Введение
Проблема профессионального становления на юношеском этапе социализации сохраняет остроту своей актуальности в современных реалиях социальных, военно-политических, экономических, культурных трансформаций. Вместе с перестройкой российского общества появляются новые профессии, меняется картина востребованности молодых специалистов на рынке труда и требования к самому человеку, возрастает социальная мобильность современного мира, расширяется масштаб индивидуального выбора, активно разворачивается цифровой аспект социализации молодежи (Карабанова, Тихомандрицкая, Молчанов, 2024), что перестраивает процесс профессионального самоопределения. Разноплановые изменения современного мира заставляют задуматься о факторах, способных оказать влияние на процесс становления профессиональной идентичности в ранней юности. В данный возрастной период в качестве важного психологического новообразования выступает предварительное профессиональное самоопределение. На стадии реалистичной оптации юноши и девушки смотрят в свое будущее (Головаха, 2020; Шилова, 2024), происходит формирование профессиональных намерений, они пока не могут осуществить осознанный профессиональный выбор, скорее ориентированы на профессиональное поле, а не на определенную профессию (Зеер, 2008).
Профессиональное самоопределение находит выражение в становлении профессиональной идентичности (ПИ) (Молчанов, Кирсанов, 2018). Профессиональная идентичность выступает в качестве ключевого психологического конструкта профессиональной деятельности (Брызгалин, Александрова, Пряжников, 2023), который осмыслен в науке как полисистемный (интегративный, комплексный, сложносоставной, многокомпонентный, многопараметрический, многоуровневый) психосоциально-динамический феномен профессиогенеза, определяющий степень принятия избранной профессиональной деятельности в качестве средства профессиональной самореализации, а также осознание аффилированности с определенной профессиональной группой и оценку уровня значимости членства в ней (Шнейдер, 2023).
Ценности как фундаментальные мотиваторы личности играют важную роль в формировании ПИ молодежи. Решение задачи профессионального самоопределения в юношеском возрасте в единстве с ценностным самоопределением выступает основой развития самодетерминации личности (Молчанов, Кирсанов, 2018). Система ценностно-смысловых ориентаций является опорой в планировании профессионального будущего (Карабанова, Тихомандрицкая, Молчанов, 2024), помогает определить степень соответствия особенностей и возможностей личности выбранной профессии (Брызгалин, Александрова, Пряжников, 2023), обеспечивает совладание с неблагоприятными условиями, постановку новых жизненных целей при изменении окружающей действительности, выступая тем самым в качестве ресурсного потенциала личности (Яницкий, Серый, 2024). Отсутствие определенных ценностей может приводить к профессиональной неопределенности (Барыльник, 2025).
Наряду с ценностными основаниями становления ПИ в ранней юности в научных публикациях особое внимание уделяется обсуждению значимости качества процессов саморегуляции в данном процессе становления и умений планирования профессионального будущего. Наличие хорошо сформированных навыков саморегуляции и сбалансированный образ будущего в профессиональной сфере в совокупности способны выполнить функцию предвосхищающей социализации. В данных контекстах подчеркивается важная роль следующих факторов и их взаимосвязи друг с другом: информированность юношей и девушек в отношении мира профессий, знание своих способностей, склонностей, возможностей, понимание себя (Брызгалин, Александрова, Пряжников, 2023); используемые стратегии поведения и деятельности в настоящем, которые направлены на последовательную реализацию жизненных планов (Серый, Вечканова, 2015); модальности чувств и эмоций в отношении профессионального будущего (Гут и др., 2023); сформированность умений самостоятельно принимать решения в отношении выбора профессии, планирования, моделирования, программирования профессионального развития, оценки результатов (Моросанова, Коноз, 2010); способность к рефлексии опыта решения жизненных задач и личностного потенциала (Серый, Вечканова, 2015).
