Введение
Социальные интернет-сети играют все большую роль в процессе коммуникации [Бабаева, 2000], причем в условиях самоизоляции, вызванной пандемией COVID-19, они стали еще более востребованными [Kashif]. Существуя уже четверть века, социальные сети насчитывают более сотни и становятся все более популярными [Припорова, 2019], что обусловлено их уникальными возможностями и преимуществами.
Социальные сети позволяют пользователям приобщиться к своей референтной группе, почувствовать себя более защищенными [Бабаева, 2000]. Среди значимых социальных мотивов использования социальных сетей исследователи выделяют возможность поддержания отношений с близкими людьми, знакомство с новыми людьми, возможность самопрезентации [Овчинникова, 2013; Припорова, 2019; Федоров, 2020]. Опосредуя общение, социальные сети позволяют создавать «“виртуальный социальный капитал”, который дополняет социальный капитал, созданный в режиме офлайн» [Миронова, 2022, c. 9].
Вместе с тем вовлеченность в социальные сети связана с рисками, таит в себе опасности, в числе которых возможная утрата приватности [Синявская, 2022], антинормативные проявления [Бовина], возникновение зависимостей [Казаринова, 2021]. Последнее обусловлено, в частности, тем, что коммуникация в социальных сетях характеризуется отсутствием барьеров, эмоциональностью общения, удовольствием, потерей ощущения времени и чувства контроля над ситуацией [Гулевич, 2008]. Активное участие в социальных сетях «повышает тревогу в отношении последствий коронакризиса» [Нестик, 2020, с. 99]. Среди активных пользователей социальных сетей «ниже уровень доверия правительству, отечественной медицине и согражданам, а также ниже уверенность в возможности справиться с кризисом собственными силами» [Нестик, 2020, с. 99]. У зависимых от социальных сетей быстрее вырабатываются симптомы депрессии и тревоги [Розанов, 2017], погруженность в социальные сети создает угрозы и риски психологической безопасности детской и подростковой аудитории [Годик, 2011].
Увлечение коммуникацией в социальных сетях свойственно прежде всего молодежи. 80% опрошенных представителей поколения Z имеют в социальных сетях более 100 друзей и подписчиков [Лапидус, 2020]. Пользователи с высокой и сверхвысокой активностью в социальных сетях обнаруживают тревожность, сниженный самоконтроль [Богомолова, 2015]; демонстрируют магическое мышление в виде фантазии о собственном могуществе [Серый, 2016]. Мнения исследователей о влиянии сверхувлеченности социальными сетями на психологические и социальные характеристики личности в значительной степени совпадают [Каменская, 2022]. Мы согласны с тем, что «отрицательная роль социальных сетей существенно недооценивается» [Каменская, 2022, с. 151].
Особый научный интерес представляют личностные корреляты зависимости от социальных сетей. В предыдущих исследованиях обнаружены связи зависимости от социальных сетей с личностными характеристиками [Andreassen, 2017; Casale, 2020; Choi, 2018; Gu; O'Sullivan], а также половой принадлежностью респондентов [Дети России он-лайн, 2012]. На выборке белорусских респондентов были получены данные о том, что «зависимость от социальных сетей положительно коррелирует с депрессией, тревожностью, экстраверсией, одиночеством и отрицательно связана с удовлетворенностью жизнью, самооценкой и возрастом» [Шейнов, 2021, с. 41]. Показано, что «зависимость от социальных сетей среди женщин статистически высокозначимо превосходит подобную зависимость среди мужчин» [Шейнов, 2021, с. 41]. Изучение зарубежными авторами связи зависимости от социальных сетей с личностными характеристиками показало, что результаты данных исследований на выборках представителей разных стран в целом совпадают. Возникла идея проверить предположение о связи зависимости от социальных сетей с личностными характеристиками жителей Беларуси и России. Исследование в этом плане является новым.
Мы исходили из того, что, как показывают анализ литературы [Andreassen, 2017; Casale, 2020; Choi, 2018; O'Sullivan; Savci; Sindermann; The role of, 2019] и наши наблюдения, в число неблагоприятных личностных коррелятов зависимости от социальных сетей, в частности, входят импульсивность, нарциссизм, слабая ассертивность, незащищенность от манипуляций, зависимость от использования смартфона (смартфон-аддикция).
Импульсивность, положительно связанная с использованием Facebook[Бабаева, 2000], WhatsApp и Instagram[Бабаева, 2000] [Follow or be, 2020], служит предиктором зависимости от социальных сетей [Savci]. Однако в одной работе не получили подтверждения данные о связи зависимости от социальных сетей с импульсивностью [The role of, 2019], что указывает на необходимость продолжения исследований в данном аспекте.
