Введение
На международном и государственном уровнях закреплено положение о том, что каждый ребенок имеет право жить и воспитываться в семье, право на совместное проживание с родителями и воспитание ими, образование, обеспечение его интересов, всестороннее развитие и уважение его человеческого достоинства (ч. 1 и 2 ст. 38 Конституции РФ, ст. 8 и 9 Конвенции ООН от 20.11.1989 г. «О правах ребенка», ст. 54 Семейного кодекса РФ).
С указанными правами ребенка корреспондируют обязанности родителя по его воспитанию и обучению, заботе о его здоровье и развитии, общению с ним, защите его прав и интересов, совместному проживанию с ребенком, его содержанию (ст. 63—66, 80 СК РФ).
В случаях, когда родитель осуществляет данные обязанности в противоречии с интересами ребенка, применяются различные способы защиты семейных прав ребенка: лишение или ограничение родительских прав, отобрание ребенка у родителя при непосредственной угрозе его жизни и здоровью.
Ограничение родительских прав — отобрание ребенка у родителя, влекущее прекращение на будущее время некоторых родительских прав и других основанных на факте родства с ребенком правоотношений.
В зависимости от наличия вины в поведении родителя ограничение родительских прав может выступать как способ защиты прав ребенка или мера семейно-правовой ответственности (Беспалов, 2014; Воронина, Кузеванова, 2017; Ординарцев, 2012; Ситкова, 2014; Смирновская С.И., 2007).
В отличие от лишения родительских прав Семейный кодекс РФ не содержит исчерпывающий перечень оснований ограничения родительских прав, что создает трудности в правоприменительной практике.
Материалы и методы
Основной целью исследования является формулирование особых положений рассмотрения судами гражданских дел об ограничении родительских прав гражданина по такому основанию, как опасность оставления ребенка с родителем в связи с негативным отношением ребенка к родителю на протяжении длительного времени (межличностным конфликтом ребенка и родителя).
При исследовании автор применял общенаучные и специальные методы: аналитический и индуктивный, сравнительной-правовой, формально-юридический, методы описания, сравнения и исследования случаев.
Результаты
В соответствии с п. 2 ст. 73 СК РФ ограничение родительских прав допускается, если оставление ребенка с родителями (одним из них) опасно для ребенка по обстоятельствам, от родителей (одного из них) не зависящим (психическое расстройство или иное хроническое заболевание, стечение тяжелых обстоятельств и другие).
Суд вправе также принять решение об ограничении родительских прав, если оставление ребенка с родителями (одним из них) вследствие их виновного поведения является опасным для ребенка, но не установлены достаточные основания для лишения родителей (одного из них) родительских прав.
Таким образом, законом предусмотрено 2 основания ограничения прав родителя: опасность оставления ребенка с родителем по обстоятельствам, не зависящим от него (невиновное поведение родителя), и по обстоятельствам, зависящим от него (виновное поведение родителя).
В качестве примеров первого основания могут служить наличие у родителя заболевания (психического расстройства, туберкулеза открытого типа, заболевания опорно-двигательного аппарата) или тяжелых жизненных обстоятельств (смерть другого родителя ребенка, близкого родственника или супруга родителя ребенка), при которых он не в состоянии надлежащим образом исполнять свои обязанности в отношении ребенка, что, в свою очередь, создает опасность для жизни и здоровья последнего.
Примерами второго основания служат оставление ребенка без присмотра, семейные скандалы в связи с употреблением родителем алкоголя, когда родитель не исполняет свои обязанности в отношении ребенка надлежащим образом, что, в свою очередь, создает опасность для жизни и здоровья последнего, но отсутствуют достаточные основания для лишения родительских прав. В этом случае ограничение родительских прав является временной мерой, предшествующей лишению родительских прав.
Однако в личной практике автора были споры об ограничении родительских прав, в которых основанием являлась опасность оставления ребенка с родителем из-за наличия между ними конфликта.
