Утомленные социально – сегодня и навсегда? Рецензия на книгу Бён-Чхоль Хана «Общество усталости. Негативный опыт в эпоху чрезмерного позитива». Москва: Издательство АСТ, 2023. 161 с.

Рецензируемая книга немецкого философа корейского происхождения Бён-Чхоль Хана лишь одна из серии его работ (не многостраничных монографий, а, скорее, развернутых эссе), посвященных целому спектру проблем современной эпохи. Они объединены общей задачей осмысления социокультурных реалий общества пост-постмодерна и затрагивают множество его аспектов: от сложностей конструирования человеком своей идентичности до закономерностей развития неолиберализма, от субъективных переживаний темпоральности до социальной атомизации, от изменения роли эротических отношений в межличностном взаимодействии до выгорания как доминирующего сегодня социального переживания. Выходящие на языке оригинала с 2009 года и по настоящее время, эти эссе не образуют какой-либо логической последовательности, но воссоздают мозаичную картину современного социального пространства. На русском языке четыре из них [1; 2; 3; 4][1] выпущены в 2023 году в издательстве АСТ, войдя в проект «Лед», ставящий своей целью знакомство наших читателей с современными зарубежными естественно-научными и гуманитарными исследованиями. Выбранная для рецензии «Общество усталости», с нашей точки зрения, является содержательно центральной и в максимальной степени интересной именно для социального психолога – прежде всего, в силу последовательного анализа социальных проблем через призму субъективных переживаний и того воссоздания социального контекста повседневного бытия субъекта, которые традиционно организуют предметное поле социальной психологии. Что происходит сегодня с человеком и обществом? Насколько возможные мотивации индивидуального выбора соотносятся с ценностями и идеалами человека? И – главное, – в каких онтологических реалиях это отражается? Насколько не определен сегодня общественный идеал и куда потенциально направлен(ы) вектор(а) социального развития? И – опять же, главное, – к каким социокультурным следствиям это может привести или уже привело?

Прежде чем перейти к попыткам краткого изложения ответов автора на поставленные вопросы, подчеркнем постоянно растущую сегодня популярность работ Бён-Чхоль Хана, чья известность на Западе началась не так уж давно, а именно с 2015 года, с началом переводов его работ на английский язык. Чем именно это было обусловлено, кроме привлекательного для любого современного читателя соединения традиций «западной» и «восточной» научной мысли, на что сразу намекает сама фамилия автора в сочетании с выбранной проблематикой? Представляется, что возможных причин как минимум две.

Во-первых, стиль рецензируемой книги (как и остальных эссе автора) отличает фантастическая лаконичность, что временами создает ощущение на глазах рождающейся афористичности. Вот лишь несколько примеров оной, без воссоздания контекста: «депрессивное я-не-могу возможно только в обществе, которое верит, что нет ничего невозможного» [1, с. 64]; «промедление необходимо для того, чтобы действие не опускалось до уровня труда» [1, с. 97]; «в ходе всеобщего ускорения мы теряем способность к ярости» [1, с. 99]; «глубокая усталость ослабляет хватку идентичности» [1, с. 133]. Однако, как известно, лаконичность стиля отнюдь не означает простоты мысли: столь любимое сегодня многими «малобукофф» опирается на внутренние диалоги Бён-Чхоль Хана с Ф. Ницше и Ж. Бодрийяром, Х. Арендт и В. Беньямином, М. Хайдеггером и М. Прустом. Умение автора сказать о сложном кратко, смыслово емко и образно одновременно, безусловно, не только полностью соответствует современному стилю изложения научных идей любой дисциплинарной направленности, но и удовлетворяет ожиданиям достаточно широкого круга читателей. Последние, заметим, могут и не воссоздать всю полноту контекста авторской позиции. И потому думается, что некоторые упрощенные трактовки основных идей Бён-Чхоль Хана неизбежны. Прежде всего, с нашей точки зрения, это может касаться его понимания созерцания («созерцательной скуки», «одухотворенной усталости») – как того способа совладания, который единственный позволяет человеку противостоять изнуряющей многозадачности современного бытия.

Во-вторых, сегодняшняя популярность во всем мире работ Бён-Чхоль Хана в немалой степени вызвана, как думается, его приверженностью к определенному аналитическому тренду современности, а именно – установкой на своеобразную психологизацию социальных процессов[2]. Хотя авторское описание реалий социального пространства в основном опирается на философские традиции[3], нельзя не заметить, что утверждение им собственной позиции и видение возможных выходов из «тупиков» современности, собственно, сам прогноз социального развития, находятся сугубо в психологических рамках. Хотя «оппонентный круг» автора выбран преимущественно с опорой на представителей философии экзистенциализма, но характерным является психологический (вернее – социально-психологический) вектор его рассуждений. Обратимся к этому, в том числе и с целью представить краткое содержание рецензируемой книги.

Так, первая глава «Общества усталости» начинается с описания психических расстройств, свойственных нашему современнику (депрессии, синдрома дефицита внимания и гиперактивности, эмоционального выгорания и т.п.), которые Хан считает следствием той гонки за собственной эффективностью, в которой участвует каждый человек общества достижений. Переход к самоэксплуатации, наиболее ярко характерной для фрилансеров, которые являются «хищниками и жертвами сразу» [1, с. 42], во многом вызван, как отмечает Хан, изменениями в современном коммуникативном пространстве. Перепроизводство информации и избыток технологически опосредованной коммуникации, умноженные на глобализацию мира, приводят к так называемому «избытку позитивности» – как невозможности отличить «свое» от «чужого». Подчеркнем, что «позитивность» понимается автором не столько в оценочно-нормативном смысле, сколько как объективное стирание социокультурных различий, приводящее к социальному однообразию. Итогом подобного «насилия позитивности»[4] на уровне субъективных переживаний становится ощущение относительности любой и всяческой инаковости и, соответственно, исчезновение Другого как носителя каких-то отличных от собственных смыслов, чувств, действий. Тем самым, продолжим мы, механизм социального сравнения для современного человека просто перестает работать, заменяясь изнуряющей самооценкой по одномерной шкале попыток «стать самим собой», без той многовекторности динамики «Я», которая возможна в диалоге и в контакте с Другим.