Положительная связь зависимости от социальных сетей с нарциссизмом интересна как исследовательская цель в разных планах. Нарциссизм предсказывает интенсивность использования социальной сети [O'Sullivan]. М. Шин (M. Shin) с соавторами создали модель зависимости от социальных сетей, в которую входит скрытый нарциссизм [Integrating psychosocial and, 2016]. Подростки-нарциссы, стремясь справиться с ситуацией социального отторжения в реальности, ищут внимания в социальных сетях, но при этом могут испытывать негативное влияние на психологическое благополучие [Narcissistic adolescents' attention-seeking, 2019].
Зависимость от социальных сетей отрицательно коррелирует с ассертивностью [Gu; Khairunnisa, 2019] и незащищенностью от манипуляций [Шейнов, 2021а]. Исследования [Follow or be, 2020; Turel, 2018] показывают, что зависимость от социальных сетей отрицательно коррелирует с психологическим благополучием, а также с подверженностью риску плохого настроения, что актуализирует необходимость проверки предположения о связи зависимости от социальных сетей со спецификой психологических состояний пользователей.
Цель исследования − выявление и анализ личностных коррелятов зависимости от социальных сетей у белорусских и российских респондентов.
Общей гипотезой исследования является предположение о наличии связей зависимости от социальных сетей с личностными характеристиками их активных пользователей. Частными гипотезами исследования явились следующие предположения: 1) зависимость от социальных сетей коррелирует с импульсивностью, нарциссизмом, ассертивностью и незащищенностью от манипуляций у белорусских и российских мужчин и женщин; 2) имеются как сходства, так и различия в корреляциях зависимости от социальных сетей с личностными характеристиками и психологическими состояниями белорусских и российских мужчин и женщин; 3) в исследуемых группах зависимость от социальных сетей связана с зависимостью от использования смартфона и всеми формирующими ее факторами.
Метод
Эмпирическое исследование основано на самоотчетах белорусских и российских мужчин и женщин, полученных посредством онлайн-опроса, который осуществлялся анонимно и добровольно. Сбор данных проводился в России и Беларуси с сентября по декабрь 2021 года.
Выборка исследования. Респондентами (N = 766) выступили жители Беларуси (n = 404) и России (n = 362). Среди опрошенных 538 женщин: 300 белорусок в возрасте от 17 до 52 лет и 238 россиянок в возрасте от 17 до 64 лет; и 228 мужчин: 104 белоруса 17−55 лет и 124 россиянина 15−43 лет. Средний возраст респондентов – 20,5 лет (SD = 5,4). Среди респондентов больше всего студентов университетов и колледжей, так как проблема зависимости от социальных сетей актуальна в наибольшей степени именно для этой группы [Самсонова, 2018]. Распространение опросников осуществлялось преимущественно на занятиях как при непосредственном контакте в аудитории, так и онлайн: преподаватель обращался к студентам с просьбой скачать опросники и своими ответами на них в свободное время (для соблюдения принципа добровольности) помочь в проведении исследования. Были опрошены студенты технических и гуманитарных специальностей в ряде городов России (Саратов, Киров и др.) и Беларуси (Минск, Могилев, Слоним и др.). Среди респондентов старшего возраста больше всего преподавателей университетов и колледжей.
Методики исследования: «Опросник зависимости от социальных сетей» (ЗСС-15) В.П. Шейнова [Шейнов, 2021]; короткая версия САС-16 опросника «Шкала зависимости от смартфона» В.П. Шейнова; Опросник ассертивности (А26) В.П. Шейнова [Шейнов, 2014]; опросник «Оценка степени незащищенности индивида от манипулятивных воздействий» (НЗМ) В.П. Шейнова; «Методика диагностики потенциала коммуникативной импульсивности» В.А. Лосенкова [Лосенков, 2013]; Опросник «Нарцисс ли вы?» Е. Кот [Кот].
Приведем данные о психометрических проверках и некоторые другие необходимые сведения об использованных методиках.
