Социально-психологические особенности субъективного отношения представителей различных категорий современной отечественной молодежи к российской армии

В условиях сегодняшней быстро изменяющейся российской действительности, когда социально-дисциплинарная модель существования человека в тоталитарном обществе реально сменяется на модель отчетливо субъектную, по сути дела, личностно-ориентированную и личностно-развивающую, принципиальное значение приобретают психологические исследования, позволяющие адекватно оценить значимость субъективных представлений каждого из нас по отношению к принципиально важным общественным событиям, явлениям и социальным институтам.

В решающей степени значимость обусловлена тем, что практически каждый гражданин становится полноценным субъектом как настоящего, так и будущего. В этом плане крайне важной в логике и выстраивания, и поддержания социального настоящего, и в перспективном планировании и реализации общественно ценного будущего является позиция современной молодежи в каждой из определяющих жизнь широкого социума сфере общественной активности. Безусловно, в ряду наиболее острых и злободневных проблем современной отечественной действительности оказывается вопрос, каким образом представители различных категорий современной российской молодежи относятся к армии.

Реальная возможность осуществлять в настоящее время подобного рода исследования обусловлена по меньшей мере двумя принципиально значимыми обстоятельствами. Во-первых, современная психологическая наука в целом и в частности социальная психология в нашей стране, не теряя статус фундаментальной науки, приобрела уже апробированный на практике прикладной характер и при этом оказалась социально востребованной заказчиками, представляющими практически все сферы современной социально-экономической действительности. Во-вторых, сегодня (в отличие от столь недавнего «вчера») отечественная психология и в этом плане, пожалуй, в первую очередь социальная оказалась и в методическом, и в технологическом планах достаточно оснащена необходимым инструментарием для достойного, с научной точки зрения, ответа на качественно возросшие запросы современного российского общества.

В то же время если говорить об интересующей нас тематике, то приходится, к сожалению, констатировать, что крайне мало социально-психологических исследований, направленных на изучение субъективного отношения представителей различных категорий молодежи к армии во всех ее проявлениях, ипостасях и формах проникновения в гражданское общество.

Конкретная цель исследования — выявить и описать социально-психологические особенности субъективного отношения молодежи к российской армии, охарактеризовать ключевые черты этого вида «отношенческой активности» и определить возможные психологически обоснованные пути оптимизации военно-патриотической работы с развивающейся личностью.

Объект исследования — ключевые характеристики субъективного отношения современной молодежи к армии как самоценного социально-психологического феномена.

Предмет исследования — закономерности и зависимости, отражающие суть социально-психологического содержания субъективного отношения молодежи к армии, его структуры и взаимосвязи с особенностями «базовой» деятельности и уровнем эрудиции развивающейся личности.

В исследовании помимо целенаправленного наблюдения за жизнедеятельностью обследуемых групп, анализа документального материала и консультаций с компетентными лицами планируется использовать методики, методические процедуры и приемы: социометрия [5]; референтометрия [2; 6]; методический прием определения интрагрупповой структуры неформальной власти в группе [2]; модификация методики В.А. Ясвина «Натура- фил» [1; 4; 7].

Определяющие компоненты субъективного отношения
современной молодежи к российской армии

Сначала изложим и подвергнем содержательной интерпретации эмпирические данные, позволяющие проверить предположение, согласно которому
уровень интенсивности субъективного отношения к «армейским проблемам» различных категорий современной молодежи не идентичен и при этом во многом в связи с различной степенью выраженности каждого из базово-определяющих компонентов (эмоциональный, познавательный, практический, поступочный) субъективного отношения к «армейским проблемам» всех обследуемых категорий современной российской молодежи.

Прежде всего об эмпирике, касающейся вопроса о сравнении интегральных показателей интенсивности субъективного отношения к российской армии различных категорий современной молодежи (табл. 1).

Как видно из табл. 1, в результате эмпирического обследования удалось выявить ряд качественных различий, отражающих факт значимого несходства интегральных показателей интенсивности субъективного отношения к российской армии различных категорий современной отечественной молодежи. На наш взгляд, в этом плане наработанные эмпирические данные позволяют зафиксировать следующие закономерности и тенденции.

