ребенка с уровнем образования родителей. Было установлено, что родители со средним образованием (колледж, техникум) несколько реже отмечают у себя наличие эмоциональной реакции в виде повышения голоса (14%) по сравнению с родителями, имеющими высшее образование уровня бакалавриат (29%) и специалитет (27%).

Анализ связи методов воздействия родителя на ребенка в ситуации, когда он совершил «плохой» поступок, с наличием у ребенка определенных страхов позволил установить, что детские страхи чаще возникают, когда родители «повышают голос, ругают». Так, среди родителей, регулярно повышающих на ребенка голос, только 16,8% отметили, что у их ребенка нет сильных страхов, тогда как в группе не повышающих голос родителей этот показатель  составил 25,6%. Особенно ярко данное обстоятельство проявилось в отношении страха темноты: среди родителей, которые часто ругают своих детей, 58,7% сообщили о страхе темноты у своего ребенка, тогда как в группе не повышающих голос родителей этот показатель  составил 40,4%. Кроме того, дети, которых родители регулярно ругают, чаще боятся «насекомых» и «одиночества».

Значимая связь также прослеживается между воспитательной стратегией «лишить чего-то (сладкого, мультиков, видеоигр)» и наличием у ребенка страхов «сказочных персонажей» и «насекомых».

Применение физических наказаний связано с наличием у ребенка страха «одиночества». В свою очередь угрозы о том, что ребенка «заберет полицейский или врач сделает укол», связаны с наличием боязни «врачей» и страха «высоты».

Интересно, что в ходе анализа было зафиксировано отсутствие значимых связей между стратегией «убеждаю своего ребенка словами и объясняю, почему что-то нельзя делать» и всеми анализируемыми типами детских страхов. Данное обстоятельство нуждается в дальнейшем анализе, однако предварительно можно говорить о возможной эффективности данной стратегии в ситуации, когда ребенок чем-то напуган. Данные по связи методов воспитания с детскими страхами представлены в табл. 3.

Таблица 3

Связь родительских методов воспитания и детских страхов (N=366)

Обсуждение

Согласно опросу родителей, основным страхом детей 3–6 лет является боязнь темноты (48%), следующий по распространенности – страх насекомых (33%). Этих явлений дети боятся значительно чаще, чем одиночества (20%) или незнакомых людей (18%). Таким образом, преобладающие страхи современных российских дошкольников связаны с окружающим миром.

В рамках исследования установлено, что девочки дошкольного возраста чаще подвержены страхам по сравнению с мальчиками. Эти данные согласуются с результатами аналогичных исследований, показывающих, что для девочек характерна более высокая интенсивность страхов.

В ходе анализа эмпирических данных была выявлена связь между страхами детей и страхами родителей. Можно предположить, что дети часто «перенимают» родительские страхи, опасаясь того же, чего боятся родители. В то же время данный вопрос требует дополнительного изучения, поскольку во взрослом возрасте встречается значительно меньше страхов, чем у детей, и выявление подобных связей требует комплексного подхода.

Страхи детей дошкольного возраста тесно связаны с тем, как родители реагируют на тревожное состояние своего ребенка. Анализ родительских реакций на детские страхи показал, что российские родители используют две основные стратегии работы с тревожными состояниями детей: либо выслушать ребенка и поговорить с ним о его страхе (64%), либо убеждать, что ничего страшного не случилось и что ребенку нечего бояться (63%). Вторая стратегия является менее продуктивной, поскольку в этом случае родители как бы отрицают наличие чувств, которые ребенок уже испытал, и для которого они вполне реальны. Непродуктивность такого подхода подтверждается полученными эмпирическими данными: установлено, что дети родителей, которые придерживаются стратегии «убеждать, что ничего страшного не случилось», чаще испытывают страхи по сравнению с детьми, чьи родители не прибегают к подобной практике.

Страхи дошкольников оказались также связаны с родительскими методами воздействия на ребенка в ситуации «плохого поведения». Полученные данные свидетельствуют о том, что детские страхи возникают чаще, когда родители регулярно повышают голос и ругают своих детей, лишают их чего-либо значимого или физически наказывают.

