Введение
В современном мире проблема агрессивности молодого поколения не теряет своей актуальности, поскольку возрастает проявление жестокости среди молодежи. Среди факторов роста агрессивности в юношеской среде выступают глобализация, создающая жесткие условия конкуренции и порождающая новые формы агрессии, и возрастающий уровень общей агрессивности в обществе. В контексте данной проблемы значимо всестороннее изучение агрессивной личности. «Агрессивность является личностным свойством, выражающимся в готовности к деструктивному поведению» (Реан, Коновалов, 2019).
Анализ отечественных и зарубежных исследований последних лет по проблеме агрессивного поведения молодежи показал, что «…причины и мотивы агрессивного поведения в полной мере остаются не исследованы, несмотря на обилие попыток раскрыть природу агрессивного общественно опасного поведения» (Гребнева, Слободенюк, Вариясова, 2019).
Агрессивность личности в юношеском возрасте может проявляться как причина и следствие имеющихся у него проблем в установлении социальных и межличностных отношений; в то же время агрессивное поведение «…нередко является средством его самоутверждения и самореализации во взаимодействии со сверстниками и взрослыми» (Буслаева, Власова, 2024).
Юношеский возраст является сложным периодом, так как переживаемый кризис взросления выражается во внутренних конфликтах, в неудовлетворенности, сомнении и неуверенности в себе. При отсутствии доверительных отношений в близком окружении возникает чувство одиночества, которое является особым психическим состоянием, эмоциональным переживанием, возникающим в результате фрустрации потребности в общении с другими людьми (Зинченко, 2015), а «…неудачный опыт взаимодействия может привести к намеренному отчуждению и избеганию людей» (Буслаева, 2020). Существует прямая связь переживания одиночества с привязанностью, ситуативной и личностной тревожностью, эмоциональной неустойчивостью у подростков и юношей (Мишина, Воробьева, 2023).
В психологии существуют различные трактовки феномена одиночества. В контексте данного исследования базовым выступает подход Д.А. Леонтьева, определяющий одиночество в общем виде «…как психологическое состояние переживания себя как не вовлеченного в связи с другими людьми» (Леонтьев, 2011). Феномен одиночества не следует рассматривать только с позиции негативного проявления. Д.А. Леонтьев выделяет в структуре переживания одиночества три фактора: общее одиночество, зависимость от общения и позитивное одиночество. Для самоактуализирующейся личности одиночество является в большей степени эмоционально позитивным состоянием, дающим возможность для рефлексии и внутреннего развития личности. Вынужденное одиночество приводит к ощущению своей ненужности, неудовлетворенности жизнью и другим психологическим проблемам, снижая психологическое благополучие личности. (Леонтьев, 2011). Переживание одиночества как проблемы затрудняет процесс самореализации и самоопределения в обществе, препятствует саморазвитию и оказывает деструктивное влияние на личность, создавая различные социальные проблемы.
Переживание одиночества как проблемы может затруднять процесс самореализации и самоопределения в обществе, препятствовать саморазвитию и оказывать деструктивное влияние на личность, создавать различные социальные проблемы, повышать уровень агрессивности и усиливать чувства одиночества. Пытаясь компенсировать трудно складывающиеся отношения в реальности, подростки и юноши уходят в виртуальное пространство, которое позволяет путем выдуманной самопрезентации «…создавать социально одобряемый привлекательный виртуальный образ» (Корниенко, Руднова, 2024).
Психологическое благополучие в юношеском возрасте играет существенную роль в формировании гармоничной личности, поскольку оказывает влияние на личностное самоопределение, формирование психосоциальной идентичности и предопределяет последующее формирование личности в зрелом возрасте. «В результате успешной социализации в юношеском возрасте формируется здоровая идентичность, психодиагностическим показателем которой является психологическое благополучие личности» (Хриптович, 2021).
К. Рифф определяет психологическое благополучие как позитивное функционирование личности, которое формируется за счет внутренних стремлений человека в виде жизнеспособности, саморазвития и самореализации и по своей структуре отражает максимально возможное использование человеком своего внутреннего потенциала (Ryff, 1989).
