Перейти к основному содержанию

Социальная психология и общество
2024. Том 15. № 1. С. 156–170
doi:10.17759/sps.2024150110
ISSN: 2221-1527 / 2311-7052 (online)

Привязанность к домашним питомцам и любовь к людям – есть ли связь?

262

Нартова-Бочавер С.К., Ларионов П.М., Щерба Е.К.

PDF (RUS)
GS
Информация
в Google Scholar

Аннотация

Цель. Изучение связи между привязанностью к домашним питомцам и просоциальными качествами личности – экологической идентичностью, моральными мотивами и экологическим стилем жизни.
Контекст и актуальность. Привязанность к домашним питомцам исследуется в контексте терапии с использованием животных и защиты прав животных, однако вопрос о возможном вкладе этого феномена в развитие гуманного отношения к людям до сих пор остается открытым. Можно ли ожидать, что привязанность к питомцу обладает гуманизирующим воздействием или она сохраняет свою специфичность, не будучи связанной с просоциальными установками владельца животного – этот исследовательский вопрос отражает основную проблему исследования.
Дизайн исследования. Исследование проводилось по корреляционному плану; данные собирались онлайн при помощи сервиса 1ka.si.
Участники. Выборка исследования состояла из 284 респондентов (224 женщины, 60 мужчин, возраст от 18 до 76 лет, Mвозраст = 25,4, SDвозраст = 9,7, преимущественно владельцы котов и собак, преимущественно граждане России).
Методы (инструменты). Использовались стандартизированные опросники – подготовленная в ходе настоящего исследования русскоязычная модифицированная версия Лексингтонской шкалы привязанности к питомцам, Модель моральных мотивов, Шкала экологической идентичности и опросник Экологический стиль жизни.
Результаты. Обнаружено, что разные характеристики привязанности к питомцу действительно связаны с экологической идентичностью, моральными мотивами (за исключением самоограничения) и социальным экоактивизмом. Показано также, что два качества привязанности к питомцам (права питомцев и переживание счастья от общения с питомцем) в разных сочетаниях предсказывают мотивы непричинения вреда, помощи, социальной справедливости и социальный экоактивизм.
Основные выводы. Привязанность к питомцам действительно связана с просоциальными качествами личности, преимущественно отражающими активную жизненную позицию владельца питомца; нет связи с феноменами самоограничения.

Общая информация

Ключевые слова: моральные мотивы, привязанность к питомцам, психология среды, экологическая идентичность

Рубрика издания: Эмпирические исследования

Тип материала: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/sps.2024150110

Финансирование. Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ.

Получена: 13.02.2023

Принята в печать:

Для цитаты: Нартова-Бочавер С.К., Ларионов П.М., Щерба Е.К. Привязанность к домашним питомцам и любовь к людям – есть ли связь? // Социальная психология и общество. 2024. Том 15. № 1. С. 156–170. DOI: 10.17759/sps.2024150110

