Комплексное исследование жизнеспособности человека и семьи: теория, эмпирика, перспективы. Рецензия на монографию А.В. Махнача «Жизнеспособность человека и семьи: социально-психологическая парадигма»

Рецензируемая монография отражает многолетний научно-практический опыт автора в исследовании нового, сложного и неоднозначно оцениваемого психологическим сообществом феномена жизнеспособности. В соответствии с названием и естественной логикой научного изложения, книга включает два объемных раздела. В первом рассматривается феномен жизнеспособности человека как объекта познания, во втором представлены результаты теоретико-эмпирического исследования жизнеспособности семьи.

Концепт «жизнеспособность» подвергается всестороннему анализу в междисциплинарном аспекте. В фокусе внимания автора оказываются философские и исторические представления о жизнеспособности, специфика формирования этой категории в контексте кибернетических идей обеспечения устойчивости разнообразных сложных систем, принципов и механизмов управления экономическими, экологическими, социальными системами. С точки зрения педагогической науки, понятие «жизнеспособность» рассматривается как основа развития и адаптации ребенка в трудных жизненных ситуациях. Уделяется внимание исследованиям жизнеспособности в соотношении с качеством жизни человека и его психологическим здоровьем, являющимся предметом изучения в биологии, медицине, психологии здоровья, валеологии. Финальные результаты размышлений автора резюмируются в сравнительной характеристике двух моделей исследования жизнеспособности человека: медицинской (моноказуальной) и социальной (мультиказуальной).

Глубокий междисциплинарный анализ тезауруса жизнеспособности постепенно приводит читателя к пониманию востребованности исследований жизнеспособности в психологической науке «... по причине осознания специалистами глобальной гуманитарной задачи формирования этого качества в каждом члене общества» ., а также в связи «с парадигмальной ориентацией психологической науки в направлении от концепции болезни к концепции здоровья, что заложено в позитивной психологии» [1, с. 76].

В следующей главе жизнеспособность человека рассматривается как объект изучения в психологической науке. Автор систематизирует исследовательские интересы к проблеме, группируя их в так называемые «волны» исследований. Подчеркивается, что изначально они были направлены на выделение статичных специфических черт и защитных механизмов жизнеспособного человека («первая волна»), продолжены в лон­гитюдных экспериментах («вторая волна») и разработках в рамках ресурсного подхода, проводимых на больших популяционных выборках («третья волна»). Завершая исторический экскурс, автор цитирует зарубежных коллег, отмечающих, что «. четвертая волна исследований убедительно продемонстрировала необходимость понимания жизнеспособности как индивидуальной способности идти по своему пути к ресурсам психологического здоровья человека и здоровья социума в контексте культуры» [1, с. 90], и приходит к выводу, что в последнее время ученые делают акцент на экологическом подходе в изучении жизнеспособности («пятая волна»).

Нельзя не отметить пристального внимания к психологическим трактовкам понятия «жизнеспособность». Такое внимание не просто оправданно, а в сложившихся условиях жизненно важно. Дело в том, что терминологическое поле концепта «жизнеспособность» по-прежнему остается весьма аморфным. Синонимичные русскоязычные и иноязычные категории, используемые для обозначения сходных с жизнеспособностью феноменов, характеризуются явным семантическим неравенством. В итоге, понятие «жизнеспособность» «перекрывается» многочисленными родственными понятиями с похожими референтами (чувство связности — the sense of coherence; разрастание — thriving; неуязвимость — invulnerability; жизнестойкость — hardiness; сопротивляемость — resistance; «резильентность» — resilience; самоэффективность — self-efficiency; субъективная витальность — subjective vitality и проч).

В современной отечественной психологии наибольшая сумятица возникает в связи с использованием двух англоязычных терминов «resilience» и «hardiness», которые нередко путают даже весьма близкие к психологии люди. Автор рецензируемой работы высказывает четкую и аргументированную позицию по этому вопросу: «С нашей точки зрения, переживание трудных жизненных ситуаций формирует жизнестойкость, в основе которой лежит совокупность установок и навыков. Это качество, в свою очередь, является одним из множества других, способствующих формированию жизнеспособности человека» [1, с. 126].

