Философские основания психологии образования: ментальный аспект

The article states that the philosophical conclusion is an important element of psychological educational research. Mentality represents an essential basis of social activity of a person and society. As a social phenomenon education is connected with the peculiarities of mental dynamics within the social and cultural changes of modern society.

Поиск философско-методологических основ психолого-образовательных концепций, подхо­дов и авторских точек зрения необходимо рассматривать как насущную задачу любого исследова­теля. С одной стороны, он важен на начальном этапе работы, когда изучение богатого материала, оставленного предшественниками, позволяет выбрать ориентировочную основу конкретного ис­следования, скорректировать необходимые формулировки и исследовательский инструментарий. С другой стороны, поиск и выбор философских «опорных точек» позволяют выстраивать те или иные линии обобщения в исследовании, фиксируя исследовательский вектор работы – от частных, аспектных, несомненно, важных в научном отношении вопросов – к целостному представлению исследуемого феномена, акта, закономерности и др. Это важно с точки зрения преемственности ав­торской позиции ученого, который, внося нечто новое в современное ему социально-гуманитарное знание, должен иметь полное представление о научных школах, течениях, концепциях и подходах в их содержательной динамике.

Проблема общества и человека рассматривалась ранее и рассматривается сегодня в самых различных аспектах. Понятно, что историческое развитие общества и цивилизации вносит свои кор­рективы в этот процесс, предлагая новые направления научного осмысления в контексте социаль­ных вызовов. Меняются склад ума и образ мышления отдельного человека, социальной группы и общества в целом, общие представления об окружающем мире. Можно говорить, что постепенно, не заметно для индивидуального сознания меняется менталитет народа, нации, общества. Не бу­дем останавливаться подробно на категориальном аспекте разведения указанных терминов, пони­мая, что речь идет о больших социальных общностях. Полагаем необходимым обозначить автор­ское понимание феномена менталитета, на котором основывается наше видение ментального под­хода, актуального для отечественного социально-гуманитарного знания в целом, и для социальной философии, философии образования, социальной психологии и психологии образования, как наук, рассматривающих различные аспекты взаимодействия личности и социальной среды.

Именно в личностных ментальностях и менталитете общества фокусируются, по утвержде­нию А.Я. Гуревича, основные «силовые линии», пронизывающие общество [1, с. 151]. Эти «сило­вые линии» – суть аспекты различных социально-личностных отношений, присущих социально­культурной группе в исторических (временных или пространственных) общностях. К ним отно­сятся производственные, семейные, юридические (правовые), художественные и другие отноше­ния, встроенные, на наш взгляд, в систему глубинно-психических социально-культурных устано­вок, определяющих историческую индивидуальность конкретного общества.

Менталитет – это устойчивая во времени система внутренних глубинно-психологических установок общества, формируемая (и функционирующая) как под воздействием внешних усло­вий, так и на уровне внесознательного (неосознаваемого). В структуре менталитета следует выде­лить основные функциональные блоки-установки: а) восприятие, в) оценку, с) поведение. Это сво­его рода «горизонтальное» деление феномена, характеризующее его реализацию. К «вертикаль­ным» составляющим относятся ценностные социальные установки индивидуального и массового сознания и бессознательного, влияющие на выработку отношения к окружающим человека явле­ниям, событиям и процессам. В качестве наиболее важных можно обозначить правовую, природ­ную (выражающие отношение к природе и действия в отношении нее, в том числе экологические), хозяйственно-экономическую (трудовую), национальную, патриотическую установки, установ­ку, охватывающую этический аспект возрастных, семейных и половых отношений, эстетическую, религиозно-мистическую, языковую, воспитательную (тесно связанную с семейной) и некоторые другие установки. Соединение обозначенных условных «осей» представляет нам яркую картину социального осуществления отдельного индивида, социальной группы и общества в целом. Дума­ем, что не будет большой ошибкой признать эту схему функциональной схемой феномена мента­литета. Различные аспекты «работы» менталитета общества и ментальности личности рассматри­вались нами ранее [3, с. 15–131].