Полный текст

Введение

Исследование посвящено связи привязанности к домашним питомцам (pet attachment) с просоциальными качествами личности – моральными мотивами и экологическим стилем жизни. Привязанность к питомцам представляет собой популярный предмет академических и прикладных исследований в мировой психологии, и тому есть много причин. Во-первых, это распространение терапии при помощи животных (animal-assisted therapy), доказавшей свою высокую эффективность в решении психологических проблем широкого спектра – от лечения аутизма и коррекции ментальных нарушений до совладания с одиночеством и стрессами. Очевидно, что без привязанности к животным эта терапия, особенно ее ненаправленные формы, не может реализоваться. Во-вторых, во всем мире усиливаются движения за права животных, что также предполагает наличие к ним положительного отношения [10; 11; 19].
В психологии среды различают несколько категорий животных в зависимости от их ответоспособности, близости человеку и той функции, которую они играют в человеческой жизни: это животные, которые используются для пищи, и компаньоны, среди которых также различают более (high-sentience) и менее (low-sentience) эмоционально отзывчивых (например, собак и рептилий) [25]. Привязанность изучается только в контексте взаимодействия с компаньонами (домашними питомцами). Наиболее благотворно на состояние и функционирование человека влияет взаимодействие с эмоционально отзывчивыми компаньонами, однако общение с рыбами, птицами и экзотическими животными также может быть весьма полезным. Большое количество данных свидетельствует о том, что разные формы взаимодействия с животными, от наблюдения за их действиями или созерцания их изображений до ухода за ними, совместных прогулок и путешествий, способствуют укреплению психологического благополучия: улучшению настроения, повышению удовлетворенности жизнью и социального благополучия, понижению уровня воспринимаемого стресса и т.д. [10; 19; 29].
Позитивные эффекты привязанности к животным для психологического благополучия достоверно доказаны, однако исследования этого феномена, возможно, в силу актуальности «зеленой» повестки страдают некоторой ограниченностью. Заводя домашнего питомца, человек не изолируется от общества и потому продолжает согласовывать свое поведение с другими людьми. В связи с этим возникает вопрос: как привязанность к животным связана с социально позитивными феноменами? Можно ли ожидать, что она обладает генерализованным эффектом, или эффектом «перетекания» (spillover), вовлекая в свою сферу не только «братьев меньших», но также и людей? Иначе говоря, привязанность человека к своему питомцу избирательна и специфична или предполагает позитивное отношение также и к себе подобным? Таким образом, основная проблема исследования состоит в возможности/невозможности переноса позитивного отношения к животным (привязанности) на позитивное отношение к людям (просоциальные установки). В случае обнаружения переноса экологическое воспитание получило бы дополнительное теоретическое обоснование.
Биохимической основой любой привязанности является высокий уровень окситоцина, и потому можно ожидать, что человек, у которого его много, будет с бо́льшей вероятностью испытывать межвидовую эмпатию, и любовь к питомцу действительно представляет собой лишь частный вариант проявления любви к живому вообще, биофилии в широком смысле слова [18]. Исследования показывают, что дети, имеющие опыт дружбы с животными, обладают более низким уровнем агрессивности, склонны к сопереживанию и гуманно обходятся с животными, умеют регулировать свои эмоциональные состояния, эмпатичны и просоциальны (эти эффекты модерируются видом животного). Сложившаяся в детстве привычка заботиться о питомце делает человека также более чутким к окружающим [6; 12; 13; 16].
Тем не менее существуют данные о «темных» сторонах привязанности к животным, например, патологическом накопительстве животных (pathological pet hoarding), которое нередко возникает у людей с деменцией, иногда рассматривается как форма насилия и, помимо распространения зоогенных и паразитарных заболеваний, содержит риски возникновения пожаров в силу антисанитарии, скученности, пренебрежения потребностями самих животных и родственников и даже жестокого обращения с животными [4; 25]. М.Б. Беверлэнд (M.B. Beverland) и др. [5] отмечают, что мотивация приобретения животного вариативна: их могут заводить не только как друзей, но и в качестве развлечения, следуя моде или для повышения социального статуса, и тогда общение с животным менее благотворно для обоих участников. Наблюдения свидетельствуют, что есть владельцы домашних питомцев, убежденные в более высокой ценности животных по сравнению с людьми в силу их верности, неспособности лукавить и даже приписываемых им моральных черт, как это отмечал Г. Гессе: «Животные более настоящие, чем люди. Они не хотят тебе льстить, не хотят производить на тебя какое-то впечатление. Ничего показного. Какие они есть, такие и есть, как камни и цветы или как звезды на небе» [1, c. 100].
В качестве характеристик, гармонизирующих отношение к животным и людям, можно отметить баланс эмпатии к людям (human-empathy) и животным (animal-empathy), преобладание экоцентризма над антропоцентризмом или наличие личностных качеств, которые бы реализовывали гуманистическую этику благоговения перед жизнью А. Швейцера [3], глубинную экологию А. Нэсса (A. Naess) [21], биофилию Э. Уилсона (E. Wilson) [17] и субъектификацию природы С.Д. Дерябо [2]. Исследователи отмечают необходимость присутствия в структуре личности интегративных качеств, которые бы делали гуманное отношение к живому универсальным, без разделения живого на более или менее ценные виды и особи. Так, М. Лири (М. Leary) предложил концепцию алло-инклюзивной идентичности, которая понимается им как способность устанавливать связь с социальным и биологическим миром, уберегая человека от эгоцентризма и обеспечивая диалог с миром [20]. Позже им же была предложена концепция веры в единство мира (oneness), которая также акцентировала связанность человека с миром, Вселенной, другими живыми существами [9]. Еще ближе к предмету нашего исследования концепция моральной экспансивности (moral expansiveness) Д. Кримстона (D. Crimston), согласно которой люди различаются своей способностью включать в зону моральной ответственности и заботы бо́льшее или меньшее количество живых существ (людей и представителей других видов) [24]. У кого-то моральное отношение распространяется только на близких людей, у кого-то – также и на природные объекты (в этом случае, в терминологии Д. Кримстона, говорят о выраженной моральной экспансивности), у кого-то отсутствует вообще. Все эти концепции в качестве общего фактора, задающего универсализм гуманного отношения и к людям, и к природным объектам, рассматривают качества личности, отражающие переживание и понимание человеком своей связанности с природой.
На наш взгляд, зонтичным понятием для разнородных характеристик, демонстрирующих связь с природой, является экологическая идентичность (environmental identity) [7]. Экологическая идентичность – это отношение к себе как части природы, переживание взаимосвязанности с ней и зависимости от нее. Выраженная экологическая идентичность проявляется в заботе человека о других людях и неантропоморфных существах, а также в ответственности перед будущими поколениями и планетой. Люди с экологической идентичностью имеют более яркие просоциальные установки, включая политические взгляды, участие в сохраняющих окружающую среду активностях и заботу о растениях [8; 23; 28]. Можно ожидать, что именно экологическая идентичность связывает любовь к домашнему питомцу с другими просоциальными качествами личности – моральными мотивами и экологическими установками как формой гуманного отношения к современникам и будущим поколениям. В настоящем исследовании мы будем рассматривать это качество как условно зависимую переменную (эффект).
Привязанность к питомцам – это положительное отношение к животным, побуждающее заботиться о них, общаться с ними и скучать в их отсутствие. Домашний питомец обладает высокой ценностью для хозяина, это не «просто животное», лишенное индивидуальности, а субъект, включенный в систему его жизнедеятельности [10]. Согласно Т.П. Джонсону (T.P. Johnson) и др. [15], привязанность к животным представляет собой многомерный феномен, включающий эмоциональную привязанность, стремление защищать права животных и даже готовность заменить ими общение с людьми. Привязанность к животным рассматривается как условно независимая переменная (предиктор) в нашем исследовании.
Моральные мотивы представляют собой вторую условно зависимую переменную (эффект). В Модели моральных мотивов Р. Янофф-Бульман (R. Janoff-Bulman), на которой базируется настоящее исследование, различаются прескриптивная (предписывающая) и проскриптивная (запрещающая) мораль [14]. Обе формы направлены на поддержание гуманных отношений между людьми, однако психологические механизмы неодинаковы: это или стимуляция добродетельного поведения (прескриптивная), или воздержание от дурных действий (проскриптивная). Моральные мотивы регулируют актуальные отношения с реальными людьми или группами людей.
Третьей условно зависимой переменной (эффектом) является экологический стиль жизни – поведение, направленное на поддержание здоровой окружающей среды и предотвращение ее ухудшения в будущем [27]. В этом случае адресат поведения – это не только близкие люди, но и дистанцированные, причем даже во времени. Экологический стиль жизни – это просоциальная инвестиция в жизнь будущих поколений на земле.
Цель исследования заключалась в поиске ответа на исследовательский вопрос: есть ли связь между привязанностью к питомцам, экологической идентичностью и просоциальными качествами личности (моральными мотивами и экологическим стилем жизни)?
 

