Введение
Цифровизация как революционный процесс, охвативший все стороны жизни общества, имеет огромное значение, прежде всего для молодежи. Дети и подростки родились в эпоху Интернета и с раннего возраста воспринимают деятельность в Сети как естественную часть своего существования. Исследователи констатируют, что на современном этапе социальной и когнитивной эволюции человеческой психики «…развивающееся сознание фактически сращивается с внешними орудиями (гаджетами) и знаковой реальностью (Интернетом)» (Солдатова, Войскунский, 2021). Сама же реальность приобретает для погруженного в виртуальные процессы молодого человека смешанный характер. Современный ребенок находится в процессе «цифровой социализации», под которой, по словам Г.У. Солдатовой и А.Е. Войскунского, понимается «опосредованный всеми доступными ребенку инфокоммуникационными технологиями процесс овладения, присвоения и воспроизводства в онлайн-контекстах социального опыта, формирующего его цифровую личность как часть реальной личности» (там же). Однако развитие цифровой личности, «гиперподключенной и технологически достроенной», имеет немало проблемных моментов. Приобретение доступа в Сети к широчайшим возможностям информационного и коммуникационного поля сопровождается для ребенка потерей основного звена социальной ситуации и ближайшей зоны развития — взрослого как представителя культуры, опосредующего в совместной деятельности с ребенком новую информацию, умения, навыки. С позиций культурно-исторической психологии, это явление представляет собой «цифровой разлом», имеющий ряд негативных последствий. С.А. Смирнов относит к таким последствиям функциональную инверсию, при которой гаджет отбирает у ребенка функцию субъекта, прикладывающего усилия для усвоения нового, и ведет его по заранее заложенным сценариям; событийный сдвиг и изменение структуры деятельностей, мотивов и смыслов — смещение интереса ребенка к виртуальному миру за счет реального; создание иллюзии безопасности в потенциально незащищенной среде (Смирнов, 2023). Один из наиболее проблемных результатов цифровой социализации, или виртуализации, заключается в слабом развитии у детей и подростков ощущения границ, навыков общения, самоорганизации и саморегуляции (Емелин, Рассказова, Тхостов, 2012; Смирнов, 2023). Феномен проблемного использования подростками интернета с формированием зависимости от игр и социальных сетей в последнее время вызывает озабоченность системы здравоохранения во всемирном масштабе (Boniel-Nissim M. et al., 2024).
Очевидно, что дети и подростки не просто потребляют в Сети доступный им контент, но и являются активными деятелями: выбирают то, что соответствует их интересам, самостоятельно устанавливают связи с другими людьми и создают новые продукты в виде постов, фотографий, видеороликов. При этом Интернету свойственно то, что позволило А. Голдсмиту и Д. Уоллу назвать его «манящим болотом», — он привлекает и затягивает доступностью возможностей, облегчая переход границ социально приемлемого (Goldsmith, Wall, 2019) и создавая эффект растормаживания (Suler, 2004; Wu, Lin, Shih, 2017). Особенно опасно это «болото» для подростков в силу их возрастных особенностей: стремления проверить свои возможности и доказать собственную значимость, получить признание сверстников, найти свою идентичность через проигрывание разных ролей, получить новые ощущения, проверить нормы через их нарушение, освоить психосексуальную сферу и т. п. Ощущение защищенности от опасностей, создаваемое кажущейся анонимностью и тем обстоятельством, что все действия в интернете совершаются опосредованно, перед экраном монитора в домашней обстановке, способствует нарушению привычных норм и правил. Склонность подростков к риску и недостаточно критичное отношение к собственным действиям усугубляют возможные проблемы, которые могут у них возникнуть не только онлайн, но и офлайн.
В наиболее сложных случаях действия подростков в интернете заканчиваются уголовными делами, в которых они выступают в качестве обвиняемых или потерпевших. Количество таких дел с каждым годом увеличивается. При этом, по мнению сотрудников МВД, латентность преступности в Сети, в частности противоправных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних, очень высока (Нынюк, 2022), что свидетельствует об особой уязвимости детей и подростков. Предметом уголовных дел становятся суицидальные действия несовершеннолетних, осуществленные под воздействием соответствующего контента или интернет-коммуникаций. В значительном числе случаев несовершеннолетние, обвиняемые в агрессивно-насильственных преступлениях или распространении наркотиков, изначально находятся под влиянием идей, образцов поведения, предложений и побуждений, исходящих из цифровой сферы и формирующих их собственную мотивацию к совершению опасных для общества действий.
