Введение
Психологическое насилие в киберпространстве может принимать форму кибербуллинга, кибергруминга, секстинга и др. – составные части киберпреступности, которые возникли относительно недавно в связи с развитием информационных технологий и вовлечением детей и подростков в глобальную сеть Интернет [Borrajo, 2015; Copp, 2021]. Подростки, находящиеся в пубертатном периоде, наиболее чувствительны к любым оскорблениям, слухам и социальным неудачам, могут испытывать депрессию, чувство одиночества, у них отмечаются снижение самооценки и потеря уверенности в себе, изменение режима питания и сна. Наиболее распространен кибербуллинг, сопровождающийся угрозами, оскорблением личности жертвы или его близких, террором или травлей с помощью сети Интернет – той среды обитания подростков, которая не имеет ни морально-нравственных, ни осязаемых границ.
Все виды насилия в киберпространстве являются прямым нарушением статьи 19 Конвенции ООН о правах ребенка, которая гарантирует несовершеннолетним защиту от любых форм физического, психологического или ментального насилия [Ослон, 2020]. В 2014 году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию по борьбе с любыми формами буллинга и призвала страны-участницы к активным действиям по защите детей и подростков от этого явления.
Независимо от избранной киберпреступником формы реализации своего злонамеренного поведения по отношению к жертве, та получает морально-психологический урон, что позволяет рассматривать кибернасилие через призму психологического насилия [Borrajo, 2015; Ehman, 2019; Mouheb, 2019; Peprah, 2023; Quintana-Orts, 2022]. Это подтверждается многочисленными исследованиями, согласно которым дети и подростки, вовлеченные в киберзапугивание, испытывают более высокий уровень депрессии и тревоги и даже более частые суицидальные мысли по сравнению с теми, кто не участвует в этом [Borrajo, 2015; Dewi, 2023; Kota, 2018; Litwiller, 2013; Moreno, 2019; Mouheb, 2019]. Киберпреступность в отношении детей особенно опасна своей скрытностью, поскольку взрослым трудно ее обнаружить и вовремя принять меры [Sarna, 2017; Singh, 2018; Song, 2015]. Однако не облегчает ситуацию и сам факт «обнаружения»: доведенный до конца замысел киберпреступника или кибернасильника «бьет» и не приносит жертве облегчения, поскольку предает огласке и представляет на всеобщее обозрение ее сокровенные фото- и видеофайлы либо личную информацию [Hamm, 2015]. Ранее измученная навязчивым поведением кибермучителя, жертва вновь страдает уже от чувства стыда, вызванного публикацией ее личных файлов [González-Cabrera, 2017; Sourander, 2010].
Киберзапугивание представляет собой растущую проблему общественного здравоохранения: пострадавшие дети и молодежь испытывают целый ряд проблем с физическим и психическим здоровьем, включая эмоциональные и психосоматические проблемы, неадаптивное поведение и повышенную склонность к суициду [Cava M.-J, 2020; Mishna, 2016; Nixon, 2014; Statistics Canada Catalogue, 2015]. Статус жертвы киберзапугивания связан со значительными краткосрочными и долгосрочными проблемами психического и физического здоровья, а также проблемами с эмоциональной сферой и особым поведением [Låftman, 2013].
В отечественных исследованиях одной из важных задач в области исследования кибербуллинга (далее – КБ) является «необходимость изучения процессуальной стороны КБ в ее динамике и развитии – какие изменения происходят с участниками ситуации КБ, как меняется продолжительность и используемые для осуществления травли средства, как меняются представления и способы реагирования всех участников ситуации КБ с накоплением опыта» [Солдатова, 2019].
Значительное число статей посвящено изучению особенностей и сходства офлайн-буллинга и кибербуллинга [Солдатова, 2011; Солдатова, 2018], роли родителей в профилактике [Cолдатова, 2014].