В исследованиях отечественных психологов выявлены различные аспекты агрессивности, субъективного одиночества и психологического благополучия лиц юношеского возраста. Эмпирически доказаны отрицательные связи агрессивности и самоактуализации, как показателя психологического благополучия (Заусенко, 2019); субъективного благополучия и интернет-зависимости (Никитченко, Коротеева, 2023); количества и силы переживания воспринимаемых стрессоров и психологического благополучия (Галашева, Головей, 2023); уровня агрессивности и самооценки, самоэффективности и скромности (Реан и др., 2024); зависимость усиления переживания одиночества и снижения психологической безопасности личности от ориентированности на социум (Стрижицкая, Муртазина, Петраш, 2024). Это лишь некоторая часть исследований отечественных авторов, поскольку аналитический обзор в полной мере не представляется возможным в рамках данной статьи.
Для зарубежных исследований также актуальны проблемы агрессивности, одиночества и психологического благополучия в подростковом и юношеском возрасте, что подтверждает масштаб проблемы для мирового сообщества. В зарубежной периодизации возрастного развития период 15—18 лет относится к подростковому возрасту, поэтому имеются расхождения в названиях возрастных периодов по сравнению с российским подходом.
В кросскультурном исследовании Garcia, Sagone, De Caroli, Al Nima были выявлены различия понимания субъективного и психологического благополучия у итальянских и шведских подростков (16—18 лет), обусловленные влиянием национальных и культурных особенностей (Garcia et al., 2017). Moksnes, Bjørnsen, Eilertsen и Espnes показали влияние пола, возраста и самооценки социально-экономического статуса на переживание одиночества и психологическое благополучие норвежских подростков (от 15 до 21 года) (Moksnes et al., 2021).
Исследования турецких психологов выявили влияние социальной интеграции и изоляции в школе на одиночество и психологическое благополучие (Gökmen, 2021), влияние жизнестойкости и одиночества на психологическое благополучие (İme, Çakır, 2024), влияние высокого уровня социальной тревожности на усиление одиночества и снижение субъективного благополучия (Öztekin, 2024).
Индийские психологи на основе теории социального научения и социального сравнения показали сильное влияние социальных сетей на агрессию и одиночество (Amian, Mahadevaswamy, 2024).
Исследования индонезийских психологов подтвердили отрицательную связь уровня одиночества и субъективного благополучия у респондентов 13—18 лет (Angelina, Shausan, Wijaya, 2024), связь между показателями одиночества и субъективного благополучия, опосредованную такими переменными, как самоэффективность и социальная онлайн-поддержка (Victory, Sahrani, 2025).
Таким образом, актуальность проблем агрессивности, субъективного одиночества и психологического благополучия в юношеском возрасте в современных условиях отмечается в отечественных и зарубежных исследованиях и нуждается в изучении в различных аспектах.
Материалы и методы
Цель исследования состояла в выявлении особенностей субъективного ощущения одиночества и психологического благополучия у лиц юношеского возраста с высоким уровнем агрессивности. Гипотеза исследования заключалась в предположении о том, что у лиц юношеского возраста существуют различия в переживании субъективного одиночества и психологического благополучия, которые имеют разные уровни и связи показателей, в сравнении с их сверстниками, имеющими низкий уровень агрессивности.
Для формирования исследуемых групп респондентов с высоким и низким уровнями агрессивности был использован «Опросник уровня агрессивности» Басса—Перри BPAQ (адаптация и валидизация С.Н. Ениколопова, Н.П. Цибульского), в котором приняли участие 162 учащихся 9—11-х классов общеобразовательной школы г. Москвы. В основном исследовании приняли участие 76 человек (42 юноши и 34 девушки) в возрасте 16—18 лет (M = 17, SD = 0,7062), у которых был выявлен высокий или низкий уровень агрессивности. Учащиеся со средним уровнем агрессивности в дальнейшем исследовании участия не принимали.
Исследование проводилось путем сравнительного анализа результатов исследуемых групп респондентов, полученных на основе следующих методик: методика «Личностная агрессивность и конфликтность» (Е.П. Ильин, П.А. Ковалев); дифференциальный опросник переживания одиночества ДОПО-3 (Е.Н. Осин, Д.А. Леонтьев); Шкала психологического благополучия (К. Рифф, адаптация Л.В. Жуковской, Е.Г. Трошихиной). Для обработки полученных результатов применен непараметрический критерий Манна—Уитни для независимых выборок и коэффициент корреляции Спирмена.
