Гендерные различия и динамика стресс-реагирования у сотрудников спецслужб

Лысенко Н.Е.; Харичева А.Н.

doi:10.17759/psylaw.2025150104

Психология и право
2025. Том 15. № 1. С. 44–56
doi:10.17759/psylaw.2025150104
ISSN: 2222-5196 (online)

Гендерные различия и динамика стресс-реагирования у сотрудников спецслужб

100

Лысенко Н.Е., Харичева А.Н.

Резюме

Контекст и актуальность. Актуальность исследования оперативного стресса у мужчин и женщин определяется дефицитом исследований гендерных различий реагирования на оперативный стресс в условиях растущего тренда на гендерное равенство в экстремальных видах профессиональной деятельности. Методы и материалы. В экспериментальном исследовании с двумя тестовыми этапами, включавшими стрессогенные аудио- и видеостимулы, изучены вегетативные и центральные механизмы стресс-реагирования в группах сотрудников силовых структур — 203 мужчин и 125 женщин. Результаты. Полученные результаты показали, что в группе мужчин при предъявлении стрессоров выявлены более выраженные изменения физиологических параметров, высокий уровень активации, состояние повышенного функционального напряжения механизмов адаптации, высокая вовлеченность механизмов памяти в обработку стимулов; повторная экспозиция стресс-стимулов приводит к дефициту функциональных резервов адаптации. У женщин, несмотря на высокий уровень внимания к стрессогенным стимулам, сохраняется оптимальное функциональное состояние как при первичном, так и при повторном стрессогенном воздействии, высокий уровень восстановительных процессов как после первой, так и после второй экспозиции стресс-стимулов. Вывод. Показаны гендерные различия динамики функционального состояния в условиях оперативного стресса, в том числе процессов снижения и восстановления физиологических ресурсов.

Общая информация

Ключевые слова: вариабельность сердечного ритма, гендерные различия

Рубрика издания: Междисциплинарные исследования

Тип материала: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/psylaw.2025150104

Финансирование. Работа выполнена в рамках Государственного задания «Исследование психонейроэндокринных коррелятов стресс-реагирования для определения механизмов адаптации при жизнеугрожающих ситуациях и создания медико-психологических технологий здоровьесбережения и продления профессионального долголетия» (регистрационный номер 122022100118-2).

Благодарности. Авторы благодарят за помощь в сборе данных для исследования научного руководителя проекта доктора психологических наук, профессора В.Г. Булыгину.

Поступила в редакцию 10.01.2025

Принята к публикации 10.02.2025

Опубликована 13.05.2025

Для цитаты: Лысенко, Н.Е., Харичева, А.Н. (2025). Гендерные различия и динамика стресс-реагирования у сотрудников спецслужб. Психология и право, 15(1), 44–56. https://doi.org/10.17759/psylaw.2025150104

Лицензия: CC BY-NC 4.0

Полный текст

Введение

Современные тренды на гендерное равенство в экстремальных видах профессиональной деятельности сочетаются с дефицитом данных об особенностях адаптации женщин в экстремальных видах профессиональной деятельности (Rabichuk, Williamson, Frankel, 2024). Существенной проблемой исследований является отсутствие данных о гендерных различиях реагирования на оперативный стресс, что, вероятно, обусловлено сложившимся гендерным распределением в деятельности специальных структур.

Важность оценки физиологических показателей оперативного стресса определяется их вкладом в оперативное поведение и принятие решений (Baldwin et al., 2019). Наиболее информативным показателем функционального состояния человека является вариабельность сердечного ритма (ВСР) (Brisinda, Fenici, Fenici, 2024). ВСР является показателем функциональной целостности нейронных сетей, участвующих во взаимодействиях эмоций и познания, а фазическое увеличение ВСР связано с усилиями саморегуляции (Thayer, Lane, 2000).

Наиболее продуктивным является исследование оперативного стресса в рамках стандартной парадигмы психосоциального стресса, включающей применение реалистичных сценариев и моделирование угрожающих рабочих ситуаций, раскрывающих особенности проявления в поведении комбинации процессов психологического и физиологического уровня (Anderson et al., 2019). В исследованиях сотрудников спецслужб с использованием реалистичных сценариев было выявлено, что возникающее при остром стрессе чрезмерное возбуждение может приводить к ошибкам «контроля торможения», т. е. необоснованному применению силы со смертельным исходом (Violanti et al., 2017). Показано, что повышенная симпатическая активация и дефицит парасимпатической регуляции ухудшают выполнение перцептивно-моторных задач и коммуникативные навыки (Bertilsson et al., 2020).