В данной работе оказалась полезной трехфакторная модель зависимости от социальных сетей, выделяющая психологическое состояние, получение информации и коммуникацию пользователя сети [Шейнов, 2021а]. По сумме баллов трех показателей определяется интегральный показатель зависимости от социальных сетей. При этом первый из этих факторов занимает ведущее положение в данной зависимости. Числовые значения корреляций данного фактора с тревожностью, депрессией, одиночеством, экстраверсией, самооценкой превышают числовые значения корреляций двух других факторов и опросника в целом [Шейнов, 2021а]. Фактор «Психологическое состояние пользователя сети» отражает стремление пользователей уйти в сеть от личных проблем; а также ощущение у пользователей раздражительности и беспокойства при невозможности посетить свои страницы; переживания, связанные со сбоями в работе сети; желание улучшить настроение посредством посещения социальных сетей.
В исследовании применена факторная модель смартфон-аддикции, выделяющая потерю контроля над собой, эйфорию и страх лишиться смартфона. Сумма их показателей дает интегральный показатель зависимости от использования смартфона.
Опросник «Нарцисс ли вы?» [Кот] был применен, поскольку является самым коротким из известных нам, что существенно для тестирования в онлайн-формате. Проведенная нами проверка показала, что данный опросник надежен и валиден.
Все опросники предъявлялись на русском языке, так как все респонденты общаются на нем. Статистический анализ осуществлялся с помощью пакета SPSS-22.
Результаты
Анализ показателей описательных статистик главной переменной исследования − зависимости от социальных сетей – свидетельствует о том, что количественное ее выражение зависит от места проживания и пола респондентов. Статистически значимо различие средних значений у белорусских и российских мужчин, разнятся мода и медиана, существенно отличаются эмпирические распределения (асимметрия у белорусов больше 1, а у россиян меньше 1, эксцесс у белорусов отрицательный, а у россиян – положительный).
Различия в показателях выраженности изучаемых качеств в группах респондентов (по U-критерию различий Манна-Уитни) представлены в табл. 1.
Таблица 1
Асимптотическая (2х-сторонняя) статистическая значимость расхождений средних значений у белорусских и российских респондентов
(U-критерий Манна-Уитни)
|
Респонденты |
Зависимость от социальных сетей |
Зависимость от использования смартфона |
Личностные характеристики |
|||||||||
|
Интегральный показатель |
Психологическое состояние |
Коммуникация |
Получение информации |
Интегральный показатель |
Потеря контроля над собой |
Страх отказа от смартфона |
Эйфория от пользования смартфоном |
Импульсивность |
Нарциссизм |
Ассертивность |
Незащищенность от манипуляций |
|
|
Мужчины |
0,000 |
0,000 |
0,002 |
0,003 |
0,003 |
0,002 |
0,036 |
0,170 |
0,181 |
0,004 |
0,257 |
0,508 |
|
Женщины |
0,279 |
0,378 |
0,001 |
0,845 |
0,734 |
0,333 |
0,303 |
0,178 |
0,558 |
0,045 |
0,788 |
0,000 |
|
Общие выборки |
0,297 |
0,171 |
0,200 |
0,103 |
0,437 |
0.047 |
0,924 |
0,470 |
0,467 |
0,002 |
0,717 |
0,000 |
Примечание: П/ж шрифтом выделены значения ниже порогового значения 0,05, что свидетельствует о статистической значимости расхождений средних значений соответствующих переменных.
Выделенные полужирным шрифтом значения указывают на асимптотическую (двухстороннюю) значимость, свидетельствующую о соответствующем уровне статистической достоверности выводов о различиях средних значений переменных. С целью проверки применимости в исследовании используемых шкал мы вычислили альфа Кронбаха для всех изучаемых групп испытуемых − как показатель их надежности-согласованности. Для всех шести групп альфа Кронбаха оказалось больше 0,7, что свидетельствует о достаточной надежности-согласованности исходных данных.
Проверка изучаемых выборок показала, что ряд их не отвечает нормальному распределению. Поэтому за основу анализа приняты непараметрические корреляции Кендалла.
В табл. 2, 3 представлены корреляции в выборках белорусов и россиян.
