Индивидуально-психологические особенности родителей как предикторы высококонфликтных разводов

Клинико-психологическое исследование 34 матерей и 40 отцов, проходивших комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу по судебным спорам между родителями о воспитании ребенка при раздельном их проживании (об определении места жительства ребенка или порядка встреч отдельно проживающего родителя с ребенком), позволило выявить индивидуально-психологические особенности родителей, способствующие развитию высокого уровня внутрисемейного конфликта. Наиболее значимыми предикторами высококонфликтных отношений при разводе являются склонность родителей к внешнеобвиняющим реакциям и эксплозивность. К индивидуально-психологическим особенностям, снижающим выраженность внутрисемейного конфликта, относятся личностная зрелость, интровертированность, высокая способность к эмпатии и чувствительность к эмоциональным нюансам. Методом кластерного анализа выделены типичные личностные синдромы, повышающие и понижающие риск доведения внутрисемейного конфликта до судебного разбирательства: демонстративные личности с низким мотивационным контролем, демонстративные личности с более выраженным контролем, паранойяльные личности, зависимые личности, гармоничные личности.

В последние 10 лет в нашей стране стала расширяться практика проведения судебно-психологической (СПЭ) и комплексной судебной психолого-психиатрической экспертиз  (КСППЭ) по судебным спорам между разводящимися и разведенными родителями о воспитании ребенка. Эти дела охватывают иски по определению места жительства ребенка при раздельном проживании родителей, согласно п.1 ч.2 ст.24 или ч.3 ст. 65 Семейного кодекса РФ (СК РФ), и по определению порядка встреч с ребенком родителя, проживающего отдельно от него, в соответствии с ч.1,2 ст.66 СК РФ.

Также распространены не процессуальные формы участия психологов и психиатров в решении подобных споров на досудебном этапе.

За рубежом широко распространены несколько направлений помощи разводящимся и разведенным родителям. Одной из первых форм предоставления родителям психологической помощи были различного рода образовательные программы, включающие информирование, практические рекомендации, обучающие тренинги [Arbuthnot, 1996]. С начала 1980-х гг. стала активно развиваться медиация, направленная в основном на повышение или формирование способности родителей к решению вопросов, касающихся будущего развития  ребенка, исходя не из своих переживаний, чувств и эмоций, а из интересов самого ребенка [Фигдор, 2006; Johnston, 1997]. В последнее время большое распространение получили семейное консультирование и семейная психотерапия [Johnston, 1994; Mathis, 1998; Spillane-Grieco, 2000]. При всех формах психологической помощи разводящимся родителям задачей специалистов является повышение количества семей, достигших соглашения о порядке участия каждого из  родителей в воспитании ребенка на досудебном этапе. Эти направления оказания родителям психологической помощи часто сочетаются, и в результате, по оценкам ряда исследователей проблемы [Hetherington, 1999; King, 1999; Maccoby, 1992], только около 8–12 % семей не могут прийти к досудебному соглашению о порядке воспитания ребенка и доводят дело до судебного разбирательства.

В настоящее время в России сложилась тенденция к увеличению количества семей, разрешающих спор о воспитании ребенка после развода в судебном порядке. Так, согласно данным Управления анализа и обобщения судебной практики Верховного Суда РФ (июль 2010г.), по искам о порядке воспитания детей родителями, проживающими раздельно, в 2007 г. было рассмотрено 11 563 дела, в 2008 г. – 17 014 дел, в 2009 г. – 20 531 дело. Увеличению количества судебных споров о воспитании, наряду с повышением правовой грамотности граждан, с нашей точки зрения, способствуют недостаточное развитие служб психологической помощи семьям в период развода, а также широкое обсуждение  в средствах массовой информации судебных споров как оптимального способа разрешения супружеского конфликта. Анализ 90 гражданских дел по спорам о воспитании, по которым судами назначалась КСППЭ в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, показывает, что в 25% случаев один из родителей обращался в суд с исковым заявлением о порядке воспитания ребенка в течение первого года от начала раздельного проживания. В течение второго года с исковыми заявлениями в суд обращались еще 25% родителей. Таким образом, 50% судебных споров инициировалось родителями в течение первых двух лет от начала раздельного проживания, в фазу перестройки семьи, по классификации О.А. Карабановой [Карабанова, 2004], когда другие способы разрешения конфликта могли быть не исчерпаны.