В исследованиях гендерной чувствительности к стрессу, проводившихся на общей выборке, выявлены противоречивые результаты. С одной стороны, сообщается, что гипоталамо-адреналовая ось (ГА) у женщин активируется быстрее и интенсивнее, чем у мужчин, и производит больший выброс гормона стресса (Gao et al., 2021). С другой — что у мужчин по сравнению с женщинами более выражены изменения ГА-оси и вегетативные реакции на стандартные психосоциальные стрессоры, которые в долговременной перспективе определяют патогенез сердечно-сосудистых заболеваний, агрессивность и подавление иммунитета (Wang et al., 2007). У женщин выявлена более высокая, чем у мужчин, ВСР как в фоновых измерениях (trait vagal response), так и в ответ на стрессогенные стимулы (state vagal response) (Thayer, Lane 2000; Lozano-Soldevilla, 2014).

При этом, согласно гипотезе двойной функции нейронных половых различий G.J. De Vries, сходство или даже эквивалентность фенотипов между полами может достигаться разными у мужчин и женщин изменениями половых гормонов и экспрессии генов для компенсации функциональных или поведенческих различий (De Vries, 2004).

Целью исследования является изучение гендерных различий ЭКГ- и ЭЭГ-показателей стресс-реагирования сотрудников МВД при предъявлении аудио- и видеостимулов, содержательно связанных с профессиональной деятельностью.

Методы и методика исследования

Выборку исследования составили 328 психически здоровых обследуемых, из которых 203 мужчины (возраст: Ме = 21 год, Q1-Q3 = 19—35 лет) и 125 женщин (возраст: Ме = 21 год, Q1-Q3 = 20—28 лет), при этом 101 мужчина и 83 женщины являлись студентами Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, 102 мужчины и 42 женщины — сотрудниками силовых структур.

Пятиэтапная методика с двумя тестами включала фон, предъявление стрессогенных аудио- и видеостимулов, разделяемых этапом восстановления, и итоговый фон. Аудиостимулами являлись нарастающие по громкости звуки сирен, взрывов, криков людей, сопровождаемые демонстрацией нейтральных изображений на экране монитора. Видеостимулы содержали чередующиеся изображения трупов людей и животных в сочетании с нейтральным звуком. Длительность каждого этапа составляла 3 минуты. Выбор различающихся стимулов (аудио и видео) был обусловлен, во-первых, стремлением смоделировать несколько типичных профессиональных стрессовых ситуаций, во-вторых, стремлением избежать формирования привыкания к стимулам. Исследования проводились в изолированном помещении с затемнением в дневное время. Испытуемые располагались на удобном стуле за столом с монитором размером 17', таким образом, чтобы их глаза находились на расстоянии 1 м от экрана, на котором демонстрировались стимулы. Перед началом исследования участникам давалась инструкция слушать звуки и смотреть на изображения на экране, а также выполнять команды диктора.

Регистрация и обработка физиологических показателей выполнены с использованием оборудования и программного обеспечения «Реакор» ООО НПКФ «Медиком МТД». Регистрировались: электроэнцефалограмма (ЭЭГ) с отведения Oz и его мощности (мкВ²) и индекса (% времени, ритм в общей записи) ритмов диапазонов альфа, бета-1 (14—22 Гц), бета-2 (22—30 Гц), тета; электрокардиограмма (ЭКГ) с анализом частоты сердечных сокращений (ЧСС), мощности дыхательных сердечных волн 0,15—0,4 Гц (HF, мсек²), медленных сердечных волн первого порядка 0,04—0,15 Гц (LF, мсек²), сердечных волн второго порядка 0,003—0,04 Гц (VLF, мсек²); общая мощность спектра ЭКГ, определяемая как сумма HF, LF, VLF (ТР, мсек²), индекс активации подкорковых нервных центров (ИАП = VLF/LF); индекс централизации (IC = (HF + LF) / VLF)); степень расслабления (HF/LF), вагосимпатический индекс (LF/HF), активность стволовых подкорковых центров (LF/VLF), соотношение активности центрального и автономного контуров (VLF/HF); а также мода (Мо), амплитуда моды (АМо), вариационный размах (ВР, мсек). Дополнительно высчитывались динамические индексы (di — dynamic indexes) всех вышеназванных показателей по формуле N_di = N_фон – N_проба. Для оценки различий динамических изменений между этапами высчитывались поэтапные индексы (si — staged indexes) вышеназванных показателей по формуле: N_si = N_{предшествующий} _этап – N_{последующий этап}. Статистическая обработка выполнена в программе SPSS 26, она включала: метод Манна — Уитни, критерий Фридмана, критерий Вилкоксона.