Таблица 2
Корреляции зависимости от социальных сетей с характеристиками личности и дескриптивные статистики переменных в белорусской выборке (n = 404)
|
Зависимость от социальных сетей |
Зависимость от использования смартфона |
Личностные характеристики |
||||||
|
Интегральный показатель |
Потеря контроля над собой |
Страх отказа от смартфона |
Эйфория от пользования смартфоном |
Импульсивность |
Нарциссизм |
Ассертивность |
Незащищенность от манипуляций |
|
|
M = 17,7 SD = 7,9 |
M = 9,7 SD = 4,4 |
M = 2,3 SD = 1,1 |
M = 5,8 SD = 2,7 |
M = 46,8 SD = 7,6 |
M = 24,9 SD = 5,8 |
M = 65,1 SD = 10,9 |
M = 34,0 SD = 10,8 |
|
|
Интегральный показатель |
0,518** |
0,416** |
0,396** |
0,454** |
0,275** |
0,175** |
–0,105** |
–0,074* |
|
Психологическое состояние пользователя сети |
0,536** |
0,432** |
0,409** |
0,469** |
0,316** |
0,134** |
–0,163** |
–0,097** |
|
Коммуникация |
0,331** |
0,275** |
0,250** |
0,314** |
0,114** |
0,200** |
0,019 |
0,031 |
|
Получение информации |
0,382** |
0,313** |
0,297** |
0,335** |
0,201** |
0,158** |
–0,043 |
–0,057 |
Примечания: * p < 0,05; ** p < 0,01.
Табл. 2 свидетельствует о связях зависимости от социальных сетей и психологического состояния их пользователя для белорусских респондентов: положительных – с нарциссизмом, импульсивностью, смартфон-аддикцией и ее факторами и отрицательных – с незащищенностью от манипуляций и ассертивностью. Факторы «Получение информации» и «Коммуникация» не имеют статистически значимых связей с ассертивностью и незащищенностью от манипуляций.
Анализ корреляций в подвыборке белорусских женщин выявил наличие статистически значимых связей интегрального показателя зависимости белорусок от социальных сетей: положительных – с нарциссизмом (r = 0,159**; p = 0,000), импульсивностью (r = 0,247**; p = 0,000), зависимостью от использования смартфона (r = 0,491**; p = 0,000) и всеми ее факторами, отрицательных – с ассертивностью (r = –0,097*; p = 0,015).
В выборке белорусских мужчин обнаружены статистически значимые положительные связи интегрального показателя зависимости от социальных сетей с импульсивностью (r = 0,281**; p = 0,000), нарциссизмом (r = 0,207**; p = 0,003), зависимостью от использования смартфона (r = 0,502**; p = 0,000) и всеми формирующими ее факторами.
В этом проявляются сходства выявленных связей в изучаемых выборках. Различия проявляются в наличии в женской подвыборке следующих связей: отрицательных между зависимостью от социальных сетей и ассертивностью (r = –0,097*; p = 0,015), психологическим состоянием пользователя сети и ассертивностью (r = –0,173**; p = 0,000), психологическим состоянием пользователя сети и незащищенностью от манипуляций (r = –0,108**; p = 0,000), а также в наличии положительной связи между ассертивностью (r = 0,058**; p = 0,000) и фактором «Коммуникация».
Важно, что связи факторов зависимости от социальных сетей для белорусских женщин и мужчин схожи с выявленными связями в общей выборке белорусских респондентов.
Перейдем к описанию результатов, полученных на российской выборке (табл. 3).
Таблица 3
Корреляции зависимости от социальных сетей с характеристиками личности и дескриптивные статистики переменных в российской выборке (n = 362)
|
Зависимость от социальных сетей |
Зависимость от использования смартфона |
Личностные характеристики |
||||||
|
Интегральный показатель |
Потеря контроля над собой |
Страх отказа от смартфона |
Эйфория от пользования смартфоном |
Импульсивность |
Нарциссизм |
Ассертивность |
Незащищенность от манипуляций |
|
|
M = 18,3 SD = 9,4 |
M = 10,4 SD = 5,9 |
M = 2,3 SD = 1,4 |
M = 5,6 SD = 3,1 |
M = 47,4 SD = 8,1 |
M = 7,6 SD = 2,2 |
M = 64,8 SD = 10,6 |
M = 32,0 SD = 9,8 |
|
|
Интегральный показатель |
0,483** |
0,350** |
0,433** |
0,415** |
0,217** |
0,088* |
–0,144** |
0,076* |
|
Психологическое состояние пользователя сети |
0,428** |
0,223** |
0,397** |
0,443** |
0,223** |
0,023 |
–0,196** |
0,098** |
|
Коммуникация |
0,325** |
0,226** |
0,339** |
0,299** |
0,139** |
0,137** |
–0,077* |
0,055 |
|
Получение информации |
0,357** |
0,252** |
0,323** |
0,334** |
0,168** |
0,111** |
–0,070 |
0,071 |
Примечания: * p < 0,05; ** p < 0,01.