В последнее время в психологических исследованиях профессиональная идентичность осмыслена с позиции статусной модели идентичности, оперирующей категорией статусов, которые отзеркаливают ранг в профессиональном развитии личности в период ранней юности (Брызгалин, Александрова, Пряжников, 2023). В данной модели статус профессиональной идентичности рассматривается как показатель успешности решения ключевой задачи развития в юности (Молчанов, Кирсанов, 2018). В пространстве психологических исследований выделяют «статус сформированной профессиональной идентичности», «статус моратория (кризис выбора)», «статус диффузной (неопределенной)» и «предрешенной (навязанной)» профессиональной идентичности (Kroger, Marcia, 2022). Анализ доступных результатов эмпирических исследований статусов ПИ в возрасте ранней юности показал близкие результаты. Наиболее распространенным статусом ПИ является «мораторий», когда юноши и девушки анализируют разные профессионально значимые альтернативы, стремятся сформировать картину профессионального будущего, примерить систему профессионально значимых целей, ценностей и установок (Андреева, Лисичкина, Бримова, 2021; Коньшина, Пряжников, Садовникова, 2018). В отношении других статусов единой научной картины не наблюдается.
Известно, что институты социализации влияют на профессиональное самоопределение в юности. Изучение их роли в социализации детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, помещенных на длительное время в центры помощи детям, требует особого внимания. Немало доказательств тому, что процессы и результаты социализации воспитанников центров помощи качественно иные по сравнению с теми, которые можно наблюдать у детей, воспитывающихся в семьях. В психологии сиротства установлено, что профессиональное самоопределение является одной из самых болезненных проблем воспитания подростков, социализирующихся вне семьи. Особенности социализации в условиях центров помощи детям способны оказать влияние на профессиональное становление в юности (Козырева, 2016). В данном контексте необходимо отметить режим и уклад жизни в учреждениях, малое число контактов с внешним миром, строгое регламентирование поведения воспитанников, при котором у них не остается возможности самостоятельно выбирать и нести личностную ответственность за свои поступки (Арон, 2017). Одним из значимых факторов влияния на профессиональное самоопределение в условиях внесемейного воспитания выступает депривационный синдром. Депривация может сформировать ощущение беспомощности, потери чувства собственного достоинства, неуверенность в собственных силах, низкую самооценку, неадекватный образ «Я», установку на восприятие окружающего мира как враждебного, неумение адаптироваться к новым условиям социальной среды, выстраивать взаимодействие с другими людьми, эгоцентричную направленность. У юношей и девушек, воспитывающихся вне семьи, присутствует пониженный уровень жизнестойкости, повышенный уровень враждебности и агрессии, выраженная склонность к девиантному поведению, недостаточно развито самосознание, которое является одним из основополагающих факторов формирования профессиональных перспектив. Отмечается предельная суженность и обедненность картины мира профессий, пониженная активность в отношении выбора будущей профессии, отсутствие жизненных планов на будущее, противоречивые отношения к будущему, пессимистичный и тревожащий образ будущего, слабая самомотивация, невыраженные навыки планирования и целеполагания, низкий уровень процессов саморегуляции (Козырева, 2016; Руженков, Гомеляк, 2013).
Предпринятый анализ научных публикаций показал, что отдельные аспекты поставленной проблемы рассмотрены достаточно глубоко. Вместе с тем предикторы статусов профессиональной идентичности юношей и девушек с учетом разных ситуаций социального развития широко не изучались. Вопросы ценностных оснований профессионального самоопределения, сформированности процессов саморегуляции поведения, особенностей представлений о профессиональном будущем на юношеском этапе социализации в научном психологическом поле представлены фрагментарно и чаще всего изолированно друг от друга. Сложный нелинейный характер профессионального самоопределения может быть осмыслен в единстве феноменов и процессов, влияющих на профессиональный выбор. В связи с этим было реализовано исследование, целью которого стало выявление различий в ценностях, регуляторных процессах, эмоциональной оценке образа профессионального будущего, определение предикторов статусов профессиональной идентичности юношей и девушек из кровных семей (КС) и воспитанников центров помощи детям, оставшимся без попечения родителей (ЦПД). В качестве основных задач выступили: выявление степени выраженности статусов профессиональной идентичности в группах юношей и девушек, социализирующихся в разных условиях; установление различий между группами в отношении ценностной структуры личности, развития регуляторных процессов и регуляторно-личностных свойств, представлений респондентов о своем профессиональном будущем; определение ценностных, регуляторных, временных факторов, способных оказать влияние на статусы профессиональной идентичности у юношей и девушек, воспитывающихся в кровных семьях и центрах помощи детям. Гипотезы: юноши и девушки, социализирующиеся в разных условиях, имеют различия в отношении: 1) количественных и содержательных характеристик предикторов статусов профессиональной идентичности (основная); 2) ценностей, саморегуляции, эмоционального отношения к образу профессионального будущего (дополнительная).