Таблица 1

Результаты сравнения интегральных показателей интенсивности субъективного отношения к российской армии различных категорий современной молодежи

1. Уровень интенсивности субъективного отношения курсантов военного училища к «армейским проблемам» значимо выше, чем аналогичные показатели «отношенческой активности» представителей всех остальных обследованных категорий отечественной молодежи (принципиально важным в данном случае является то, что все эти различия статистически значимы на уровне 99 % и 99,9, кроме случая с молодыми сотрудниками «неармейских» силовых структур — здесь различия достигают уровня лишь 95 %).

Подобный результат вряд ли можно рассматривать как неожиданный, скорее, полученные данные оказались вполне предсказуемыми. В отличие от представителей всех других обследованных категорий молодежи, курсанты являются единственными, если так можно выразиться, «действующими военными». Более того, в отличие от представителей таких контингентов испытуемых, задействованных в нашем обследовании, как «молодые сотрудники «неармейских» силовых структур» и «молодые рабочие и служащие, отслужившие срочную службу», они не имеют негативного опыта «армейской жизни» и при этом перспективно ориентированы именно на «военную карьеру». Понятно, что качественно более высокий показатель интенсивности их субъективного отношения к армии по сравнению со всеми остальными категориями обследованных выглядит более чем естественно и соответствует социальной ситуации их развития.

2.    Выявлена следующая тенденция снижения уровня интенсивности субъективного отношения к российской армии различных категорий современной молодежи: «курсанты военного училища > молодые сотрудники «неармейских» силовых структур > студенты > молодые рабочие и служащие, отслужившие срочную службу > молодые рабочие и служащие, которым предстоит отслужить срочную службу > старшеклассники». Как видим, первые две позиции занимают категории испытуемых, так или иначе актуально связанных со службой в «негражданских» структурах и в той или иной мере имеющих опыт службы в армии (курсанты — актуальная служба; вторая категория испытуемых отслужила срочную службу). Изначально мы предполагали, что как минимум третью позицию в вышепред­ставленном континууме будут занимать молодые рабочие и служащие, отслужившие срочную службу в армии. В этом случае можно было бы говорить о решающей роли такой переменной, как «служил/служит в армии — предстоит служить в армии». Но, как мы видим по данным, приведенным в табл. 1, совершенно очевидно, что в рассматриваемом случае срабатывает и другая переменная, так как третью позицию в континууме занимают студенты. По-видимому, значимым оказывается либо такой фактор, как возраст (именно поэтому старшеклассники занимают шестую позицию), либо (возможно, и связанный с возрастом) фактор «социально-возрастного интеллекта» (понятно, что по этому критерию студенты, скорее всего, могут рассматриваться как опережающие молодых рабочих и служащих, не отслуживших в армии, а попросту — не поступивших в вуз).

При интерпретации эмпирических данных, которые отражают картину соотнесенности интегральных показателей интенсивности субъективного отношения к российской армии различных категорий современной отечественной молодежи, необходимо помнить, что эти показатели складываются из степени выраженности четырех базовых составляющих интегрального показателя — эмоциональной, познава­
тельной, практической и поступочной. Именно в связи с этим, на наш взгляд, не просто целесообразно, а необходимо провести сравнительно-сопоставительный анализ (а это предполагает покомпонентную конкретизацию полученной эмпирики) выраженности последовательно каждого из четырех компонентов интенсивности субъективного отношения к российской армии представителей всех шести контингентов испытуемых (табл. 2—5).

Таблица 2

Результаты сравнения эмоциональных показателей интенсивности
субъективного отношения к «армейским проблемам» различных категорий современной молодежи

Условные обозначения: те же, что и к табл. 1.

Таблица 3

Результаты сравнения познавательных показателей интенсивности
субъективного отношения к «армейским проблемам» различных категорий современной молодежи

Условные обозначения: те же, что и к табл. 1.

Таблица 4

Результаты сравнения практических показателей интенсивности
субъективного отношения к «армейским проблемам» различных категорий современной молодежи

Условные обозначения: те же, что и к табл. 1.

Таблица 5

Результаты сравнения поступочных показателей интенсивности
субъективного отношения к «армейским проблемам» различных категорий современной молодежи

Условные обозначения: те же, что и к табл. 1.