Все три жизненные истории начинались одинаково: после распада семьи ребенок остался проживать с матерью. Отец, создав новую семью, не участвовал в жизни ребенка, не выстроил с ним отношения и не общался с ним, как правило, из-за неприязненных взаимоотношений с матерью и нежелания матери поддерживать с отцом ребенка доброжелательные отношения.
В первой истории в жизни ребенка произошла трагедия — в октябре 2021 г. умерла его мать. Мальчик остался проживать с родственниками по линии матери, которые участвовали в его жизни с раннего детства. Они обеспечивали его основные потребности, сохранив прежние благоприятные условия для проживания и обучения, организовали заботу о его здоровье и развитии. Орган опеки и попечительства разыскал отца ребенка. С момента смерти матери мальчик категорически возражал против совместного проживания с отцом.
В течение года на базе семейного центра с семьей проводилась профилактическая работа по налаживанию детско-родительских отношений, в процессе которой были выявлены риски, связанные с передачей ребенка в семью отца: самовольный уход ребенка из дома отца, суицидальное поведение малолетнего, развитие психиатрического диагноза у ребенка. Мальчика консультировали психиатр и психолог, диагностировав проблемы взаимоотношений с отцом, при этом не выявив кризисного состояния у ребенка; они рекомендовали отцу семейную психотерапию и правила взаимодействия с сыном. Отец не предпринял меры по организации семейной психотерапии с ребенком из-за нежелания ребенка общаться с ним.
В период досудебного урегулирования спора продолжалась профилактическая работа по налаживанию детско-родительских отношений между отцом и сыном, в которой отец сначала принимал активное участие, затем встречи с психологом носили нерегулярный характер по разным причинам, а через 4 месяца отец минимизировал контакты с сыном в целях снижения напряжения по рекомендации школьного психолога. Попытка наладить отношения отца и сына у школьного педагога-психолога оказалась безрезультатной: отец был готов общаться с сыном и идти на контакт, но ребенок категорически возражал против этого. В период рассмотрения спора в суде совместные встречи отца и ребенка у психолога не проводились из-за неявки одной из сторон, между отцом и сыном взаимоотношения не улучшились, со стороны ребенка присутствовало крайне негативное отношение к своему отцу и нежелание общаться с ним.
Такое крайне негативное отношение сына к отцу явилось следствием нескольких обстоятельств: отсутствие отца в жизни ребенка в период его взросления, вследствие чего мальчик не воспринимал его в качестве родного отца; частая негативная критика отца умершей матерью в присутствии сына; сложная ситуация в жизни ребенка: менее чем за год в жизни мальчика произошло много ярких отрицательных событий (смерть матери и появление в его жизни отца, когда ребенок находился в состоянии сильного стресса); активное участие в жизни ребенка родственников по линии матери, которые выстроили доверительные отношения с ним и фактически заменили ему родителей; допущенные отцом ошибки в процессе налаживания отношений с сыном.
Основная ошибка отца в процессе налаживания отношений с сыном заключалась в том, что он попытался сменить привычную для ребенка обстановку. Отец, предполагая о наличии негативного влияния родственников на сына, принял решение о переводе его в школу по своему месту жительства. В ходе их последней встречи ребенок умолял отца не забирать документы из его школы. Летом 2022 г. отец подал заявление на отчисление сына из школы, не согласовав его с ребенком. Это обстоятельство стало точкой невозврата в налаживании их отношений. Мальчик категорически отказался посещать новую образовательную организацию. С сентября 2022 г. ребенок продолжил обучаться в прежней школе после общения отца с директором организации. Кроме того, все диалоги отца с сыном сводились к выяснению отношений: кто прав, кто виноват, почему отец бросил мать и т. д. После встреч с отцом и психологом у ребенка несколько раз ухудшалось самочувствие, снижалась успеваемость в учебном процессе.
Психологи не смогли наладить отношения отца и сына. По их прогнозу, примирение между ними возможно через большой период времени, после того как у ребенка появится желание разобраться в сложившей ситуации.