Метод

Исследование осуществлялось по корреляционному плану. Данные были собраны онлайн посредством сервиса 1ka.si в течение 2020–2021 годов; участие было полностью добровольным, все респонденты подписали согласие на анонимную обработку данных и их использование в публикациях. Выборка исследования включала 284 респондента (224 женщины, 60 мужчин, возраст от 18 до 76 лет, Mвозраст = 25,4, SDвозраст = 9,7, преимущественно граждане России). 136 респондентов в качестве питомца указали кота, 96 – собаку, 19 – рептилию (ящерицы, змеи и т.п.), 10 – хомяка, 10 – моллюсков, 8 – попугая, 4 – аквариумную рыбку, 1 – лягушку.
Для измерения условно независимых переменных (предикторов) использовалась российская версия Лексингтонской шкалы привязанности к питомцам, ЛШПП-К (Lexington attachment to pets scale, LAPS), включающей четыре субшкалы и восемь утверждений [15]. Для измерения условно зависимых переменных (эффектов) применялись российские адаптации однофакторной Шкалы экологической идентичности (Environmental identity scale, EID), включающей 14 утверждений [7], Модели моральных мотивов (Model of moral motives scale, MMM), включающей 30 утверждений и шесть субшкал, измеряющих проскриптивную и прескриптивную мораль (соответственно, мотивы Непричинения вреда, Самоограничения и Социального порядка и мотивы Усердия, Социальной справедливости и Помощи) [14; 22], а также опросник Экологический стиль жизни, включающий семь утверждений и две субшкалы (Проэкологическое самоограничение и Социальный экоактивизм) [27]. Все переменные оценивались по шкалам Ликерта разной размерности.
Статистический анализ проводился с использованием программы Statistica 13.3 и статистического пакета lavaan 0.6-13 в среде R 4.2.2.
 