Эмпирический материал табл. 2—5 дает возможность осуществить углубленный сравнительно-сопоставительный анализ уровня выраженности эмоционального, познавательного, практического и поступочного компонентов субъективного отношения к армии всех шести контингентов обследованной молодежи.

1.    Эмоциональный. Если сравнивать эмоциональную составляющую субъективного отношения к российской армии представителей различных категорий молодежи, то курсанты военного училища и молодые сотрудники «неармей­ских» силовых структур наиболее ярко демонстрируют выраженную эмоциональную настроенность на «армейские проблемы» (причем по этому компоненту хоть и незначимо, но все же курсанты «проигрывают»). Другое дело, что подобная ситуация порождена не столько значимостью именно эмоционального компонента в рамках субъективного отношения представителей актуально «не­гражданской» молодежи, сколько в принципе качественно более интенсивной «отношенческой активностью» этих двух категорий испытуемых к «армейской проблематике» по сравнению с другими категориями испытуемых.

Общая сравнительно-сопоставительная «формула» обследованных категорий испытуемых применительно к эмоциональному компоненту выглядит следующим образом: «молодые сотрудники «не­армейских» силовых структур=курсанты военного училища>студенты=молодые рабочие и служащие, отслужившие срочную службу=молодые рабочие и служащие, которым предстоит отслужить срочную службу=старшеклассники».

2.    Познавательный. При сравнении познавательной составляющей субъективного отношения различных категорий молодежи к российской армии выяснилось, что так же, как и в ситуации с эмоциональной составляющей, четко отличаются от всех остальных категорий испытуемых все те же две категории — курсанты военного училища и молодые сотрудники «не­армейских» силовых структур. Правда, в данном случае соответствующие показатели субъективного отношения к армии принципиально выше именно у курсантов по сравнению со всеми остальными категориями испытуемых, в том числе и с молодыми представителями «неармейских» силовых структур.

Общая сравнительно-сопоставительная «формула» обследованных категорий испытуемых применительно к познавательному компоненту выглядит следующим образом: «курсанты военного училища>молодые сотрудники «не­армейских» силовых структур>студен- ты=молодые рабочие и служащие, отслужившие срочную службу=молодые рабочие и служащие, которым предстоит отслужить срочную службу=старше- классники».

3.    Практический. Если сравнивать практическую составляющую субъективного отношения к российской армии различных категорий молодежи, то так же, как и в ситуации с эмоциональной и познавательной составляющими, четко отличаются от всех остальных категорий испытуемых все те же две категории — курсанты военного училища и молодые сотрудники «неармейских» силовых структур. В данном случае соответствующие показатели субъективного отношения к армии (так же, как и по познавательной составляющей) принципиально выше именно у курсантов по сравнению со всеми остальными категориями испытуемых, в том числе и молодыми представителями «неармейских» силовых структур.

Общая сравнительно-сопоставительная «формула» обследованных категорий испытуемых применительно к практическому компоненту выглядит следующим образом: «курсанты военного учили- ща>молодые сотрудники «неармейских» силовых структур студенты=молодые рабочие и служащие, отслужившие срочную службу=молодые рабочие и служащие, которым предстоит отслужить срочную службу=старшеклассники».

4.     Поступочный. Сравнение посту- почной составляющей субъективного отношения к российской армии различных категорий молодежи обнаружило, что как и в ситуации с эмоциональной, познавательной и практической составляющими, четко отличаются от всех остальных категорий испытуемых все те же две категории — курсанты военного училища и молодые сотрудники «неар­мейских» силовых структур. В данном случае соответствующие показатели субъективного отношения к армии (так же, как и по познавательной, и по практической составляющим) принципиально выше именно у курсантов по сравнению со всеми остальными категориями испытуемых, в том числе и молодыми представителями «неармейских» силовых структур.

Общая сравнительно-сопоставительная «формула» обследованных категорий испытуемых применительно к поступоч- ному компоненту выглядит следующим образом: «курсанты военного учили- ща>молодые сотрудники «неармейских» силовых структур>студенты=молодые рабочие и служащие, отслужившие срочную службу=молодые рабочие и служащие, которым предстоит отслужить срочную службу=старшеклассники».