Материалы и методы
В исследовании приняли участие 260 респондентов в возрасте 15–17 лет (52% – юноши, 48% – девушки), 140 из кровных семей, 120 имеют статус детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, проживают и воспитываются в центрах помощи детям на территории Алтайского края.
Использовались следующие психодиагностические инструменты: «Методика изучения статусов профессиональной идентичности» (А.А. Азбель, А.Г. Грецов), применялась с целью определения статусов профессиональной идентичности и степени их выраженности; «Морфологический тест жизненных ценностей» (В.Ф. Сопов, Л.В. Карпушина), предназначался для выявления ценностной структуры личности; опросник «Стиль саморегуляции поведения» (В.И. Моросанова), использовался для диагностики развития регуляторных процессов и регуляторно-личностных свойств; методика «Семантический дифференциал времени» (Л.И. Вассерман, Е.А. Трифонова, К.Р. Червинская), направлена на выявление эмоционального отношения к образу профессионального будущего. Математико-статистический анализ данных осуществлялся посредством расчетов критерия однородности дисперсии Ливиня, критерия различия средних – t-критерия Стьюдента, множественного регрессионного анализа. Расчеты производились с использованием программного пакета «SPSS Statistics 23.0».
Результаты
«Методика изучения статусов профессиональной идентичности» позволила определить их выраженность у юношей и девушек из КС и у воспитанников ЦПД. Респонденты были распределены по группам в соответствии с преобладающим статусом профидентичности: сформированная, неопределенная, навязанная или кризис профессионального выбора. Преобладающим считался статус, который имел степень выраженности выше среднего уровня (15 бал. и выше) или ярко выраженную степень (20 бал. и выше). Так, 41% юношей и девушек из КС, 28% из ЦПД находятся на этапе кризиса профессионального выбора, что указывает на активный поиск альтернатив будущего профессионального развития, примерку различных профессиональных ролей, стремление как можно больше узнать о разных профессиях. 27% участников исследования из КС, 8% из ЦПД имеют выраженный уровень навязанной ПИ, что свидетельствует о том, что они выбрали свой дальнейший профессиональный путь, ориентируясь не на собственные желания и цели, а на мнения авторитетов (взрослых, родителей, друзей, учителей и др.). У 18% юношей и девушек из КС и 53% из ЦПД выявлен выраженный статус неопределенной ПИ, что означает отсутствие у них устоявшихся целей и планов в области профессионального будущего. 14% юношей и девушек из КС, 11% из ЦПД имеют высокий уровень сформированной профессиональной идентичности, что указывает на готовность сделать осознанный профессиональный выбор. В целом у значительного количества юношей и девушек из обеих исследовательских групп выражен кризис профессионального выбора. Лишь у небольшой части участников исследования сформированы конкретные представления о перспективах своего профессионального становления. Также необходимо отметить, что у юношей и девушек из КС достаточно часто присутствует статус навязанной профессиональной идентичности, у воспитанников ЦПД преобладает статус неопределенной профессиональной идентичности.
С помощью методики «Морфологический тест жизненных ценностей» выявлена значимость жизненных ценностей и сфер их реализации участников исследования, социализирующихся в разных условиях. У юношей и девушек из КС степень значимости жизненных ценностей и сфер их реализации находится в диапазоне средних значений (4–7 ст.), у юношей и девушек из ЦПД находятся в диапазонах низких (2–3 ст.) и средних (4–5 ст.) значений.