Результаты
По результатам «Опросника уровня агрессивности» Басса—Перри, который проводился на 162 учащихся 9—11-х классов, были выявлены респонденты с высоким (М = 88,15, SD = 6,22) (32 человека), средним (М = 59,046, SD = 6,518) (86 человек) и низким (М = 42,72, SD = 5,23) (44 человека) уровнями общей агрессивности. Для дальнейшего исследования были сформированы две группы испытуемых: группа 1, которую составили респонденты юношеского возраста с высоким уровнем агрессивности —32 человека (20 юношей и 12 девушек) и группа 2, в которую вошли 44 человека (17 юношей и 27 девушек) с низким уровнем агрессивности.
Для полноты характеристики агрессивности респондентов двух групп была проведена методика «Личностная агрессивность и конфликтность» Е.П. Ильина, П.А. Ковалева, по результатам которой выявлены высокие значения у лиц с высоким уровнем агрессивности по всем шкалам, в отличие от респондентов с низким уровнем агрессивности. Полученные результаты представлены в табл. 1.
Таблица 1 / Table 1
Личностная агрессивность и конфликтность (Е.П. Ильин, П.А. Ковалев)
Personal aggressiveness and conflict (E.P. Ilyin, P.A. Kovalev)
|
Показатели / Indicators |
Группа 1 / Group 1 |
Группа 2 / Group 2 |
Uэмп / U |
Значение p / P-value |
|
М (SD) |
М (SD) |
|||
|
Вспыльчивость / Short temper |
7,4 (2,03) |
4,59 (1,97) |
241,5** |
< 0,00001 |
|
Напористость / Assertiveness |
7,1 (2,05) |
4,88 (1,81) |
312,5** |
< 0,00001 |
|
Обидчивость / Uchiness |
7,3 (2,12) |
4,5 (1,92) |
261** |
< 0,00001 |
|
Неуступчивость / Intransigence |
7,4 (1,69) |
4,75 (1,82) |
199,5** |
< 0,00001 |
|
Бескомпромиссность / Uncompromising |
7,2 (1,88) |
4,34 (1,928) |
220** |
< 0,00001 |
|
Мстительность / Vindictiveness |
7,1 (1,89) |
4,70 (1,47) |
251,5** |
< 0,00001 |
|
Нетерпимость к мнению других / Intolerance of the opinions of others |
6,9 (2,03) |
4,72 (1,62) |
327,5** |
< 0,00001 |
|
Подозрительность / Suspicion |
7,3 (2,06) |
4,15 (1,75) |
195** |
< 0,00001 |
|
Позитивная агрессивность / |
14,5 (2,29) |
9,68 (2,57) |
120,5** |
< 0,00001 |
|
Негативная агрессивность / |
13,9 (3,11) |
9,43 (2,20) |
175,5** |
< 0,00001 |
|
Конфликтность / Conflictness |
29,21 (5,02) |
17,59 (3,91) |
56** |
< 0,00001 |
Примечание: M (SD) — среднее значение (стандартное отклонение); «**» — различия статистически значимы при р ≤ 0,01; Группа 1 — лица с высоким уровнем агрессивности; Группа 2 — лица с низким уровнем агрессивности.
Note: M (SD) — average value (standard deviation); «**» — The result is significant at p ≤ 0,01; Group 1 — people with a high level of aggression; Group 2 — people with low levels of aggression.
Дифференциальный опросник переживания одиночества ДОПО-3 Е.Н. Осина и Д.А. Леонтьева позволил выявить значения характеристик переживания одиночества. Для подтверждения достоверности различий применен критерий Манна—Уитни. Полученные результаты представлены в табл. 2.
