Многопрофильная психологическая служба в школе и детском саду (стенограмма)

Дискуссия посвящена функциям школьной психологической службы, которые не могут ограничиваться роль эксперта для учителей, а включают в себя поддержку учащихся, их родителей, профилактическую работу, а также содействовать развитию организационной культуры школы, управленческих навыков администрации. Поставлен вопрос о критериях эффективности школьного обучения, предложены варианты таких критериев.

М. А. Егорова: Пожалуйста, если есть вопросы. Я бы некоторые вопросы я оставила для нашего эксперта, который по этому вопросу так же готовился. Это руководитель психологической службы московской школы, это заведующая учебно-производственной лабораторией факультета психология образования, кандидат психологических наук – Ирина Борисовна Умняшова.

И. Б. Умняшова: Добрый день. Я хочу добавить, что в первый день конференции говорилось о создании нашим университетом многопрофильной психологической службы и во выступлении Марины Алексеевны была подчеркнута роль педагогического психолога. Психолога-эксперта для учителей, который будет помощником во внедрении новых стандартов и претворении их в жизнь. Но кроме этого школы еще нуждаются в специалистах, которые обеспечивают поддержку учащихся, родителей, профилактику конфликтных ситуаций. И как раз многопрофильная психологическая служба позволяет все эти вопросы тоже решать. Потому что школа – это живой действующий организм, которому всегда нужна поддержка. Там не только учебный процесс, там есть воспитательный процесс, там есть праздники, победы, поражения. Реальная жизнь. И психологическая служба на сегодняшний день встраивается в эту реальную жизнь, становится участником этой жизни и не только помощником в решении сложных ситуаций, но и прежде всего эксперт по предотвращению этих сложных ситуаций. То есть на сегодняшний день профилактическая работа играет в школах главенствующую роль. Спасибо большое!

Г. Дэниелс: Могу я кое-что прояснить из сказанного Мариной? Ваш президент сказал, что социальные изменения будут поддерживаться за счет изменений школьного образования? Это ли вы имели в виду?

Х. Лаудер: Я тоже хочу прояснить один вопрос. Только что говорилось о том, что психолог помогает учителю в педагогической работе, в развитии стратегий обучения, не так ли? Или речь идет о более сложных вещах, например, в работе с нарушителями дисциплины или с детьми имеющими, скажем, проблемы с развитием учебных навыков?

М. А. Егорова: Уважаемые коллеги, новый стандарт начального образования (а через несколько месяцев будет уже утвержден и стандарт общего образования, то есть стандартом будет охвачена вся школа) построен на основе системно-деятельностного подхода. И учителя, не имея серьезной базы психологической подготовки, не смогут реализовать учебные задачи, которые нужно решать именно в этой парадигме. Невозможно без понимания, без знания психологии формировать универсальное учебное действие, основу формирования которого составляет теория поэтапного формирования умственных действий, разработанная в отечественной психологии Петром Яковлевичем Гальпериным. Это не вполне доступно и даже работающим школьным психологам. Необходима серьезная образовательная политика и в высшем образовании, и в начальном образовании. И психологическое сопровождение именно учебной деятельности сейчас чрезвычайно важно. В школе мы сейчас проводим эксперимент по созданию многопрофильной психологической службы. Роль педагогического, именно педагогического, психолога велика. И я бы передала слово нашему педагогическому психологу в многопрофильной службе – Наталье Ошурковой, которая бы продолжила, вот что она конкретно в школе делает как педагогический психолог.