Особенности выраженности компонентов субъективного
отношения к российской армии различных категорий современной молодежи

Теперь изложим и подвергнем содержательной интерпретации эмпирические данные, позволяющие проверить предположение, согласно которому «покомпонентный расклад» субъективной отношенческой включенности молодых людей в проблемы российской армии качественно различается в зависимости от профессиональной направленности, перспективы и опыта «армейской жизни» конкретной молодежной категории.

Прежде всего, продемонстрируем в графическо-гистограммной форме усредненные показатели выраженности компонентов интенсивности субъективного отношения к российской армии старшеклассников, студентов, курсантов военного училища, представителей силовых «неармейских» структур, молодых рабочих и служащих, служивших и не служивших в армии (рис. 1—6).

Условные обозначения: 1 — эмоциональный; 2 — познавательный; 3 — практический; 4 — поступочный

Рис. 2. Усредненные показатели выраженности компонентов интенсивности субъективного отношения к российской армии молодых сотрудников «неармейских» силовых структур

Условные обозначения: те же, что и к рис. 1

Условные обозначения: те же, что и к рис. 1

Условные обозначения: те же, что и к рис. 1

Условные обозначения: те же, что и к рис. 1

Прежде чем непосредственно перейти к анализу и интерпретации в иллюстративной форме представленных эмпирических данных, обратимся к концептуальной схеме В.А. Ясвина [1; 7], которую в своей книге в лапидарной форме изложил Н.В. Кочетков — «по отношению к природным объектам именно высокая выраженность посту- почного компонента выступает в качестве показателя очевидного профессионализма» [3, с. 78]. Возможность использовать методику «Натурафил» для исследования субъективного отношения не только к природе и природным объектам, но и к другим, практически любым социально значимым «проблемам» определяется тем, что структурно­компонентное содержание субъективного отношения является, по сути, универсальным вне зависимости от конкретики социально-значимых проблем, а значит, и алгоритм покомпонентного исследования субъективного отношения к ним практически един. Подобная позиция позволяет попросту заменить «природные объекты» объектами социальными, в частности проблемами российской армии. Другими словами, мы считаем вполне допустимым перефразировать высказывание Н.В. Кочеткова и утверждать, что по отношению к социальным объектам, в частности к российской армии, именно высокая выраженность поступочного компонента является показателем очевидного профессионализма. Если принять подобное утверждение в целом верным, то и последующее рассуждение В.А. Ясвина и Н.В. Кочеткова вполне можно взять на «вооружение»: «Процесс “включения” развивающейся личности в реальную личностную работу с “проблемой” начинается с эмоционального всплеска, затем стремления познать вопрос, затем осознания его значимости в рамках собственной судьбы и попыток практически занять субъектную позицию и, наконец, приводит к поиску реализации своей субъектной позиции в собственно поступочном плане во имя референтного окружения, будь то малая группа или социум в целом» [3, с. 78].

Несмотря на то что буквально несколькими строками выше мы, на первый взгляд, провели прямую аналогию между природными объектами и социальными, следует все же учитывать принципиально различную степень их включенности в жизнедеятельность «среднего» гражданина, особенно когда речь идет о таком значимом социальном институте, как армия, и о таком «болезненном» социальном явлении, как обязательная служба в ней. Во-первых, эмоциональная «включенность» в «проблему» в рассматриваемом случае задана как бы изначально и речь здесь может идти не столько об «эмоциональном всплеске», сколько о закономерно возрастающем эмоциональном напряжении, когда возраст личности приближается к призывному (именно поэтому в рамках нашего эмпирического исследования мы совершенно осознанно исключили из числа испытуемых девушек, на которых обществом не возлагается обязанность проходить срочную воинскую службу). Помимо этого, нельзя не учитывать, что субъективное отношение к такому социальному институту, как российская армия в его собственно практическом компоненте в отличие, скажем, от исследуемых Н.В. Кочетковым экологических проблем, также практически изначально задано в достаточно выраженной форме — напомним, что практический компонент отражает отношенческий план «проблема-Я».

Теперь попытаемся проинтерпрети­ровать полученные в ходе эмпирического исследования и представленные выше в форме графически-гистограммных иллюстраций данные (см. рис. 1—6). В данном случае в содержательном плане наша задача — ответить на вопрос: «На каком этапе и на каком уровне “включен­ности” в армейские “проблемы” находятся представители каждого из контингентов испытуемых?».

