Гендерные особенности переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости

В работе проводится социально-психологический анализ гендерных особенностей переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости. Авторами приведены результаты качественного и количественного анализа данных 112 человек в возрасте 33—39 лет, трудоустроенных на условиях полной занятости и пребывающих в ситуации угрозы потери работы или изменения значимых параметров их занятости. На основании полученных результатов делается вывод о существовании гендерных различий в переживании неопределенности профессионального статуса в период взрослости, что находит выражение в упорядоченных убывающих тенденциях отдельных компонентов переживания неопределенности от выборки к выборке, различиях по уровню выраженности этих компонентов, а также различиях в конфигурации их корреляционных взаимосвязей у испытуемых с разным типом гендерной идентичности на данном этапе онтогенеза. Выявлено упорядоченное влияние гендерной идентичности на переживание неопределенности профессионального статуса в период взрослости, выражающееся в неслучайной тенденции убывания признаков от выборки к выборке: от маскулинных к феминным убывает страстность, интегральная готовность к переменам и отвлечение; от феминных к маскулин­ным — эмоции и межличностная интолерантность к неопределенности; от ан­дрогинных к феминным — избегание; от маскулинных к андрогинным — частота использования проблемно-ориентированного копинга.

Введение

Неопределенность, рассматриваемая сегодня как неотъемлемая характеристика современного общества и важная социально-психологическая проблема, нарушает целостность, непрерывность, безопасность личности на рынке труда. Вследствие фундаментальных изменений статусно-ролевой системы, а также хронологических границ и качественных преобразований современной взрослости особую актуальность приобретает гендерный аспект проблемы переживания неопределенности профессионального статуса на данном этапе онтогенеза.

Исследование базировалось на работах, посвященных проблематике неопределенности, психологии взрослости, а также междисциплинарных исследованиях по гендерной проблематике.

Методологическую основу исследования составили подходы к жизненному пути личности Б.Г. Ананьева; подход Д. Магнуссона к ситуации как совокупности средовых и субъективных факторов; принцип опосредования влияния внешних условий внутренними психологическими факторами С.Л. Рубинштей­на; подходы к переживанию, предложенные Л.С. Выготским и Ф.Е. Василюком; интегральная периодизация общего психического развития В.И. Слободчикова и Г.А. Цукерман; положение А.Н. Леонтье­ва о ведущей деятельности.

Теоретический анализ категории неопределенности показал, что она разрабатывалась в различных областях знания (философии, биологии, социальных и экономических науках), однако психология обратилась к принципу неопределенности вследствие влияния ее собственных конкретно- научных предпосылок, связанных с процессом фундаментального переосмысления психологической причинности свободы человека при принятии решений и действиях в изменяющемся (неопределенном) мире[Корнилова, 2010].

Ключевым моментом изучения неопределенности в области психологического знания стало выделение объективной и субъективной неопределенности, которые понимаются соответственно как неравновесность в природе, обществе и как осмысливаемая асимметричность, неравновесность, переживаемая индивидом [Бауман, 2008; Корнилова, 2010; Человек в ситуации, 2007].

Опираясь на понимание неопределенности как недостатка информации об объективных условиях, дефиницию неопределенности как ситуации (С. Бад- нер), подход к переживанию с позиции «не внешнего характера» влияния среды на личность (Л.С. Выготский) и как особой форме деятельности по восстановлению психического равновесия (Ф.Е. Ва­силюк), в настоящем исследовании под переживанием неопределенности мы понимаем внутреннее отношение личности к неизвестности исхода объективно существующей ситуации и способы восстановления психического равновесия. Принимая во внимание перспективность феноменологического изучения указанной проблематики, в настоящем исследовании мы операционализируем понятие переживания с целью его эмпирического изучения, приобретающего особую актуальность как позволяющее устанавливать причинно-следственные связи между внешними обстоятельствами, переживаниями и действиями личности.

В последнее время проблема неопределенности активно обсуждается в контексте жизненного пути личности, который претерпевает значимые изменения. В его структуре появляются новый класс ситуаций, специфических «разрывов», поворотов, нарушающих целостность, непрерывность, безопасность личности в различных сферах ее жизнедеятельности. Эти «разрывы» обладают нормо­хронологической специфичностью, могут сочетаться с кризисами возрастного или профессионального развития, но не тождественны им [Дёмин, 2008; Дикая, 2007; Психология личности в, 2009]. Данные обстоятельства обусловливают необходимость изучения указанной проблематики на различных этапах онтогенеза.

Современные исследования, раскрывающие особенности функционирования взрослой личности, позволяют говорить о том, что взрослость как период онтогенеза наряду со многими социально-психологическими категориями находится под влиянием социальных трансформаций. Так, изменяются хронологические границы возраста (он оказывается как бы «зажатым» между удлинившимся взрослением и хронологически обозначенной старостью) и трансформируются его качественные характеристики (снижаются требования к современному взрослому, практически «узаконивается» неприятие человеком ответственности за психологическое содержание своей жизни) [Сапогова, 2015].