Н. Ошуркова: Добрый день всем участникам симпозиума. Для меня это немного неожиданное выступление. Постараюсь кратко описать то, чем я занимаюсь. Меня пригласили для работы в составе этой экспериментальной площадки по созданию многопрофильной психологической службы в прошлом году. До этого я не имела опыта работы ни в каких образовательных учреждениях. Специальную психологию получала как вторую специальность в МГУ. И моей специализацией была психодиагностика и психологическое консультирование. После этого я имела достаточно богатый опыт под руководством Базарова по работе по оценке персонала, проведению конкурсов, по организации системы обучения именно во взрослых организациях. И наверное, именно этот опыт позволил мне достаточно быстро и легко включится в работу команды по этому эксперименту. Чем же мне пришлось заниматься? Сразу хочу сказать, что мой приход в школу был связан с достаточно серьезной и длительной агрессией со стороны учителей. Напрямую мне задавались вопросы: "А у вас есть опыт работы в школе? Вы когда-нибудь работали в школе?" И на это я давала ответ: "Да, меня пригласили  в эксперимент именно потому, что я не имею опыта работы в школе и могу посмотреть на школу как на обычную организацию". Это очень сильно удивляло, раздражало педагогический коллектив. И непосредственно с моим руководителем Ириной Умняшовой нам пришлось весь прошлый год затрать на построение политики взаимодействия, в первую очередь, с администрацией этой школы и во вторую очередь – со всем педагогическим коллективом. Мы решили, что просто вести какую-то пропаганду, бессмысленно и работа была организованна грамотно.

Первое: мы предложили школе создать программу развития, которая была ориентирована не только на учебный процесс и на работу с учащимися, а позволяла в первую очередь изменить организационную культуру школы, потому что школа - это тоже организация.

Второе: содействовать развитию управленческих навыков администрации – это то, чем я занимаюсь сейчас. И мы видим, как меняется позиция руководства, отношение руководства к психологической науке, отношение руководства к вузу: совершенно другой уровень взаимодействия и его результативности.

В прошлом году Ирина Борисовна предложила такую форму обучения саморефлексии педагогов как педагогический клуб. Мы пытались сначала собирать запросы педагогов для того, чтобы предлагать темы для рассмотрения в педагогическом клубе, но затем пошли от противного. Поняли, что педагоги еще не имеют подобного опыта, им трудно открыться и напрямую заявить, что у них есть трудности в тех или иных вопросах. Поэтому, первое, в прошлом году мною было посещено порядка 60 уроков. Был проведен анализ каждого из уроков, в результате чего мы дали учителям понять: ситуация в школе и неоднозначное поведение учеников связаны с тем, что практически у каждого учителя есть свои критерии проведения урока. Я не про методическую часть говорю – здесь я не эксперт, а про то, как организовано взаимодействие с учащимися: умеет ли учитель организовать пространство, правильно поставить цели, обозначить задачи, умеет ли он ориентироваться на разный уровень подготовки учащихся. Есть уроки, где мы видим, что через 20 минут класс просто "выключается", потому что сильным ученикам не интересно – они уже быстро выполнили задание, и они тоже начинают хулиганить вместе со слабыми, потому что им тоже скучно, они развлекаются. А слабые хулиганят, потому что они не могут выполнить задание. И для них хулиганство - это срыв урока и, соответственно, отсутствие оценивания их знания и продвижения дальше.

В результате посещения уроков нами была предложена форма, по которой мы предложили каждому из педагогов самостоятельно поразмышлять и подумать, как они видят себя в этой схеме. Что с их точки зрения им удается, может быть, даже лучше и более широко представлено, чем нам удалось увидеть? Что они нам еще могут предложить в нашей работы для оптимизации? Над чем им стоило, может быть, поразмышлять, и что сделать целями и задачами собственного развития, зоной ближайшего развития для себя, как для педагога и зоной личностного развития? Соответственно, основными темами педклубов в прошлом году стали такие темы как: способы повышения познавательного интереса и разбор конфликтных ситуаций. Я, к сожалению, не на всех присутствовала, Ирина Борисовна Умняшова,  может более подробно рассказать обо всех темах, которые были освещены.