В ходе судебного разбирательства был опрошен 12-летний ребенок, который пояснил, что отец не участвовал в его жизни; отца заменил ему родственник по линии матери, с которым он сейчас проживает. Сразу после смерти мамы отец пришел и начал убеждать его, что он изменился. Мальчик не поверил отцу, полагая, что тот действует в угоду и под руководством органа опеки. У него есть обиды на отца, сформировавшиеся в раннем детстве. Также была ситуация у психолога, в которой специалист предупредил, что поместит мальчика в психиатрическую больницу; он сильно испугался и заплакал, но отец никак не заступился за него. В заключение мальчик добавил, что отец мешает ему нормально жить, что он ненавидит его и будет с ним общаться только тогда, когда отец юридически откажется от него. Если отец сделает это, у него будет семья — родственники матери, с которыми он живет. Отец для него чужой, он не хочет с ним общаться.
В другой ситуации мать ребенка отбывала реальное уголовное наказание в исправительной колонии с октября 2018 г. по октябрь 2021 г. После взятия матери под стражу девочка осталась проживать с бабушкой по линии матери, которая оформила опеку над ней.
В марте 2020 г. по решению суда было установлено отцовство в отношении ребенка. С мая 2020 г. девочка проживала в новой семье отца, совместно с отцом, мачехой и младшей сестрой. Поначалу отношение отца и его родных к ней было дружественное, но потом стали возникать конфликты между ней и младшей дочерью отца из-за разного отношения родителей к детям, случались драки. Отец пытался урегулировать конфликты дочерей, но безуспешно. Несмотря на нежность и ласковое отношение отца к ней, она испытывала чувство отторжения к нему из-за того представления об отце, которое сложилось у нее со слов матери и бабушки.
В ноябре 2020 г. мать была лишена родительских прав в отношении дочери из-за уклонения от выполнения своих родительских обязанностей и наличия заболевания наркоманией.
До октября 2021 г., освобождения из исправительной колонии, мать общалась с дочерью посредством переписки. Затем они общались лично в присутствии отца 1-2 раза в месяц, а также по телефону.
В июне 2022 г. отец оформил заявление на помещение дочери в Семейный центр на срок до 1 года из-за конфликта между его детьми на протяжении 2 лет. С указанного времени и до рассмотрения дела в суде ребенок находился в Центре.
После помещения дочери в Центр мать лично общалась с ней 2-3 раза в неделю, а также по телефону ежедневно. Во время встреч они обсуждали свою жизнь, учебу дочери и возвращение домой. Мать поддерживала ее, приносила разные вещи. Отец посещал ее в центре каждый четверг, по телефону с дочерью не общался.
В производстве суда оказались одновременно два дела: по иску матери к отцу о восстановлении ее в родительских правах и иску бабушки ребенка к отцу об ограничении его в родительских правах, полагавшей, что ребенок, имеющий любящих родных, не должен проживать в детском доме.
Сначала суд рассмотрел спор родителей о восстановлении матери в родительских правах, удовлетворив соответствующий иск матери. После вступления в законную силу указанного решения суда и возвращения девочки на воспитание матери суд рассмотрел спор об ограничении отца в родительских правах.
В ходе судебного разбирательства была опрошена 11-летняя девочка, которая высказала желание проживать совместно с матерью и отказывалась возвращаться в семью отца.
В третьей ситуации орган опеки и попечительства обратился в суд с иском об ограничении прав обоих родителей в отношении 15-летнего сына.
У родителей было двое сыновей, которые остались проживать с матерью после распада семьи.
В период с августа по декабрь 2021 г. семья состояла на учете в органе опеки и попечительства как находящая в трудной жизненной ситуации в связи с конфликтными отношениями матери и сыновей, включая драки. Индивидуально-профилактическая работа оказалась безрезультатной. С декабря 2021 г. семья состояла на учете как находящаяся в социально опасном положении в органе по защите прав несовершеннолетних.