Описание деструктивных субъективных переживаний человека продолжается и в следующих главах. В подобном, лишенном Другого и взаимодействия, обществе ведущей особенностью последнего становится атомизация социального пространства, а соответствующий ей дефицит межличностных отношений с неизбежностью приводит к депрессии. При этом хроническая неспособность что-то «мочь» переживается современным человеком не только в социально фрагментированном, но и в постоянно ускоряющемся мире, требующем от каждого все эффективно успеть еще вчера, что, по мысли Хана, заставляет отказаться от субъективных переживаний и прошлого, и будущего, постоянно оставаясь в некотором состоянии «без-времени», в хаосе моментов настоящего. Одинокая усталость от неспособности решить в этих условиях задачу собственной многозадачности приводит на уровне конкретных действий к неспособности остановиться, замедлиться, как-то прервать процесс своей бесконечной гонки, что объясняет, с точки зрения автора, актуальную частоту симптомов синдрома дефицита внимания и гиперактивности. Современному человеку, полагает Бён-Чхоль Хан, нужна не одержимость идеей многозадачности и собственной эффективности, а новые методы управления своим вниманием и временем, без которых он никогда не сможет вернуться в то состояние покоя («креативной скуки», «отрешенного не-действия»), которое единственное порождает нечто новое – как в плане индивидуального, так и социального бытия. Собственно, именно в этом он видит для всех возможность перехода от vita activa к vita contemplativa – от жизни, в которой господствует вынужденный труд, понемногу становящийся самоцелью, к жизни, полной осознанного и длящегося созерцания.

Завершающая глава, дублирующая название всей книги, подводит итог размышлениям автора про современное общество всеобщей усталости[5]. В этом социальном переживании Бён-Чхоль Хан разделяет два вида усталости – которые мы, по известной аналогии, могли бы назвать «усталостью от» и «усталостью для». Первая из них является следствием постоянной гонки человека за достижениями, это «одинокая усталость, разобщающая и изолирующая», когда «поле зрения занимает одно лишь Я» [1, с. 127] и при которой депрессия неизбежно переплетается с нарциссизмом. Вторая, альтернативная, усталость базируется, по мысли автора, на осознанном принятии не-деяния[6] и с необходимостью включает в себя открытость миру, понимание того, что многое из входящего в зону сугубо личных интересов можно оставить незавершенным. «Меньше Я – значит больше мира» и потому подобная усталость «ослабляет хватку идентичности» [1, с. 133]. Возникающая в итоге способность «мочь-не мочь», согласно авторскому названию, и создает возможность для подлинного действия, направленного на созидание нового.

Именно эта завершающая логика и вызывает, с нашей точки зрения, определенные недоумения. Прежде всего, остается непонятной экономическая основа так организованной человеческой общности: представляется, что далеко не все ее члены имеют необходимый материальный ресурс для ограничения пресловутой самоэксплуатации, и потому их непрекращающееся стремление к повышению собственной производительности может иметь не только социально-психологические причины. Далее, грядущее общество одухотворенной усталости характеризуется Ханом фактически как общество одиночек – из его анализа созерцания, ведущего к отрешенному не-деянию, неожиданно полностью исчезает Другой, на взаимодействие с которым как с частью открывающегося мира, казалось бы, и должен быть направлен интерес и/или внимание социально усталого субъекта. И наконец, что представляется нам особенно важным, автором никак и нигде не рассматриваются ценностно-смысловые основания выбора (осуществляемого как индивидуальными, так и групповыми субъектами), а без них любое не-деяние очевидно превращается в не-бытие. Вопрос «делать или не делать», в котором подспудно подразумевается ответ, даваемый в пользу созерцания (пусть креативного), рискует превратиться в вечный вопрос «быть или не быть», а не-деяние –  трансформироваться в не-бытие… И именно в этом, как видится через социально-психологическую призму, и состоят онтологические риски нашего современника.

 

[1] Все они вышли в переводах с немецкого А.С. Салина, под научной редакцией и с предисловиями А.В. Павлова, которые акцентируют именно социально-философскую призму заявленной Бён-Чхоль Ханом проблематики. В этой же серии ими готовятся к выходу в 2024 году «Топология насилия» и «Деконструкция западной страсти» того же автора.

[2] Не случайно первым в английском переводе вышло именно рецензируемое «Общество усталости» – максимально психологизированное эссе автора, которое и определило его мировую известность.

[3] При этом, как отмечает в своем предисловии А.В. Павлов [1], Бён-Чхоль Хана нельзя причислить к какому-то конкретному философскому направлению в силу присущего ему желания максимальных обобщений.

[4] В отличие от традиционного, «негативного», насилия над личностью – физического или материального, со стороны других социальных субъектов.

[5] В своем предисловии А.В. Павлов отмечает, что англоязычный перевод книги содержит еще одну главу, где современная социальность характеризуется Бён-Чхоль Ханом как «общество выгорания», и достаточно подробно разбирает ее содержание, отмечая более выраженное в ней внимание автора к политико-экономической составляющей общественной жизни [1].

[6] В качестве историко-культурного аналога такого состояния автор приводит шаббат – как день «ни-для-чего».