Статистически значимые различия по t-критерию Стьюдента обнаружены между группами в отношении ценностей «развитие себя» (t = –4,81; p = 0,001), «духовное удовлетворение» (t = –6,50; p = 0,001), «креативность» (t = –5,06; p = 0,001), «материальное положение» (t = –10,02; p = 0,001) и жизненных сфер «профессиональная жизнь» (t = –12,19; p = 0,001), «образование и обучение» (t = –5,90; p = 0,001), «семейная жизнь» (t = –9,92; p = 0,001) и «увлечения» (t = –3,10; p = 0,003). Значимость жизненных ценностей и жизненных сфер достоверно выше в группе юношей и девушек, воспитывающихся в кровных семьях. В отношении данной группы респондентов можно говорить о важности как духовно-нравственных (саморазвитие, моральное удовлетворение от жизни, реализация творческого потенциала), так и прагматических ценностей (материальное благополучие). Приоритетными сферами самореализации для представителей данной группы являются профессиональная сфера, сфера образования и обучения, сфера семейной жизни и сфера увлечений. Для воспитанников ЦПД рассматриваемые ценности и сферы их реализации менее важны. В контексте исследования становления профессиональной идентичности следует отметить низкую значимость сфер профессиональной жизни, образования и обучения, семейной жизни, а также материальных ценностей для респондентов данной группы.
Опросник «Стиль саморегуляции поведения» выявил степень развития процессов саморегуляции и регуляторно-личностных свойств у юношей и девушек из КС и ЦПД. У юношей и девушек из кровных семей выраженность регуляторных процессов и регуляторно-личностных свойств находится в границах средних (5–6 бал.) и высоких (7 бал.) значений. У воспитанников центров помощи детям показатели саморегуляции в основном попадают в диапазоны средних (4–5 бал.) значений, реже встречаются низкий (3–4 бал.) и высокий уровни выраженности (7 бал.). Т-критерий Стьюдента позволил выявить достоверные различия между группами в отношении всех регуляторных процессов – «планирование» (t = –2,16; p = 0,001), «моделирование» (t = –4,78; p = 0,001), «программирование» (t = –6,02; p = 0,001), «оценивание результатов» (t = –6,38; p = 0,001) и регуляторно-личностных свойств – «гибкость» (t = –5,13; p = 0,001), «самостоятельность» (t = 3,76; p = 0,001). Согласно полученным данным, все показатели саморегуляции за исключением самостоятельности достоверно выше у юношей и девушек из КС. Они характеризуются высоким уровнем развития гибкости, что говорит о пластичности всех регуляторных процессов. В случае непредвиденных обстоятельств способны быстро оценить изменившиеся условия и легко скорректировать цели, планы, программы исполнительских действий. Процессы программирования соответствуют высокому уровню развития, что указывает на сформировавшиеся потребности детально и развернуто продумывать пути достижения целей. Они стремятся осознанно подходить к планированию своей деятельности, определять и учитывать значимые условия достижения целей как в текущей ситуации, так и в перспективном будущем, способны вполне адекватно оценивать результаты своей деятельности, достаточно самостоятельны в принятии решений. Юноши и девушки из ЦПД продемонстрировали высокий уровень самостоятельности, что говорит об их автономности в планировании, организации, контроле деятельности по достижению поставленных целей, самостоятельности в анализе, оценке промежуточных и конечных результатов деятельности. Наряду с этим они в меньшей степени, чем их сверстники, проживающие в кровных семьях, проявляют умение осознанно планировать свою деятельность, заранее продумывать последовательность действий, у них вполне реалистично получается оценивать результаты своей деятельности и поведения, оценивать изменения условий достижения цели и перестраивать свое поведение. Также следует отметить слабую сформированность процессов моделирования, что приводит к неадекватной оценке значимых условий достижения цели, трудностей в определении программы действий, адекватных сложившейся ситуации.