В Отчете по результатам международного проекта EU Kids Online II в России 2012 года содержится информация, что каждый четвертый ребенок (28%) признался, что за последний год обижал или оскорблял других людей в реальной жизни или в интернете [Конвенция о правах, 2023]. С возрастом дети чаще становятся агрессорами: это практически каждый третий ребенок 13-16 лет. Каждый третий ребенок, проявлявший агрессию в интернете, сам был жертвой кибербуллинга, и более двух третьих из них (72%) переживают это как стрессовое событие. Треть (28%) российских школьников встречали или получали лично сообщения сексуального характера в интернете, причем более 15% – раз в месяц и чаще. Дети сравнительно редко (4%) признаются, что пишут сами сообщения сексуального характера. При этом в среднем по России школьники получают подобные сообщения в 7 раз чаще, чем отправляют сами.
Среди способов социальной поддержки и в России, и в Европе лидируют друзья: каждый второй ребенок делился с друзьями тем, что случилось (49% и 52% соответственно). Родители гораздо реже служат источником социальной поддержки: в России каждый четвертый делился проблемой с родителями (25%), в то время как в Европе – почти каждый второй (42%) [Конвенция о правах, 2023].
Цель исследования и характеристика выборки
Целью исследования является выявление последствий влияния кибернасилия на оценку благополучия самими подростками (субъективное благополучие в ситуации кибернасилия).
Гипотеза заключается в предположении, что уровень субъективного благополучия подростков, являющихся жертвами кибернасилия, значительно снижается по всем показателям СБ и наиболее страдает удовлетворенность безопасностью.
Выборку составили 151000 подростков от 13 до 18 лет из 22 регионов, принявшие участие в проведении опроса оценки субъективного благополучия подростков. Для исследования была отобрана группа информантов, обучающихся в школах, которые отметили, что «часто» и «очень часто» сталкивались с ситуациями кибернасилия: 28968 человек из 22 субъектов Российской Федерации обоего пола.
Респонденты были отнесены к одной из трех групп в зависимости от вопросов о кибербуллинге, на которые они дали положительный ответ:
- «Были случаи, когда на меня совершали нападки в соцсетях, троллили в чатах или онлайн-играх» – группа 1 (N=19835 чел., из них: очень часто – 47%; часто – 53%);
- «Были случаи, когда специально создавалась онлайн-группа, веб-страница, интернет-видео, где высмеивали меня, мои увлечения, поступки» – группа 2 (N=4736 чел., из них очень часто – 51%; часто – 49%);
- «Были случаи, когда мои письма, фотографии, видео, в том числе сексуального характера, пересылали без моего ведома» – группа 3 (N=4397 чел., из них: очень часто – 55%; часто – 45%).
Методы исследования
Для оценки субъективного благополучия использовался опросник «Субъективное благополучие подростков», включающий 13 субдоменов, критерием оценки которых стала удовлетворенность: собой; своими достижениями; здоровьем и самочувствием, активным образом жизни (физическая активность, спорт, энергичность); безопасностью (психологической и физической); внутренней поддерживающей сетью (отношения с родными и близкими); внешней поддерживающей сетью (отношения со сверстниками, наставником, педагогами, соучениками и пр.); нормализацией жизни (не хуже в сравнении с другими молодыми людьми); суверенностью психологического пространства; материальным положением; своим «хронотопом»; учетом мнения (насколько учитывается мнение респондентов при решении жизненно важных для них вопросов); социальными контекстами (школьной жизнью, образовательной организацией, спортивной секцией); доверие (сверстникам и взрослым), а также наличие в жизни информанта стрессогенных событий, которые он переживает на протяжении последних 2 лет [Солдатова, 2012].
Для вычисления относительного профиля СБ и его визуализации использовалась авторская математическая модель расчета СБ: относительный профиль рассчитывается как разница между средним уровнем показателя СБ в целевой выборке подростков и общей базы, деленная на среднее значение показателя в общей базе. Диапазон между коричневыми линиями является зоной незначимости значений с достоверностью 0,95.