В феврале 2022 г. несовершеннолетние дети, 16 и 14 лет, были выявлены по актам беспризорности и безнадзорности в связи с тем, что мать отсутствовала дома в течение 4-5 дней, оставив их одних. Со слов матери, в пубертатный период детей она перестала пользоваться у них авторитетом; со старшим сыном происходили драки. Дабы защитить себя от физического насилия и оскорблений, она ушла жить к подруге в соседний дом. При этом дети были обеспечены продуктами питания, средствами гигиены и всем необходимым для жизни. Старший сын позвонил в полицию. Сначала их определили в больницу, но мать отказалась забрать их оттуда, поэтому сотрудники органа опеки и попечительства связались с отцом, который забрал сыновей к себе.
Младший сын отказался проживать совместно с отцом, и через месяц отец оформил заявление на помещение его в Семейный центр из-за конфликта между ним и членами семьи. Ребенок находился в Центре и обучался в школе. Мать отказалась забрать сына из Центра до тех пор, пока он не получит диплом об основном общем образовании. Старший сын достиг возраста совершеннолетия.
Орган опеки и попечительства предпринял попытки урегулировать конфликтную ситуацию между младшим сыном и родителями, которые оказались безрезультатными.
В ходе судебного разбирательства был опрошен 15-летний ребенок, который пояснил, что во время совместного проживания с матерью она многое запрещала, наказывала, даже применяла физическую силу. Когда он вырос, то стал сопротивляться ей, из-за чего возникали конфликты. В доме отца ему также было плохо, так как отец тоже многое запрещал ему, высказывал недоверие, была нарушена субординация в отношениях. На этой почве возник конфликт с отцом, который привез его в отдел полиции и попросил устроить в Центр. Будучи в Центре, он общался с матерью по телефону, два раза она приезжала к нему для личного общения. Отец не навещал его в Центре. Он обижен на обоих родителей.
В ходе судебного разбирательства ребенок высказал согласие на назначение примирительной процедуры для налаживания детско-родительских отношений с матерью, но категорически возражал восстанавливать отношения с отцом.
По обоюдному согласию ребенка и матери судом была назначена примирительная процедура, которая дала положительный результат. В июне 2023 г. мать забрала сына к себе из Центра.
На момент вынесения решения суда мать обеспечивала основные потребности сына, ребенок вернулся в прежние благоприятные условия для проживания, обучения и развития.
По итогам рассмотрения дела отец был ограничен в родительских правах, в ограничении родительских прав матери было отказано.
Обсуждение результатов
При разрешении споров, подобных описанным выше, возникают сложные вопросы.
Один из них: существует ли реальная опасность для жизни и здоровья ребенка в случае его передачи (или оставления) в семье родителя, с которым у него конфликт? Можно ли разрешить конфликт между ребенком и родителем в ближайшее время?
Безусловно, гармоничное развитие ребенка включает в себя обеспечение его основных физиологических потребностей (в питании, одежде, жилье), физическую и социальную активность, интеллектуальное развитие, психическое благополучие и комфортную для него психологическую обстановку, в которой он испытывает чувство защищенности от опасностей окружающего мира.
Последствием передачи (или оставления) ребенка в семье родителя, с которым у него продолжается конфликт, может стать девиантное поведение ребенка, включая самовольные уходы из дома или суицидальные попытки, а также развитие психических расстройств.
Как правило, ответить на поставленные вопросы помогают результаты судебной психолого-психиатрической экспертизы (Савина, Сафуанов, 2024; Сафуанов и др. 2022; Сафуанов, 2024).
Специалисты указывают, что с клинико-психологической точки зрения ситуацию, при которой ребенок утрачивает позитивное отношение к одному из родителей, следует рассматривать как аномальную и создающую значительный риск нарушений личностного и эмоционального развития ребенка.
