Бродяжничество как следствие и причина нарушения субъективно-личностной и социальной идентичности

Множество совершенно различных состояний обозначаются так называемой склонностью к перемене мест (побеги, прогуливание школы). Дети убегают из дома, когда с ними жестоко обращаются или когда у них менее, чем обычно, развита привязанность к семье. В этих случаях причина симптома внешняя и может быть устранена изменением внешних условий. Однако существуют дети, у которых причина – во внутренней жизни. Они находятся под влиянием побуждений из бессознательного, которые заставляют их бродить в поисках воображаемой цели.

Ю.М. Антонян, С.В.  Бородин (1982), опираясь на результаты эксперимента, выявили неосознаваемые индивидом мотивы бродяжничества. По мнению Ю.М. Антоняна, бродяги не осознают мотивов перемены места своего проживания и учебы, хотя и приводят различные противоречивые мотивировки. Неосознанная необходимость  смены своего окружения – это стремление избежать самоидентификации в группе, так как любое участие в совместной деятельности ведет к некоторой определенности, соотнесению себя с другими участниками группы.

Таким образом, основным мотивом и личностным смыслом бродяг является стремление к сохранению своей субъективно-личностной и социальной дезидентификации.

Социальная идентичность в определении А. Тэдшфела рассматривается как  та часть индивидуальной Я-концепции, в которой заключены знания индивида о его принадлежности к социальной группе или группам вместе с ценностями и эмоциональными ее проявлениями.

Опираясь на подход Тэдшфела, теорию личностных конструктов Келли, представления о сущности идентичности, развиваемые в социальной психологии, социальную идентичность следует рассматривать в качестве целостного динамического образования, выступающего как система ключевых социальных конструктов личности. Она активно конструируется субъектом в процессе жизнедеятельности, в ходе социального взаимодействия и сравнения ,являющихся когнитивно-мотивационным основанием восприятия ценностей группы, а также определения допустимых границ поведения. Под конструированием (Андреева Г.М., Стефаненко Т.Г.) понимается привидение информации о мире в систему, организацию этой информации в связанные структуры, способствующие постижению ее смысла.

Многие существующие исследования связывают формирование специфики самоидентичности с характером внутрисемейных отношений, следовательно,  важнейшая функция семьи в отношении детей – это включение их в структуру внутрисемейных отношений, обеспечение детей определенным местом и конкретными функциями в семье.

Самоидентичность индивида формируется на основании внутрисемейной идентичности как усвоение ребенком своей роли в семье, отношений к себе родителей.

Известно, что семья как особая социальная группа психологически характеризуется взаимосвязью между ее членами, а именно наличием взаимных идентификаций, которые порождают интересы и ценности  семьи. Внутрисемейные идентификации носят характер взаимных эмпатий, т.е. способности каждого члена семьи принимать на себя роль других ее членов.

Поэтому одной из важнейших и сложнейших задач профилактики асоциальности несовершеннолетних является оздоровление условий семейного воспитания детей и подростков с отклоняющимся поведением.

Сравнительные исследования семей дезадаптированных подростков и благополучных школьников, проводимые различными исследователями, показывают, что «трудные дети» воспитываются в существенно более неблагоприятных семейных условиях, чем их благополучные сверстники. При этом среди неблагоприятных факторов семейного воспитания выделяют прежде всего такие, как неполная семья, аморальный образ жизни родителей, асоциальные антиобщественные взгляды и ориентации родителей, их низкий общеобразовательный уровень, педагогическая несостоятельность семьи, эмоционально-конфликтные отношения в семье. Так, по результатам исследования роли семьи в правовой социализации несовершеннолетних,  проведенного Л. И. Аувяэртом в Эстонии [19], лишь немногим более половины несовершеннолетних правонарушителей проживало с обоими родителями, в то время как среди правопослушных обследованных 4/5 проживало с обоими родителями.