Прежде всего, как нам кажется, следует в этом плане обратиться к курсантам военного училища. Как видно из эмпирических данных (см. рис. 1), представленная гистограмма однозначно демонстрирует по сравнению со всеми другими достаточно выраженное проявление познавательного и, главное, практического компонентов субъективного отношения к российской армии. Откровенно высокая выраженность познавательного компонента субъективного отношения к российской армии в решающей степени обусловлена тем, что основная учебно-профессиональная деятельность курсантов направлена на освоение многопрофильных знаний, связанных именно с армейской историей и с армейским «сегодня». Что касается показателей практического компонента, то его относительно яркая выраженность напрямую связана, с одной стороны, с целенаправленно поставленной деятельностью педагогического и, в первую очередь, офицерского воспитательского состава учебного заведения по профессионализации курсантов, а с другой — с тем, что и в возрастном плане, и с точки зрения уровня профессионализации в личностной ориентации учащихся начальных курсов еще преобладает, если так можно выразиться, определенная «эгонаправленность». Безусловно, здесь следует отметить сам факт явного преобладания практического и познавательного компонентов по сравнению с эмоциональным и посту- почным.

На наш взгляд, в данном случае нелишним будет отметить аналогичную закономерность, зафиксированную Н.В. Кочетковым, исследовавшим специфику субъективного отношения сту- дентов-«экологов» к экологическим проблемам по сравнению с другими контингентами учащихся, — «факт подобной превалирующей значимости практической и познавательной составляющих “отношенческой” активности именно студентов-“экологов” связан... со спецификой траектории их профессионализации — и содержание, и сама стилистика образовательного процесса, субъектами которого они являются, задает в познавательном плане логику “чем больше знаю, тем больше хочу узнать”, а в практическом плане — логику “чем больше умею, тем больше могу сделать”» [3, с. 83]. Таким образом, несмотря на то что в силу возрастной специфики и в связи со степенью своей все еще достаточно неполной включеннос­ти в сферу армейских «проблем», курсанты все же никак не могут быть расценены в качестве полноценной «когорты профессионалов», хотя по сравнению с представителями других контингентов молодежи уровень их армейской профессионализации и профессионального развития и может рассматриваться как относительно высокий.

Анализируя эмпирические данные, нетрудно заметить, что гистограммы 2 и 3 достаточно схожи между собой. Это и понятно, если учесть, что в первом случае речь идет о молодых людях, служащих и рабочих, которые отслужили в армии, а во втором — о молодых представителях «неармейских» силовых структур (в подавляющем большинстве случаев условием службы в подобного рода подразделениях является предшествующее прохождение срочной службы в армии). Интересным результатом является тот факт, что наименее выражен у обоих этих контингентов именно практический компонент их субъективного отношения к армии (он выражен даже в меньшей степени, чем поступоч- ный, который, в свою очередь, качественно проигрывает познавательной и эмоциональной составляющим). Наибольшую выраженность (см. рис. 2 и 3) имеет именно эмоциональный компонент субъективного отношения к армии. По-видимому (и это подтверждают результаты бесед с испытуемыми), данный факт связан с тем, что молодые люди этих двух категорий совсем недавно отслужили срочную службу и их эмоциональность по отношению к «армейской жизни» еще не успела «потухнуть». Возможно, и достаточно высокая (конечно, относительно) интенсивность познавательной отношенческой активности объясняется тем же, в частности, желанием сравнить «новости» об армии с информацией, накопленной об «армейской жизни» на основе собственного недавнего опыта.