Отдельная ментальная установка, а следовательно, и содержание ментальных феноменов – явление достаточно сложное. Оно включает элементы разного характера: содержательный, эмоцио­нальный и волевой. Первый связан с необходимостью обладать некоторой суммой знаний о разных сторонах действительности. К знаниям и представлениям присоединяются социальные чувства, выражающие отношение к действительности. Слияние знаний с чувствами – показатель устойчи­вости установки. Третий элемент – побуждение к действию. Когда установка реализуется, ее во­левой элемент проявляется в активности личности. Иначе говоря, система установок – не сумма мыслей и чувств, она – основа деятельного отношения личности к различным сторонам жизни [5, с. 151–209]. Сформированная фиксированная установка на основе опредмеченного опыта лично­сти, воспринятой и переработанной информации «работает» не только в какой-либо конкретной ситуации, смоделированной заранее, но и во всех ситуациях, сопряженных с определенным уров­нем и сферой применения возможностей человеческого разума.

В нескольких словах обозначим отдельные составляющие элементы ментального подхода. Он, полагаем, весьма востребован в современном социально-гуманитарном знании, поскольку помога­ет анализировать и проектировать те или иные коллективные, прежде всего поведенческие феноме­ны, имеющие глубинно-психическую природу. В связи с этим его разработка, доведение до состоя­ния, понятного и удобного для использования специалистами различных социально-гуманитарных отраслей, – настоятельная необходимость сегодняшнего дня. Наше понимание может быть выра­жено следующим образом.

Ментальный подход – это попытка обоснования современной действительности (социаль­ных реалий, прежде всего) с точки зрения национальной глубинной духовности. Это попытка най­ти основу для ответа на вопросы, на которые человек в повседневной жизни на уровне обыденно­го здравого смысла ответить не в состоянии. В чем причины неудач современных реформ и модер­низационных процессов? Ведь неудача может быть представлена как разница между ожидаемым и действительным. А что вообще есть это самое «ожидаемое», возможно ли его особо обозначить, рационализировать, формулируя раз и навсегда данным образом? Это вопросы ментального пла­на, к которым можно добавить проблему поиска ментального ядра: где таится первопричина совре­менных правовых (нравственных, религиозных или иных) деформаций? Только ли в наборе жест­ких ограничительных мер? Или в «темной стороне» души русского человека и мира? И что есть душа России и русского человека?

Ментальный подход – это поиск онтологических оснований русской духовности и следую­щих из этого опор нашей социальной защиты, нашей любви к «нелюбимому» государству и благо­дарности к неблагодарному Отечеству. Ментальный подход – это поиск острых углов, проблем, яв­ляющих сущность русской цивилизации и культуры, русского общественного мироустройства, ми­ровидения и мирочувствия. В структурном или, скорее, последовательно развертываемом содержа­тельном отношении ментальный подход может быть в первом приближении представлен как анализ:

1) социальной действительности (в рамках ментального подхода невозможный «сам по себе» или «для себя») – только для дальнейшего синтеза (в том числе социального) или аспектного рас­смотрения отдельных проблемных узлов и особенностей протекания социальных процессов (имен­но в таком ключе во многом выстроена концепция социальной логики Г. Тарда [4]);

2) исторической традиции (фольклорная народная традиция – сказки, песни, былины, эпос и др.; массовые представления – обычаи, суеверия, привычки и т. п.; письменная традиция – религи­озность, в т. ч. апокрифическая, язычество и его бытовые – на уровне суеверий – проявления и т. п.; ученая традиция – религиозная, философская, литературная – и ее отражение в народной среде);

3) исторических фактов (и их интерпретация).

В таком ключе может быть представлен начальный этап социального анализа в рамках мен­тального подхода, обоснование которого мы полагаем необходимым для современного социально­гуманитарного знания, прежде всего отечественного [2, с. 106–114]. Принципиальная открытость и незавершенность ментальных исследований напрямую связаны с вопросами социальной мобиль­ности индивида, социальной группы и другими, которые не могут быть представлены в упрощен­ном виде. Это обусловлено со сложностью и многоуровневостью взаимосвязей рассматриваемых феноменов.

Весьма важным в контексте осмысления вопроса о возможных направлениях развития мен­талитета российского общества (личностных ментальностей) и, как следствие, предположительных сценариях социального развития стало обращение к проблеме взаимодействия менталитета и об­разования. Многие вопросы психологии образования так или иначе пересекаются или полностью совпадают со смыслами и значениями, которые отнесены нами к сфере ментального. Это могут быть личностные или социальные пространства, находящие свое место в образовательной сфере.