В случае, если семья не может обеспечить  ребенку позитивную социальную среду, то он отдаляется от семьи, а в дальнейшем и от общества. По данным Бородина С. В., лица, ставшие бродягами, не имели внутрисемейной идентичности. Во всех семьях отсутствовали эмоциональная близость и контроль со стороны родителей: в результате чего дети, подрастая, испытывали бессознательную потребность избежания любого контроля.

Особое внимание привлекают неполные семьи: в них у ребенка не формируется мужская идентификация. Однако важно не само по себе отсутствие отца, а поведение матери. Если  мать оставляет ребенка на попечение родственников, соседей, то такой присмотр носит формальный характер, и в результате ребенок не имеет определенной функции (социальной роли) ни в своей, ни в чужой семье.

Помещение ребенка в детский дом есть одна из форм отвержения его. Конечно, далеко не все брошенные дети становятся бродягами; но вследствие отсутствия семейной идентификации ребенку требуются дополнительные ресурсы для полноценного развития своей «Я-концепции».

Страсть к бродяжничеству развивается иногда в раннем детстве. Часто она начинается с того, что ребенок неоднократно после конца уроков не возвращается домой и до ночи где-нибудь бродит. В больших городах дети скрываются в кварталах, где их часто нельзя найти неделями, так как они прекрасно умеют прятаться, присоединяясь к шайкам других детей. Страсть к бродяжничеству опасна потому, что не позволяет ребенку, а затем и взрослому, нигде остановиться, ни на работе, ни в семье. Он должен бродяжничать, так как не может иначе. Нет места на земле, которое могло бы его удержать; нет той любви, которая могла бы его привязать; никакое наказание не помешает прорваться его страсти.

Выше описан механизм, когда бродяжничество является следствием несформировавшейся внутрисемейной, а следовательно, и субъективно-личностной идентификации. Но в реальной жизни возможен и обратный путь: бродяжничество служит отправной точкой для постепенного выпадения человека из обычного ритма жизни, «обрастания» асоциальными наклонностями, разрушения уже сложившегося самоопределения личности.

Бродяжничество может рассматриваться прежде всего как определенный образ жизни, который складывается в результате разрыва социальных связей. Иногда бродягами становятся люди, которые могут быть  рассмотрены как жертвы социальной пропаганды и собственных романтических представлений.  В поисках интересной жизни, работы, новых впечатлений и друзей эти люди прибывали  на «ударные» стройки, важные народнохозяйственные объекты, но не сумев вынести бытовую неустроенность, тяжелые условия труда, климат, невысокую зарплату, уезжали и вновь пускались на поиски. С другой стороны, бродягами становились те, кто, стремясь к высокому заработку,  наиболее выгодным условиям труда и оплаты, колесили по всей стране, часто меняли место жительства. Постепенно  они привыкали к бытовой неустроенности, теряли социальные связи,  что в итоге вело к нисходящей социальной мобильности.

Таким образом, на данном этапе изучения проблемы бродяжничества перспективным представляется подробнее рассмотреть этапы становления субъективно-личностной и социальной идентификации, выявить количественные и качественные особенности  разных возрастных  и социальных групп.

1. Алмазов Б.Н. Психолого-педагогические основания реабилитации социально дезадаптированных подростков. Екатеринбург, 1997.
2. Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии. М., 1987.
3. Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляции поведения. М., 1978.
4. Биологические и социальные факторы нарушений поведения у детей и подростков. М., 1989.
5. Боссарт А.Б. Парадоксы возраста или воспитания?: Книга для учителя.  М., 1991.
6. Бреева Е.Б. Дети в современном обществе. М., 1999.
7. Павлов И.В. Отклоняющееся поведение и социально-психологические принципы его социализации и адаптации // Мир психологии. 1998. №2. С.141-160.
8.  Реан А.А., Коломинский Я.Л. Социальная педагогическая психология. М., 1999.
9. Слуцкий Е.Г. Беспризорность в России: вновь грозная реальность //Социс. 1998.  № 3. С. 117-121.