Результаты

Для реализации цели исследования было необходимо подготовить русскоязычную версию основного исследовательского инструмента, ЛШПП, в оригинальном варианте включающего 23 пункта и три фактора. Было получено разрешение на перевод и адаптацию методики от ее автора профессора Т. Джонсона (T. Johnson). Перевод осуществлялся в соответствии с международными требованиями (ISPOR) [30].
Конфирматорный факторный анализ с применением эстиматора MLM показал, что оригинальная 3-факторная модель ЛШПП характеризовалась недостаточно хорошими показателями соответствия данным (χ2/df = 611,10/227; CFI = 0,835; RMSEA = 0,084 [90%CI: 0,076; 0,092]; SRMR = 0,065), как и в ранее проведенных исследованиях [26; 31], где также не удалось подтвердить оригинальную факторную структуру опросника. С помощью эксплораторного факторного анализа было найдено оптимальное 4-факторное решение, полученное путем изучения факторной структуры при удалении пунктов с низкими или кросс-факторными нагрузками. Данное решение (восемь утверждений, по два на каждый из четырех коррелирующих факторов) хорошо согласовалось с содержанием утверждений и соответствующих им субшкал. Идентифицированным факторам (субшкалам) были даны полные и краткие названия: Близость с питомцем (Близость), Права питомцев (Права), Эмпатия со стороны питомца (Эмпатия), а также Источник счастья (Счастье).
Конфирматорный факторный анализ показал отличные показатели соответствия данным для 4-факторного решения (χ2/df = 13,76/14; CFI = 1,000; RMSEA = 0,000 [90%CI: 0,000; 0,065]; SRMR = 0,027). Корреляции между факторами были высокими: от 0,498 до 0,658 (все p < 0,001). Кроме того, были проанализированы показатели соответствия для 4-факторной модели (четыре субшкалы) с фактором второго порядка (общий балл, отражающий общую привязанность), которые оказались несколько лучше (χ2/df = 14,79/16; CFI = 1,000; RMSEA = 0,000 [90%CI: 0,000; 0,058]; SRMR = 0,028), чем у 4-факторного решения без фактора второго порядка. Стандартизированные факторные нагрузки для данных решений были высокими (табл. 1). Мы выбрали 4-факторную модель с фактором второго порядка как наиболее оптимальное факторное решение, которое стало основой для краткой версии опросника ЛШПП-К (LAPS-Short Form, LAPS-S). Бланк опросника ЛШПП-К и инструкция для расчета результатов представлены в Приложении.
 
Таблица 1
Описательная статистика утверждений ЛШПП-К и стандартизированные факторные нагрузки  (N = 284)

Переменные

M

SD

Асимметрия

Эксцесс

Стандартизированные факторные нагрузки (все p < 0,001)

 

4-факторное решение

4-факторное решение с фактором второго порядка

  

Утверждения ЛШПП-К

 

 

1. Мой питомец значит для меня больше, чем некоторые из моих друзей

1,81

1,05

−0,38

−1,07

0,668

0,673

 

2. Я считаю, что домашние животные должны иметь те же права и привилегии, что и члены семьи

1,78

0,98

−0,26

−0,98

0,653

0,660

 

3. Мой питомец знает, когда мне плохо

1,60

1,08

−0,16

−1,25

0,836

0,836

 

4. Мой питомец делает меня счастливым(ой)

2,45

0,78

−1,35

1,15

0,748

0,750

 

5. Я считаю, что мой питомец – мой лучший друг

1,69

1,12

−0,22

−1,33

0,839

0,833

 

6. Домашние животные заслуживают того же уважения, что и люди

2,43

0,83

−1,42

1,29

0,689

0,681

 

7. Мой питомец понимает меня

1,70

1,06

−0,34

−1,08

0,871

0,870

 

8. Тот факт, что у меня есть питомец, добавляет мне счастья

2,36

0,83

−1,06

0,13

0,788

0,786

 

Субшкалы ЛШПП-К

 

Стандартизированные факторные нагрузки субшкал на фактор второго порядка (все p < 0,001)

 

Близость

3,49

1,92

−0,31

−1,05

–

0,863

 

Права

4,21

1,54

−0,77

0,00

–

0,767

 

Эмпатия

3,30

1,99

−0,31

−1,09

–

0,692

 

Счастье

4,82

1,44

−1,29

1,36

–

0,779

 
Примечание. M − среднее значение; SD − стандартное отклонение.
 
Параметры описательной статистики для анализируемых переменных представлены в табл. 2. Все переменные имели распределение, близкое к нормальному (коэффициенты асимметрии от −1,29 до 0,79; коэффициенты эксцесса от −1,09 до 2,08). Надежность (альфа Кронбаха, α) была удовлетворительной для субшкалы Права питомцев (α = 0,62) и хорошей для всех остальных субшкал (α от 0,72 до 0,84) и общего балла ЛШПП-К (α = 0,83).
 
Таблица 2
Описательная статистика анализируемых переменных (N = 284)

Переменные

Альфа Кронбаха

M

SD

Асимметрия

Эксцесс

Близость

0,72

3,49

1,92

−0,31

−1,05

Права

0,62

4,21

1,54

−0,77

0,00

Эмпатия

0,84

3,30

1,99

−0,31

−1,09

Счастье

0,74

4,82

1,44

−1,29

1,36

ЛШПП-К общий балл (общая привязанность)

0,83

15,81

5,25

−0,48

−0,30

Экологическая идентичность

0,93

71,56

17,65

−0,81

0,42

Самоограничение

0,76

21,34

5,94

−0,19

0,02

Усердие

0,69

27,36

4,51

−0,77

2,08

Помощь

0,71

24,58

5,21

−0,59

1,09

Непричинение вреда

0,67

24,32

5,68

−0,74

0,67

Социальный порядок

0,69

18,69

5,57

0,14

0,18

Социальная справедливость

0,66

20,44

5,93

−0,12

−0,01

Проэкологическое самоограничение

0,63

11,54

3,95

−0,09

−0,77

Социальный экоактивизм

0,79

6,42

3,14

0,79

−0,30
Примечание. M − среднее значение; SD − стандартное отклонение.
 