Кроме педклуба было организовано некоторое количество педсоветов, которые были целиком построены как практико-ориентированные психологические лектории, что тоже очень помогло установлению контактов с педагогами и расширению их знаний в определенных, конкретных областях. В этом году мы провели уже два семинара для педагогов. Первый был ориентирован на актуализацию саморефлексии педагогов и второй семинар был ориентирован как раз на рассмотрение метапредметных компетенций. Мы провели этот семинар в открытой форме, предложили педагогам самостоятельно расшифровать каждую из метапредметных компетенций, как они это принимают и предложить те поведенческие и знаниевые маркеры, по которым они точно смогут определить, что эти компетенции сформированы у учащихся. Одновременно целью такого семинара мы ставили следующую: мы прекрасно знаем, что обучая других мы обучаемся и сами, поэтому многие из педагогов подходили потом по окончанию семинара и говорили: «А можно ли прийти к вам еще потом, поговорить об этих компетенциях? У меня есть вопросы относительно себя». И мы поняли, что это наша очередная победа: нам удалось достучаться, перевести наши отношения в более близкие и тем самым позволить им более глубоко и продуктивно развиваться. Поэтому программа второго года развития, второго года взаимодействия университета и школы как раз в помощи педагогам и состоит.

Это работа с администрацией именно по развитию управленческой компетентности, по развитию управленческих навыков, а также командообразование. Мы, например, провели семинар для администрации по подготовке публичного отчета по программе развития, где каждому из завучей стало понятно, что ответственность за реализацию программы развития – это разделенная ответственность. И это не будет выступление директора как  на Голгофе. Это тоже было очень важно. Работа по сопровождению внедрению стандартов и повышению саморефлексии педагогов. Спасибо за внимание.

М. А. Егорова: Еще вопросы.

Г. Дэниелс: Спасибо. Итак, мы услышали, что президент отстаивает ту точку зрения, что социальное развитие будет происходить путем реформирования школы. Есть ли уже данные о том, как реформы, о которых мы тут говорим, влияют на благополучие детей, на их безопасность? Если вы внедрите эту систему, с ее акцентом на креативности, нестандартных решениях, саморазвитии и самосовершенствовании… Каковы свидетельства того, что это будет способствовать благополучию детей? Уменьшается ли число сорванных уроков? Снижается ли уровень депрессии и тревожности у детей? Снижается ли число эпизодов вовлечения их в криминал и насильственные действия?

М. А. Егорова: В решении проблемы модернизации российского образования нам придется и запрячь быстро и ехать быстро. Есть такая поговорка, что русские долго запрягают, но быстро едут. А здесь нам придется все сделать очень быстро. И я повторю, что с инициативой выступил президент в 2009 году. Стандарты начального образования только сейчас вводятся, а общего образования – находятся в стадии обсуждения. Безусловно, параллельно ведем несколько направлений работы, определяя те маркеры, те параметры, параметры, по которым будем оценивать эффективность тех реформ, которые мы проводим. И эти данные потребуют привлечения и социологов и других профессиональных сообществ. И создается направление в улучшении, в оптимизации показателей здоровья детей, то есть во всех направлениях будем ехать быстро и, я надеюсь, быстро дойдем до цели. Спасибо.

Х. Лаудер: Могу я спросить об оценке работы школ? Результаты, которые вы планируете и представляете, будут ли они оцениваться по тестам, экзаменам? Или будет более широкая основа для оценки?

М. А. Егорова: Спасибо за вопрос. Безусловно, на основе экзаменов. У нас введен Единый государственный экзамен после 11 класса, итоговая государственная аттестация после 9 класса и многочисленные мониторинги по различным параметрам: здоровье, успешность, возможности попадания ребенка в группу риска по тем или иным показателям. Это ведется уже сначала первого класса. Я не могу вам ответить компетентно на вопрос о более широких исследованиях и оценке тех изменений, которые происходят сейчас в школе. Если кто-то в зале присутствует из тех, кто могли бы ответить на этот вопрос, я бы с удовольствием передала бы микрофон. Вы готовы?