И еще одна показательная цитата: «Можно сказать, что в семантике слова «жизнестойкость» в отличие от слова «жизнеспособность» нет основного: первое не выражает способности человека существовать и развиваться, не содержит идеи приспособления человека к жизни, фиксируя в семантике слова «жизнестойкость» жизненную силу человека, его стойкость по отношению к жизненным трудностям. Таким образом, понятие «resilience», которое часто ошибочно переводится как синонимичное понятию «жизнестойкость», по нашему убеждению, необходимо переводить как «жизнеспособность» и тем самым разграничить эти два разных понятия современной психологии» [1, с. 129]. Мы полностью согласны с этой точкой зрения автора.

Неоднозначность трактовок понятия «жизнеспособность» зачастую приводит к некоторой девальвации самого феномена, что выражается, в частности, в появлении исследований, в которых критикуется и само понятие, и широта его использования. В рецензируемой монографии делается попытка (вполне успешная, на наш взгляд) ослабить критические позиции некоторых авторов по отношению к феномену жизнеспособности. Мнение о «контрпродуктивности изучения жизнеспособности» в силу того, что оно приводит к формированию менталитета «виноватой жертвы», актуально лишь в том случае, если понимать жизнеспособность как статичную черту человека, трактуемую в рамках нормативно-дефицитарных традиций. Автор же призывает обратить внимание на изменившееся за последние десятилетия понимание феномена жизнеспособности: «В трактовке, созвучной сегодняшним представлениям, это интегративное качество человека представляет собой неисчерпаемый источник, в котором всегда найдутся внутренние и внешние характеристики, делающие возможным существование человека в любых условиях» [1, с. 134].

Второй раздел монографии, посвященный жизнеспособности семьи, может быть особо интересен для читателей в силу выраженной практической актуальности. Действительно, трудно не согласиться с автором в его утверждении о том, что «... практически каждая семья в России находится под воздействием социального стресса, но нестабильное положение российской семьи не вызвало адекватного ответа, а число работ по теме совладания, ресурсов, жизнеспособности семьи незначительно [1, с. 220].

Привлекает этот раздел работы и своеобразными эмпирическими находками. Остановимся более подробно на некоторых из них. Так, например, результаты исследования жизнеспособности кандидатов в замещающие родители (выборка 622 человека; мужчин — 223, женщин — 399) показали наличие более выраженных психопатологических симптомов у женщин по сравнению с мужчинами. В связи с этим автор обоснованно замечает, что «высокие значения показателей шкал «Соматизация» (SOM), «Депрессия» (DEP), «Тревожность» (ANX), «Враждебность» (HOS) и PSDI (индекс наличного симптоматического стресса) следует рассматривать как противопоказания для создания замещающей семьи» [1, с. 358].

Интересные данные получены на группах, различающихся по возрасту. Практически все показатели компонентов жизнеспособности оказались выше у сорокалетних кандидатов по сравнению с тридцатилетними. По большинству показателей оценки психопатологических симптомов обе выборки также отличаются. Все диагностированные симптомы такого рода статистически значимо выше в группе тридцатилетних. Результаты позволили автору сделать вывод о том, что «... более эффективными замещающими родителями могут быть те, кому за 40: они более жизнеспособны, ресурсны и психически здоровы» [1, с. 358]. К сожалению, интерпретацию этой закономерности и поиск ее возможного объяснения автор оставляет на усмотрение читателя, которому были бы интересны его предположения по этому вопросу.

В заключении монографии обозначены перспективные направления психологических исследований жизнеспособности, включающие междисциплинарные разработки представителей психологии и психопатологии развития, социальной психологии, психологии семьи, организационной психологии и психологии труда с обязательным участием представителей биологической науки, которые смогут обеспечить изучение нейронных, нейроэндокринных функций организма, иммунной системы, нейрофизиологических оснований положительных эмоций и оптимизма как факторов, влияющих на жизнеспособность человека.

Завершая анализ монографии А.В. Махнача, выражаем глубокую уверенность в том, что эта книга может быть по-настоящему полезной и интересной не только психологам — исследователям и практикам, но и представителям практически всех отраслей гуманитарного и естественнонаучного знания, педагогам, работникам детских учреждений, правозащитникам, всем, кого интересуют проблемы непростого социального бытия современного человека.