В зарубежной практике семьи, которые несмотря на предоставляемую им психологическую помощь не способны прийти к соглашению о порядке воспитания ребенка, с конца 1980-х гг. выделяют в особую группу «высококонфликтных», наиболее травматичных для психического развития ребенка в ситуации развода  [Johnston, 1997].  К.Б. Гаррити и М.А. Баррис [Garrity, 1994] ранжируют конфликты между родителями в разведенных семьях по пяти уровням: минимальный; умеренно выраженный; средний; высокий; максимальный. При высоком и максимальном уровнях риск возникновения у ребенка нарушений личностного развития и психических расстройств наиболее велик. По нашим данным [Сафуанов, 2011], среди родителей, направленных на КСППЭ по спорам о месте жительства ребенка или об определении порядка встреч с ребенком отдельно проживающего родителя, высокий и максимальный уровни конфликта встречались в 78,5 % случаев.

Рядом авторов выделены феноменологические [Stewart, 2001] и клинико-психологические [Garrity, 1994] признаки высококонфликтных отношений между родителями в разведенных семьях. В то же время остается открытым вопрос о специфических индивидуально-психологических особенностях родителей, являющихся предикторами высокого уровня внутрисемейного конфликта.

Целью нашего исследования было выявление индивидуально-психологических особенностей родителей, обусловливающих высокий уровень конфликта в семьях, в отношении которых назначалась КСППЭ по спорам об определении места жительства детей, порядка общения с отдельно проживающим родителем.

На  первом этапе исследования были выделены индивидуально-психологические особенности, выявленные при комплексном психолого-психиатрическом экспертном исследовании 74 родителей (34 матери и 40 отцов). Из анализа исключались родители, у которых при экспертном исследовании были выявлены психопатологические особенности, обусловленные наличием психического расстройства (табл. 1).

Т а б л и ц а 1

Индивидуально-психологические особенности родителей – участников судебного спора о воспитании ребенка

Индивидуально-психологические особенности	Valid N	Sum	Процент
Незрелость	74	19	25,68
Эмоциональная лабильность	74	12	16,22
Импульсивность	74	19	25,68
Повышенная чувствительность к реальным и мнимым обидам	74	26	35,14
Склонность к внешнеобвиняющим реакциям	74	25	33,78
Эгоцентричность	74	36	48,65
Высокий мотивационный контроль	74	31	41,89
Эксплозивность	74	7	9,46
Склонность к построению труднокорригируемых концепций	74	19	25,68
Высокая активность	74	48	64,86
Доминантность	74	24	32,43
Нечувствительность к эмоциональным нюансам	74	32	43,24
Ригидность	74	22	29,73
Демонстративность	74	34	45,95
Склонность к соматизации	74	9	12,16
Зависимость	74	2	2,70
Интровертированность	74	14	18,92
Своеобразие мышления	74	7	9,46
Зрелость	74	18	24,32
Эмпатичность	74	16	21,62

 

Как видно из табл. 1, у 48 из 74 родителей (64,86%) отмечена высокая активность, проявляющаяся в виде энергичности, решительности, предприимчивости, настойчивости и упорства в достижении целей, активной жизненной позиции, уверенности в себе. У 36 родителей (48,65%) выявлена эгоцентричность установок, в том числе при декларации собственного альтруизма и просоциальной направленности. У 34 родителей (45,95%) отмечены демонстративные черты – яркости проявления эмоциональных реакций, стремление быть в центре внимания, склонность ориентировать внутренние переживания на внешнего наблюдателя, демонстративность в поведении, повышенная зависимость от внешних оценок и потребность в одобрении. У 32 родителей (43,24%) выявлены недостаточная чувствительность к эмоциональным нюансам, снижение способности к эмпатии, к интуитивному пониманию окружающих. Повышенная чувствительность к реальным и мнимым обидам выявлялась у 26 родителей (35,14%), склонность к внешнеобвиняющим реакциям с перекладыванием ответственности за происходящее на лиц из ближайшего окружения – у 33,78%. У 25,68% родителей отмечена склонность к построению труднокорригируемых идей и концепций. При этом недостаточный контроль над эмоциями и поведением, импульсивность были выявлены у 19 подэкспертных (25,68%).  Доминантность, стремление в межличностных контактах отстаивать свою позицию с недостаточным учетом мнения окружающих отмечены у 24 родителей (32,43%). Элементы личностной незрелости с недостаточной развитостью внутреннего мира, некоторой инфантильностью в высказываемых суждениях, оценках были выявлены у 19 подэкспертных (25,68%).