В. С. Юркевич: Надо сказать, что работа здесь будет очень большая, потому что основные характеристики, по которым сейчас судят о деятельности  школы, никого не удовлетворяют: ни школьников, ни учителей, ни родителей, ни нас – психологов. Это основные характеристики следующие: во-первых, победы на олимпиадах, во-вторых – это поступление учеников в высшие учебные заведения и в-третьих это социологические опросы о неудовлетворенности, удовлетворенности и так далее. Родителей спрашивают: нравится ли им эта школа или не нравится. Некоторой характеристикой является так называемые конкурсы в школе. Конечно, характеристики должны быть другие.

Прежде всего надо смотреть готовность детей к будущей профессиональной деятельности. Это что значит? Это значит, что есть некий уже достаточно определённые характеристики, они психологам известны, по которым можно судить: готов он к будущей профессиональной деятельности или не готов. И хотя детство, как обычно говорится, самоценно, но не менее важно взросление. Еще более важно, насколько ребенок готов. Вот здесь без психолога учителям трудно будет обойтись. Можно, но трудно. Следующая характеристика это так называемый катамнез. Есть анамнез, когда специалист выясняет, что было до определенного события, до обращения. А есть катамнез – что случилось через какое-то время. Одним из важнейших катамнестических данных является, если занимаются… если мою сферу взять, одаренных детей… научной работой. Пошли ли они в ту специальность, по крайней мере, в круг специальностей, в который хотели? Сейчас надо разрабатывать эти критерии, это длинный серьезный разговор.

Г. Дэниелс: Спасибо. Те реформы, о которых вы говорите, они сейчас проводятся в Москве и других крупных городах или в сельской местности тоже? И есть ли различия в том, как эти изменения происходят в школах разных социальных классов?

М. А. Егорова: В России таким образом построены и законодательство, и система образования, что раз введен закон (а стандарт имеет силу закона), значит, это должно быть введено везде, во всех школах. Сейчас в экспериментальном режиме. Сколько, Ирина Борисовна, школ в Москве, 280? Всего несколько школ перешли на стандарт начального образования, по-моему, 280 школ из более чем 2000, да? Перешли на стандарт в экспериментальном режиме только с первого по четвертый классы, а со следующего года все школы по всей России перейдут на новый стандарт. Это уже обсуждению это не подлежит, поэтому нужно очень быстро подготовить и учителей, и всех специалистов, работающих в школе, к переходу на новый стандарт. Это написание новых учебников, написание новых методических пособий. Это очень большая работа требует очень серьезных инвестиций в развитие образования.

Дж. Хардман: Вы упомянули, что успешность измеряется тем, могут ли дети, вырастая, найти себе ту работу, которую они хотят. А доступны ли им эти работы? Потому что в нашей стране для выпускников, даже для очень хороших выпускников, нет работы. Например, вакансий для психологов в сфере образования немного. Доступны ли профессии для тех, кто к ним готовился?

М. А. Егорова: Это очень важный вопрос именно для столичного мегаполиса. И мы действительно выпускаем психологов не переизбыточно, но может быть уже достаточно. Мы работаем с нашими выпускниками и мы видим, что менее половины остаются работать в образовательных учреждениях, а необходимость психологов в школах, в детских садах – огромная. Но вот мы работаем, может быть, и не вполне правильно, но мы работаем на те вакансии, которые появляются в образовательных учреждениях, но мы как ВУЗ не можем обеспечить условия труда в образовательных учреждениях – это уже задача самого образовательного учреждения. Как содержать там специалиста, причем мы выпускаем очень высокопрофессиональных специалистов, как там содержать, как им обеспечить карьерный рост. И это требует своих решений, специального обсуждения по взаимодействию с будущими работодателями наших выпускников. Что касается выпускников школ, то сейчас в Москве – это не моя область, я просто дам понять в каком направлении движется московское правительство – это развитие среднего профессионального образования, это обеспечение профессиональными рабочими рабочих специальностей, которые требуются. У нас достаточно сейчас много людей, благодаря которым могли бы и не привлекать иностранных рабочих, а обеспечить своими молодыми людьми эти рабочие места.