Несмотря на ощутимые изменения, образ взрослого неизменно связан с осуществлением им профессионально­трудовой деятельности. Однако в современных условиях изменяется мотивация труда, абсолютная и относительная значимость занятости: культивируется профессиональный статус как показатель успешности его обладателя, нивелируется значение труда с точки зрения пользы для общества, реализации сущностных сил индивида или фактора успеха в жизни [Ильин, 2011; Никулина, 2007]. Кроме того, наблюдается девальвация отношения к институту трудовой занятости как гаранту императива «одна работа на всю жизнь» вследствие инициированной извне ситуации угрозы деформации или разрушения отношений с институтом трудовой занятости. Учитывая, что данные отношения выступают основой динамики социально-психологической реальности современного взрослого, их утрата или деформация могут стать причиной хаотичности (неопределенности) существования, ранее структурированного работой, актуализируя необходимость построения нового жизненного пространства, что требует высокой ответственности, серьезных волевых усилий, предприимчивости, само- организациии, как это ни парадоксально в таком контексте, большого труда, к чему современный взрослый не готов.

Угроза разрыва или деформации отношений с институтом труда ставит под угрозу профессиональный статус личности, представляемый особую ценность в современном стратификационном обществе. Опираясь на положения, разработанные Ф.Е. Василюком[Василюк, 1984], мы определяем данную ситуацию как критическую в силу возникающих внутри нее препятствий для реализации внутренних жизненных необходимостей личности. Кроме того, характер «невозможности» данной ситуации позволяет нам соотнести ее с такой понятийной фиксацией критической ситуации, как стресс: имеющиеся у сотрудников типы активности не способны к здесь-и-теперь удовлетворению потребности в непрерывности, структурирован­ности, предсказуемости, безопасности внешнего мира. Таким образом, неопределенность, порождаемая не ависящими от субъекта факторами, и невозможность эту неопределенность устранить — ключевые особенности неопределенности профессионального статуса как критической жизненной ситуации [Леонова, 2006; Петрова, 2008].

Наряду с объективным, следует учитывать субъективный аспект ситуации, поскольку речь идет не о реальных событиях, а об их предвосхищении и оценке. Субъективный аспект ситуации неопределенности профессионального статуса приобретает особую значимость, поскольку личность вынуждена обращаться к са- модетерминации, что предъявляет особые требования к ее отношению к неструктурированной среде и умению функционировать в условиях неопределенности. Отношение к неопределенности тесно связано с готовностью к переменам и со- владающим поведением [Гришина, 2013; Клёцина, 2004]. Наряду с возрастным, в условиях свободы построения социокультурной идентичности важно учитывать гендерный аспект указанных характеристик [Шишлова, 2012].

Анализ имеющихся исследований по указанной проблематике показал, что большинство сотрудников переживают угрозу потери работы как тяжелое, болезненное событие, сопровождаемое всеми признаками острого стрессового расстройства на эмоциональном уровне, обострением хронических и простудных заболеваний — на физическом, ассоциируемое с утратой связей с референтной группой, невозможностью поддерживать привычный уровень жизни — на психологическом [Алёхин, 2014; Гришина, 2013; Ильин, 2011; Никулина, 2007]. Вместе с тем показано, что некоторые сотрудники воспринимают возникшую неопределенность как стимул к действию, как возможность реализации своих способностей, как шанс избавления от надоевшей рутинной работы и возможность посвятить себя семье или перейти на другую работу [Ильин, 2011; Человек в ситуации, 2007]. Данное обстоятельствонаряду с отмеченными потенциальными различиями отношения мужчин и женщин к неопределенности и их копинг-комплексов в условиях фундаментального изменения статусно-ролевой системы, позволяет предполагать существование гендерных различий переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости.

Результаты проведенного теоретического анализа по проблематике гендер­ных особенностей переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости были положены в основу формулировки главной гипотезы работы, состоящей в предположении о существовании гендерных различий в переживании неопределенности профессионального статуса в период взрослости. Она была уточнена в трех частных предположениях: есть упорядоченное влияние гендерной идентичности на переживание неопределенности профессионального статуса в период взрослости, выражающееся в неслучайной тенденции убывания признаков от выборки к выборке; испытуемые с разным типом гендерной идентичности в период взрослости различаются по уровню выраженности отдельных компонентов переживания неопределенности профессионального статуса; отдельные компоненты переживания неопределенности взаимосвязаны у испытуемых с разным типом гендерной идентичности в период взрослости. Нами также проверялась гипотеза-следствие о различиях в конфигурации этих взаимосвязей в период взрослости у испытуемых с разным типом гендерной идентичности.

В качестве объекта исследования выступило переживание неопределенности.

Предметом исследования стали ген­дерные особенности переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости.

Целью исследования явилось изучение гендерных особенностей переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости.

Основной гипотезой настоящего исследования стало предположение о существовании гендерных различий в переживании неопределенности профессионального статуса в период взрослости.

Частные гипотезы.

1.   Есть упорядоченное влияние ген­дерной идентичности на переживание неопределенности профессионального статуса в период взрослости, выражающееся в неслучайной тенденции убывания отдельных его компонентов от выборки к выборке.