В первой истории эксперты, оценивая психологическое состояние ребенка, выявили у мальчика внутреннее напряжение и неудовлетворенность в связи с тревогой, опасениями помещения в непривычную, некомфортную среду в случае проживания с семьей отца, разрывом отношений с референтным окружением, представляющим для подростка повышенную значимость, а также непредсказуемостью развития ситуации, ощущением незащищенности своих интересов. В связи с этим эксперты пришли к выводу, что помещение ребенка в семью отца без предварительной психокоррекционной работы по налаживанию их взаимоотношений может оказать негативное влияние на психологическое состояние ребенка.
Во второй истории эксперты выявили, что отец выражал готовность активно участвовать в воспитании дочери и беспокойство по поводу возможного «неправильного» формирования ее личности при условии проживания дочери в семье матери, но при этом сообщал о выраженном психологическом напряжении в связи с конфликтными отношениями между дочерями (сводными сестрами), не мог сформулировать четкого решения проблемы, выражал надежду на помощь психологических служб. У девочки эмоциональное отношение к отцу было негативно-отстраненное, с актуализацией отрицательно окрашенных персонифицированных переживаний, связанных с личным опытом (обида на отца за нарушенное им общение и помещение ее в госучреждение), ребенок не включал отца в субъективную семейную систему. С учетом позиции девочки и выявленных в ходе обследования ее индивидуально-психологических особенностей и психологического состояния эксперты пришли к выводу, что передача дочери отцу с высокой степенью вероятности повлечет ухудшение ее психологического состояния и усиление негативного отношения к отцу.
Следующий вопрос возникает с квалификацией поведения родителя в таких ситуациях: есть ли вина родителя в возникновении межличностного конфликта между ним и ребенком?
Разрешение данного вопроса имеет серьезные правовые последствия. В случае ограничения родительских прав гражданина вследствие его виновного поведения и не изменения родителем своего поведения в отношении ребенка (по сути не преодоление межличностного конфликта между ним и ребенком), орган опеки и попечительства обязан предъявить иск о лишении его родительских прав по истечении 6 месяцев после вынесения судом решения об ограничении родительских прав (п. 2 ст. 73 СК РФ).
Во всех трех случаях суд пришел к выводу об отсутствии виновного поведения родителя в возникновении межличностного конфликта между ним и ребенком.
Вина — внутреннее психическое отношение гражданина к совершенному им противоправному деянию (действию или бездействию) и наступившим вследствие него последствиям. По сути, это означает, понимает (осознает) ли гражданин противоправность своего поведения и связанных с ним результатов. Вина проявляется в двух формах: умысел и неосторожность (Ворожейкин, 1970; Ситкова, 2013).
Семейное законодательство России не содержит указание на формы вины, но на практике они играют важную роль, особенно при определении объема ответственности. Например, применить ограничение или лишение родительских прав гражданина в отношении ребенка.
Как отмечает Р.В. Овчарова, неверно говорить о том, что родительство является суммой двух слагаемых — материнства и отцовства. При самодостаточности этих слагаемых не сформировался бы институт семьи, с основной функцией воспроизводства и социализации ребенка. Чтобы разграничить эти понятия, надо разъяснить следующее: понятие «родительство» является надындивидуальным целым, выходящим за рамки индивида, в то время как «материнство» и «отцовство» касаются отдельной личности. Родительство включает два человека — отца и мать. Только с рождением ребенка в семье родительство начинает складываться на надындивидуальном уровне (Овчарова, 2006).
Именно поэтому для квалификации поведения родителя-ответчика как виновного или невиновного необходимо учитывать поведение другого родителя и (или) родственников, с которыми ребенок остался проживать после распада семьи. Будучи значимым взрослым для ребенка, указанное лицо осознанно или бессознательно формирует мнение ребенка о родителе, проживающем отдельно от него.