Также достаточно схожи между собой гистограммы 4, 5 и 6, которые отражают покомпонентную интенсивность выраженности субъективного отношения к российской армии школьников- старшеклассников, студентов и работающей молодежи, не отслужившей срочную службу. Естественно, что в собственно количественном плане степень данной выраженности различна в зависимости от конкретного контингента испытуемых, но в целом покомпонентная соотнесенность имеет практически единый характер. Так, совершенно очевидно, что наиболее выраженными составляющими субъективного отношения этих категорий молодежи к российской армии оказываются эмоциональная и практическая компоненты, т. е. именно ракурс рассмотрения и понимания проблемы, который задан прагматической актуальностью вопроса о необходимости лично отслужить в армии в ближайшее время. Что касается познавательной составляющей отношен­ческой активности, то она, как показывают беседы с испытуемыми и целенаправленное наблюдение за их жизнедеятельностью, носит скорее локальный, ситуативный и, главное, «испуганно­тревожный» характер: либо с болезненным интересом «добываются» факты, хоть сколько-нибудь позитивно рисующие «армейскую жизнь», либо с неподдельным ужасом передаются друг другу мифы или быль о «беспределах» дедовщины. Именно данная категория испытуемых демонстрирует минимальные по всей выборке показатели поступоч- ного компонента, что однозначно обусловлено их практически поголовной «эгонаправленностью» в этой сфере их жизненной перспективы.

Итак, наработанные в рамках нашего эмпирического исследования данные и результаты их интерпретации позволяют прийти к следующему заключению: в целом «покомпонентный расклад» субъективной отношенческой включенности молодых людей в проблемы российской армии качественно различается в зависимости от профессиональной направленности их деятельности, а также перспектив и опыта «армейской жизни».

Характер субъективного отношения к российской армии разностатусных
представителей различных категорий современной молодежи

И наконец, изложим и подвергнем интерпретационному анализу эмпирические данные, которые позволяют проверить предположение, согласно которому характер субъективного отношения к российской армии представителей современной молодежи качественно различается в зависимости от их статусной позиции в группе их членства.

Если исходить из самой постановки проблемы (а следовательно, и из смыслового звучания вышеуказанного предположения), в процедурном плане было бы логично, не обращая внимания на принадлежность того или иного испытуемого к той или иной категории групп, задействованных в эмпирическом исследовании, скомпоновать испытуемых исходя исключительно из того, высоким, средним или низким интегральным интрагрупповым статусом они обладают. Подобная постановка вопроса была бы совершенно правомерна, но только в том случае, когда и речи не могло бы быть о том, что помимо такого показателя, как интегральный интра- групповой статус молодого человека в сообществе своего членства, существует какая-то иная переменная, не только соразмерная по своей значимости только что указанной, но и откровенно превосходящая ее по своей психологически- смысловой ценности.

В то же время и сам жизненный опыт, и результаты конкретных психологических исследований практически однозначно демонстрируют, что в рамках интересующей нас проблематики принципиальное значение имеет то, служил ли интересующий нас испытуемый в армии. В связи с этим для проверки высказанного предположения мы разделили выборку испытуемых на две части — молодые люди, служившие в армии, и молодые люди, которым предстоит служить в армии.

Но прежде чем перейти к анализу эмпирических данных и результатов их обработки, которые были получены именно в логике дробления выборки по принципу «служили — предстоит служить», мы все же провели обсчет полученной эмпирики в логике дробления данных на показатели высоко-, средне-, низкоста­тусных вне зависимости от того, к какой из обследованных нами шести категорий молодежи относились конкретные испытуемые. Как и предполагалось, статистически значимых различий в характере субъективного отношения к армии этих условных групп испытуемых выявлено не было.

Перейдем к анализу и обсуждению эмпирических данных, полученных при рассмотрении двух подвыборок испытуемых — отслуживших срочную службу и тех, кому ее еще предстоит служить.

Сначала о тех, кто уже служил в российской армии. Это представители следующих групп обследованных — молодые служащие и рабочие, отслужившие срочную службу; молодые представители «неармейских» силовых структур[I].

При анализе наработанной эмпирики оказалось, что и по эмоциональному «знаку», и по интенсивности компонентной представленности в «отношенчес­кой активности» к российской армии не оказалось практически никаких различий между высокостатусными и средне­статусными молодыми людьми, отслужившими срочную службу. В то же время отслужившие срочную службу в армии истытуемые, которые являются аутсайдерами в своих «гражданских» группах членства, качественно по-иному относятся к российской армии — эмоциональный компонент их субъективного отношения к «армейской жизни» и по- ступочная составляющая по своей интенсивности выражены принципиально ярче, чем у средне- и высокостатусных отслуживших срочную службу членов таких же «гражданских» сообществ (в обоих случаях различия статистически значимы; р < 0,05).

