Потребность в аффилиации и психическое здоровье

Эскалация стрессогенных факторов приняла в нашей стране тотальный характер. Общая нестабильность, противоречивость социальных взаимоотношений, недостаточная сформированность психологической культуры должны были привести и привели к разобщенности населения, утрате духовности и обострению психических и психосоматических заболеваний, снижению рождаемости, ослаблению семейных связей. Разрушение надежных привязанностей приводит к снижению чувства безопасности, расширению зоны социального страха, обученной беспомощности.

В периоды кризисных социальных изменений отсутствие адекватных возможностей удовлетворения потребности в безопасности вызывает у личности эмоционально негативные, остро переживаемые состояния, на фоне которых протекают практически все психические процессы человека.

Потребность в безопасности реализуется в обществе через устойчивые структуры социальных взаимодействий. Поэтому человек так нуждается в ощущении своей связи с окружающим миром, другими людьми, в принадлежности к определенным социальным группам. Человек должен объединяться с другими людьми, реализовывать потребность в общении, привязанности и любви.

В психологии любовь рассматривается как одно из качеств, атрибутов человека. Обратимся к таким аспектам любви, как потребность и ценность.

Потребность в любви, привязанности появляется у человека по мере удовлетворения физиологических потребностей и потребности в безопасности и может рассматриваться как вариант альтруистического поведения. От удовлетворения данной потребности зависит психологическое здоровье личности. Фрустрация потребности в любви приводит к ухудшению соматического и психического состояний. В современном обществе помехи на пути удовлетворения таких нужд – наиболее частая причина неспособности адаптироваться к окружающей действительности.

Бытие неполноценно и неустойчиво, если не несет в себе стремление к чему-то находящемуся за его пределами. Любовь делает жизнь человека шире рамок его собственного, конечного, ограниченного существования.

По Франклу, любовь это один из возможных способов наполнить жизнь смыслом [2]. При этом любовь рассматривается и как здоровое, и как болезненное образование.

А. Маслоу считает, что на «здоровую» любовь способны самоактуализированные индивиды, которые удовлетворили свои потребности в безопасности, принадлежности, уважении, любви и потому не мотивированны этими потребностями [1].

Еще одной характеристикой «здоровой» любви является идентификация потребностей любящих людей, в результате у партнеров возникают общие потребности. Идентификация потребностей проявляется в виде ответственности за любимого и заботы о нем. А. Адлер подчеркивает особую важность взаимоотношений ответственности партнеров [6].

«Чувство, что ты любим, равнозначно чувству, что тебя понимают. Лишь те отношения можно назвать любовью, в которых нет угрозы для партнеров, которые возникают на основе взаимного принятия и одобрения» [7. Р. 159].

К. Хорни определяет «здоровую» любовь как способность воспринять другого человека в его уникальной ценности, воспринять его как цель, а не как средство достижения цели [4].

Сама способность любить, отдавая, зависит от особенностей развития личности. Это значит преодолеть зависимость, поверить в собственные силы, отважиться полагаться на себя в достижении личных целей. Чем менее развиты в человеке эти качества, тем больше он боится отдавать, а значит, боится любить. Кроме того, любить – значит не только всегда заботиться, но и нести ответственность, уважать и знать [3].

Невротик, как правило, чувствует, что в основе своей он беспомощен в этом угрожающем и враждебном мире, тогда поиск любви будет представлять наиболее логичным и прямым путем получения любого типа расположения, помощи или понимания. Невротик не может любить, но ему остро нужна любовь со стороны других. При этом, игнорируя личность другого, невротик даже получая любовь, к которой стремился, не способен в действительности принять ее.

Наконец, проявление любви может вызвать страх зависимости. Эмоциональная зависимость является реальной опасностью для каждого, кто не может жить без любви других.

Любовь является одной из составляющих здоровой, функциональной семьи, а именно, решает задачу эмоциональной стабилизации членов общества, активно содействуя сохранению их психического здоровья.

Мы попытались проанализировать роль любви как потребности в структуре мотивов вступления в брак, мотивов рождения детей, психосоматических механизмов развития заболеваний у детей.

Нами был проведен анализ мотивов и готовности к вступлению в брак у людей молодого возраста. В исследовании приняли участие 120 человек.

Каждый 4-й испытуемый рос в семье, имеющей алкогольные проблемы, каждый 6-й имел неполноценные отношения с родителями, что могло сказаться на эмоциональном и личностном здоровье.