Существенные изменения, происходящие в социальной ситуации развития современных детей и подростков, требуют новых подходов к профилактике их криминализации и виктимизации на основе понимания причин и факторов, влияющих на эти феномены. Аналогичные задачи стоят перед более узкой, но важной областью практики — комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (КСППЭ) несовершеннолетних, обвиняемых и потерпевших, в уголовном процессе. Все это обусловливает необходимость новой концептуализации и систематического изучения отклоняющегося развития молодых людей и опасных действий онлайн и офлайн. В последние годы этой проблеме посвящается все больше исследований (Кондрашкин, Хломов, 2012; Дворянчиков, Рубцова, 2020; Jeong, 2022; McCuddy et al., 2025 и др.). Проводятся «инвентаризация» и классификация действий несовершеннолетних в Сети, имеющих негативные последствия для них самих и окружающих (Богданович, Делибалт, 2024); выделяются различные варианты и свойства онлайн-делинквентности подростков (Rokven et al., 2018); исследуются факторы риска и уязвимости в интернет-пространстве (Дворянчиков, Бовина, 2022); обсуждаются модели оценки риска девиантного поведения в онлайн-среде (Dvoryanchikov et al., 2020).
Вместе с тем следует констатировать, что существующие теоретические модели отклоняющегося поведения подростков в онлайн/офлайн среде имеют определенные ограничения. В большинстве случаев их авторы исходят из представлений о социальных, социально-психологических и индивидуально-психологических факторах. Однако практика КСППЭ отчетливо демонстрирует во многих случаях опасного поведения несовершеннолетних необходимость учета влияния биологических и психопатологических особенностей. Описываемые традиционными моделями факторы имеют общий характер и не касаются конкретных обстоятельств совершенных действий, в то время как именно анализ ситуационных факторов нередко позволяет прояснить причинно-следственные связи поступков несовершеннолетнего. Наконец, большинство исследований посвящено делинквентности подростков в контексте интернет-взаимодействий, в то время как их виктимизация как вариант опасного поведения в интернет-среде остается вне общего рассмотрения. Указанные обстоятельства обусловили цель нашего исследования — построение комплексной модели формирования опасного поведения подростков в интернет-пространстве на основе исследования научной литературы и практики КСППЭ несовершеннолетних, обвиняемых и потерпевших, в контексте преступлений, совершенных в интернет-среде.
Основные факторы развития опасного поведения подростков
в интернет-пространстве
Информационные и коммуникационные взаимодействия современных молодых людей, живущих в смешанной онлайн/офлайн реальности, находят отражение в их поведении. Мы будем рассматривать специфические обстоятельства, при которых такое поведение приобретает опасный характер. Опасность понимается как высокая вероятность наступления вредных, негативных последствий, причем как для других людей вследствие криминальных действий несовершеннолетнего, так и для самого подростка как результат виктимизации, самоповреждающих, в том числе суицидальных, действий. Связь же опасного поведения молодого человека с интернет-средой может быть как непосредственной, если действия совершаются онлайн, так и опосредованной, в случае если действия совершаются офлайн, но под воздействием информации или коммуникаций в интернете.
Исследования последних лет, выполненные на основе практики КСППЭ несовершеннолетних, позволили собрать обширный материал, касающийся детей и подростков в контексте преступлений, совершенных в интернет-среде (Бадмаева, Дозорцева, 2024). Полученные данные дали возможность установить определенную динамику возникновения опасного поведения несовершеннолетних. На первом этапе происходит формирование уязвимости и склонности к совершению рискованных действий под влиянием ряда факторов, включая воздействие интернета. Эти факторы мы обозначаем в данном контексте как потенциальные, или формирующие. Они подготавливают возможность совершения подростком опасных действий, но не запускают их непосредственно. На втором этапе основная провоцирующая роль принадлежит актуальным, ситуационным, факторам (в том числе относящимся к интернету), под влиянием которых уязвимость и потенциальная готовность к рискованным и опасным поступкам трансформируется в сами эти поступки (рис. 1). Следует отметить, что сходный подход, хотя и в несколько иных ракурсах и с другой терминологией, реализуется в работах суицидологов (Банников, 2023а; Банников, 2023б; Bridge, Goldstein, Brent, 2006; O’Connor, 2011).