Таблица 2 / Table 2
Результаты методики «Дифференциальный опросник переживания одиночества»
ДОПО-3 Е.Н. Осина, Д.А. Леонтьева
ДОПО-3 Е.Н. Осина, Д.А. Леонтьева
Results of Differential Questionnaire of Loneliness, short version, by E.N. Osin, D.A. Leontiev
|
Субшкалы / Subscales |
Группа 1 / Group 1 |
Группа 2 / Group 2 |
Uэмп / U |
Значение p / P-value |
|
М (SD) |
М (SD) |
|||
|
Изоляция / Isolation |
15 (5,34) |
8,61 (2,96) |
108** |
< 0,00001 |
|
Субъективное переживание одиночества / Subjective loneliness |
14,1 (3,07) |
8,36 (2,79) |
130,5** |
< 0,00001 |
|
Отчуждение / Alienation |
13,1 (3,37) |
8,7 (2,766) |
251,5** |
< 0,00001 |
|
Дисфория одиночества / Loneliness dysphoria |
13,9 (2,98) |
8,11 (2,76) |
120** |
< 0,00001 |
|
Одиночество как проблема / |
13,9 (3,10) |
8,48 (2,62) |
138,5** |
< 0,00001 |
|
Потребность в компании / |
13,7 (3,54) |
8,3 (3,23) |
223** |
< 0,00001 |
|
Радость уединения / Solitude as a pleasure |
5,6 (1,79) |
12,4 (2,35) |
3** |
< 0,00001 |
|
Ресурс уединения / Solitude as a resource |
10,5 (3,24) |
17,05 (3,07) |
91** |
< 0,00001 |
|
Показатели интегральных шкал / Integral scales indicators |
||||
|
Общее одиночество / General loneliness |
42,16 (5,31) |
25,68 (4,42) |
10** |
< 0,00001 |
|
Зависимость от общения / |
27,78 (4,64) |
16,59 (3,59) |
31** |
< 0,00001 |
|
Позитивное одиночество / Positive loneliness |
29,18 (3,61) |
16,09 (4,23) |
1,5** |
< 0,00001 |
Примечание: M (SD) — среднее значение (стандартное отклонение); «**» — различия статистически значимы при р ≤ 0,01; Группа 1 — лица с высоким уровнем агрессивности; Группа 2 — лица с низким уровнем агрессивности.
Note: M (SD) — average value (standard deviation); «**» — The result is significant at p ≤ 0,01; Group 1 — people with a high level of aggression; Group 2 — people with low levels of aggression.
Полученные результаты показали высокие значения почти по всем промежуточным субшкалам у лиц с высоким уровнем агрессивности, кроме субшкал «Радость уединения» и «Ресурс уединения». По интегральным показателям «Зависимость от общения» и «Позитивное одиночество» значения находятся на среднем уровне, показатель шкалы «Общее одиночество» имеет высокое значение.
У респондентов с низким уровнем агрессивности по промежуточным шкалам «Радость уединения» и «Ресурс уединения» обнаружен высокий уровень значений, по остальным — средний, по интегральным шкалам «Зависимость от общения» и «Позитивное одиночество» значения находятся на низком уровне, по шкале «Общее одиночество» — на среднем уровне. Результаты по двум группам имеют достоверные различия при p < 0,01.
Таким образом, лица юношеского возраста с высоким и низким уровнем агрессивности имеют различия на уровне статистической значимости по всем критериям переживания одиночества.
Для изучения показателей психологического благополучия использовался опросник «Шкала психологического благополучия» (К. Рифф, адаптация Л.В. Жуковской, Е.Г. Трошихиной). Достоверность различий в группах с разным уровнем агрессивности подтверждена критерием Манна—Уитни. Результаты представлены в табл. 3.
Таблица 3 / Table 3
Результаты методики «Шкала психологического благополучия» К. Рифф
Results on the method “Scale of psychological well-being” by K. Riff
|
Шкалы / Scales |
Группа 1 / Group 1 |
Группа 2 / Group 2 |
Uэмп / |
Значение p / P-value |
|
М (SD) |
М (SD) |
|||
|
Автономность / Autonomy |
44,5 (11,88) |
63,39 (10,20) |
173,5** |
< 0,00001 |
|
Управление окружением / |
45,4 (12) |
64,93 (9,65) |
163** |
< 0,00001 |
|
Личностный рост / Personal growth |
43,4 (11,79) |
63,91 (8,67) |
136,5** |
< 0,00001 |
|
Позитивные отношения / |
43,8 (13,42) |
63,75 (8,78) |
187,5** |
< 0,00001 |
|
Жизненные цели / Life goal |
48,5 (12,13) |
64,16 (8,56) |
229,5** |
< 0,00001 |
|
Самопринятие / Self-acceptance |
44,4 (13,227) |
65,77 (9,19) |
146** |
< 0,00001 |
|
Психологическое благополучие / Psychological well-being |
270,09 (26,79) |
385,91 (23,52) |
112,5** |
< 0,00001 |
Примечание: M (SD) — среднее значение (стандартное отклонение); «**» — различия статистически значимы при р ≤ 0,01; Группа 1 — лица с высоким уровнем агрессивности; Группа 2 — лица с низким уровнем агрессивности.
Note: M (SD) — average value (standard deviation); «**» — The result is significant at p ≤ 0,01; Group 1 — people with a high level of aggression; Group 2 — people with low levels of aggression.