Все эти особенности не достигали такой степени выраженности, чтобы быть квалифицированными как психопатологические в рамках личностного расстройства, не носили тотального характера, часто ограничиваясь ситуацией семейного конфликта, не приводили к социальной дезадаптации.  Характерно, что у 31 родителя (41,89%) отмечался высокий мотивационный контроль над проявлением эмоций и поведением, только у 7 человек (9,46%) была выявлена эксплозивность со склонностью к непосредственным формам реагирования, снижению интеллектуально-волевого самоконтроля, тенденцией к аффективным вспышкам, дезорганизующим деятельность и поведение.

При сравнении с использованием параметрического критерия t-Стьюдента индивидуально-психологических особенностей, выявленных у родителей, проживающих совместно с ребенком после развода, и  у родителей, проживающих отдельно,  достоверных различий получено не было.

При сравнении индивидуально-психологических особенностей родителей, выявляемых в семьях с различным уровнем конфликта (использовалась классификация К.Б. Гаррити и М.А. Барриса [Garrity, 1994]),  были получены следующие результаты.

В группе родителей из семей с максимальной выраженностью конфликта при сравнении с группой родителей из семей с высокой выраженностью конфликта достоверно чаще отмечались такие индивидуально-психологические особенности, как склонность к внешнеобвиняющим реакциям (соответствующие средние: 0,60 и 0,24; t-value = -2,572; df =43; p = 0,014), эксплозивность (средние: 0,25 и 0,04; t-value = -2,115; df =43; p = 0,04).

Между родителями из семей с максимальной выраженностью конфликта и родителями из семей с умеренной и минимальной выраженностью конфликта достоверно различалось количество родителей, у которых в качестве индивидуально-психологической характеристики отмечалась личностная зрелость (При максимальном уровне конфликта среднее – 0,1; при умеренном – 0,6; t-value = -2,769; df =23; p = 0,011. При минимальном уровне конфликта среднее – 0,1; t-value = -2,671; df =21; p = 0,014).

Выраженные, но не достигающие статистической значимости различия между родителями из семей с максимальной и минимальной выраженностью конфликта были выявлены также в количестве родителей, обнаруживающих склонность к внешнеобвиняющим реакциям (соответствующие средние: 0,6 и 0,0; t-value = 2,027; df =21; p = 0,056).

При сравнении родителей из семей с высокой и минимальной выраженностью конфликта различия были обнаружены в количестве родителей, обнаруживающих такие индивидуально-психологические особенности, как интровертированность или преимущественная ориентация на внутренние критерии оценки (соответствующие средние: 0,12 и 0,667; t-value = -2,509; df =26; p = 0,019), высокая способность к эмпатии, чувствительность к эмоциональным нюансам, сензитивность (соответствующие средние: 0,16 и 0,667; t-value = -2,107; df =26; p = 0,045).

Таким образом, достоверно значимыми предикторами более высокого уровня конфликта при разводе являются склонность родителей к внешнеобвиняющим реакциям и эксплозивность. К индивидуально-психологическим особенностям, достоверно снижающим выраженность конфликта, относятся личностная зрелость, интровертированность и ориентация на внутренние критерии оценки, высокая способность к эмпатии и чувствительность к эмоциональным нюансам.

На  втором этапе  исследования методом кластерного анализа родители были разделены, в зависимости от сочетания и выраженности выделенных индивидуально-психологических особенностей, на пять групп. Полученные результаты представлены на рисунке.

Рис. Типы индивидуально-психологических особенностей родителей, спорящих в судебном порядке о воспитании ребенка

На основании полученных результатов были выделены следующие характерологические типы родителей, проходивших КСППЭ в связи со спором о порядке воспитания детей.