Рис. 1. Этапы формирования опасного поведения несовершеннолетних
Fig. 1. Stages of formation of minors’ dangerous behavior
Потенциальные факторы понимаются нами широко как система условий и взаимодействий, в которые включен подросток и в которых формируется его личность, реальная и цифровая. Для определения того, какие компоненты входят в эту систему, исследователи обычно обращаются к экологической модели развития, предложенной У. Бронфенбреннером (Bronfenbrenner, 1979) и впоследствии модифицированной им в соответствии с условиями цифровизации (Bronfenbrenner, 2004). Согласно этой модели, ребенок находится в центре системы, включающей несколько подсистем: микросистему (семья, школа, соседи, люди из ближайшего окружения), экзосистему (непрямое общение — СМИ, дальние родственники, работа родителей) и макросистему (нормы и ценности общества, законы, традиции). В современной действительности в непосредственной близости от ребенка находится не семья, а техноподсистема как часть микросистемы, состоящая из гаджетов и интернет-среды, с которыми ребенок взаимодействует с раннего детства. Все компоненты системы составляют динамическое единство, изменяющееся с течением времени. Вместе с тем комплексная модель требует распространения анализа за рамки социального и социально-психологического подхода. Подобное расширение в сторону биологических и психологических факторов предусматривает биопсихосоциальная модель Дж. Энгеля (Engel, 1977), получившая широкое распространение в психиатрии и клинической психологии. Результатом сопоставления этих и некоторых других концептуальных систем (Холмогорова, Воликова, 2012) стало выделение следующих уровней потенциальных факторов виктимизации и криминализации несовершеннолетних в киберпространстве: макросоциального, микросоциального, личностного и психобиологического (рис. 2).
Каждый уровень представлен сферами, отражающими основное содержание факторов. Так, макросоциальному уровню соответствует сфера социокультурных представлений, включающая наиболее общие и типичные для данной культуры идеи, нормы, образцы поведения.
Для микросоциального уровня факторов свойственны два типа отношений детей и подростков: семейные и непосредственные межличностные отношения за пределами семьи. Они представлены в модели двумя соответствующими сферами. Следует подчеркнуть особую значимость каждой из них для психологического благополучия несовершеннолетнего и необходимость внимательного анализа как семейной ситуации, так и характера взаимоотношений подростка со сверстниками, а также с педагогами в школе и другими значимыми взрослыми.
При рассмотрении личностного уровня, ориентируясь на трактовку личности А.Н. Леонтьева (Леонтьев, 2005) и концепцию психологии смысла Д.А. Леонтьева (Леонтьев, 2007), мы выделяем мотивационно-смысловую и индивидуально-психологическую сферы. Кроме того, учитывая важность для личностного формирования подростка самосознания (Эльконин, 1989), идентичности (Эриксон, 2006), концепции Я (Бернс, 1986), следует уделить специальное внимание сфере Я как центральной регулятивной подструктуре личности.
Психобиологический уровень в рамках предлагаемой модели охватывает широкий круг генетических, нейрофизиологических особенностей, биохимических процессов, лежащих в основе функционирования психики детей и подростков, а также обусловленные ими характеристики такого функционирования. Сюда относятся нормальные процессы, такие как, например, психосексуальное развитие подростков, а также связанные с биологическими причинами варианты психической патологии.
Рис. 2. Потенциальные факторы развития у подростков
уязвимости и готовности к совершению рискованных действий
уязвимости и готовности к совершению рискованных действий
Fig. 2. Potential factors for the development of vulnerability
in adolescents and their readiness to commit risky actions
in adolescents and their readiness to commit risky actions
Все перечисленные уровни и сферы тесно связаны друг с другом, образуя в своем единстве основу для описания уникальной формирующейся личности и индивидуальности молодого человека. При рассмотрении потенциальных факторов опасного поведения несовершеннолетних особое значение имеет дифференцированное выделение проблем, возникающих у детей и подростков на каждом из уровней и в каждой сфере. Они могут быть различными для разных категорий несовершеннолетних, но любая из них в отдельности и все в совокупности создают основу уязвимости для виктимизации и криминализации подростков. Существенную роль играют как глобальные процессы, происходящие в обществе, так и проблемы в семейной и межличностной сферах, что отражается в содержании представлений и смыслов, связанных с формированием структуры личности, саморегуляции и образа Я подростка. Развитие индивидуально-психологических особенностей как формы реализации мотивов и смыслов в значительной степени связано и с биологическими индивидными характеристиками. Заострение тех или иных черт до степени акцентуаций, или патохарактерологических образований, также может отражать уязвимость подростка к воздействию определенных ситуационных обстоятельств. Наконец, наличие психической патологии независимо от нозологической принадлежности представляет собой фактор риска социальной дезадаптации в той или иной степени выраженности.
