Введение
В данной работе затрагивается актуальная проблема специфики переживания и ощущения собственного благополучия, психологического и субъективного, а также копинг-стратегий, которые человек применяет, попав в стрессогенную ситуацию временной изоляции. Нахождение в местах лишения свободы не проходит для человека без ощутимых последствий и существенным образом меняет как самоощущение личности, так и ее поведенческие паттерны. В современном обществе особое значение приобретает проблема повышения качества жизни человека. При этом данная тенденция затрагивает не только социально адаптированную часть общества, но и тех, кто в силу своего антисоциального поведения попадает в колонию для осужденных [Беличева, 1994; Распоряжение Правительства РФ]. Важное значение имеет понимание специфики переживания лишения свободы и временной изоляции у женщин и мужчин для создания фокусных программ реабилитации и реадаптации осужденных.
Опираясь на работу В.И. Лебедева, анализировавшего параметры временной изоляции личности, мы склонны относить тюремное заключение к экстремальным условиям жизни. В частности, имеют место быть следующие психогенные факторы: групповая изоляция, монотонность, изменение восприятия пространственной структуры, одиночество, информационная истощаемость, угроза для жизни и здоровья, десинхронизация ритмов сна и бодрствования [Аминев, 2017; Бабурин, 2000; Беличева, 1994; Глоточкин, 2016; Лебедев, 2002].
Поскольку, по классификации М.Ю. Кондратьева, заключение относится к виду принудительной изоляции [Социальная психология: словарь, 2005], заключение вызывает психическую дезадаптацию, снижается способность к переадаптации в изменяющихся условиях, что непосредственно проявляется в обострении негативных личностных качеств и реакций. «Уже само пребывание в местах лишения свободы разрушает неимоверно психологическое благополучие личности, изолированной от общества» [Аминев, 2017, с. 34].
Осужденный лишается определенных прав и преимуществ, и среди них основным выступает, конечно, лишение свободы. Последнее связано с тем, что у осужденного ограничены возможности удовлетворения ряда потребностей. Наиболее важным фактором выступает то, что в изоляции человек лишен возможности планировать свое поведение, снижается психологическое благополучие, возникают новые модели поведения [Фетискин, 2002; Lambert, 2015; Leban, 2016].
Кроме того, по мнению Э. Лимблинг, вынужденное безделье может инициировать нисходящую спираль, в которой негативные эмоции и возникающие в результате модели мышления подпитывают друг друга, ухудшая психологическое состояние осужденных и приводя к эпизодам насилия, членовредительства и самоубийства [Tartarini, 2021; Wooldredge, 2018].
Говоря о копинг-стратегиях, необходимо помнить о таком аспекте, как эффективность. Процесс выбора стратегии и стиля не может оцениваться эмоционально и быть по своей природе либо плохими, либо хорошими. Скорее их можно назвать менее уместными в определенной актуальной ситуации. По мнению М.А. Холодной, важно говорить о копинг-стратегиях как о «продуктивных» и «непродуктивных» [Холодная, 2010]. Однако критерий продуктивности может быть как ситуативным, т. е. оцениваться по наличию позитивного для личности эффекта, так и объективным, основанным на имеющихся научных исследованиях о конструктивных способах решения проблем. К конструктивным способам решения проблем относит копинг-стратегии, нацеленные на поиск пути к поставленным целям, обращение за помощью к другим людям, продумывание и переработка проблемы, изменение в самго себя и изменение своего отношения к проблеме. Неконструктивными способами решения являются использование психологических защит, импульсивное поведение, избегание, пассивность в решении проблемной ситуации, проявление агрессии в отношении проблемной ситуации и ее элементов [Сучкова, 2018; Сучкова, 2019; Bradburn, 2016].
В нашей работе в качестве ситуативной оценки продуктивности копинг-стратегий осужденных выступают показатели субъективного и психологического благополучия, в качестве объективного выступает показатель общего индекса конструктивности копинг-стратегий.
Таким образом, «…копинг-стратегии — актуальные эмоциональные, когнитивные, поведенческие, ситуативно обусловленные биопсихосоциальными факторами ответы личности на воспринимаемую угрозу — функционируют в качестве способа управления стрессором» [Лебедев, 2002].
Благополучие можно рассматривать с точки зрения гедонистического подхода — как достижение удовольствия и избегание неудовольствия через реализацию целей и потребностей личности, а также эвдемонистического подхода — как творческого развития собственной индивидуальности и удовлетворенности за счет самореализации личности [Сучкова, 2018; Сучкова, 2019; Фетискин, 2002; Холодная, 2010].