Демонстративные  личности с низким мотивационным контролем (кластер 2, N=11). Родителей данной группы отличало сочетание следующих особенностей: личностной незрелости, демонстративности, эгоцентричности,  нечувствительности к эмоциональным нюансам, повышенной чувствительности к реальным и мнимым обидам, склонности к построению труднокорригируемых идей и концепций. Указанные особенности в сочетании с низким мотивационным контролем над эмоциями и поведением, вытеснением как ведущим механизмом психологической защиты при высокой активности и доминантности подэкспертных выражались в эмоциональной лабильности, склонности к внешнеобвиняющим реакциям, импульсивным поступкам.

Так, у подэкспертной В. при экспериментально-психологическом исследовании были выявлены черты эмоциональной неустойчивости и незрелости, импульсивность, склонность к отреагированию эмоциональной напряженности в непосредственном поведении, ориентировка на внешнюю оценку,  демонстративность и стремление предстать в социально одобряемом свете. Отмечалось, что ведущим механизмом психологической защиты подэкспертной является вытеснение психотравмирующих факторов, что ей также свойственны такие черты, как настойчивость в достижении цели, доминантность, склонность к лидерству, предприимчивость, общительность и экстравертированность в сфере межличностных отношений, внешнеобвиняющие  формы реагирования при снижении чувства собственной вины в фрустрирующих ситуациях.

У подэкспертной Ф. на фоне эмоциональной и личностной незрелости отмечались недостаточная устойчивость мотивов и установок, недостаточная сформированность представлений относительно социально одобряемых способов поведения в сочетании с высоким уровнем активности и склонностью к доминированию. При выраженной демонстративности  межличностные контакты подэкспертной носили поверхностный характер, во взаимоотношениях с окружающими она была эгоцентрична, раздражительна и обидчива, склонна к внешнеобвиняющим реакциям, что в сочетании с недостаточным контролем приводило к импульсивным поступкам.

Демонстративные личности с более выраженным контролем (кластер 1, N = 18). У данных родителей выявлялись такие индивидуально-психологические особенности, как демонстративность, эгоцентричность, высокая активность, доминантность, которые в сочетании с большей чувствительностью к эмоциональным нюансам, отсутствием личностной незрелости, а также более высоким мотивационным контролем  проявлялись в виде меньшей склонности к внешнеобвиняющим реакциям.

Так, у подэкспертного Ш. на фоне стремления контролировать свое поведение и эмоциональные проявления на первый план выступала ориентация переживаний на внешнего наблюдателя, стремление представить себя в выгодном свете, склонность к вытеснению из сознания вызывающих тревогу факторов. Сензитивность, повышенное внимание к эмоциональным нюансам, сентиментальность, оптимистичность сочетались с неспособностью и нежеланием считаться с интересами близких людей во фрустрирующих ситуациях, вызывающих эмоциональное напряжение.  При этом демонстративность и ориентация на внешнюю оценку препятствовали реализации эмоционального напряжения в непосредственном поведении.

У ряда родителей этой группы такие индивидуально-психологические особенности, как  повышенная чувствительность к обидам,  компенсировались более выраженным контролем над эмоциями и поведением, склонностью к целенаправленности. В то же время у данных родителей мотивационный контроль был ориентирован на внешнюю оценку (внешний локус контроля), не сочетался с личностной зрелостью. В связи с этим в субъективно сложных ситуациях, предъявляющих повышенные требования к личности, ипульсивность, эксплозивность как форма реагирования у ряда родителей данной группы сохранялись.

         Паранойяльные личности (кластер 4, N=14). Родителей данной группы отличали высокая активность, доминантность, ригидность, повышенная чувствительность к реальным и мнимым обидам, склонность к построению труднокорригируемых идей и концепций и к внешнеобвиняющим реакциям, которые сочетались с нечувствительностью к эмоциональным нюансам, эгоцентричностью.