Взаимосвязь между исследуемыми переменными представлена в табл. 3.
 
Таблица 3
Взаимосвязь анализируемых переменных (r Пирсона) (N = 284)

Переменные

Экологическая идентичность

Самоограничение

Усердие

Помощь

Непричинение вреда

Социальный порядок

Социальная справедливость

Проэкологическое самоограничение

Социальный экоактивизм

Близость

0,10

0,06

0,14*

0,24***

0,21***

0,14*

0,12*

0,02

0,18**

Права

0,11

0,11

0,12*

0,29***

0,30***

0,05

0,18**

0,08

0,24***

Эмпатия

0,11

0,05

0,13*

0,24***

0,23***

0,13*

0,11

0,01

0,11

Cчастье

0,17**

0,15*

0,18**

0,29***

0,34***

0,15**

0,20***

0,08

0,16**

ЛШПП-К общий балл (общая привязанность)

0,16**

0,11

0,19**

0,35***

0,35***

0,15**

0,19***

0,06

0,22***
                     
Примечание. * − p < 0,05; ** − p < 0,01; *** − p < 0,001.
 
С целью определения характеристик привязанности к животным, способных предсказать уровень экологической идентичности, моральных мотивов и экологического стиля, было проведено несколько серий множественного регрессионного анализа методом форсированного ввода предикторов (табл. 4). Большинство моделей не были статистически значимы. Четыре модели предикции мотивов Помощи, Непричинения вреда, Социальной справедливости, а также Социального экоактивизма оказались значимы и включали в себя статистически значимые предикторы. Среди характеристик привязанности к животным только Права и Счастье были положительными предикторами мотивов Помощи (R2 = 12,75%) и Непричинения вреда (R2 = 15,24%). Кроме того, Права питомцев были единственным статистически значимым положительным предиктором Социального экоактивизма (R2 = 6,56%), а Счастье − единственным статистически значимым положительным предиктором мотива Социальной справедливости (R2 = 5,29%).
 
Таблица 4
Регрессионные модели предикции природной идентичности, моральных мотивов и экологического стиля жизни на основе привязанности к животным (N = 284)

Предикторы (субшкалы ЛШПП-К)

Зависимые переменные (эффекты)

Экологическая идентичность

Самоограничение

Усердие

Помощь

Непричинение вреда

Социальный порядок

Социальная справедливость

Проэкологическое самоограничение

Социальный экоактивизм

Бета-коэффициенты

Близость

−0,01

−0,03

0,05

0,05

−0,03

0,08

−0,01

−0,03

0,07

Права

0,04

0,07

0,04

0,17*

0,19**

−0,06

0,12

0,07

0,19**

Эмпатия

0,04

−0,03

0,04

0,09

0,07

0,06

0,00

−0,04

−0,02

Счастье

0,14

0,15*

0,12

0,15*

0,25***

0,11

0,16*

0,09

0,05

Параметры моделей

F(4, 279) = 2,34, p > 0,05

F(4, 279) = 1,99, p > 0,05

F(4, 279) = 2,78, p = 0,027

F(4, 279) = 10,19, p < 0,001

F(4, 279) = 12,54, p < 0,001

F(4, 279) = 2,39, p > 0,05

F(4, 279) = 3,90, p = 0,004

F(4, 279) = 0,87, p > 0,05

F(4, 279) = 4,90, p < 0,001

Объясненная дисперсия (коэффициент детерминации R2)

3,25%

2,78%

3,83%

12,75%

15,24%

3,31%

5,29%

1,23%

6,56%
Примечание. * − p < 0,05; ** − p < 0,01; *** − p < 0,001.
 