Было обследовано 109 человек (53 мужчины и 56 женщин), находящихся во временной изоляции в Колонии исполнения наказания Ташкентской области Зангиатинского района. Это лица, осужденные сроком от 8 до 25 лет, отбывающие срок наказания от 4 лет на момент проведения исследования. Для анализа модели поведения личности в тюремном заключении мы исследовали копинг-стратегии преодоления стрессовой ситуации. В частности, диагностировались выраженность в поведении ассертивных, осторожных, импульсивных, непрямых, асоциальных, агрессивных действий, действий с целью вступления в социальный контакт, поиска социальной поддержки, действия избегания. Диагностика копинг-стратегий проводилась методикой «Стратегии преодоления стрессовых ситуаций» С. Хофболла в адаптации Н.Е. Водопьяновой и Е.С. Старченковой.
Аспект переживания заключения мы исследовали с точки зрения ощущения благополучия, а именно субъективного благополучия: напряженность и чувствительность, признаки, сопровождающие основную психоэмоциональную симптоматику, изменения настроения, значимость социального окружения, самооценка здоровья, удовлетворенность повседневной деятельностью [Кулик, 2021] — и психологического благополучия: положительные отношения с другими, автономия, управление окружением, личностный рост, цели в жизни [Фетискин, 2002]. Для исследования благополучия личности применены методики «Шкала субъективного благополучия» А. Перуэ-Баду и коллег в адаптации М.В. Соколовой, «Шкала психологического благополучия» К. Риффа в адаптации Т.Д. Шевеленковой и Т.П. Фесенко.
В целом, исследованная выборка характеризуется ведущей ролью копинг-стратегий вступления в социальный контакт (23,2 ± 3,4), поиска социальной поддержки (23 ± 3,1) и ассертивных действий (21,3 ± 3), что соответствует среднему уровню выраженности. Слабее всего проявлен копинг агрессивных действий (13,8 ± 3,5), что соответствует верхней границе низкого уровня. Большинство респондентов (88,4%) имеют средний уровень общего индекса конструктивности копинг-стратегий. Что касается специфики переживания психологического благополучия, то средний балл по группе находится на низком уровне (302 ± 12,9). Низкие значения имеют такие параметры психологического благополучия, как цели в жизни (46,6 ± 6,2), позитивные отношения (48,7 ± 6), управление средой (50,8 ± 5). Средний уровень наблюдается по таким параметрам, как автономия (51,6 ± 7,2), личностный рост (54,2 ± 5,3) и самопринятие (50,3 ±7). Что касается субъективного благополучия, то наиболее выраженными компонентами являются самооценка здоровья (17,6 ± 2,5), признаки, сопровождающие основную психиатрическую симптоматику (16,8 ± 3,1) и удовлетворенность деятельностью (15,2 ± 2,9). Менее всего проявлено изменение настроения (11,9 ± 1,9). Общий показатель субъективного благополучия —выше среднего уровня (89,4 ± 8,9).
Сравнительный анализ по полу методом непараметрического критерия Манна—Уитни показал, что у мужчин выше, чем у женщин, выражен такой параметр субъективного благополучия, как напряженность (U0,023 = 1132 при mмуж. = 62,64, mжен. = 48,86, где «U» — критерий Манна—Уитни, «m» — средний ранг выборки) и социально направленные копинг-стратегии: вступление в социальный контакт (U0,002 = 1003, 5 при mмуж. = 65,07, mжен. = 46,61) и поиск социальной поддержки (U0,023 = 1111,5 при mмуж. = 63,03, mжен. = 48,5). При этом у мужчин ниже, чем у женщин, выражен такой параметр психологического благополучия, как цели в жизни (U0,022 = 1126,5 при mмуж. = 48,25, mжен. = 62,24). Результаты представлены на рис. 1.
Таким образом, у мужчин-осужденных сильнее выражено субъективное переживание тяжести выполняемой работы, потребность в уединении, потеря перспектив и убеждений, определяющих смысл жизни. Интересно, что в ситуации временной изоляции у осужденных социальные копинг-стратегии преобладают именно у мужчин. Вероятно, это связано с проявлением компенсаторных механизмов, однако данный вопрос требует отдельного исследования.
Рис. 1. Значимые различия осужденных — мужчин и женщин
Для уточнения половой специфики нами был проведен факторный анализ методом главных компонент с вращением Варимакс. И у мужчин, и у женщин были выделены 5 факторов (представлены в табл. 1). Общим для тех и других может считаться фактор «Управление средой, своим личностным ростом и социальным окружением», в который у мужчин входят параметры управления средой (0,83), личностного роста (0,8), позитивных отношений (0,76) и целей в жизни (–0,63), а у женщин — целей в жизни (–0,78), управления средой (0,77), личностного роста (0,77), позитивных отношений (0,62), а также общий индекс конструктивности копинг-стратегий (0,71).