Так, у подэкспертного Л. при экспериментально-психологическом исследовании были выявлены достаточно высокий интеллектуальный уровень, широкий запас разносторонних знаний и сведений, сохранность мнестических функций, которые сочетались с ориентацией на внутренние несколько своеобразные мнения и оценки,  склонностью к субъективной интерпретации различных ситуаций при некорригируемости личностных установок, категоричности и недостаточной конформности суждений в целом; отмечалась свойственная подэкспертному активность и настойчивость в достижении личностно значимых целей со склонностью к доминированию в межличностном общении и стеничностью  в отстаивании своих позиций  при недостаточном учете позиций окружающих и тенденции к обесцениванию мнений других людей с приписыванием им деструктивных мотивов и враждебных  намерений. 

Зависимые личности (кластер 3, N=14). В данную группу вошли родители, у которых астенические (неуверенность в себе, зависимость, подчиняемость), нерезко выраженные демонстративные, а в нескольких случаях шизоидные, черты (интровертированность, своеобразие мышления) сочетались с невысокой активностью, повышенной чувствительностью к эмоциональным нюансам и сензитивностью, высоким уровнем эмпатии при высоком мотивационном контроле.

Так, у подэкспертной А. при оценке ее индивидуально-психологических особенностей отмечались просоциальная личностная ориентация, стремление придерживаться общепринятых правил и норм поведения с некоторой идеализацией межличностных отношений, недостаточной гибкостью и некоторой инфантильностью суждений,  тенденцией к подчиняемости в контактах. Указанные особенности сочетались с  заниженной самооценкой подэкспертной, с ее неуверенностью в собственных интеллектуальных и физических возможностях и  ощущением своей малозначимости, ущербности, неполноценности.

У подэкспертного С. были выявлены следующие индивидуально-психологические особенности: эмоциональная лабильность, сензитивность, ранимость, повышенное внимание к эмоциональным нюансам и оттенкам отношений, потребность в глубоких и прочных контактах, эмоциональная привязанность к значимым близким людям, фиксированность на субъективно   значимых переживаниях,  коммуникабельность, потребность в признании и поддержке,  невысокий уровень тревоги,  достаточный уровень самоконтроля и активности.

Зрелые, гармоничные личности (кластер 5, N=17). Родителей данной группы отличала личностная зрелость, высокий мотивационный контроль, высокая активность при отсутствии доминантности, высокая чувствительность к эмоциональным нюансам, эмпатичность, гибкость.

Так, подэкспертному Ч. были свойственны активность, практичность, настойчивость и склонность добиваться поставленных целей. В заключении экспертов указывалось, что в поведении он независим, полагается преимущественно на себя и принимает решения вне зависимости от оценок референтной группы, опираясь на внутренние критерии. При этом отмечалось, что подэкспертный имеет хорошо сформированные представления  о морально-этических нормах  и социально одобряемых поступках, пытается им следовать.  Коммуникативная сфера характеризовалась избирательностью межличностных контактов, высокой чувствительностью к эмоциональным нюансам, эмпатичностью.

При сравнении количества отцов и матерей – объектов КСППЭ по спорам о воспитании, представляющих отдельные характерологические типы, были получены результаты, которые демонстрирует табл. 2.

Т а б л и ц а  2

Характерологические типы отцов и матерей – объектов КСППЭ по спорам о воспитании

Характерологические типы	Женщины		Мужчины
	N	Процент от общего количества обследованных родителей	N	Процент от общего количества обследованных родителей
Демонстративные личности с высоким контролем	12	16,22	6	8,11
Демонстративные личности с низким мотивационным контролем	6	8,11	5	6,76
Зависимые личности	10	13,51	4	5,41
Паранойяльные личности	4	5,41	10	13,51
Зрелые, гармоничные личности	2	2,70	15	20,27
ВСЕГО	34	45,95	40	54,06

Таким образом, в группе демонстративных личностей с высоким контролем матерей оказалось в два раза больше, чем отцов. Матерей было больше и в группе зависимых личностей. Отцы преобладали в группах паранойяльных личностей и зрелых, гармоничных личностей.

Интересно, что в представленной выборке имелась лишь одна семья, в которой оба родителя по своим индивидуально-психологическим особенностям были отнесены в группу «Зрелые, гармоничные личности». За время судебного разбирательства к моменту экспертизы эти родители самостоятельно пришли к соглашению о месте жительства дочери и порядке общения с ней. Семей, в которой оба родителя были бы отнесены в группу «Зависимые личности», в представленной выборке не было.