Представленные уровни и соответствующие им сферы ориентируют исследователей и практиков в отношении параметров, которые входят в комплексную диагностику состояния подростка, влияющих на него факторов и возникающих проблем. Следует отметить, что само обнаружение проблемных зон служит первым шагом на пути к их коррекции, так как позволяет определить мишени профилактических воздействий. Важным обстоятельством является то, что выделенные сферы содержат не только риски, но и ресурсы, которые могут быть использованы для восстановления благополучия ребенка.
Интернет как потенциальный фактор формирования
опасного поведения подростков
опасного поведения подростков
Формирование личности подростков в условиях смешанной реальности необходимо предполагает выделение влияния интернета в качестве одного из основных параметров рассматриваемой модели. Интернет становится мощным фактором, существенно изменяющим содержание и траектории развития на каждом из выделенных нами уровней. С одной стороны, интернет дает широкие возможности и компенсирует многие дефициты, свойственные подросткам, с другой — вносит в их развитие определенные ограничения. Так, на макроуровне значимыми для подростков становятся социальные образцы и ценности, транслируемые не только, а часто и не столько, обычными способами через семейное и школьное воспитание, традиционные СМИ, сколько через цифровые устройства и социальные сети, через специфичные и популярные именно в подростковой среде группы и чаты. При этом привычные нормативные границы стираются, ориентирами жизненного стиля и образцами для подражания становятся популярные блогеры, лидеры молодежной моды, музыкальных групп, формирующие те или иные варианты субкультуры, нередко связанные с поведением, отклоняющимся от общепринятых норм офлайн. Более того, механизмы поиска в интернете благодаря системе фильтров ограничивают подростка теми интересами, которые он первоначально проявил, предлагая ему все новые, но сходные варианты контента и погружая его в своеобразный «информационный пузырь» (Pariser, 2011).
По мнению ряда исследователей, решающая регулирующая и модерирующая роль в развитии онлайн-активности подростка принадлежит родителям (Durak, Kaygin, 2020; Huang, Kang, Yang, 2024; Ren, Zhu, 2022; Warren, Bluma, 2002). Однако в действительности семья, как правило, мало осведомлена о деятельности и контактах подростка в виртуальной среде. Если он проводит свой досуг не на улице в сомнительных компаниях, а дома за компьютером, родителям кажется, что он находится в безопасности. Контроль за контентом, потребляемым и производимым их ребенком, родители осуществляют редко, зачастую обладая меньшими, чем он, навыками работы с цифровыми устройствами. Это в еще большей степени повышает у подростка чувство свободы и вседозволенности в интернет-среде. Дополнительным неблагоприятным фактором может быть отсутствие теплых доверительных отношений в семье и поддержки подростка с родителями. Исключение взрослого из виртуальной активности подростков, о котором говорилось в начале статьи, происходит и на уровне образовательных организаций, так как возможности мониторинга интернет-активности учеников у сотрудников этих организаций весьма ограничены.
Изменяется характер межличностного общения подростков со сверстниками. У многих из тех, кто относится к нормативным группам, есть друзья, как в обычной, так и виртуальной реальности. Однако для несовершеннолетних, испытывающих трудности в общении и дефицит контактов со сверстниками, слабо адаптированных в привычной социальной среде, интернет предоставляет компенсаторные возможности индивидуального общения или присоединения к интернет-сообществам молодых людей с похожими интересами и склонностями, где они могут быть поняты и приняты. Чем более одинок и изолирован такой подросток в обычной жизни, тем более он активен в интернете. Если он становится членом группы с определенной, в том числе негативной, идеологией, то такая группа приобретает для него характер «эхо камеры», в которой высказываются одни и те же мнения без привлечения альтернативных суждений или дополнительной информации, что сужает диапазон выбора собственной позиции или возможности освобождения из-под группового влияния.