Обсуждение результатов

Проведенное исследование открыло следующие факты. Прежде всего было обнаружено, что главный исследовательский метод, ЛШПП, не сохранил свою исходную структуру в ходе адаптации к российской культуре, однако проведенная работа привела к созданию модифицированной сокращенной версии ЛШПП-К, хорошо работающей на исследуемой выборке. Исходная версия включала 23 утверждения и три субшкалы – Общую привязанность, Замещение людей и Права питомцев [15]. Интерпретация восьми утверждений, входящих в четыре субшкалы, выделенные в ходе создания модифицированной версии (Близость с питомцем, Права питомцев, Эмпатия со стороны питомца, Источник счастья), более однозначна и лучше отражает содержание феномена привязанности к животным, который мог претерпеть за последние десятилетия изменения.
Далее было обнаружено, что исследуемые переменные действительно положительно взаимосвязаны друг с другом. Так, общий показатель привязанности оказался связан с Экологической идентичностью, Социальным экоактивизмом и всеми моральными мотивами, кроме Самоограничения, который, судя по прежним исследованиям, плохо работает на российской молодежной выборке [22]. Среди аспектов привязанности к питомцам наибольшее количество связей с моральными мотивами образовали Счастье, Близость и несколько меньше – Права и Эмпатия. Самые сильные связи образованы с мотивами Помощи и Непричинения вреда. Обращает на себя внимание факт почти полное отсутствие связей мотива Самоограничения (коррелирует только с показателем Счастья) и полное отсутствие связей Экологического самоограничения. Это означает, что люди, привязанные к своим домашним питомцам, испытывают затруднения в том, чтобы контролировать свои потребности и желания, если это касается социального пространства взаимодействия и экологической ответственности. Таким образом, паттерн морали владельцев питомцев дифференцирован, но специфичен и содержит в основном активные формы проявления, что даже может производить впечатление некоторой навязчивости.
Неожиданным оказалось почти полное отсутствие связей разных аспектов привязанности к питомцам с Экологической идентичностью, свидетельствуя, что любовь к животным все же остается довольно специфичным феноменом, и по умолчанию ее перенос на другие формы жизни не происходит. Это еще более удивительно в контексте ранее полученных данных о связи Экологической идентичности с привязанностью к миру растений [23]. Возможно, неожиданность результата вызвана тем, что ранее использовалась другая версия шкалы Экологической идентичности.
Следующий шаг анализа состоял в построении регрессионных моделей для уточнения вклада аспектов привязанности к питомцам в изучаемые просоциальные переменные. Самые сильные модели были получены для мотивов Непричинения вреда и Помощи: если владелец питомца чувствует счастье от общения с любимым животным и готов предоставить ему некоторые социальные права, это повышает вероятность, во-первых, сдержанного и бережного отношения к людям, способности контролировать свою агрессию и, во-вторых, готовности оказывать людям активную помощь. Еще две модели были получены для Социального экоактивизма и мотива Социальной справедливости, но в этих моделях идентифицировано лишь по одному предиктору, причем из уже проанализированного набора. Так, поддержание Социальной справедливости более выражено у людей, испытывающих Счастье в общении с питомцем, а те, кто склонен предоставлять питомцам социальные Права, с большей вероятностью проявляют Социальный экоактивизм, направленный на сохранение окружающей среды.
Анализируя качество эффектов рассмотренных регрессионных моделей, необходимо отметить, что три зависимые переменные (Помощь, Социальная справедливость и Социальный экоактивизм) отражают активную, субъектную жизненную позицию. Эти качества подразумевают вовлеченность в решение проблем других людей и социальные мероприятия по сохранению окружающей среды. Таким образом, владельцы домашних животных – это не пассивные люди, использующие любимых питомцев для собственной терапии; это готовые к действиям социально ответственные субъекты. Вполне возможно, что активная жизненная позиция явилась результатом рутинных действий, связанных с регулярным уходом за домашним питомцем. Однако самая сильная модель все же была получена для проскриптивного мотива Непричинения вреда. Таким образом, гуманное отношение владельцев домашних питомцев к другим людям в первую очередь подразумевает контроль над собственной агрессией и лишь затем – активную вовлеченность.
Почему остальные моральные мотивы никак не проявились в регрессионных моделях? На наш взгляд, это может свидетельствовать об обратной направленности полученных связей: исходя из содержания и природы исследованных переменных, вполне можно ожидать, что, например, усердные и склонные поддерживать социальный порядок люди с бо́льшей  вероятностью обладают выраженной экологической идентичностью и склонны заводить домашних питомцев. Проверка этого предположения, однако, требует отдельного исследования.
 

Заключение

Итак, проведенное эмпирическое исследование показало, что, как и ожидалось, привязанность к домашним питомцам действительно имеет двусторонние связи с просоциальными качествами личности – Экологической идентичностью, моральными мотивами и Экологическим стилем жизни, хотя эти связи имеют частный характер и должны интерпретироваться с осторожностью. Более того, привязанность к питомцу вносит вклад в проявление моральных мотивов Непричинения вреда, Помощи и Социальной справедливости, а также в Социальный экоактивизм. Можно предположить (хотя в отсутствие лонгитюдных или биографических исследований эти гипотезы носят скорее спекулятивный характер), что имеющие домашнее животное люди обладают бо́льшей социальной ответственностью и гуманным отношением к другим людям, по сравнению с теми, кто питомцев не заводит. С точки зрения биохимической детерминации социального поведения эти связи легко интерпретируемы [18].
Дополнительным результатом нашего исследования явилась модифицированная версия Лексингтонской шкалы привязанности к питомцам, которая показала хорошие психометрические свойства и может быть рекомендована к применению в исследованиях. Таким образом, мы достигли поставленной цели и получили ответ на исследовательский вопрос.
Перспективы исследования заданы ограничениями текущего проекта. Так, было бы полезно расширить выборку, сбалансировав ее по полу, что дало бы возможность включить в анализ фактор пола. Видится полезным осуществление дополнительного анализа с учетом вида домашнего питомца. Однако даже с учетом несовершенства проведенной работы представляется, что результаты могут оказать стимулирующее воздействие на программы экологического образования и социальные практики.
 