Таким образом, индивидуально-психологические особенности родителей могут рассматриваться как предикторы поведения родителей в ситуации семейного конфликта, определяя высокую конфликтность развода и неспособность достичь соглашения о месте жительства детей и порядке их воспитания. Среди индивидуально-психологических особенностей, которые в целом характерны для родителей, в судебном порядке разрешающих спор о порядке воспитания ребенка после развода, можно выделить следующие: высокая активность и склонность к доминантности; демонстративность, эгоцентричность, низкая чувствительность к эмоциональным нюансам и способность к эмпатии; повышенная чувствительность к реальным и мнимым обидам, склонность к внешнеобвиняющим реакциям; недостаточные личностная зрелость и мотивационный контроль над эмоциями и поведением; импульсивность, эксплозивность. Достоверно значимыми предикторами более высокого уровня конфликта при разводе являются склонность родителей к внешнеобвиняющим реакциям и эксплозивность. К индивидуально-психологическим особенностям, препятствующим развитию выраженного конфликта, относятся личностная зрелость, интровертированность и ориентация на внутренние критерии оценки, высокая способность к эмпатии и чувствительность к эмоциональным нюансам.

В то же время проведенное исследование показывает, что существуют различные типы сочетаний индивидуально-психологических особенностей родителей, являющихся предикторами разного уровня конфликтов в семье, которые соответственно, повышают или понижают риск доведения внутрисемейного конфликта до судебного разбирательства: демонстративные личности с низким мотивационным контролем;  демонстративные личности с более выраженным контролем; паранойяльные личности; зависимые личности; зрелые, гармоничные личности.

Выявлены определенные половые различия в представленности данных характерологических типов у родителей, являющихся объектами КСППЭ по семейным спорам. Так, среди матерей преобладают демонстративные личности с высоким контролем и зависимые личности. Среди отцов – объектов КСППЭ по семейным спорам – паранойяльные и зрелые,  гармоничные личности.

1. Карабанова О.А. Психология семейных отношений и основы семейного консультирования: Учеб. пособие. М., 2004.
2. Сафуанов Ф.С., Русаковская О.А., Харитонова Н.К. Социально-психологические особенности высококонфликтных разводов, сопровождающихся судебным спором о порядке воспитания и месте жительства ребенка // Юридическая психология. 2011. № 3.
3. Фигдор Г. Беды развода и пути их преодоления. М., 2006. 
4. Arbuthnot P., Gordon D.A. Use of educational materials to modify stressful behaviours in post-divorce parenting // Journal of  Divorce and Remarriage. 1996. Vol. 25.
5. Garrity K.B., Barris M.A. Caught in the Middle: Protecting the Children of High-conflict Divorce. San-Francisko, 1994.
6. Hetherington E.M. Should we stay together for the sake of the children? // E.M. Hetherington (Ed.). Coping with Divorce, Single Parenting, and Remarriage. Mahwah, NJ, 1999.
7. Johnston J.R. High-conflict divorce // The Future of Children and Divorce. 1994. Vol. 4. № 1.
8. Johnston J.R., Roseby V. Domestic violence and parent-child relationships in families disputing custody //  The Name of the Child: A Developmental Approach to Understanding and Helping Children of Conflicted and Violent Divorce. N. Y., 1997.
9. King V., Heard H.E. Nonresident father visitation, parental conflict, and mother’s satisfaction: What’s best for child well-being? // Journal of Marriage and the Family. 1999. Vol. 61.
10. Maccoby E.E., Mnookin R.H. Dividing the Child: Social and Legal Dilemmas of Custody. Cambridge, MA., 1992.
11. Mathis R. Couples from Hell: Undifferentiated spouses in divorce mediation // Mediation Quarterly. 1998. Vol.16.
12. Spillane-Grieco E. Cognitive-behavioral family therapy: With a family in high-conflict divorce: a case study // Clinical Social Work Journal. 2000. Vol. 28.
13. Stewart R. The Early Identification and Streaming of Cases of High-Conflict Separation and Divorce: A Review. Ottawa, 2001.