Интернет растормаживает людей в их разнообразных, в том числе агрессивных, проявлениях. Отсутствие непосредственного общения, включающего наблюдение за эмоциональными реакциями собеседника и эмпатический отклик на них, лишает подростка ориентиров и обратной связи, важных для регуляции социального поведения. С этим, в частности, связана высокая частота кибербуллинга в интернет-коммуникациях несовершеннолетних. Повышению агрессии способствует увлечение части подростков видеоиграми с агрессивными сюжетами и проявлениями насилия. Взаимодействия детей и подростков в Сети часто имеют рискованный поисковый характер, что может быть обусловлено разнообразными потребностями, в том числе стремлением исследовать возможности и границы не только интернета, но и свои собственные. Такие действия нередко оказываются опасными для незрелой личности, в особенности если она сталкивается со злоумышленниками, которые используют ее в своих целях и непосредственно индуцируют криминальное (например, распространение наркотиков) или виктимное (например, при сексуальных домогательствах или кибергруминге, (Медведева, 2022)) поведение.
Деятельность в интернет-среде оказывает существенное влияние на формирование сферы Я подростка. При этом он не является пассивным реципиентом внешних воздействий, а активно действует, рассчитывая на обратную реакцию в интересующих его сообществах. С этим связано стремление к самореализации и признанию в референтной среде, желание выделиться за счет оригинальности собственного контента, получить одобрение в виде лайков за посты или изображения. Возможности интернета позволяют детям и подросткам попробовать себя в различных ролях и примерить разнообразные «маски», скрывая свою собственную личность (Рубцова, Поскакалова, Делибалт, 2022). Такие эксперименты самопрезентации включаются в процесс формирования идентичности, однако в некоторых случаях создание ложной цифровой личности может угрожать потерей репутации или виктимизацией в уголовно-правовом смысле. Нередко подростки формируют несколько аккаунтов, по-разному выступая в каждом из них, демонстрируя социально адаптированный образ в одном случае и девиантный — для избранных и доверенных коммуникантов — в другом. Подобное «раздвоение» цифровой личности также содержит в себе риски диффузии идентичности и отклоняющегося поведения.
Формирование мотивационно-смысловой сферы у современных подростков, как уже говорилось выше, в существенной мере зависит от влияний интернета, от того, какие потребности он удовлетворяет, от образцов и ценностей, которые он транслирует, а несовершеннолетние стремятся реализоваться как в виртуальной, так и в обычной реальности. Для развития мотивов и смыслов важно соотношение каждой из этих сфер для конкретного подростка. Крайним вариантом влияния можно считать интернет-зависимость, при которой ребенок почти полностью уходит в цифровой мир, замещая им реальный, и проявляет признаки патологии влечений с искажением мотивов и смыслов, а также агрессии, при попытках вывести его в обычную жизнь и лишить выхода в Сеть. В менее драматичных обстоятельствах интернет становится площадкой реализации неудовлетворенных коммуникативных потребностей, источником идей и форм поведения, находящих затем выражение в действиях подростка офлайн. Как показывает практика, в основе мотивации несовершеннолетнего лежат нормальные потребности, однако идеи, ведущие к их реализации, могут быть разного качества и направленности, порой приводя подростка к поведению, опасному для него самого и других людей. В профилактическом плане важно понимать, что стоит за опасными действиями, какие потребности несовершеннолетнего не были реализованы и как их можно удовлетворить социально приемлемым путем (Andrews, Bonta, Hoge, 1990; Loesel, 2002).
Большему влиянию интернета оказываются подвержены дети и подростки, характеризующиеся определенными индивидуально-психологическими особенностями: личностной незрелостью, несамостоятельностью, импульсивностью, конформностью, замкнутостью, враждебностью и агрессивностью по отношению другим, тревожностью, ранимостью, низкой или колеблющейся самооценкой (Дозорцева, Ошевский, Сыроквашина, 2020). Эти и некоторые другие качества делают их, с одной стороны, уязвимыми и плохо адаптирующимися в среде сверстников и, с другой стороны, легко подпадающими под влияние значимых для них людей, что проявляется в их стремлении использовать компенсаторные возможности интернета и получить там поддержку.