Подобный эмпирически зафиксированный факт, скорее, имеет следующее объяснение. Для не так давно отслуживших срочную службу «молодых аутсайдеров в гражданской жизни» время пребывания в армии расценивается как время личностного успеха, личностной самодостаточности. Именно поэтому в эмоциональном плане отношение к армии и ко всему комплексу проблем, с ней связанных, у них эмоционально позитивно и ярко окрашено. По этой же причине они достаточно активны в «по- ступочном» плане (напомним, что по- ступочный компонент отражает отно­шенческий план «проблема — все», или «проблема — другие»), что выражается в их уверенности, что они могут помочь, поддержать, «разобраться», т. е., по сути, выступить в роли полноценных экспертов.

Здесь, безусловно, было бы нелишним проанализировать, какой статус имели в армейских подразделениях наши испытуемые, так как особенности их статусной позиции в армейских условиях, вероятно, во многом определяют и их отношение к армии, когда они уже находятся на «гражданке». Но столь же очевидно и то, что подобная работа предполагает принципиально самостоятельный характер и лонгитюдный способ осуществления. Именно поэтому данный ракурс рассмотрения интересующих нас вопросов остался за пределами данного конкретного исследования.

Теперь об эмпирике, которая отражает особенности характера субъективных отношений к российской армии молодых людей, которым еще предстоит в ней служить (старшеклассники; студенты; молодые рабочие и служащие, не отслужившие срочной службы в армии).

Оказалось, что по компонентной представленности интенсивности субъективного отношения к армии высоко-, средне- и низкостатусные представители групп молодежи, которым еще предстоит отслужить срочную службу, качественно различаются. Вы­сокостатусные (вне зависимости от того, старшеклассниками, студентами или представителями работающей молодежи они являются) характеризуются достаточно низким уровнем выраженности познавательной, эмоциональной и поступочной «отношенчес­кой активности». Даже практический компонент, который у этой категории проявляется более отчетливо по сравнению с другими категориями испытуемых, не может рассматриваться как сколько-нибудь ярко выраженный. По- видимому, что называется, «сегодняшняя успешность», удачная статусная «карьера» в группе сверстников порождает убежденность высокостатус­ных, что столь же успешны они будут и в любом другом сообществе. При этом следует учитывать, что достаточно значительная часть из них практически уверена, что избежит необходимости пройти срочную службу.

Что касается среднестатусных не отслуживших в армии молодых людей, то они демонстрируют (а их подавляющее большинство) именно «покомпонентный расклад» субъективного отношения к армии, который характерен для всей группы не отслуживших срочной службы, — эмоциональный и практический компоненты превалируют над компонентом познавательным, а посту- почный компонент попросту минимизирован.

И наконец, низкостатусные члены групп неотслужившей срочную службу молодежи. Здесь превалирует познавательная составляющая субъективного отношения к армии, что связано, скорее всего, со стремлением узнать как можно больше о социальном будущем, с неизбежностью которого они практически смирились. Кстати, по-видимому, именно этим определяется и достаточно выраженная эмоциональная отношен­ческая индифферентность к «армейским проблемам» (из беседы со старшеклассником-аутсайдером: «Что здесь эмоционировать, если от судьбы не уйдешь?»). В то же время эмоциональная «волевым» образом достигнутая «заторможенность» ни в коей мере не снимает достаточно ярко выраженной «эго­направленности», что приводит к относительно выраженному практическому компоненту субъективных отношений и к минимизации компонента посту- почного.

Итак, полученные в ходе эмпирического исследования данные и результаты их анализа позволяют прийти к заключению: разностатусные молодые люди, как отслужившие срочную службу, так и те, кому еще предстоит ее отслужить, отличаются различным покомпонентным характером субъективного отношения к армии в зависимости от того, какую статусную позицию они занимают в «гражданских» группах своего членства.

Выводы

Характер субъективного отношения к российской армии современной отечественной молодежи является значимым критерием при определении, с одной стороны, того, каким образом представлен в общественном сознании имидж силовых структур РФ, а с другой — каким образом и в каком направлении необходимо выстраивать содержательную насыщенность военно-патриотической работы с подрастающим поколением в целом и с каждой из категорий отечественной молодежи в частности.