В связи с этим при оценке поведения родителя-ответчика надо учитывать обстоятельства распада семьи, его поведение по сохранению и (или) налаживанию отношений с ребенком, а также поведение родителя, с которым остался проживать ребенок, по сохранению и (или) налаживанию отношений ребенка с другим родителем после распада семьи.
Заключение
Подводя итог проведенному исследованию, хотелось бы отметить, что при разрешении подобных споров следует исходить из того, что, с одной стороны, Семейный кодекс РФ закрепил преимущественное право на воспитание и обучение детей за их родителями, а не иными родственниками и лицами (п. 1 ст. 61 СК РФ), но, с другой стороны, установил, что родительские права не могут осуществляться в противоречии с интересами ребенка, причинять вред его здоровью и нравственному развитию (п. 1 ст. 65 СК РФ).
Очевидно, что оставление или передача ребенка в семью родителя, которого он не признает в качестве такового, не соответствует интересам ребенка и может нанести вред его психическому и (или) психологическому здоровью.
Судам следует достоверно устанавливать, по какой причине родитель не исполнял свои обязанности в отношении ребенка; имелась ли у родителя реальная возможность исполнять свои родительские права в отношении ребенка; в связи с чем у них возник межличностный конфликт; каким образом родитель или родственник, с которым проживал ребенок, повлиял на формирование мнения ребенка о родителе-ответчике.
В описанных выше случаях неисполнение отцом-ответчиком родительских обязанностей было вызвано длительным раздельным проживанием с ребенком после распада семьи, межличностным конфликтом между ними, негативным отношением ребенка к отцу из-за развода с матерью или неспособности отца урегулировать конфликт между детьми, поведением матери и бабушки ребенка. Суд констатировал, что у отца отсутствовала реальная возможность выполнять свои родительские обязанности в отношении ребенка.
Ввиду высокой социальной значимости семейной формы воспитания по сравнению с другими формами, автор рекомендует судьям активно проводить примирительные процедуры с участием психолога для налаживания детско-родительских отношений. Если меры по примирению ребенка и родителя дали положительный результат, и ребенок стал проживать в семье родителя-ответчика, то суд отказывает в удовлетворении иска. Если же они не достигли примирения, отказались от проведения примирительных процедур либо истек срок их проведения, суд возобновляет судебное разбирательство и рассматривает спор по существу (гл. 14.1 ГПК РФ).
Учитывая длительный и сложный процесс налаживания детско-родительских отношений, использование примирительных процедур при разрешении таких споров требует усовершенствования правового регулирования в этой сфере. В частности, следует увеличить срок, на который суд может назначить и (или) продлить примирительную процедуру с отложением судебного разбирательства по делу: с 2 месяцев до 1 года (ст. 153.2, 154, 169 ГПК РФ), а также расширить перечень результатов примирительных процедур, предусмотренный ст. 153.7 ГПК РФ, поскольку он не предусматривает положительный результат, который может быть достигнут в результате примирения ребенка и родителя. Данное направление требует дальнейшего исследования.
При разрешении таких споров суду следует устанавливать наличие опасности и ее степени для психического и (или) психологического здоровья ребенка в случае его передачи (или оставления) в семье родителя-ответчика. Установить данные факты можно из показаний и отчетов психолога, проводившего работу по налаживанию детско-родительских отношений, заключения психолого-психиатрической экспертизы.
Учитывая характер и степень опасности, а также возможные последствия для здоровья ребенка в случае передачи его родителю-ответчику, неисполнение последним своих родительских обязанностей в отношении ребенка, отсутствие виновного поведения родителя в сложившейся ситуации, суд может прийти к выводу, что передача ребенка родителю-ответчику опасна для него по обстоятельствам, не зависящим от родителя, а, следовательно, об ограничении родительских прав гражданина.
Основанием ограничения родительских прав гражданина в отношении ребенка будут являться опасность оставления ребенка с родителем в связи с негативным отношением ребенка к родителю на протяжении длительного времени и его невиновное поведение в виде ненадлежащего исполнения своих обязанностей в отношении ребенка.