Еще большей подверженностью риску негативного влияния интернета характеризуются дети и подростки, проявляющие клинически очерченные признаки отклоняющегося развития и психопатологии. Легкий интеллектуальный дефицит, сопровождающий некоторые виды заболеваний, не позволяет им распознать подобные риски и эффективно контролировать собственное поведение. Аналогичным образом дезорганизующее влияние на поведение, как онлайн, так и офлайн, может оказывать аффективная нестабильность подростков, страдающих психическими заболеваниями. В качестве патологического «ядра» криминального агрессивно-насильственного поведения некоторых подростков могут выступать сверхценные идеи, сформированные на основе экстремистской идеологии, транслируемой в интернет-среде (Бадмаева, Дозорцева, 2024).
Таким образом, на всех уровнях и во всех сферах интернет может оказывать существенное влияние на формирование рискованного поведения детей и подростков, в особенности, при наличии у них проблем и нереализованных потребностей. В совокупности сочетание проблем в различных сферах с влиянием интернет-среды образует определенные предпосылки отклоняющегося, рискованного и опасного поведения. В общем виде к ним можно отнести следующие:
- специфический контент интернет-среды, непосредственно воспринятые негативные идеи, образцы поведения и иные влияния контактов интернет-среды;
- трудности адаптации детей и подростков в нормативной среде, проблемы отношений, перспектив, позитивной мотивации, эмоциональных состояний, когнитивных представлений, сферы Я; потребности подростков, не получившие реализации в обычной среде;
- компенсаторные возможности, предоставляемые интернетом и содержащие риски для несовершеннолетних;
- зависимость подростков от онлайн-среды, некритичная подверженность ее влияниям вследствие проблем развития; психические расстройства и патологические состояния, снижающие способность к осознанной регуляции поведения онлайн и офлайн.
Описанные выше потенциальные факторы формируют повышенную уязвимость детей и подростков к негативным влияниям и/или склонность к рискованным действиям для удовлетворения нереализованных потребностей, опасным для самих несовершеннолетних и для общества. Для разных вариантов такого поведения типичны определенные конфигурации результатов воздействия смешанной реальности и соответствующих предпосылок — комплекса внутренних и внешних проблем подростков.
Актуальные факторы совершения подростками действий,
опасных для себя и общества
Обычно профилактические подходы, основанные на оценке риска девиантного поведения подростков, концентрируют внимание на потенциальных факторах риска, стремясь уменьшить их негативное влияние и повысить существующие позитивные ресурсы. Однако при индивидуальной работе с подростками, уже совершившими действия, опасные для них самих или окружающих, выявляется значение актуальных факторов, связанных с конкретной ситуацией и ее динамикой, в результате которых потенциальная готовность трансформируется в реальные поступки. В литературе существует ряд моделей разного рода опасного поведения, описывающих такой переход. При этом наряду с рассмотрением внешних ситуационных обстоятельств специальное внимание уделяется анализу ведущей мотивации субъектами действий. Так, описывая динамику возникновения и реализацию суицидальных намерений, R. O’Connor (O’Connor, 2011) предлагает интегративно-мотивационную модель, в которой выделяются домотивационная (с элементами уязвимости), мотивационная (нарастание уязвимости и неблагоприятных ситуационных обстоятельств) и волевая фазы. В модели кумулятивного напряжения как предпосылки нападения подростков на школу J. Levin и E. Madfis выделяют последовательные этапы накопления внутреннего напряжения, провоцирующее влияние негативного критического события и принятие подростками решения с планированием нападения (Levin, Madfis, 2009). В моделях динамики виктимизации несовершеннолетних в ситуации кибергруминга также выделяется критическая стадия ситуационного взаимодействия, связанная с мотивацией подростка (Медведева, Дозорцева, 2019; Whittle et al., 2013).
Рис. 3. Актуальные факторы совершения подростками действий,
опасных для себя и общества
опасных для себя и общества
Fig. 3. Current (situational) factors for adolescents
to commit actions dangerous to themselves and society
to commit actions dangerous to themselves and society
Для построения части модели, в которой рассматриваются актуальные факторы развития опасного поведения в интернет-пространстве, представляется продуктивным применение некоторых аспектов концепции формирования суицидального поведения у подростков Дж. Бриджа и его соавторов (Bridge, Goldstein, Brent, 2006). В модифицированной нами версии (рис. 3) в более широком плане рассматривается динамика формирования опасного поведения в ситуационном контексте воздействий на молодого человека, уже проявляющего уязвимость и внутреннюю готовность к рискованным действиям. При этом следует учитывать влияние как неблагоприятных, провоцирующих факторов, так и факторов защиты. К провоцирующим или усиливающим имеющиеся трудности воздействиям относится возникновение трудноразрешимых проблем, связанных с фрустрациями, обидами, отвержением окружающими или отдельными значимыми людьми, потерями, неудачами и т. п.