Приложение
Краткая форма Лексингтонской шкалы привязанности к питомцам
Инструкция. Внимательно прочтите утверждения о Вашем любимом домашнем питомце и отметьте, в какой мере Вы согласны или не согласны с ними.

№

Шкала

Утверждения

Совершенно не согласен(на)

Скорее не согласен(на)

Частично согласен(на)

Полностью согласен(на)

1

Близость

Мой питомец значит для меня больше, чем некоторые из моих друзей

0

1

2

3

2

Права

Я считаю, что домашние животные должны иметь те же права и привилегии, что и члены семьи

0

1

2

3

3

Эмпатия

Мой питомец знает, когда мне плохо

0

1

2

3

4

Счастье

Мой питомец делает меня счастливым(ой)

0

1

2

3

5

Близость

Я считаю, что мой питомец – мой лучший друг

0

1

2

3

6

Права

Домашние животные заслуживают того же уважения, что и люди

0

1

2

3

7

Эмпатия

Мой питомец понимает меня

0

1

2

3

8

Счастье

Тот факт, что у меня есть питомец, добавляет мне счастья

0

1

2

3
 
Расчет и интерпретация результатов
Шкала ЛШПП-К состоит из восьми утверждений и включает в себя четыре субшкалы с возможностью расчета общего балла (общей привязанности); каждая субшкала включает в себя два утверждения (пункта). Названия шкал, полные и краткие: Близость с питомцем (Близость), Права питомцев (Права), Эмпатия со стороны питомца (Эмпатия), Источник счастья (Счастье). Для расчета результатов следует суммировать баллы по каждой субшкале; показатель общей привязанности представляет собой сумму оценок по всем пунктам. Результаты для каждой субшкалы находятся в диапазоне от 0 до 6, а для общего балла – от 0 до 24. Чем выше баллы, тем сильнее привязанность к животному.
 
 

Литература

1.      Гессе Г. Степной волк. Игра в бисер. Рассказы и очерки. М.: ACT, 2004. 749 c.

2.      Дерябо С.Д. Феномен субъектификации природных объектов: дисс. … докт. психол. наук. М., 2002. 365 c.

3.      Швейцер А. Проповеди о благоговении перед жизнью (Февраль 1919) // Этическая мысль. 2022. Т. 22. № 1. С. 89−99.

4.      Ahmad M.H., Teo S.P. Hoarding behaviour in a person with dementia // Aging Commun. 2022. Vol. 4. № 4. P. 21. DOI:10.53388/AGING202204021

5.      Beverland M.B., Farrelly F., Lim E.A.C. Exploring the dark side of pet ownership: Status-and control-based pet consumption // Journal of Business Research. 2008. Vol. 61. № 5. P. 490−496. DOI:10.1016/j.jbusres.2006.08.009

6.      Bosacki S., Tardif-Williams C.Y., Roma R.P.S. Children’s and Adolescents’ Pet Attachment, Empathy, and Compassionate Responding to Self and Others // Adolescents. 2022. Vol. 2. № 4. P. 493−507. DOI:10.3390/adolescents2040039

7.      Clayton S. et al. Cross-cultural validation of a revised environmental identity scale // Sustainability. 2021. Vol. 13. № 4. P. 2387. DOI:10.3390/su13042387

8.      Culiberg B., Cho H., Kos Koklic M., Zabkar V. From car use reduction to ride‐sharing: The relevance of moral and environmental identity // Journal of Consumer Behaviour. 2022. DOI:10.1002/cb.2080

9.      Diebels K.J., Leary M.R. The psychological implications of believing that everything is one // The Journal of Positive Psychology. 2019. Vol. 14. № 4. P. 463−473. DOI:10.1080/17439760.2018.1484939

10.  Fine A.H. (ed.). Handbook on animal-assisted therapy: Foundations and guidelines for animal-assisted interventions. Academic press, 2019.

11.  Freeman C.P. The human animal earthling identity: Shared values unifying human rights, animal rights, and environmental movements. University of Georgia Press, 2020.

12.  Hawkins R.D., Robinson C., Brodie Z.P. Child–Dog Attachment, Emotion Regulation and Psychopathology: The Mediating Role of Positive and Negative Behaviours // Behavioral Sciences. 2022. Vol. 12. № 4. P. 109. DOI:10.3390/bs12040109

13.  Hawkins R.D., Williams J.M. Scottish Society for the Prevention of Cruelty to Animals (Scottish SPCA). Childhood attachment to pets: Associations between pet attachment, attitudes to animals, compassion, and humane behaviour // International journal of environmental research and public health. 2017. Vol. 14. № 5. P. 490. DOI:10.3390/ijerph14050490

14.  Janoff-Bulman R., Carnes N.C. Surveying the moral landscape: Moral motives and group-based moralities // Personality and Social Psychology Review. 2013. Vol. 17. № 3. P. 219−236. DOI:10.1177/1088868313480274

15.  Johnson T.P., Garrity T.F., Stallones L. Psychometric evaluation of the Lexington attachment to pets scale (LAPS) // Anthrozoös. 1992. Vol. 5. № 3. P. 160−175. DOI:10.2752/089279392787011395

16.  Kanat-Maymon Y., Wolfson S., Cohen R., Roth G. The benefits of giving as well as receiving need support in human–pet relations // Journal of Happiness Studies. 2021. Vol. 22. P. 1441−1457.