Результаты

На первом шаге исследования оценивались гендерные различия физиологических показателей на разных этапах эксперимента. На этапе фона в группе мужчин выявлены более высокие значения показателей ИЦ, VLF/HF и индекса альфа-ритма ЭЭГ. У женщин выявлены более высокие значения показателей HF, HF/LF, индекса бета-2 ритма. На этапе предъявления аудиостимулов в группе мужчин отмечались высокие значения показателей ИЦ, VLF/HF, индекса тета-ритма, а также di_индекса альфа-ритма и di_ВР; у женщин — высокие значения HF, HF/LF, индекса бета-1 ритма. На этапе восстановления у мужчин выявлены высокие значения ИЦ, VLF/HF и индекса тета-ритма и низкое значение di_HF; у женщин — высокие значения HF/LF, индекса бета-2 ритма. На этапе предъявления видеостимулов у мужчин выявлены высокие значения ИЦ, индекса тета-ритма, di_VLF, di_ВР и di_мощности альфа-ритма; у женщин — высокие значения HF, VLF, ВР, HF/LF, ТР, индекса бета-1 и бета-2 ритмов. В итоговом фоне у мужчин отмечалось преобладание показателей VLF/HF, индекса и мощности альфа-ритма; у женщин — высокие значения HF, HF/LF, индекса бета-1 и бета-2 ритмов (табл. 1).