Г. Дэниелс: Похоже, перед вами стоит огромная задача. Вчера Сергей [Ениколопов] рассказал нам о том, что в российской экономике происходит рост, и вместе с этим усугубляется неблагополучие детей. Приводились такие индикаторы как число убийств, самоубийств среди мужчин. Очевидно, что ситуация, описанная им, это ухудшение некоторых аспектов ситуации в обществе. Разрыв между богатыми и бедными увеличивается. Сейчас мы слушаем доклад о том, как реформирование школы, ориентация ее на креативность, инновации, саморазвитие рассматривается президентом как путь к трансформации социальной жизни в России. Опыт других стран показывает, что реформирование школы – это титанический труд. Про все системы образования в мире можно сказать, что они обладают высокой степенью инертности. Вы можете раскачивать их, подталкивать, но они остаются на удивление неизменными. Чтобы воплотить в жизнь поручение президента, вам понадобится очень много подготовленных специалистов. И вам придется убеждать людей, которые руководят школами и работают в них. А это предполагает очень высокий уровень инвестиций для достижения цели. Готово ли правительство инвестировать большие средства в реализацию реформ, о которых идет речь?

М. А. Егорова: Да, правительство конечно готово, я не могу назвать сумму. Это, наверное, в президентском докладе уже прозвучало, в готовом отчете. Как только послание президента и отчет годовой, там мы, наверное, увидим цифры. А то, что готов выкладывать и мой вопрос в первый день как раз и был связан с этой криминальной группой, с детьми группы риска и я сама занимаюсь этой проблемой уже около 20 лет. И вопрос связан с тем, во что целесообразнее инвестировать в этой области. И я получила очень хороший отчет от Евгения Бунимовича, что нужно инвестировать в развитие семьи, в развитие в начальных периодах детства, и вот здесь государство делает огромный вклад. Например, последняя инициатива Медведева и премьера Путина – это при рождении третьего ребенка выделяются земельный участок бесплатно. Но они вместе, наверное, это обсудили и кто-то озвучил. Выделяет земельный участок – это очень важно. Это очень важно и может стимулировать рождаемость и осуществлять поддержку семьи. То есть не прямые инвестиции, есть косвенные инвестиции, но которые работают именно на конечную цель.

***

Х. Лаудер: Я хотел бы уточнить, с какого возраста в России начинается всеобщее дошкольное образование, если таковое существует? И какое там процентное соотношение детей разных возрастных групп?

И. А. Бурлакова: Возраст сейчас в дошкольных учреждениях - от полутора лет до семи. Детские сады по нормативным документам - это возраст детей от трех до семи, но поскольку наши молодые родители стремятся работать, то сейчас очень востребованы группы раннего возраста, нижний порог - это полтора года. Но при дошкольных учреждениях (раньше это были ясли, сейчас их не так много) есть еще новые формы групповой работы, куда приносят детей младше года: их называют центрами игровой поддержки. Это такие группы, куда могут приходить родители с детьми младенческого раннего возраста.

Г. Дэниелс: То есть дошкольное образование - добровольное со стороны родителей?

И. А. Бурлакова: Да. Дошкольное образования у нас не обязательное, по желанию родителей. Хотя, в общем-то, желание реализуется на большой процент в Москве: если я правильно помню цифры в районе 80 %. Но это добровольно. Есть и дети, которые идут в школу из семьи, не посещая дошкольное учреждение.

Г. Дэниелс: А как насчет сельской местности? Там доступны такие же учреждения, как и в городе?

И. А. Бурлакова: Если вы имеете в виду по оборудованию, то конечно нет. Москва в этом плане отличается, но может быть, это не точный ответ на ваш вопрос. Я хочу сказать, что «дошкольники», имею в виду педагоги-дошкольники, для детей дошкольного возраста, - очень творческие, активные люди, поэтому если они что-то не могут приобрести из оборудования, то выходят из этого положения, используя свой творческий потенциал.

Г. Дэниелс: Спасибо большое. Но я вот что имел в виду: если я родитель из сельской местности – найдется ли там место в саду моему ребенку? Будет ли детский сад в моей деревне или в моем селе?

И. А. Бурлакова: Да, в этом плане конечно.