Выводы

Проведенное исследование позволяет составить представление о своеобразии страхов современных российских дошкольников, а также о связях между детскими страхами и такими аспектами воспитательных стратегий, как реакции родителей на тревожное состояние и плохое поведение ребенка. В целом полученные эмпирические данные свидетельствуют о том, что страхи дошкольников тесно связаны с особенностями детско-родительских отношений, что согласуется с результатами аналогичных исследований отечественных и зарубежных авторов.

Ограничения проведенного исследования связаны, прежде всего, с небольшим объемом выборки, а также с необходимостью сбора эмпирических данных не только на родителях, но и на детях. Важным для последующих исследований представляется более полный учет демографических факторов, таких как пол и возраст детей (младший, средний и старший дошкольный возраст), а также изучение связи стилей воспитания, профессии и уровня образования родителей с типами детских страхов и родительскими стратегиями воздействия на страхи детей.

Полученные данные могут быть использованы для разработки программ и технологий, направленных на преодоление страхов у детей дошкольного возраста.

[1] Результаты экспериментального исследования будут представлены в отдельной статье.

[2] Респондент мог выбрать более одного варианта ответа, поэтому сумма числовых показателей в диаграмме может превышать 100%.

[3] Среди ограничений анализа необходимо отметить небольшую выборку. Количество наблюдений, попавших в анализ, сократилось по 2 причинам: 1. В целом страхи у взрослых встречаются значительно реже, чем у детей. 2. Существуют несовпадения по страхам – отдельные страхи у взрослых и детей отличаются, в нашем анализе присутствовали только общие страхи. В этой связи полученные результаты нуждаются в проверке на более объемной выборке.

[4] Респондент мог выбрать несколько вариантов ответа, поэтому сумма числовых показателей в диаграмме может превышать 100%.

[5] В таблице представлены только те страхи, по которым выявлен уровень значимости p<0,05 (критерий Хи-квадрат подсчитан для таблиц 2×2). Для выявления связи между стратегией родителей и страхами детей выборка родителей была поделена на тех, кто придерживается определенной стратегии, и тех, кто ее не придерживается. Затем внутри каждой из групп родителей анализировалось наличие страха у их ребенка. В таблице представлено частотное распределение по группам родителей, чьи дети испытывают соответствующий страх (данные по родителям, чьи дети не испытывают данный страх, не представлены в связи с ограничениями объема статьи).

[6] Респондент мог выбрать несколько вариантов ответа, поэтому сумма числовых показателей в диаграмме может превышать 100%.