Таблица 1 / Table 1

Различия физиологических показателей мужчин и женщин

Differences in the physiological parameters of men and women

Физиологические показатели / Physiological indicators	Мужчины / Men		Женщины / Women		U
Физиологические показатели / Physiological indicators	Me	Q1-Q3	Me	Q1-Q3
Исходный фон / Background measurement
HF, мс²/ ms²	507,40	248,03—1004,80	747,23	467,07—1710,13	8650,00**
ИЦ / centralization index	4,97	2,14—5,94	1,58	1,05—2,64	3138,50**
HF/LF	0,56	0,32—0,98	0,99	0,56—1,66	8922,50**
VLF/HF	0,97	0,48—2,10	0,61	0,32—1,08	4981,50**
Индекс альфа-ритма / Alpha Rhythm Index, %	13,34	11,03—18,00	12,31	10,32—14,89	5269,50*
Индекс бета-2 ритма / Beta 2 Rhythm Index, %	10,40	7,78—16,78	12,61	9,02—23,36	7500,50*
Предъявление аудиостимулов / Presentation of audio stimuli
HF, мс²/ ms²	660,93	329,54—1283,78	980,18	549,82—1886,47	8589,50**
ИЦ / centralization index	2,58	1,39—4,46	1,49	0,91—3,07	3575,50**
HF/LF	0,63	0,33—1,17	1,17	0,62—1,90	8950,50**
VLF/HF	0,73	0,38—1,45	0,44	0,26—1,03	5169,50**
Индекс бета-1 ритма / Beta 1 Rhythm Index, %	11,24	9,11—13,74	12,01	9,77—14,77	7594,50*
Индекс тета-ритма / Theta Rhythm Index, %	14,74	12,14—17,29	12,72	11,16—16,59	5470,50*
di_индекс альфа-ритма / di_Alpha Rhythm Index %	-0,04	-1,51—1,24	-0,78	-2,05—0,55	5427,50*
di_ВР / di_variation range	12,55	-13,04—45,65	-0,18	-25,85—25,32	5547,50*
Восстановление / Recovery
ИЦ / centralization index	3,26	2,00—5,35	1,86	0,90—3,84	3235,50**
HF/LF	0,53	0,31—1,03	0,91	0,44—1,44	8409,50**
VLF/HF	1,02	0,50—2,04	0,56	0,23—1,47	4782,50**
Индекс бета-2 ритма / Beta 2 Rhythm Index, %	10,70	7,31—15,92	12,49	8,02—22,14	7739,50*
Индекс тета-ритма / Theta Rhythm Index %	13,22	10,87—15,75	12,20	10,20—14,49	5483,50*
di_HF	-63,33	-429,76—70,83	16,22	-261,32—242,39	7933,50*
Предъявление видеостимулов / Presentation of video stimuli
HF, мс²/ ms²	553,84	269,61—1299,33	847,80	451,83—1541,86	8284,50**
VLF, мс²/ ms²	403,15	209,36—775,51	539,83	312,27—904,23	7759,50*
ВР, сек / variation range, s	217,69	166,68—291,92	228,82	203,38—303,67	7832,50*
ИЦ / centralization index	2,61	1,47—5,23	1,85	1,16—3,19	3526,50**
HF/LF	0,61	0,35—0,89	0,86	0,44—1,31	8317,50**
ТР мс²/ ms²	2240,84	1235,25—3763,93	2729,18	1872,61—4105,58	7908,50*
Индекс бета-1 ритма / Beta 1 Rhythm Index, %	10,62	8,64—13,49	12,18	9,81—13,98	7752,50*
Индекс бета-2 ритма / Beta 2 Rhythm Index, %	9,48	7,02—15,54	12,30	8,69—19,58	7827,50*
Индекс тета-ритма / Theta Rhythm Index, %	14,62	12,01—16,84	12,98	10,89—16,05	5241,50*
di_VLF мс²/ ms²	62,10	-118,58—472,44	-12,23	-358,75—158,37	5328,50**
di_ВР, сек / di_variation range, s	2,69	-30,41—38,63	-15,85	-57,43—17,92	5210,50**
di_мощность альфа-ритма, мкВ² / di_ Alpha Rhythm Power, mcV²	0,201	-1,21—2,45	-0,12	-2,48—1,01	5205,50*
Итоговый фон / Final background
HF, мс²/ ms²	548,01	307,89—1086,03	893,32	465,26—1877,94	8394,50**
HF/LF	0,53	0,33—0,93	0,85	0,46—1,43	8706,50**
VLF/HF	0,90	0,53—2,18	0,63	0,34—1,55	5217,50**
Индекс альфа-ритма / Alpha Rhythm Index, %	15,14	12,14—19,52	13,75	10,94—17,42	5786,50*
Индекс бета-1 ритма / Beta 1 Rhythm Index, %	11,26	9,22—13,87	13,22	10,47—15,53	7833,50*
Индекс бета-2 ритма / Beta 2 Rhythm Index, %	10,61	7,09—14,88	12,13	8,07—19,65	7649,50*

Примечание: «*» — различия значимы на уровне < 0,05; «**» — различия значимы на уровне < 0,01.

Note: «*» — difference is significant at the < 0,05 level; «**» — difference is significant at the < 0,01 level.

При анализе поэтапной динамики физиологических показателей в группах мужчин и женщин на втором шаге исследования выявлено значимое снижение ЧСС во время стрессовых этапов и возрастание ЧСС во время постстрессовых этапов (восстановление и итоговый фон) (р < 0,001) (табл. 2).

Таблица 2 / Table 2

Поэтапное направление изменений физиологических показателей у сотрудников силовых структур мужского и женского пола

Step-by-step direction of changes in physiological parameters of male and female law enforcement officers

Показатель / Indicator	Сравниваемые этапы / The stages being compared
	Мужчины / Men				Женщины / Women
	Фон — аудио / Background — audio	Аудио — восстановление / audio — recovery	Восстановление — видео / Recovery — video	Видео — итоговый фон / Video — final background	Фон — аудио / Background — audio	Аудио — восстановление / Audio — recovery	Восстановление — видео / Recovery — video	Видео — итоговый фон / Video — final background
ЧСС, уд. мин / HR, bpm	↓	↑	↓	↑	↓	↑	↓	↑
LF, мс²/ ms²		↑
АМо / Mode Amplitude, %		↓
ВР, с / variation range, s	↓	↑	↓
LF/VLF		↓	↑	↓
VLF/HF	↓	↑	↓	↑
ТР, мс²/ ms²		↑	↓
Индекс альфа-ритма / Alpha Rhythm Index, %	↑		↓	↑				↑
Индекс бета-2 ритма / Beta 2 Rhythm Index, %	↓	↑	↓			↑
Индекс тета-ритма / Theta Rhythm Index, %	↑	↓	↑	↓	↑	↓
Мощность тета-ритма, мкВ²/ Theta Rhythm Power,mcV²	↑	↓	↑			↓	↑