Методика «Семантический дифференциал времени» позволила определить эмоциональное отношение к образу профессионального будущего (ОПБ) юношей и девушек с разными условиями социализации. С помощью t-критерия Стьюдента были выявлены достоверные различия в ОПБ между группами респондентов по отдельным шкалам и факторам методики. Оценки будущего в группе юношей и девушек из кровных семей более позитивные по сравнению с оценками будущего воспитанниками центров помощи детям. По шкалам значимые различия зафиксированы в отношении следующих характеристик профессионального будущего: «длительное–мгновенное» (t = –4,72; p = 0,001), «объемное–плоское» (t = –4,73; p = 0,001), «активное–пассивное» (t = –3,15; p = 0,002), «напряженное–расслабленное» (t = –3,93; p = 0,001), «плотное–пустое» (t = –3,33; p = 0,001), «понятное–непонятное» (t = –3,74; p = 0,001), «непрерывное–прерывное» (t = –8,54; p = 0,001), «частное–общее» (t = –5,16; p = 0,001). Также достоверные различия установлены в отношении всех факторов оценки будущего: «активность» (t = 5,13; p = 0,001), «эмоциональная окраска» (t = 5,49; p = 0,001), «величина» (t = 5,14; p = 0,001), «структура» (t = 5,87; p = 0,001), «ощущаемость» (t = 3,72; p = 0,001).
У юношей и девушек, воспитывающихся в КС, показатели по факторам семантического дифференциала соответствуют существенно повышенному (7–11 бал.), повышенному (6–9 бал.) и пониженному уровням (4 бал.). В структуре эмоционального отношения к профессиональному будущему преобладают положительные эмоции и чувства (радость, удовольствие, воодушевление и др.). Юноши и девушки интеллектуально и эмоционально вовлечены в ожидаемое будущее, которое видится им ярким и насыщенным разнообразными событиями. Предвосхищаемые события представляются прогнозируемыми, структурированными, подконтрольными, взаимосвязанными друг с другом, что создает предпосылки для восприятия предстоящего периода жизни как стабильного. Будущее наполнено смыслом, соотносится с ощущением внутренней свободы, минимизацией внешних факторов, способных блокировать удовлетворение актуальных потребностей, сопряжено с высоким мотивационным потенциалом, возможностями для самореализации, широкой жизненной перспективой. Вместе с тем присутствует пониженный уровень динамичности будущего, указывающий на нехватку разнообразия в событиях и впечатлениях.
У юношей и девушек, воспитывающиеся в ЦПД, показатели по всем факторам семантического дифференциала попадают в диапазон существенно пониженных значений (–1,5–0,1 бал.). Это указывает на мрачное видение будущего, которое наполнено негативными эмоциями и чувствами (тревогой, печалью, раздражением, подавленностью, гневом), а также переживаниями фрустрированности, бесперспективности, безнадежности, беспомощности. Будущее в представлениях данных респондентов обеднено жизненными событиями, впечатлениями, какой-либо активностью. Они предвосхищают труднопреодолимые препятствия на пути удовлетворения важных потребностей, что приводит к потере смысловой наполненности и личностной значимости будущего, сужению жизненной перспективы. Внешний и внутренний мир в контексте будущего воспринимаются недостаточно упорядоченными, слабо структурированными, трудно прогнозируемыми, неподконтрольными. Юноши и девушки слабо вовлечены в размышления о своем будущем, занимают отстраненную позицию в отношении планирования жизненного пути.