В общей выборке российских респондентов (табл. 3) обнаружились значимые положительные связи интегрального показателя зависимости от социальных сетей с зависимостью от использования смартфона и всеми формирующими ее факторами; а также с импульсивностью, нарциссизмом, незащищенностью от манипуляций; отрицательная связь – с ассертивностью.
В подвыборке российских женщин интегральный показатель зависимости от социальных сетей положительно коррелирует с импульсивностью (r = 0,236**; p = 0,000), незащищенностью от манипуляций (r = 0,094*; p = 0,015), зависимостью от использования смартфона (r = 0,496**; p = 0,000) и всеми ее факторами; отрицательно коррелирует с ассертивностью (r = –0,170**; p = 0,000).
В подвыборке российских мужчин выявлены статистически значимые положительные связи интегрального показателя зависимости от социальных сетей с импульсивностью (r = 0,232**; p = 0,003), нарциссизмом (r = 0,222**; p = 0,000), зависимостью от использования смартфона (r = 0,460**; p = 0,000) и всеми формирующими ее факторами. У российских мужчин не выявлена связь интегрального показателя зависимости от социальных сетей с ассертивностью и незащищенностью от манипуляций. В отличие от женской выборки у российских мужчин выявлена значимая положительная связь между нарциссизмом и фактором «Получение информации» (r = 0,206**; p = 0,00).
Обратим внимание на схожесть связей у российских женщин и мужчин с выявленными связями в общей выборке российских респондентов.
Обсуждение результатов
Полученные в исследовании данные показывают наличие у белорусских и российских респондентов статистически значимых прямых связей зависимости от социальных сетей с зависимостью от использования смартфона и всеми ее факторами. Независимо от страны проживания и пола пользователи предпочитают взаимодействие в социальных сетях через смартфон и могут испытывать дискомфорт при вынужденном отказе от него. Эти данные являются новыми, не отмечавшимися ранее в отечественных и зарубежных исследованиях.
Общими для россиян и белорусов являются положительные связи интегрального показателя зависимости от социальных сетей с импульсивностью, нарциссизмом и отрицательная связь с ассертивностью.
Различие для российских и белорусских респондентов проявляется в наличии положительной связи между интегральным показателем зависимости от социальных сетей и шкалой «Психологическое состояние пользователя сети» данной зависимости и незащищенностью от манипуляций у россиян и отрицательной связи между этими показателями у белорусов. Еще одно различие для россиян и белорусов состоит в наличии отрицательной связи между фактором «Коммуникация» зависимости от социальных сетей и ассертивностью в российской выборке, тогда как такая тенденция в белорусской выборке отсутствует.
Положительная связь зависимости от социальных сетей с импульсивностью, обнаруженная зарубежными исследователями, характерна как для белорусской, так и для российской выборки. Данная связь объясняется в значительной степени природой импульсивности, которая трактуется в психологии как «особенность поведения человека (в устойчивых формах – черта характера), заключающаяся в склонности действовать по первому побуждению, под влиянием внешних обстоятельств или эмоций» [Большой психологический словарь, 2004, с. 195-196]. Высокая импульсивность характеризует человека с недостаточным самоконтролем в общении, деятельности и коммуникациях посредством социальных сетей.
Обнаруженная зарубежными исследователями положительная связь зависимости от социальных сетей с нарциссизмом [Andreassen, 2017; Casale, 2020; Choi, 2018] характерна для всей белорусской и для мужской части российской выборки нашего исследования. Не выявлены значимые связи между зависимостью от социальных сетей и нарциссизмом у российских женщин. Полученные данные согласуются с результатами исследования Н.Н. Самсоновой [Самсонова, 2018], в котором была обнаружена прямая связь между степенью вовлеченности в интернет-коммуникации и высокой вероятностью проявления нарциссических форм поведения. Нарциссизм как влечение к самому себе [Большой психологический словарь, 2004] и черта характера, заключающаяся в чрезмерной самовлюбленности, безосновательно завышенной самооценке, по-видимому, подпитывается в социальных сетях новыми возможностями для самопрезентации и самолюбования, а также возможностью преодоления отторжения в социуме.
К значимым личностным коррелятам зависимости от социальных сетей относится ассертивность. В нашем исследовании отрицательная связь зависимости от социальных сетей с ассертивностью обнаружена только у белорусок и россиянок при отсутствии такой связи у белорусских и российских мужчин. Если исходить из того, что ассертивное поведение выступает конструктивным способом межличностного взаимодействия, альтернативой манипуляции и агрессии, а ассертивность как свойство личности проявляется в способности человека отстаивать свои права, не нарушая при этом прав других, «развивает умение постоять за себя без замешательства, смело выражать свои истинные чувства» [Шейнов, 2014, с. 107], то мы можем сказать, что в нашем случае только у зависимых от социальных сетей женщин ассертивность зависит от степени ее выраженности, тогда как мужчины проявляют свою ассертивность вне связи с зависимостью от социальных сетей. В определенном смысле это выглядит оправданным.