Однако в группе мужчин при прослушивании аудиостимулов по сравнению с этапом фона отмечалось значимое снижение показателей ВР (Х²= 3,45), ИЦ (Х²= 3,36), VLF/HF (Х²= 3,03), бета-2 ритма ЭЭГ (Х²= 4,14), а также повышение индекса альфа- (Х²= 13,58) и тета-ритмов (Х²= 5,73) (все различия значимы на уровне р < 0,001). На этапе восстановления после предъявления аудиостимулов в группе мужчин отмечен рост ВР (Х²= 7,63), ИЦ (Х²= 3,90), ТР (Х²= 5,61), VLF/HF (Х²= 3,59), бета-2 ритма (Х²= 4,10), и снижение АМо (Х²= 4,15) и индекса тета-ритма (Х²= 6,53) (все различия значимы на уровне р < 0,001). Отмечалось снижение показателя LF/VLF (Х²= 3,06, р = 0,02). На этапе предъявления видеозаписей после этапа восстановления отмечалось снижение ВР (Х²= 4,49), VLF/HF (Х²= 3,69), ТР (Х²= 3,83), индекса бета-2 ритма (Х²= 4,00), а также повышение индекса тета-ритма (Х²= 5,28) (все различия значимы на уровне р < 0,001). Выявлено снижение индекса альфа-ритма (Х²= 3,28, р = 0,02). В итоговом фоне в группе мужчин отмечен рост VLF/HF (Х²= 3,87), индекса альфа-ритма (Х²= 6,82), а также снижение LF/VLF (Х²= 3,87) (различия значимы на уровне р < 0,001) и индекса тета-ритма (Х²= 3,18, р = 0,02).

В группе женщин не обнаруживалось значимых изменений показателей ВСР. От этапа фона к этапу предъявления аудиостимулов отмечался рост индекса тета-ритма (Х²= 8,54, р < 0,001), от аудиостимулов к этапу восстановления — снижение индекса тета-ритма (Х²= 3,90, р < 0,001) и рост индекса бета-2 ритма (Х²= 2,91, р = 0,04); от этапа восстановления к видеостимулам — рост мощности тета-ритма (Х²= 6,29, р < 0,001), а от видеостимулов к итоговому фону — рост индекса альфа-ритма (Х²= 3,51, р = 0,01).

Сопоставление изменения физиологических процессов от этапа фона к предъявлению аудиостимулов с изменением от этапа восстановления к предъявлению видеостимулов на третьем шаге исследования выявило, что в группе мужчин на этапе восстановления после предъявления аудиостимулов отмечалась более высокая выраженность показателя HF, чем на этапе итогового фона после предъявления видеостимулов (T = 9224,00, p < 0,001). Также на этапе восстановления после предъявления аудиостимулов отмечался более заметный рост показателя VLF (T = 8959,00, p = 0,00), чем на этапе восстановления после предъявления видеостимулов; на этапе восстановления после предъявления видеостимулов росло соотношение VLF/HF (T = 4665,00, p < 0,001).

На четвертом шаге исследования оценивались гендерные различия в интенсивности изменения показателей от этапа к этапу (Nsi). При переходе от фона к прослушиванию стрессогенных аудиостимулов у мужчин отмечалось более выраженное снижение ВР (U = 5547,50, р = 0,02) и более выраженное увеличение индекса альфа-ритма (U = 5427,50, р < 0,05), чем в группе женщин. При переходе от этапа восстановления к просмотру видеостимулов в группе мужчин отмечалось более выраженное, чем в группе женщин, снижение показателей LF (U = 4944,50, р < 0,001), VLF (U = 4985,50, р = 0,00), ВР (U = 5225,50, р = 0,01), VLF/HF (U = 5335,50, р = 0,02), ТР (U = 5024,50, р = 0,00). При переходе от этапа прослушивания аудиостимулов к этапу восстановления у женщин отмечался менее выраженный рост HF, чем у мужчин (U = 7858,50, р = 0,03); более выраженный рост ВР (U = 8189,50, р = 0,01) в сочетании с более выраженным снижением VLF (U = 7808,50, р = 0,03) и более выраженным увеличением ТР (U = 7978,50, р = 0,01). При переходе от этапа просмотра видеозаписей к этапу итогового фона у женщин отмечалось более выраженное снижение мощности альфа-ритма (U = 7903,50, р = 0,00) и более выраженное увеличение мощности бета-1 ритма (U = 7483,50, р = 0,03), чем в группе мужчин.