С помощью метода регрессионного анализа выявлены предикторы статусов профессиональной идентичности в исследуемых группах респондентов. Для группы юношей и девушек из КС получены статистически значимые регрессионные модели для следующих статусов ПИ:
1) статус «кризис выбора» (R2 = 0,69, p = 0,001) – детерминирован положительными предикторами – «образование и обучение» (b = 0,93, t = 6,47, p = 0,001), «материальное положение» (b = 0,81, t = 4,28, p = 0,001), «гибкость» (b = 0,42, t = 3,03, p = 0,005), шкала «активное–пассивное будущее» (b = 0,57, t = 3,35, p = 0,002) и отрицательными предикторами – «оценивание результатов» (b = –0,31, t = –2,79, p = 0,008), шкала «напряженное–расслабленное будущее» (b = –0,19, t = –1,26, p = 0,007). Модель регрессии показывает, что кризис профессионального выбора обусловлен важностью сферы образования и обучения, значимостью материальных ценностей; предвосхищением активной, в то же время размеренной жизни в будущем; развитой гибкостью, позволяющей быстро перестраивать план действий по достижению цели под изменившиеся обстоятельства; недостаточно сформированным умением оценки себя и результатов своей деятельности и поведения, что проявляется в некритичности к своим действиям, неустойчивости субъективных критериев успешности деятельности, ухудшении качества результатов при увеличении объема работы;
2) статус «навязанная профессиональная идентичность» (R2 = 0,57, p = 0,02) – имеет значимые положительные предикторы, такие как «материальное положение» (b = 0,44, t = 2,92, p = 0,006), «активное–пассивное будущее» (b = 0,82, t = 5,04, p = 0,001), и отрицательные предикторы – «развитие себя» (b = –0,95, t = –6,50, p = 0,001), «напряженное–расслабленное будущее» (b = –0,33, t = –2,35, p = 0,02). Модель регрессии свидетельствует о влиянии на статус навязанной идентичности таких факторов, как важность материальных ценностей, недостаточно сформированное умение к познанию своих индивидуальных особенностей и развитию себя, а также представление о своем будущем как активном и расслабленном периоде жизни;
3) статус «сформированная профессиональная идентичность» (R2 = 0,48, p = 0,05) – в качестве значимых положительных предикторов обнаруживает «образование и обучение» (b = 0,78, t = 3,40, p = 0,002), «профессиональная жизнь» (b = 0,67, t = 2,95, p = 0,004), «планирование» (b = 0,10, t = 0,61, p = 0,001). Модель регрессии показывает, что значимыми факторами профессионального выбора выступают важность сфер получения образования и профессиональной жизни, развитое умение осознанного планирования деятельности, способность самостоятельно строить реалистичные жизненные планы.
Для статуса «неопределенная профессиональная идентичность» статистически значимых регрессионных моделей не было получено.
В группе юношей и девушек из ЦПД получены статистически значимые регрессионные модели для следующих статусов ПИ:
1) статус «кризис выбора» (R2 = 0,48, p = 0,02) – имеет значимые положительные предикторы «развитие себя» (b = 0,44, t = 2,40, p = 0,002), «духовное удовлетворение» (b = 0,53, t = 2,10, p = 0,004), «сохранение собственной индивидуальности» (b = 0,70, t = 3,08, p = 0,004). Модель регрессии показывает, что кризис профессионального выбора обусловлен выраженностью стремлений познания и развития собственной личности; удовлетворения духовных потребностей в противовес материальным; защиты своей неповторимости и независимости, проявляющихся в преобладании собственных мнений, взглядов, убеждений над общепринятыми;
2) статус «неопределенная профессиональная идентичность» (R2 = 0,49, p = 0,02) – обнаруживает значимые отрицательные предикторы, связанные с регуляторными процессами, в частности «моделированием» (b = –0,46, t = –3,02, p = 0,005) и «планированием» (b = –0,14, t = –0,91, p = 0,008). Так, важными факторами данного статуса профессиональной идентичности выступают недостаточное развитие потребностей в планировании будущего, умений осознанно ставить цели и строить планы по их достижению, нереалистичные оценки условий достижения целей, отсутствие пластичности в меняющихся условиях жизни и деятельности. В подобных условиях юноши и девушки предпочитают не задумываться о своем будущем, цели выдвигают ситуативно и, как правило, несамостоятельно, поэтому такие цели редко могут быть достигнуты, планы подвержены частым изменениям.
Для статусов «сформированная» и «навязанная» ПИ статистически значимых регрессионных моделей получено не было.
Обсуждение результатов
Полученные в исследовании данные, подтвердившие гипотезы, позволили составить психологическое описание юношей и девушек с разными условиями социализации в разрезе ценностных, регуляторных, временных детерминант статусов профидентичности (см. Приложение A, табл. A ).
Результаты, представленные в вышеназванной таблице, согласуются с опубликованными ранее научными изысканиями, дополняют их и обладают новизной.