Результаты исследования
На рис. 1 представлен профиль СБ в баллах (по шкале Лайкерта) для всей выборки (N=151745) (черная кривая). Будем считать этот профиль эталонным, то есть все величины средних значений – эталон для каждого субдомена. Вторая кривая (синяя) – это профиль СБ для первой группы подростков, на которых очень часто и часто совершали нападки в соцсетях, чатах или онлайн-играх, троллили.
Значения всех параметров в системе благополучия подростков группы 1 (см. рис. 1) по сравнению с общей выборкой более низкие, но по-прежнему находятся в зоне среднего уровня удовлетворенности (от 3 до 4 баллов).
Рис. 1. Субъективное благополучие подростков всей выборки (эталон) и подростков группы 1
На рис. 2 представлен относительный профиль СБ первой группы подростков, на которых очень часто и часто совершали нападки в соцсетях, чатах или онлайн-играх, троллили.
Все показатели имеют отрицательные значения (см. рис. 2) в зоне значимости (Р=0,95), что означает снижение показателей СБ, а среднее значение равно -8,33% (отклонение от среднего по всей выборке в сторону отрицательных значений). Наиболее уязвимыми оказались показатели: удовлетворенность безопасностью (-13,77%), учетом мнения (-10,66%), социальными контекстами (-9,43%), внутренней сетью (-8,95%).
Рис. 2. Профиль относительного субъективного благополучия подростков группы 1, на которых очень часто и часто совершали нападки в соцсетях, чатах или онлайн-играх, троллили
На рис. 3 представлен профиль СБ подростков группы 2, у которых часто или очень часто были случаи, когда специально создавалась онлайн-группа, веб-страница, интернет-видео, где высмеивали их и их увлечения, поступки.
Рис. 3. Субъективное благополучие подростков из всей выборки (эталон) и подростков группы 2
На рис. 4 показан относительный профиль субъективного благополучия респондентов группы 2. Ситуация значительно ухудшается – среднее значение равно уже -18,33%, а удовлетворенность рядом параметров снижается практически в два раза: безопасностью – до значения -29,63%. Наряду с показателями, имеющими самые большие отклонения для группы 1, в группе 2 появляется еще один показатель – удовлетворенность нормализацией жизни (-19,35%).
Рис. 4. Профиль относительного субъективного благополучия подростков группы 2, у которых часто или очень часто были случаи, когда специально создавалась онлайн-группа, веб-страница, интернет-видео, где высмеивали их и их увлечения, поступки
На рис. 5 представлен профиль СБ подростков группы 3, у которых часто или очень часто были случаи, когда письма, фотографии, видео, в том числе сексуального характера, пересылали без ведома респондента.
Сравнение профилей СБ второй и третьей группы показывает значительное совпадение по всем показателям. Объединяющим внешним фактором для обеих групп является целенаправленная деятельность по отношению к конкретной «жертве». К сожалению, сам опрос не учитывал, какую долю пересылаемых в интернете фото и видео составляли материалы сексуального характера. Если их доля крайне мала, то это может объяснить совпадение профилей.
Рис. 5. Субъективное благополучие подростков из всей выборки (эталон) и подростков группы 3
На рис. 6 видно, что добавление опыта сексуального насилия не меняет практически среднего значения (-18,38%) по сравнению с группой 2, но отклонения от среднего значения показателей удовлетворенности безопасностью (-30,20%), учетом мнения (21,37), внутренней сетью (21,68%), социальными контекстами (20,25%), нормализацией жизни (19,51%) снижаются более выраженно.
Рис. 6. Профиль относительного субъективного благополучия подростков группы 3, у которых часто или очень часто были случаи, когда письма, фотографии, видео, в том числе сексуального характера, пересылали без ведома респондента
Выявлена ситуация снижения оценки параметров СБ по ряду показателей: наибольшее снижение выявлено по параметру безопасность, затем – отсутствие учета мнения и неудовлетворенность внутренней поддерживающей сетью (отношения с родителями и т.д), которые находятся в зоне отрицательных значений.