Обсуждение результатов

На всех этапах исследования в группе мужчин отмечалась более выраженная симпатическая активация и менее выраженное влияние на сердечную деятельность со стороны парасимпатической нервной системы, чем в группе женщин, что может быть обусловлено как значимостью для них ситуации экспертизы, так и характерным для мужчин более высоким уровнем симпатической активации в целом (Menashri Sinai et al., 2024). На этапах предъявления аудио- и видеостимулов у мужчин и у женщин отмечалось снижение ЧСС, которое, вероятно, обусловлено ориентировочной реакцией и упреждающим ожиданием угрожающих стимулов (Thayer, Lane, 2000). Возможно, замедление ЧСС, в противоположность ожидаемому ускорению ЧСС, связано с тем, что восприятие стимулов, имитирующих чрезвычайные ситуации, отличается от восприятия реальных жизненных ситуаций, в которых человек принимает непосредственное участие (Karimova, Ovakimian, Katermin, 2024).

В ходе обоих стрессогенных этапов в группе мужчин отмечен более высокий, чем у женщин, уровень симпатической активации и переход управления сердечным ритмом к подкорковым центрам, ответственным за гуморальную регуляцию сердечной деятельности, что свидетельствует о состоянии повышенного функционального напряжения механизмов адаптации (Михайлов, 2023; Ямщикова, Флейшман, Мартынов, 2023; Berntson, Cacioppo, Quigley, 1993). Опираясь на предыдущие исследования о связи тета-активности с мнестическим и мотивационным компонентами рабочей памяти, можно предположить, что у мужчин предыдущий опыт участия в экстремальных ситуациях оказывал влияние на восприятие ими стрессогенных стимулов (Джебраилова и др., 2021; Lozano-Soldevilla, 2018).

При второй экспозиции стрессогенных стимулов (видеостимулов) у мужчин отмечались признаки состояния более выраженного функционального напряжения, чем во время предъявления аудиостимулов, а также более выраженное истощение функциональных резервов адаптации, чем в группе женщин. Постстимульные этапы в группе мужчин характеризовались менее выраженным восстановлением функциональных резервов, чем в группе женщин. После первичной экспозиции стрессовых стимулов восстановление адаптации в группе мужчин происходило за счет интенсивного роста влияния парасимпатической нервной системы, тогда как после второго стрессогенного этапа восстановление сердечного ритма производилось при участии подкорковых структур, ответственных за гуморальную регуляцию (Ямщикова, Флейшман, Мартынов, 2023). В группе женщин, по сравнению с мужчинами, отмечался низкий уровень активации при предъявлении как первичного, так и повторного стрессового стимула, признаки компенсирующего влияния со стороны парасимпатической нервной системы, признаки роста центральной регуляции процессов возбуждения и торможения, несмотря на внимание к стимулам. На этапах восстановления после предъявления аудио- и видеостимулов отмечено смещение симпато-парасимпатического баланса в сторону ваготонии и роста энергетического потенциала, свидетельствующее об улучшении их функционального состояния.

Полученные результаты, подтверждающие менее выраженную реакцию на стресс и более выраженные восстановительные процессы после экспозиции стресса у женщин, соотносимы с теми исследованиями, в которых сообщалось о более выраженных реакциях гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси и вегетативных реакциях при предъявлении стандартных психосоциальных стрессоров у мужчин (Wang et al., 2007) и об ослаблении симпатоадреналовой реакции со стороны женских половых гормонов, обладающих «защитным» действием против стресса (Xu, Lopez, 2018). Вместе с тем, нельзя исключать, что предъявленные стимулы обладали различной степенью стрессогенного влияния в зависимости от гендера (Leistner, Menke, 2020) и были более значимы для мужчин, чем для женщин.

Заключение

Таким образом, исследование выявило различия регуляции функционального состояния при предъявлении серии стрессогенных стимулов у сотрудников силовых структур мужского и женского пола. У мужчин выявлены более выраженные изменения физиологических показателей, высокий уровень активации, вовлечение механизмов памяти при предъявлении стрессоров.