Нашел подтверждение феномен, ранее описанный в исследованиях (Андреева, Лисичкина, Бримова, 2021; Коньшина, 2018; Молчанов, Кирсанов, 2018), указывающий на доминирование статуса «кризис выбора» у юношей и девушек, воспитывающихся в семьях. Наряду с этим данные предпринятого исследования позволили установить, что в отношении внесемейного воспитания распространенным является статус «неопределенной профессиональной идентичности».
Выявлены различия ценностей, саморегуляции, эмоционального отношения к образу профессионального будущего у юношей и девушек из кровных семей и центров помощи детям.
Отличия в ценностной сфере заключаются в разной значимости ценностей профессиональной жизни, образования и обучения, семейной жизни, материальных ценностей для представителей исследованных групп. Данные ценности в большем приоритете у юношей и девушек из КС. Полученные результаты согласуются с данными (Руженков, Гомеляк, 2013) о низкой степени иерархизации системы ценностей у юношей и девушек, воспитывающихся вне семьи. Вместе с тем дополнено, что самую низкую значимость для них имеют сферы профессиональной жизни, образования и обучения.
Различия в развитии процессов саморегуляции состоят в более выраженных умениях планирования, моделирования, гибкости у юношей и девушек из КС. Это частично согласуется с опубликованными данными о низком уровне сформированности саморегуляции у подростков, лишенных родительского попечения (Руженков, Гомеляк, 2013). Проведенное исследование установило, что социализация в семье сопряжена с высокой степенью развития гибкости как регуляторно-личностного свойства, это нашло подтверждение в изучении идентичности поколения зумеров, у которых гибкость является одной из выпуклых характеристик самоатрибуции (Белинская, Рикель, 2024).
Выявлены различия в представлениях о профессиональном будущем у юношей и девушек в зависимости от условий социализации, связанные со степенью вовлеченности в его планирование и характером эмоциональных переживаний. Полученные эмпирические данные не противоречат сложившимся представлениям о том, что образ будущего в случае воспитания в семьях более позитивный (Шилова, 2024).
Показано, что статусы профидентичности у юношей и девушек в зависимости от условий социализации детерминированы предикторами, имеющими различия как в количественных, так и содержательных характеристиках.
Выводы
На основе анализа результатов исследования можно сделать следующие выводы:
- У юношей и девушек из кровных семей преобладает статус «кризис выбора», а у воспитанников центров помощи – статус неопределенной профессиональной идентичности.
- Юноши и девушки с разными условиями социализации имеют отличия в ценностной структуре личности, уровне развития регуляторных процессов и регуляторно-личностных свойств, характеризуются полярным по отношению друг к другу эмоциональным отношением к образу профессионального будущего.
- Существует предиктивная специфика статусов профессиональной идентичности в зависимости от условий социализации. У юношей и девушек, воспитывающихся в семьях, система, обусловливающая становление профессиональной идентичности, сложнее организована, чем у воспитанников центров помощи детям. Статусы профессиональной идентичности в разных условиях социализации детерминированы разной совокупностью предикторов.
Заключение
Результаты исследования подчеркивают ведущую роль условий социализации в становлении профессиональной идентичности в ранней юности в современных реалиях развития личности в российском обществе. С одной стороны, они оголяют остроту проблемы профессионального становления детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, а также рисков разноплановых деформаций их профидентичности, с другой стороны, вскрывают необходимость пристального внимания к более широкой общественной проблеме – проблеме внесемейной социализации детей. Стало возможным конкретизировать мишени психологической помощи воспитанникам центров помощи, состоящие в развитии ценностного самоопределения, которое служит основанием для выбора и реализации профессиональных интересов, процессов саморегуляции, умений планирования профессионального будущего, концентрации на его позитивных аспектах.
Перспективами исследования может выступить изучение заявленной проблемы с позиций системного подхода, позволяющего осмыслить профессиональную идентичность в ранней юности как динамично изменяющийся целостный феномен, выявить его гендерную специфику.
Ограничения. В исследовании участвовали юноши и девушки, проживающие на территории Алтайского края.
Limitations. The study involved young men and women living in the Altai Territory.