1. Авдеева Н.Н., Кочетова Ю.А. Влияние стиля детско-родительских отношений на возникновение страхов у детей // Психологическая наука и образование. 2008. Том 13. № 4. С. 35–
2. Алимирзаева Э.А. Причины возникновения страхов младших школьников // Вестник Социально-педагогического института. 2020. Том 35. № 3. С. 78–
3. Долгова В.И., Кондратьева О.А., Абдыраманова Д.Л. Особенности превентивной работы со страхами дошкольников в условиях дошкольного образовательного учреждения // Концепт. 2022. № 1. С. 62–
4. Дурасова Е.А. Детские страхи и причины их возникновения в условиях современного российского общества // Педагогика: история, перспективы. 2021. Том 4. № 2. С. 77– DOI:10.17748/2686-9969-2021-4-2-77-83
5. Егенисова А.К., Кабакова М.Б. Детские страхи и способы их коррекции у детей дошкольного возраста // Colloquium-journal. 2019. № 2– С. 24–27.
6. Захаров А.И. Неврозы у детей и подростков: Анамнез, этиология и патогенез. Ленинград: Медицина: Ленинградское отделение, 1988. 246 с.
7. Колпакова А.С., Пронина Е.В. Детские страхи и их причины у детей младшего школьного возраста // Альманах современной науки и образования. 2014. № 4. С. 83–
8. Кольцова И.В., Долганина В.В. Влияние типа детско-родительских отношений на возникновение страхов в процессе социализации детей старшего дошкольного возраста // Russian Journal of Education and Psychology. 2020. Том 11. № 2. С. 45–54.
9. Кочетова Ю.А., Климакова М.В. Исследования психического состояния людей в условиях пандемии COVID-19 // Современная зарубежная психология. 2021. Том 10. № 1. С. 48–56. DOI:10.17759/jmfp.2021100105
10. Кудайбердиева Д.М., Мещерякова Е.Ю. Исследование взаимосвязи детских страхов и стиля родительского воспитания // Вестник Кыргызского национального университета имени Жусупа Баласагына. 2021. № 4. С. 126–
11. Кулешова Н.Е., Лашмайкина Л.И. Социально-психологические особенности коррекции детской тревожности посредством игротерапии // Гуманитарий: актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. 2022. Том 22. № 2. С. 216– DOI:10.15507/20789823.058.022.202202.216-224
12. Леонович О.М. Методы психологической коррекции, используемые в практике врача-стоматолога при работе с детьми // Современная стоматология. 2019. Том 76. № 3. С. 33–
13. Орлов А.Б., Орлова Л.В., Орлова Н.А. Психологические механизмы возникновения и коррекции внушенных детских страхов // Вопросы психологии. 2011. Том 3. С. 17–
14. Раншбург Й., Поппер П. Секреты личности. М.: Педагогика, 1983. 160 c.
15. Рудская Т.В. Методика управления тревожностью и страхами детей [Электронный ресурс], 2007. URL: https://www.maam.ru/detskijsad/test-dlja-roditelei-strahi-i-trevozhnost-rebenka.html (дата обращения: 05.2023).
16. Саржанова А.С., Егенисова А.К. Детские страхи и пути их преодоления // Современные наукоемкие технологии. 2013. № 7 (часть 2). С. 155–
17. Смирнова Е.О. Специфика современного дошкольного детства // Национальный психологический журнал. 2019. Том 34. № 2. С. 25–
18. Хухлаева О.В. Коррекция нарушений психологического здоровья дошкольников и младших школьников: учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений. М.: Издательский центр Академия, 2000. 176 с.
19. Шахворостова Т.В. Методики коррекции тревожности и страхов у детей старшего дошкольного возраста [Электронный ресурс] // Вестник практической психологии образования. 2019. Том 16. № 2. С. 42–46. DOI:10.17759/bppe.2019160206
20. Bilodeau-Houle A., Morand-Beaulieu S., Bouchard V., Marin M.F. Parent–child physiological concordance predicts stronger observational fear learning in children with a less secure relationship with their parent // Journal of Experimental Child Psychology. 2023. Vol. 226. P. 105553. DOI:1016/j.jecp.2022.105553
21. Child Psychology / T. Jersild (Ed.). Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1975.
22. Dahlander, Soares F., Grindefjord M., Dahllöf G. Factors Associated with Dental Fear and Anxiety in Children Aged 7 to 9 Years // Dent J (Basel). 2019. Vol. 7. № 3. P. 68. DOI:10.3390/dj7030068
23. Klingberg G., Broberg A.G. Dental fear/anxiety and dental behaviour management problems in children and adolescents: a review of prevalence and concomitant psychological factors // International journal of pediatric dentistry. 2007. Vol. 17. № 6. P. 391– DOI:10.1111/j.1365-263X.2007.00872.x
24. Mangolian S.P., Dehghan M., Maazallahi M., Asadi N. Fear and anxiety in girls aged 7 to 11 years old and related factors during the coronavirus pandemic // Clinical Child Psychology and Psychiatry. 2022. Vol. 27. № 1. P. 259– DOI:10.1177/13591045211013873
25. McMurtry C.M., Noel M., Chambers C.T., McGrath P.J. Children's fear during procedural pain: preliminary investigation of the Children's Fear Scale // Health psychology. 2011. Vol. 30. № 6. P. 780– DOI:10.1037/a0024817
26. Polloni L., Muraro A. Anxiety and food allergy: A review of the last two decades // Clinical and experimental allergy trusted evidence in allergy. 2019. Vol. 50. № 4. P. 420– DOI:10.1111/cea.13548
27. Sáez-Clarke E., Comer J.S., Evans A., Karlovich A.R., Malloy L.C., Peris T.S., Pincus D.B., Salem H., Ehrenreich-May J. Fear of illness & virus evaluation (FIVE) COVID-19 scales for children-parent/caregiver-report development and validation // Journal of anxiety disorders. 2022. Vol. 89. P. 102586. DOI:1016/j.janxdis.2022.102586
28. Wu X. Investigation and research on children’s fear in preschool education // Psychiatria Danubina. 2022. Vol. 34. № 5. P. 279.