Повторное стрессогенное воздействие приводило к состоянию повышенного функционального напряжения, более выраженному, чем при первичном стрессогенном воздействии. Физиологические показатели на постстрессовых этапах в группе мужчин свидетельствуют о низком уровне восстановительных процессов по сравнению с группой женщин, а при повторной экспозиции стресса отмечалось истощение функциональных резервов адаптации.

У женщин, несмотря на внимание к стрессогенным стимулам, отмечалось оптимальное функциональное состояние с преобладанием влияния автономного контура регуляции сердечного ритма. При повторном стрессе в группе женщин наблюдались признаки более выраженной регуляции процессов возбуждения и торможения, чем при первичном стрессе. Высокий тонус вагуса обеспечивал более высокий уровень восстановительных процессов у женщин по сравнению с мужчинами.

Результаты исследования позволяют разработать рекомендации по режиму участия сотрудников спецслужб в экстремальных условиях деятельности и осуществлению реабилитационных мероприятий по устранению последствий операционного стресса с учетом гендерных особенностей.

Литература

Джебраилова, Д., Коробейникова, И.И., Каратыгина, Н.А., Бирюкова, Е.В., Венерина, Я.А. (2021). Динамика спектральных характеристик ЭЭГ у лиц с разной личностной тревожностью при когнитивной деятельности. Физиология человека, 47(1), 20—30. https://doi.org/31857/S0131164621010033
Dzhebrailova, T.D., Korobeynikova, I.I., Karatygina, N.A., Biryukova, E.V., Venerina Y.A. (2021). Dynamics of EEG Spectral Characteristics in Subjects with Various Trait Anxiety Levels Performing Cognitive Tests. Human Physiology, 47(1), 20—30. (In Russ.) https://doi.org/10.31857/S0131164621010033
Михайлов, В.М. (2023). Нагрузочное тестирование под контролем ЭКГ: велоэргометрия, тредмил-тест, степ-тест, ходьба. Иваново: Нейрософт.
Mikhaylov, V.M. (2023). ECG-controlled stress testing: bicycle ergometry, treadmill test, step test, walking. Ivanovo: Neirosoft. (In Russ.).
Ямщикова, А.В., Флейшман, А.Н., Мартынов, И.Д. (2023). Оценка вегетативных нарушений у шахтеров с вибрационной болезнью. Гигиена и санитария, 102(7), 664—669. https://doi.org/10.47470/0016-9900-2023-102-7-664-669
Yamshchikova, A.V., Fleyshman, A.N., Martynov, I.D. (2023) Evaluation of the severity of autonomic disorders in miners with vibration disease. Hygiene and Sanitation, 102(7), 664—669. (In Russ.). https://doi.org/10.47470/0016-9900-2023-102-7-664-669
Anderson, R.G.S., Di Nota, P.M., Metz, G.A.S., Andersen, J.P. (2019). The Impact of Acute Stress Physiology on Skilled Motor Performance: Implications for Policing. Frontiers in Psychology, 10, 2501. https://doi.org/10.3389/fpsyg.2019.02501
Baldwin, S., Bennell, C., Andersen, J.P., Semple, T., Jenkins, B. (2019). Stress-Activity Mapping: Physiological Responses During General Duty Police Encounters. Frontiers in Psychology, 10, https://doi.org/10.3389/fpsyg.2019.02216
Berntson, G.G., Cacioppo, J.T., Quigley, K.S. (1993). Respiratory sinus arrhythmia: Autonomic origins, physiological mechanisms, and psychophysiological implications. Psychophysiology, 30(2), 183—196. https://doi.org/10.1111/j.1469-8986.1993.tb01731.x
Bertilsson, J., Niehorster, D.C., Fredriksson, P.J., Dahl, M., Granér, S., Fredriksson, O., Mårtensson, J.M., Magnusson, M., Fransson, P.A., Nyström, M. (2020). Towards systematic and objective evaluation of police officer performance in stressful situations. Police Practice and Research, 21(6), 655—669. https://doi.org/10.1080/15614263.2019.1666006
Brisinda, D., Fenici, P., Fenici, R. (2024). Police Realistic Tactical Training Is Not Risk-Free: Stress-Induced Wide-QRS Paroxysmal Tachyarrhythmia in a Healthy Police Officer and Professional Athlete. Journal of Police and Criminal Psychology, 39, 93—103. https://doi.org/10.1007/s11896-023-09616-z