Таким образом, воздействие на подростков трех групп, испытывающих разные виды кибернасилия, имеет негативные последствия, которые приводят к общему снижению субъективного благополучия.
Обсуждение
Создание специальных онлайн-групп, веб-страниц, интернет-видео, где высмеиваются увлечения, поступки конкретного ребенка – это вид психологического насилия. Кибербуллинг нарушает нормализацию жизни, в основе которой лежит понимание того, что твоя жизнь не хуже, чем у других.
В ходе проведенного анализа выявлена взаимосвязь психологического насилия в киберпространстве и снижения уровня собственного благополучия и удовлетворенности жизнью среди подростков. Подвергшиеся кибербуллингу респонденты давали ответы, которые фиксировали снижение критериев удовлетворенности безопасностью, учетом мнения опрашиваемых, социальными контекстами и внутренней сетью.
Выявлено, что уровень субъективного благополучия подростков, являющихся жертвами кибернасилия, значительно снижается по всем показателям СБ и наиболее страдает удовлетворенность безопасностью, независимо от видов кибернасилия. Доказано, что наиболее значимое снижение показателей СБ, таких как отсутствие учета их мнения, удовлетворенность внутренней сетью, социальными контекстами, происходит в ситуации персонализации жертвы насилия.
Становясь жертвой в цифровом мире, подросток ищет поддержку того, с кем он может поговорить на эту тему.
Дополнительный опрос показал, что у 23% подростков нет такого человека. Поговорить о недружественных действиях в отношении себя в своей семье 44% респондентов предпочитают с мамой и только 28% – с папой; 23% – с братом или сестрой; 19% – с бабушкой или дедушкой. На втором месте – друг или подруга – 33%. С учителем готовы поговорить 12%, а с психологом – 15% подростков. В ответах детей есть еще кто-то другой – 19%.
Не готовы обсуждать проблемы буллинга в цифровой среде подростки-сироты, воспитывающиеся в приемной семье: только 10% будут обращаться к приемной маме и 11% – к приемному отцу, а в организации для детей-сирот таких воспитанников только 8%.
Выводы
Полученные результаты показывают, что во всех трех выделенных группах подростков, испытывающих разные виды кибернасилия, выявлены негативные последствия его воздействия, которые привели к снижению всех показателей субъективного благополучия. Ключевым фактором насилия является персонализация жертвы насилия, то есть направленность агрессии на конкретного подростка.
Наиболее значимое негативное последствие кибернасилия оказалось во второй и третьей группах подростков, которые столкнулись в том числе с ситуацией, что письма, фотографии, видео, в том числе сексуального характера, пересылали без их ведома. Это привело к наиболее отрицательной оценке основных показателей СБ.
Подростки, испытывающие кибернасилие, нуждаются в поддержке со стороны взрослых, сверстников, друзей для обсуждения недружественных действий по отношению к ним.
Неготовность обратиться к педагогам, психологам в школе приводит к тому, что подростки остаются без профессиональной помощи и, став жертвой кибербуллинга, демонстрируют нарушения физического и психического здоровья, эмоциональные нарушения и неадекватность поведения, склонность к суицидам.
Полученные результаты могут быть востребованы в практике работы педагогов, психологов, социальных педагогов в общеобразовательных организациях, для оказания помощи и поддержки, а также профилактики выявления подростков, переживших кибербуллинг, так как чаще они становятся агрессорами в интернете, проявляют недружественное поведение со сверстниками и взрослыми.
Данное исследование необходимо продолжить для сравнения оценки субъективного благополучия девочек и мальчиков подросткового возраста, испытавших на себе воздействие кибернасилия разных видов, при условии уточнения содержания противоправных действий.