Интересным является факт отрицательной связи фактора «Психологическое состояние пользователя сети» с незащищенностью от манипуляций у белорусских женщин, тогда как у российских мужчин и женщин выявлена положительная связь между этими показателями. Незащищенность от манипуляций означает, что, встретившись с оказываемым на него манипулятивным воздействием, индивид не может ему противостоять и становится жертвой манипулятора. Выявленная в предыдущих работах связь зависимости от социальных сетей с кибервиктимизацией в нашем случае имеет не только связанную со страной проживания, но и гендерную специфику.
Связь незащищенности от манипуляций с зависимостью от социальных сетей может предположительно объясняться существованием социализационных рисков использования социальных интернет-сетей у тех молодых людей, которые не готовы самостоятельно отбирать ту информацию и то общение, которые оказывают позитивное влияние на процесс их социализации [Чебунина, 2019]. Последнее может снижать и способность к противодействию манипулятивным влияниям. Незащищенность от манипуляций при усилении зависимости от социальных сетей имеет свое объяснение в существовании, на наш взгляд, таких явлений, как неуспешное распознавание явных и латентных рисков непрерывной онлайн-коммуникации [Карпова, 2016], несформированная культура личной информационной безопасности [Грачев, 2021], сниженная способность личности к сохранению аутентичности в информационном пространстве [Белых, 2021].
К ограничениям проведенного исследования можно отнести то, что не были учтены такие факторы, как профессиональная принадлежность, образование, семейный статус респондентов, а также то, были ли респонденты жителями (или выходцами из) сельской местности или городов. Не исключено, что перечисленные факторы могут влиять на полученные результаты, поэтому в будущих исследованиях их желательно задействовать.
Выводы
Социальные сети в силу своих уникальных возможностей и преимуществ являются исключительно привлекательными и играют все большую роль в жизни человека, глубоко воздействуя на его личность. В условиях пандемии COVID-19 и других социальных катаклизмов востребованность социальных сетей возросла. Сверхвовлеченность в социальные сети связана с опасностью формирования у пользователей зависимости от них. В выполненных в разных странах мира исследованиях выявлен ряд связей зависимости от социальных сетей с личностными качествами пользователей.
В данном белорусско-российском исследовании выявлено, что существуют как сходства, так и различия в связях зависимости от социальных сетей с личностными характеристиками у белорусских и российских мужчин и женщин.
Зависимость от социальных сетей у россиян и у белорусов обоего пола положительно коррелирует с импульсивностью, нарциссизмом и зависимостью от использования смартфона. Наиболее сильные связи обнаруживаются между фактором «Психологическое состояние» пользователя Сети и смартфон-аддикцией, а также всеми психологическими состояниями, сопровождающими использование смартфона.
Различия в личностных коррелятах зависимости от социальных сетей у белорусов и россиян выявлены с учетом половой принадлежности респондентов. Положительная связь зависимости от социальных сетей с нарциссизмом характерна для всей белорусской и для мужской части российской выборки исследования. У российских женщин не выявлено статистически значимой связи зависимости от социальных сетей с нарциссизмом. Обратная связь зависимости от социальных сетей с ассертивностью выявлена у белорусских и российских женщин при отсутствии такой связи у белорусских и российских мужчин. Заслуживает внимания факт отрицательной связи фактора «Психологическое состояние пользователя сети» с незащищенностью от манипуляций у белорусских женщин, тогда как у российских мужчин и женщин такая связь является положительной.
Таким образом, рабочие гипотезы в результате исследования были подтверждены. Выявленные факты расширяют представления о связях зависимости от социальных сетей с личностными характеристиками их пользователей. Полученные данные позволяют учитывать наличие и характер связей зависимости от социальных сетей с личностными характеристиками и психологическими состояниями пользователей сетей при реализации воспитательных, психопрофилактических и психокоррекционных программ в образовательных организациях.
Перспективы исследования связаны с расширением перечня личностных характеристик, возможно связанных с зависимостью от социальных сетей, а также с проведением сравнительных исследований в других регионах.
[Бабаева, 2000] C 21 марта 2022 года официально запрещен на территории России.