Преобладающее большинство испытуемых на первое место ставят мотив  –  потребность любить и быть любимым – 78%, мотив  –  страх одино-чества у женщин представлен в 14% случаев и в 30% случаев у мужчин. При этом понимание семьи как эмоционального единства более характерно для женщин 59% у мужчин 39%. Мужчины более ориентированы на формальные характеристики 48%.

Аналогичные результаты были получены С.И. Голод в 1989 году.

Анализ характеристик предполагаемого партнера показал, что женщины называют большее количество качеств. Только 11% опрошенных женщин не смогли назвать больше 10 характеристик.

У мужчин степень осознания меньше, 57% из них не смогли назвать 10 характеристик предполагаемого партнера.

При этом женщины отдают преимущество духовно близким отношениям, направленности на семью, направленности на достижение, отсутствие вредных привычек. Мужчины отдают предпочтение внешним данным и сексуальным характеристикам. Это свидетельствует о том, что последующие супружеские отношения могут привести к взаимному разочарованию именно в отношении удовлетворения аффилятивных духовных потребностей.

На вопрос о том, что мужчины и женщины ждут от партнера, были получены следующие ответы: женщины – чувства 85%, деньги 70%, хозяйство 60%, дети 50%, мужчины – хозяйство – 81 %, чувства – 67%, дети 60%.

Таким образом, молодые люди ищут в браке прежде всего понимания, любви, участия. Вместе с тем желание любить партнера выразили 38% женщин и 34% мужчин. Обращает на себя внимание и то, что мужчины менее осознанны и более противоречивы в своих представлениях о браке и выборе партнера, что может способствовать разочарованию и неудовлетворенности семейной жизнью.

Отношение к будущему родительству показало, что примерно 50% обследованных связывают создание семьи с рождением детей, и только 40% женщин рассматривают себя будущей матерью. При этом восприятие роли матери оказалось связано с самопожертвованием и несамостоятельностью - методика PARI. Анализ готовности к материнству мы продолжили на материале исследования беременных женщин. Были исследованы 80 женщин со сроком беременности от 34 до 40 недель в возрасте от 17 до 38 лет, 75% являются первородящими.

Большой процент женщин от 40 до 75% в зависимости от возраста не планировали беременность, 44 % испытали негативные или амбивалентные чувства при обнаружении беременности.

Восприятие роли матери во всех возрастных группах связано с жертвенностью, зависимостью, несамостоятельностью. 56% исследованных не считали себя достаточными для воспитания ребенка и рассчитывали на помощь родителей.

Таким образом, беременные женщины не готовы к будущему материнству, и рождение ребенка воспринимается, скорее, как угроза благополучия, чем как реализация представлений о счастье.

Роль неудовлетворенности потребности в аффилиации также отчетливо прослеживается при исследовании психосоматических механизмов формирования заболеваний внутренних органов.

Исследование семей, члены которой страдают эмоциональными расстройствами, в широком диапазоне еще не достаточно многочисленны. По данным А.Б. Холомогоровой и Н.Г. Гаранян, эти семьи отличаются закрытыми границами и симбиотическими связями, при которых эмоции перетекают от одного члена семьи к другому, а также повышенным индексом стрессогенных событий в семейной истории.

В этих семьях сочетается высокий уровень критики и высокие родительские требования и ожидания в плане достижений. Основная тенденция в семьях, где преобладают соматические симптомы эмоциональных нарушений, заключается в исключении эмоций. Отказ от собственной эмоциональной природы приводит к разрастанию физиологического компонента эмоций, а также невозможности их осознания.

Мы провели анализ особенностей родительских семей и стратегий реагирования в кризисных ситуациях больных различными хроническими заболеваниями.

Особенности, характеризовавшие родительские семьи больных, страдающих БА (70 испытуемых) таковы. 30% были неполными. В каждой четвертой семье родители злоупотребляли алкоголем.

30% матерей занимались ребенком только первые 6 месяцев.

Лидером в семье являлась мать, отцы, как правило, имели низкий статус в семье, были малоэмоциональны, не вовлечены в дела семьи и воспитание детей.

Открытые внутрисемейные конфликты в родительских семьях отмечали более половины испытуемых.

Поведение самих больных БА в течение жизни характеризовалось избеганием конфликтов и зависимостью от внешних оценок, сложностями в собственных супружеских отношениях.

Анализ впечатлений раннего детства, больных колоректальным раком (68 больных) показал, что значительная часть больных – более 70 % воспитывались в дисгармоничных семьях, где либо не было отца, либо отмечались алкогольные проблемы, либо детей воспитывало государство.