De Vries, G.J. (2004). Minireview: Sex Differences in Adult and Developing Brains: Compensation, Compensation, Compensation. Endocrinology, 145(3), 1063—1068. https://doi.org/1210/en.2003-1504
Gao, X., Yamazaki, Y., Tezuka,Y., Omata, K., Ono, Y., Morimoto, R., Nakamura, Y., Satoh, F., Sasano, H. (2021). Gender differences in human adrenal cortex and its disorders. Molecular and Cellular Endocrinology, 526, https://doi.org/10.1016/j.mce.2021.111177
Karimova, E.D., Ovakimian, A.S., Katermin, N.S. (2024). Live vs video interaction: sensorimotor and visual cortical oscillations during action observation. Cerebral Cortex, 34(4), bhae168. https://doi.org/10.1093/cercor/bhae168
Kvadsheim, E., Sørensen, L., Fasmer, O.B., Osnes, B., Haavik, J., Williams, D.W.P., Thayer, J.F., Koenig, J. (2022). Vagally mediated heart rate variability, stress, and perceived social support: a focus on sex differences. Stress, 25(1), 113—121. https://doi.org/10.1080/10253890.2022.2043271
Leistner, C., Menke, A. (2020). Hypothalamic-pituitary-adrenal axis and stress. Handbook of Clinical Neurology, 175, 55—64. https://doi.org/10.1016/b978-0-444-64123-6.00004-7
Lozano-Soldevilla, D. (2018). On the Physiological Modulation and Potential Mechanisms Underlying Parieto-Occipital Alpha Oscillations. Frontiers in Computational Neuroscience, 12, 23. https://doi.org/10.3389/fncom.2018.00023
Menashri Sinai, Y., Ma, Y.X.J., Abba Daleski, M., Gannot, S., Bartsch, R.P., Gordon, I. (2024). Unveiling gender differences in psychophysiological dynamics: support for a two-dimensional autonomic space approach. Frontiers in Human Neuroscience, 18, 1363891. https://doi.org/10.3389/fnhum.2024.1363891
Rabichuk, S.B., Williamson, L., Frankel, S. (2024). Stress experiences of women in policing: A scoping review. International Journal of Police Science & Management, 27, 1—15. https://doi.org/10.1177/14613557241269477
Thayer, J.F., Lane, R.D. (2000). A model of neurovisceral integration in emotion regulation and dysregulation. Journal of Affective Disorders, 61(3), 201—216. https://doi.org/10.1016/S0165-0327(00)00338-4
Violanti, J.M., Charles, L.E., McCanlies, E., Hartley, T.A., Baughman, P., Andrew, M.E., Fekedulegn, D., Ma, C.C., Mnatsakanova, A., Burchfiel, C.M. (2017). Police stressors and health: a state-of-the-art review. Policing: An International Journal of Police Strategies & Management. 40(4), 642—656. https://doi.org/10.1108/pijpsm-06-2016-0097
Wang, J., Korczykowski, M., Rao, H., Fan, Y., Pluta, J., Gur, R.C., McEwen, B.S., Detre, J.A. (2007). Gender difference in neural response to psychological stress. Social Cognitive and Affective Neuroscience, 2(3), 227—239. https://doi.org/10.1093/scan/nsm018
Xu, Y., Lopez, M. (2018). Central regulation of energy metabolism by estrogens. Molecular Metabolism, 15, 104—115. https://doi.org/10.1016/j.molmet.2018.05.012

Информация об авторах

Лысенко Надежда Евгеньевна, кандидат психологических наук, старший научный сотрудник, лаборатория психогигиены и психопрофилактики, Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского Минздрава России (ФГБУ «НМИЦ ПН имени В.П. Сербского»), Москва, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-6081-0043, e-mail: nlisenko@yandex.ru

Харичева Александра Николаевна, лаборант-исследователь, лаборатория психогигиены и психопрофилактики , Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского Минздрава России (ФГБУ НМИЦ ПН им. В.П. Сербского Минздрава России), Москва, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0009-0003-1130-3891, e-mail: kharicheva0study@gmail.com

Метрики

Просмотров web

За все время: 67
В прошлом месяце: 39
В текущем месяце: 28

Скачиваний PDF

За все время: 33
В прошлом месяце: 17
В текущем месяце: 16

Всего

За все время: 100
В прошлом месяце: 56
В текущем месяце: 44

PlumX

Метрики публикации