По результатам исследования психологического благополучия в группе респондентов с высоким уровнем агрессивности были выявлены низкие показатели по всем шкалам. В группе респондентов с низким уровнем агрессивности все показатели обнаружены на среднем уровне. В обеих группах высокие показатели критериев психологического благополучия не обнаружены. Результаты по двум группам имеют достоверные различия при p < 0,01. Таким образом, лица юношеского возраста с высоким и низким уровнем агрессивности имеют различия на уровне статистической значимости по всем критериям психологического благополучия.
Корреляционный анализ характеристик агрессивности и показателей субшкал методик «Субъективное одиночество» и «Психологическое благополучие» по группам проводился с помощью коэффициента Спирмена и позволил выявить различия связей по группам. Результаты корреляционного анализа показали отсутствие схожих связей у лиц с высоким и низким уровнями агрессивности между характеристиками агрессивности и показателями субъективного одиночества и психологического благополучия.
У респондентов с высоким уровнем агрессивности выявлены отрицательные связи нетерпимости к мнению других и зависимостью от общения (rs = –0,438 при р ≤ 0,05), напористости и радости уединения (rs = –0,232 при р ≤ 0,05) и положительные связи вспыльчивости и изоляции (rs = 0,443 при р ≤ 0,05), обидчивости и отчуждения (rs = 0,359 при р ≤ 0,05), нетерпимости к мнению других и отчуждения (rs = 0,392 при р ≤ 0,05), нетерпимости к мнению других и изоляции (rs = 0,363 при р ≤ 0,05).
У респондентов с низким уровнем агрессивности обнаружена положительная связь неуступчивости и дисфории (rs = 0,332 при р ≤ 0,05), нетерпимости к мнению других и общим одиночеством (rs = 0,336 при р ≤ 0,05), а также отрицательная связь между нетерпимостью к мнению других и позитивными отношениями с окружающими (rs = –0.358 при р ≤ 0,05).
Корреляционный анализ показателей субшкал методик «Субъективное одиночество» и «Психологическое благополучие» проводился с помощью коэффициента Спирмена и позволил выявить различия связей по группам. В табл. 4 приведены только те субшкалы, по которым были обнаружены значимые связи.
Таблица 4 / Table 4
Значимые корреляции между показателями методик
«Субъективное одиночество» и «Психологическое благополучие» в двух группах
«Субъективное одиночество» и «Психологическое благополучие» в двух группах
Significant correlations between the indicators of the methods
“Subjective loneliness” and “Psychological well-being” in two groups
“Subjective loneliness” and “Psychological well-being” in two groups
|
Субшкалы / Subscales |
Позитивные отношения с окружающими / Positive relationships with others |
Психологическое благополучие / Psychological well–being |
||
|
Группа 1 / Group 1 |
Группа 2 / Group 2 (N = 44) |
Группа 1 / Group 1 (N = 32) |
Группа 2 / Group 2 (N = 44) |
|
|
Изоляция / Isolation |
–0,438* |
– |
– |
– |
|
Субъективное переживание одиночества / Subjective experience of loneliness |
– |
–0,377* |
– |
– |
|
Отчуждение / Alienation |
–0,436* |
– |
–0,392* |
– |
|
Проблемное одиночество / |
–0,480* |
–0,408* |
|
– |
|
Общее одиночество / General lonelines |
–0,332* |
– |
–0,424* |
–0,356* |
Примечание: «*» — корреляция значима на уровне 0,05 (двусторонняя); «**» — корреляция значима на уровне 0,01 (двусторонняя); Группа 1 — лица с высоким уровнем агрессивности; Группа 2 — лица с низким уровнем агрессивности.
Note: «*» — correlation is significant at the 0,05 level (two-sided); «**» — correlation is significant at the 0,01 level (two-sided); Group 1 — people with a high level of aggression; Group 2 — people with low levels of aggression.
Значимые связи были обнаружены не по всем субшкалам методик, по данным обеих групп. У респондентов с высоким уровнем агрессивности выявлена отрицательная связь субшкалы «Позитивные отношения с окружающими» с такими показателями одиночества, как изоляция, отчуждение, проблемное одиночество и общее одиночество, а также между психологическим благополучием и отчуждением, психологическим благополучием и общим одиночеством.
У респондентов с низким уровнем агрессивности обнаружена отрицательная связь показателей шкалы «Позитивные отношения с окружающими» со значениями шкалы «Субъективное переживание одиночества» и шкалы «Проблемное одиночество», а также отрицательная связь между психологическим благополучием и общим одиночеством.