Характер субъективного отношения к российской армии различных категорий современной отечественной молодежи принципиально различен. При этом курсанты военных училищ и молодые сотрудники «неармейских» силовых структур, т. е. категории отечественной молодежи, которые в логике актуальной «жизненной привязки» напрямую связаны с «негражданской» профессиональной деятельностью, принципиально по- иному по сравнению с «гражданской» молодежью воспринимают современные «армейские проблемы». Качественные отличия заключаются, в частности, в том, что профессионально «неграждан­ские» категории молодежи по сравнению с остальными молодыми людьми значимо более интенсивно выраженно относятся к «армейским проблемам» в целом, а кроме того, в плане познавательной и поступочной реализации своей «отношенческой активности» проявляют себя весьма субъектно.

Качественные различия особенностей субъективного отношения различных категорий молодежи к российской армии в решающей степени определяются такими факторами, как актуальная профессиональная направленность деятельности, а также имеющийся опыт взаимодействия с армейскими структурами и перспектива необходимости в ближайшее время пройти срочную службу в армии.

Статусная позиция молодых людей в рамках реально функционирующих контактных сообществ качественно влияет на особенности субъективного отношения к российской армии. При этом высокостатусные и среднестатус­ные молодые люди, отслужившие срочную службу (вне зависимости от конкретных обследованных категорий — и курсанты, и представители «неармей­ских» силовых структур, и молодые рабочие и служащие, отслужившие срочную службу), не различаются по интенсивности компонентной представленности в «отношенческой активности» к российской армии. В то же время отслужившие срочную службу аутсайдеры качественно по-иному относятся к российской армии по сравнению с высоко­статусными и среднестатусными — эмоциональный компонент их субъективного отношения к «армейским проблемам» и поступочная составляющая по своей интенсивности выражены принципиально ярче. Что касается молодых людей, которым предстоит отслужить срочную службу (вне зависимости от конкретных обследованных категорий — и старшеклассники, и студенты, и молодые рабочие и служащие), здесь решающим фактором является их статусная принадлежность в группах их членства, если речь идет об интенсивности субъективного отношения к российской армии. Высокостатусные характеризуются достаточно низким уровнем выраженности всех четырех компонентов «отношенческой активности». Среднестатусные демонстрируют именно тот «покомпонентный расклад» субъективного отношения к армии, который характерен для всей группы «не- отсуживших», — эмоциональный и практический компоненты превалируют над компонентом познавательным, а поступочный компонент попросту минимизирован. У низкостатусных превалирует познавательная составляющая субъективного отношения к армии; эмоциональная, «волевым» образом достигнутая «заторможенность», соотносится с относительно выраженным практическим компонентом и с минимизированным поступочным компонентом.

Такие показатели, как в целом характер субъективного отношения молодежи к российской армии и «покомпонентная» его выраженность, являются значимым критерием, позволяющим «прицельно» планировать и адекватно содержательно подбирать программы адресной военно-патриотической работы с молодыми людьми, относящимися к разным социальным категориям молодежи.

Программы военно-патриотического воспитания, как правило, создаваемые прежде всего в соответствии с профессиональной направленностью учебных и производственных учреждений, должны быть скорректированы в содержательном плане с учетом прошлого «армейского опыта», перспектив необходимости прохождения срочной воинской службы и интегрального внутригруппового статуса реального адресата этих программ.

Следует формировать целенаправленные программы военно-патриотического воспитания молодежи, учитывая принципиально различную «покомпонентную» ориентацию представителей различных категорий современной отечественной молодежи. Программы военно-патриотического воспитания должны быть специализированы в плане своей акцентированности, т. е. в содержательном плане эмоционально, познавательно, практически или посту- почно ориентированы. Следует таким образом «форматировать» программы, чтобы они работали, если так можно выразиться, в разрушающем плане, когда речь идет об отношенческо-негативном характере восприятия армии адресатом, или в поддерживающе-укрепляющем плане, когда речь идет об отно­шенческо-позитивном характере восприятия армии. Необходимо сбалансированное соотнесение психологически корректирующих и психологически созидающих военно-патриотических лич­ностно-развивающих программ не столько обучающей, сколько воспитывающей целевой направленности.