Сегодня педагогам, психологам и философам необходимо продолжать работать с образова­тельными ценностями. В чем смысл такой деятельности? Возможны следующие варианты смыс­лов: поддержка заказа общества, проведение его в массы; взаимодействие с другими ценностями, например, с ценностями других стран (для ровного вхождения в мировое сообщество); формиро­вание экспертных элит, интеллектуальной, социальной и культурной миссий образования; самореа­лизация человека через образование.

Очевидно, что данный перечень смыслов исследования ценностей и целей в образовании открытый. И прежде чем определять и тем более транслировать в образование те или иные цели и ценности, необходимо выяснить, зачем это нужно. Важно уделить внимание выявлению того мен­тального базиса образования, который явно или неявно уже существует и определяет суть настоя­щего образования, рассматриваемого как социальный феномен.

Образование может потенциально играть важную роль не только в национальном самоопре­делении, но и в создании общенационального «климата», в котором люди охотно и с гордостью выполняют свои гражданские обязанности и пользуются правами. От школ, которым поручено от­вечать за интеллектуальное развитие молодежи и создание соответствующего климата, требуется больше, чем укрепление чувства гордости по отношению к национальным символам, таким как флаг, гимн, успех национальной олимпийской команды и др. Они должны давать ученикам проч­ные основы знаний, опирающиеся на непротиворечивую систему общих ценностей, которые мож­но отстаивать через доводы разума.

Концептуальными основаниями философских проблем образования и вместе с тем абрисом философии образования могут стать те, которые синтезируют в единую систему онтологические, гносеологические и аксиологические аспекты образовательного процесса и которые характери­зуют его как вполне определенный социокультурный феномен. К этим основаниям можно отнес­ти 1) образование, его истоки, сущностные характеристики и место в системе культуры; 2) обра­зование как динамическую систему в контексте его основных парадигм; 3) образование и пробле­мы синтеза гуманитарного знания. Выделенные основания могут обеспечить не только концепту­альный подход к исследованию данного феномена, но и постоянную, непринужденную актуализа­цию вопросов образования в разнообразных общественно-политических и экономических ситуаци­ях, закономерную и спонтанную сопряженность образовательной системы с системой социальной.

Из философских концепций в образовании исходят социально-этические концепции, лежа­щие в основе образования; соотношение личностного и социального начал в образовании: общество должно получить как результат образования воспитанность, духовность, человечность, патрио­тизм, сострадательность.

Образование как социально-психический феномен относится в большей степени к глубин­ной сфере менталитета, хотя в то же время как феномен социально-исторический и даже полити­ческий образование, естественно, отражает внешние черты общества и, таким образом, охватыва­ет витальный блок менталитета. Именно в сфере образования заложены определенные социальные направленности дальнейшего развития общества, его в значительной степени национально окра­шенные ментальные установки (в том числе, может быть, бессознательного плана). Можно уверен­но говорить о том, что ментальное, глубинно-психологическое противостояние различных социу­мов может быть преодолено (но также и развернуто) в образовательной сфере.

Образование как система функционирует в конкретных социально-исторических услови­ях. Вместе с тем нельзя утверждать, что оно детерминируется только внешними условиями, ина­че мы вынуждены были бы рассматривать его как исключительно идеологический феномен, а это принципиально неверно. В образовании присутствует не только «рацио» (социальный заказ, госу­дарственные требования, политические условия), но и «эмоцио» (умонастроение эпохи, специфи­ка мыследеятельности людей, установки, сформированные в условиях длительного историческо­го времени). Существенным феноменом, влияющим на формирование, функционирование и ви­доизменение системы образования, является феномен менталитета, поэтому ментальный подход в социально-гуманитарном знании представляется нам имеющим полное (в смысле содержания) право на существование и практическое применение.

1. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М. : Индрик, 1993. (Сер. «Научная библи­отека студента».)
2. Полежаев Д.В. Ментальный подход в изучении социальных проблем (К проблеме психологической установки) // Философское осмысление судеб цивилизации : тез. XV ежегод. науч.-практ. конф. каф. филосо­фии РАН (29–30 янв. 2002 г.). М. : Изд-во ИФ РАН, 2002. Ч. III. С. 106–114.
3. Полежаев Д.В. Русский менталитет: социально-философское осмысление : моногр. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007.
4. Тард Г. Социальная логика. СПб. : Соц.-психол. центр, 1996. (Сер. «Библиотека практической пси­хологии».)
5. Узнадзе Д.Н. Психология установки. СПб. : Питер, 2001.