Таким образом, выявлены схожие для двух групп отрицательные связи проблемного одиночества с позитивными отношениями с окружающими и общего одиночества с психологическим благополучием.
Обсуждение
Цель исследования заключалась в выявлении особенностей субъективного одиночества и психологического благополучия лиц юношеского возраста с высоким уровнем агрессивности. Результаты исследования показали высокий уровень переживания ими субъективного одиночества в целом и по отдельным критериям в частности, в отличие от их сверстников с низкой агрессивностью. Они сложнее переживают отсутствие близких доверительных, дающих взаимопонимание контактов с другими людьми, не видят в одиночестве позитивных аспектов, не воспринимают его как возможность для рефлексии, самопознания и саморазвития. Отсутствие доверительных отношений с окружающими и неумение их выстраивать усугубляется свойственными агрессивной личности вспыльчивостью, напористостью, обидчивостью, неуступчивостью, бескомпромиссностью, мстительностью, подозрительностью и нетерпимостью к мнению других.
Полученные результаты показали низкий уровень психологического благополучия у лиц юношеского возраста с высоким уровнем агрессивности. Они не удовлетворены собой, испытывают скуку и незаинтересованность в жизни, не проявляют открытости в межличностных отношениях, сложно находят компромисс, что создает проблемы в установлении межличностных отношений, и не склонны к саморазвитию.
Проблемное одиночество отрицательно коррелирует с наличием позитивных отношений с окружающими для юношей и девушек независимо от уровня агрессивности. Позитивные отношения с окружающими оказались самым значимым показателем в отношении субъективного благополучия для обеих групп респондентов, что еще раз доказывает значимость общения для юношеского возраста.
Полученные результаты не выявили связи психологического благополучия и его составляющих с позитивным одиночеством в юношеском возрасте ни в одной группе респондентов. Им не свойственно воспринимать одиночество как возможность переосмысления и рефлексии, что доказывает сложность этого возрастного периода, поскольку переживаемый кризис взросления выражается в ощущении внутреннего конфликта, неудовлетворенности, в сомнении и неуверенности в себе. Отсутствие жизненного опыта, необходимого для решения сложных ситуаций, делает их уязвимыми при возникающих проблемах.
Наличие связи переживания одиночества с психологическим благополучием личности, выявленное в данном исследовании, согласуется с отечественными и зарубежными исследованиями, описанными выше, в которых указанные феномены изучались в других ракурсах.
Новизна данного исследования состоит в том, что феномены субъективного одиночества и психологического благополучия изучены в контексте личностных характеристик агрессивных респондентов юношеского возраста, что дополняет фонд исследований по проблемам агрессивности, одиночества и психологического благополучия личности.
Заключение
- 1. Лица юношеского возраста с высоким и низким уровнем агрессивности имеют различия на уровне статистической значимости по всем критериям переживания одиночества и психологического благополучия.
- Лица юношеского возраста с высоким уровнем агрессивности сильнее переживают субъективное одиночество и не ощущают психологического благополучия, в отличие от своих сверстников с низким уровнем агрессивности.
- У лиц юношеского возраста с высоким и низким уровнем агрессивности отсутствуют схожие связи между характеристиками агрессивности и показателями субъективного одиночества и психологического благополучия.
- Бескомпромиссность, обидчивость, вспыльчивость, нетерпимость к мнению других, свойственные агрессивным личностям, положительно связаны с отчуждением и изоляцией, усиливая субъективное одиночество.
- Независимо от уровня агрессивности проблемное одиночество отрицательно связано с позитивными отношениями с окружающими, а общее одиночество — с психологическим благополучием.
Результаты исследования могут быть использованы в практике оказания психологической помощи при разрешении проблем субъективного одиночества и психологического благополучия при наличии высокого уровня агрессивности.
Проявление агрессивности может быть причиной и следствием изоляции, усугубляющей переживание одиночества и снижающей психологическое благополучие личности, и приводить к рискам появления других эмоциональных и поведенческих проблем.
Актуальны дальнейшие исследования в контексте полученных результатов, направленные на выявление связи агрессивности и одиночества с другими характеристиками личности, влияния внешних и внутренних факторов на повышение/снижение агрессивности и проблемного одиночества в юношеском возрасте, а также для более глубокого и всестороннего понимания проблем агрессивной личности.
Ограничения исследования. В качестве ограничений проведенного исследования следует отметить отсутствие половой дифференциации респондентов при анализе результатов, а также самооценивание респондентов по предлагаемым опросникам, что не исключает социальной желательности их ответов.