На наличие конфликтов с родителями и непонимание в семье указали 83% подростков с синдромом функциональной диспепсии (87 больных), алкогольные проблемы в семье отмечались в 20% случаях. Отмечено большое количество разводов в родительских семьях и ранняя вовлеченность в эмоциональные проблемы родителей.

Пациенты с функциональной диспепсией склонны скрывать свои чувства, принимать ответственность за проблемы других. Подростки были более привязаны к матери, чем к отцу. При этом и основное количество конфликтов тоже связано с матерью.

Сопоставление частоты встречаемости психотравмирующих факторов в генезе сахарного диабета (СД) и ревматоидного артрита (РА) показал, что у детей, больных сахарным диабетом (53 человека), частота встречаемости внешних психотравмирующих факторов выше, чем у больных ревматоидным артритом.

В семьях детей, больных СД, часто встречались неполная семья – более половины, разводы, алкоголизм отца – около 80%, смерть отца – 22%, конфликты в семье – 82%.

В семьях Р.А. (42 человека) эти показатели в 2 раза меньше. Вместе с тем во всех случаях отмечается отгороженность родителей от внутреннего мира ребенка, недостаток доверия и радости в отношениях.

В семьях детей, больных СД, родители заняты семейными проблемами и отчуждены от актуальных потребностей детей, у детей Р.А. в семейном воспитании преобладает сверхтребовательное отношение с элементами бесцеремонности, подмена актуальности ребенка актуальностью взрослого, что определяет нарушения эмоционального состояния и нарушение самосознания.

Заболевание ребенка становится еще одним испытанием для семьи, ослабляющим или утяжеляющим течение болезни.

Нами были исследованы женщины – матери здоровых детей - контрольная группа 50 человек; матери детей, больных Б.А. 35 человек; матери больных С.Д. В группу вошли 30 человек. Все женщины в возрасте от 26 до 38 лет со средне-техническим и высшим образованием.

Результаты по методике РАRI позволили сделать вывод о том, что у матерей детей больных хроническими заболеваниями, обнаруживается чрезвычайное отношение к ребенку, попытка контролировать все его проявления, все принятие ситуации как требующей максимальных социальных ограничений. Это отношение, в свою очередь, не может не сказаться на психосоциальном состоянии детей и течении их заболевания, создавая повышенную тревожность, невозможность обращения за адекватной поддержкой и помощью к матери в сложной ситуации из-за чувства вины перед ней.

Гиперопека препятствует становлению личности и одновременно является проявлением тревожности родителей.

У матерей больных детей чаще встречается избегающее поведение в конфликте, а также реакция приспособления.

Исследование по методике У. Шутса показало тенденцию общаться с малым количеством людей, избегание принятия решении, а также ответственности за эти решения, осторожность при установлении близких интимных отношений с партнером в паре, при этом сами женщины испытывают потребность в эмоциональной поддержке.

Таким образом, семейно обусловленное напряжение является одним из патогенетических факторов формирования психосоматического нездоровья, а болезнь члена семьи усугубляет разобщенность, беспомощность и отказ от удовлетворения собственной жизнью и возможности помогать другому.

Можно сделать следующие выводы.

Первое: семья является отражением всех особенностей существующего общества, господствующих в нем идей, несет в себе черты того или иного образа жизни людей.

Новая духовная основа отношений в семье, их культура и человечность развиваются медленно, что отражается на здоровье нации. Социальные явления, на фоне которых происходит это развитие в нашей стране, не способствует чувству безопасности. Все это говорит о необходимости решения проблем семьи в образовании и в социуме в целом.

Второе: демографические проблемы и психосоматические механизмы наиболее распространенных заболеваний непосредственно связаны с неудовлетворенностью потребности в безопасности и аффилиации.

Третье: необходим комплексный подход к решению проблем семьи. Повышение ценности отцовства и материнства в обществе. Формирование осознанности вступления в брак. Отношение к личности как к самостоятельной ценности.

1. Маслоу А. Мотивация и личность. 2-е изд. СПб., 1999.
2. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
3. Фромм Э. Душа человека. М., 1998.
4. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ / Пер. с англ. М., 1993.
5. Adler A. Social interest.  New York, 1939.
6. Ansbacher H.R. The individual Psychology of Albert Adler.  N. Y., 1956.
7. Rogers C. Client – Centered Therapy. Boston, Moss, 1951.