Вторым фактором, который можно считать общим, является фактор «Ассоциально-манипулятивное поведение», в который у мужчин вошли асоциальный копинг (0,82), манипулятивный копинг непрямых действий (0,73) и общий индекс конструктивности копинг-стратегий (–0,63), а у женщин — те же асоциальный копинг (0,81), непрямые действия (0,78), а также импульсивные действия (0,71) и агрессивные действия (0,66).
Третьим общим фактором является «Социально-деятельностная направленность». У мужчин в него вошли значимость социального окружения (0,74), удовлетворенность деятельностью (0,71), а также изменение настроения (0,66). У женщин в фактор «Социально-деятельностная направленность» вошли значимость социального окружения (0,74), удовлетворенность деятельностью (0,83), а также самооценка здоровья (0,77).
Специфическим фактором в мужской выборке является «Социальный копинг», включивший в себя вступление в социальный контакт (0,73), осторожные действия (0,68) и поиск социальной поддержки (0,61). Также специфичен пятый фактор — «Деструктивное поведение», включающий в себя признаки, сопровождающие основную психиатрическую симптоматику (0,73) и агрессивные действия (–0,67).
Что касается специфических факторов женской выборки, то это фактор «Автономия», который включает в себя параметры автономии (–0,69) и самопринятия (0,66), а также фактор «Эмоциональное состояние», включающий в себя напряженность (0,85) и изменение настроения (–0,56).
Таблица 1
Факторы мужской и женской выборок осужденных
|
Параметры |
Осужденные-мужчины |
Осужденные-женщины |
|
Фактор «Управление средой, своим личностным ростом и социальным окружением» |
||
|
Управления средой |
0,83 |
0,77 |
|
Личностный рост |
0,8 |
0,77 |
|
Позитивные отношения |
0,76 |
0,62 |
|
Цели в жизни |
–0,63 |
–0,78 |
|
Общий индекс конструктивности |
|
0,71 |
|
Фактор «Асоциально-манипулятивное поведение» |
||
|
Общий индекс конструктивности |
–0,63 |
|
|
Асоциальный копинг |
0,82 |
0,81 |
|
Непрямые действия |
0,73 |
0,78 |
|
Импульсивные действия |
|
0,71 |
|
Агрессивные действия |
|
0,66 |
|
Фактор «Социально-деятельностная направленность» |
||
|
Значимость социального окружения |
0,74 |
0,74 |
|
Удовлетворенность деятельностью |
0,71 |
0,83 |
|
Изменение настроения |
0,66 |
|
|
Значимость социального окружения |
|
0,74 |
|
Фактор «Социальный копинг» |
||
|
Вступление в социальный контакт |
0,73 |
|
|
Осторожные действия |
0,68 |
|
|
Поиск социальной поддержки |
0,61 |
|
|
Фактор «Деструктивное поведение» |
||
|
Признаки, психиатрической симптоматики |
0,73 |
|
|
Агрессивные действия |
–0,67 |
|
|
Фактор «Автономия» |
||
|
Автономия |
|
–0,69 |
|
Самопринятие |
|
0,66 |
|
Фактор «Эмоциональное состояние» |
||
|
Напряженность |
|
0,85 |
|
Изменение настроения |
|
–0,56 |
Подводя итоги, можно сказать, что нами были выявлены качественные и количественные различия в поведенческом аспекте и аспекте проживания ситуации вынужденной временной изоляции осужденных мужчин и женщин в колонии.
Женщины в заключении являются более целеустремленными, лучше регулируют свое эмоциональное состояние напряженности. Имеется специфическая дихотомия переживания личностной автономии и принятия себя, а также состояния напряженности и лабильности настроения.
Мужчины в тюремном заключении в большей мере стремятся к социально ориентированным стратегиям копинга, испытывают большую напряженность и потерю целей и смысла жизни. Имеется специфическая дихотомия склонности к агрессивным действиям либо проявлению психиатрической симптоматики.
Наряду с карательной, устрашающей и защитно-предупредительной функцией наказание имеет и ресоциализирующую функцию, направленную на социальное восстановление правонарушителя [Goodman, 2018; Leban, 2016; Mefoh, 2015]. Реабилитационная программа должна быть индивидуализированной, поэтому важно знать некоторые характеристики осужденных (например, когнитивные, эмоциональные, личностные навыки) и реализовывать программы, включающие мероприятия, адаптированные к этим особенностям. Перспективой дальнейшего исследования является понимание специфики переживания лишения свободы и временной изоляции у женщин и мужчин для создания фокусных программ реабилитации и реадаптации осужденных, например:
-
создание Т-групп на базе исправительных учреждений в виде психологического консультационного круга с ведущим;
-
создание условий для моделирования статусно-ролевых позиций (психодрама, тренинговые упражнение на принятие иных ролей) с целью адаптации и снижения психологического дискомфорта.