17.  Kellert S.R., Wilson E.O. (ed.). The biophilia hypothesis. Island press, 1995.

18.  Kovács K. et al. Dog-owner attachment is associated with oxytocin receptor gene polymorphisms in both parties. A comparative study on Austrian and Hungarian border collies // Frontiers in Psychology. 2018. P. 435. DOI:10.3389/fpsyg.2018.00435

19.  le Roux M.C., Wright S. The relationship between pet attachment, life satisfaction, and perceived stress: Results from a South African online survey // Anthrozoös. 2020. Vol. 33. № 3. P. 371−385. DOI:10.1080/08927936.2020.1746525

20.  Leary M.R., Tipsord J.M., Tate E.B. Allo-inclusive identity: Incorporating the social and natural worlds into one's sense of self // Transcending self-interest: Psychological explorations of the quiet ego. 2008. P. 137–147. DOI:10.1037/11771-013

21.  Naess A. Ecology, community and lifestyle, trans. David Rothenberg // CUP, Cambridge. 1989.

22.  Nartova-Bochaver S.K., Kuznetsova V.B. Friendly home and inhabitants' morality: mutual relationships // Frontiers in psychology. 2018. Vol. 8. P. 2348. DOI:10.3389/fpsyg.2017.02348

23.  Nartova-Bochaver S., Muhortova E. If people are attached to plants, do they love other people? Case of the Russian youth // Behavioral Sciences. 2020. Vol. 10. № 2. P. 40. DOI:10.3390/bs10020040

24.  Neldner K. et al. The developmental origins of moral concern: An examination of moral boundary decision making throughout childhood // PLoS One. 2018. Vol. 13. № 5. P. e0197819. DOI:10.1371/journal.pone.0197819

25.  Patronek G. Animal hoarding: a third dimension of animal abuse // International Handbook of Theory and Research on Animal Abuse and Cruelty. 2008. P. 221−246.

26.  Ramírez M.T.G., Quezada Berumen L.C., Hernández R.L. Psychometric properties of the lexington attachment to pets scale: Mexican version (LAPS-M) // Anthrozoös. 2014. Vol. 27. № 3. P. 351−359. DOI:10.2752/175303714X13903827487926

27.  Reznichenko S.I., Nartova-Bochaver S.K., Irkhin B.D. Do authentic people care about the environment? A view from two paradigms // Psychology in Russia: State of the Art. 2021. Vol. 14. № 3. P. 81−102.

28.  Schmitt M.T., Mackay C.M., Droogendyk L.M., Payne D. What predicts environmental activism? The roles of identification with nature and politicized environmental identity // Journal of Environmental Psychology. 2019. Vol. 61. P. 20−29. DOI:10.1016/j.jenvp.2018.11.003

29.  Schwarzmueller-Erber G., Maier M., Kundi M. Pet attachment and wellbeing of older-aged recreational horseback riders // International journal of environmental research and public health. 2020. Vol. 17. № 6. P. 1865. DOI:10.3390/ijerph17061865

30.  Wild D. et al. Principles of good practice for the translation and cultural adaptation process for patient-reported outcomes (PRO) measures: report of the ISPOR task force for translation and cultural adaptation // Value in health. 2005. Vol. 8. № 2. P. 94−104. DOI:10.1111/j.1524-4733.2005.04054.x

31.  Zaparanick T.L. A confirmatory factor analysis of the Lexington Attachment to Pets Scale. 2008. URL: https://trace.tennessee.edu/utk_graddiss/359 (Accessed 01.02.2023).

 

Информация об авторах

Нартова-Бочавер Софья Кимовна, доктор психологических наук, профессор департамента психологии, ФГАОУ ВО «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (ФГАОУ ВО «НИУ ВШЭ»), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-8061-4154, e-mail: s-nartova@yandex.ru

Ларионов Павел Михайлович, PhD, старший научный сотрудник лаборатории психологических тестов факультета психологии, Университет Казимира Великого, Быдгощ, Польша, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4911-3984, e-mail: pavel@ukw.edu.pl

Щерба Екатерина Константиновна, стажер-исследователь лаборатории психологии салютогенной среды, ФГАОУ ВО «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (ФГАОУ ВО «НИУ ВШЭ»), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-9731-9664, e-mail: ekscherba@edu.hse.ru

Метрики

Просмотров

Всего: 591
В прошлом месяце: 99
В текущем месяце: 64

Скачиваний

Всего: 262
В прошлом месяце: 22
В текущем месяце: 25