В качестве внешнего фактора защиты, опоры, помощи в решении этих проблем могут выступать связи с ближайшим окружением, прежде всего поддержка семьи, друзей, сверстников. Внутренними факторами, тормозящими опасное для себя или других поведение подростка, могут быть личностные установки, в том числе моральные или религиозные преграды и запреты. Однако протективные факторы могут отсутствовать или быть слишком слабыми для оказания сопротивления импульсам к рискованному поведению. Если в этот период возникает воздействие со стороны интернет-среды, которая предлагает конкретную идею, образец поведения или требование, способствующие удовлетворению потребности через опасное поведение, то, учитывая сформированную ранее готовность, такое поведение может быть реализовано в качестве виктимного или делинквентного (криминального). Наличие средств его осуществления повышает вероятность опасных поступков до максимума, а продолжающиеся стимулирующие воздействия со стороны интернета ведут к их реальному совершению.
Заключение
Представленная модель формирования опасного поведения у несовершеннолетних, учитывающая особенности смешанной реальности, в которой живут подростки, и влияния интернет-среды, имеет ориентирующий характер. Задача ее разработки заключалась в систематизации факторов риска опасного поведения, связанного с интернет-активностью подростков. Модель обладает некоторыми свойствами, которые, по нашему мнению, делают ее использование перспективным для дальнейших исследований и практического применения. Если большинство существующих концептуальных схем концентрируется на отдельных видах асоциального или суицидального поведения, то в данном случае используется широкое понятие опасного поведения несовершеннолетних, подразумевающее опасность не только для других людей и общества, но и для самого подростка. В дальнейшем на основе этой модели можно конкретизировать те или иные варианты такого поведения. Модель оперирует двумя видами факторов — потенциальными и актуальными — и, соответственно, предполагает два этапа рассмотрения процесса формирования опасного поведения, что позволяет дифференцировать как факторы, так и механизмы развития такого поведения с учетом интернет-влияний на каждом этапе. Предлагается комплексное рассмотрение факторов на различных уровнях, включая социальный, социально-психологический, личностный и психобиологический, что требует мультидисциплинарности в использовании модели. Выделение сфер анализа факторов, соответствующих уровням, позволяет не только определить проблемные зоны несовершеннолетнего, но и соотнести их с проблемами использования интернета как в индивидуальной работе с конкретным подростком, так и при выделении групп риска девиантного поведения. Модель в обобщенном виде очерчивает предпосылки формирования уязвимости и готовности к рискованному, опасному, поведению, однако дифференцированный анализ на основе предложенных параметров позволяет выявить предпосылки, типичные для того или иного вида опасного поведения либо характерные для конкретного подростка, склонного к такому поведению. Рассмотрение актуальных факторов дает возможность проследить динамику развития опасного поведения и определить конкретные обстоятельства и влияния, способствовавшие его реализации.
Ограничение настоящего исследования связано с обобщенным характером модели. Она представляет собой прототип, или схему, для дальнейшей разработки моделей формирования конкретных вариантов опасного поведения подростков в контексте интернет-среды, однако в ней самой этой конкретики нет. В данном варианте модели отсутствует временной план формирования потенциальных факторов, однако аналогично тому, как это представлено в других динамических схемах развития (Loesel, 2002; Patterson, DeBaryshe, Ramsey, 1989), полный анализ факторов может быть выполнен с временной разверткой по основным возрастным периодам жизни детей и подростков. При описании модели внимание уделялось преимущественно факторам риска и проблемам подростка, вместе с тем аналогичным образом можно выявить и факторы защиты, что важно для профилактической работы.
Полагаем, что использование описанной модели формирования опасного поведения у подростков может быть полезным не только для построения плана индивидуального диагностического исследования и проведения КСППЭ несовершеннолетних, обвиняемых и потерпевших, но и для разработки инструментов оценки риска такого поведения и превентивных мер виктимизации и криминализации детей и подростков.