2.   Респонденты с различным типом гендерной идентичности в период взрослости будут различаться по уровню выраженности отдельных компонентов переживания неопределенности профессионального статуса.

3.   Отдельные компоненты переживания неопределенности профессионального статуса у испытуемых с различным типом гендерной идентичности в период взрослости взаимосвязаны.

Гипотеза-следствие состоит в предположении, что конфигурация связей отдельных компонентов переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости будет различаться у испытуемых с разным типом гендерной идентичности.

Выборочную совокупность исследования составили 112 человек (50 мужчин и 62 женщины) в возрасте 33—39 лет (M=35,2), трудоустроенных на условиях полной занятости и пребывающих в ситуации угрозы потери работы или изменения значимых параметров их занятости.

Методы и методики сбора эмпирических данных: Методика диагностики му- скулинности/феминности (мужественно- сти/женственности) (С. Бэм, адаптация Е.П. Ильина).

•    Методика диагностики личностной готовности к переменам (Personal change readiness survey) (Родник, Хезер, Голд, Хал, перевод и адаптация Н.А. Бажано­вой и Г.Л. Бардиер).

•    Методика диагностики толерантности к неопределенности (Tolerance Ambiguity Scale) (С. Баднер, адаптация А.Г. Солдатовой).

•    Новый опросник толерантности к неопределенности (Т.В. Корнилова).

•    Копинг-поведение в стрессовых ситуациях (С. Норманн, Д.Ф. Эндлер, Д.А. Джеймс, М.И. Паркер, адаптация Т.А. Крюковой).

Результаты исследования и их обсуждение

Для представителей обоих полов в период взрослости в большей степени характерно изменение гендерной идентичности в направлении гендерного равенства, нежели следование гендерно адекватным ее формам: андрогинность обнаружили 62% мужской и 74,2% женской выборок. Закономерное большинство составили испытуемые, характеризующиеся андрогинностью, в общей выборке — 68,8%; маскулинные испытуемые составили 16%, феминные — 15,2%; 4% мужской и 1,6% женской выборок обнаружили идентичность, адекватную противоположному полу.

Современные взрослые характеризуются низким уровнем способностей, составляющих интегральную готовность к переменам: у них низкий уровень страстности (энергичности, жизненного тонуса), находчивости (умения находить выход в трудных ситуациях), оптимизма (веры в благоприятный исход событий), смелости (тяги к новому), уверенности (в своих силах, в то, что все возможно), адаптивности (умения перестраиваться в новых ситуациях), толерантности к двусмысленности (умения сохранять спокойствие при неясности ситуации). Лишь маскулинные характеризуются оптимальным уровнем страстности, что позволяет им быть менее уязвимыми в ситуации неопределенности профессионального статуса. Вместе с тем они более остальных склонны оценивать такую. ситуацию как угрожающую. Испытуемые имеют схожее отношение к источникам угрозы:основным считают сложность проблемы. Все обнаруживают стремление средней силы к контролю отношений с руководством, однако феминные имеют самый высокий показатель по данной шкале. Все испытуемые в первую очередь прибегают к проблемно-ориентированному копингу, однако с ростом напряжения маскулинные и андрогинные начинают избегать проблему, феминные обращаются к эмоциям.

Есть упорядоченное влияние ген­дерной идентичности на переживание неопределенности профессионального статуса в период взрослости, выражающееся в неслучайной тенденции убывания признаков от выборки к выборке: от маскулинных к феминным убывает страстность, интегральная готовность к переменам и отвлечение; от феминных к маскулинным — эмоции и межличностная интолерантность к неопределенности (МИТН); от андрогинных к феминным — избегание; от маскулин- 52

ных к андрогинным — частота использования проблемно-ориентированного копинга. В установленных тенденциях наблюдается убывание характерных для стереотипа маскулинности/феминности признаков в направлении противоположного полюса дихотомии, а также «выход» андрогинных за пределы привычного, «черно-белого» мировосприятия. Влиянию гендерной идентичности также подвержен оптимизм и интолерантность к неопределенности (ИТН), но это влияние не является упорядоченным.

Испытуемые с разным типом ген­дерной идентичности различаются по уровню выраженности отдельных компонентов переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости (табл.).

Полученные результаты во многом отражают стереотипы маскулинности/фе- минности.

• Маскулинные участники исследования характеризуются достоверно более высоким (оптимальным) уровнем страстности, интегральной готовностью к переменам, чаще остальных используют активные проблемно-ориентированные стратеги. Несмотря на большую, чем у остальных, склонность оценивать ситуацию неопределенности как угрожающую и низкую «феминную» веру в благоприятный ее исход, маскулинные имеют тенденцию к различиям с ними в избегании, чаще отвлекаются от проблемы, реже выражают свои эмоции и меньше стремятся контролировать отношения с руководством.

• Андрогинные характеризуются достоверно большей, нежели маскулинные, оптимистичностью, имеют более низкую, чем у маскулинных, и более высокую, чем у феминных, готовность к переменам. Хотя андрогинные достоверно не различаются с феминными в их низкой страстности, оценке угрозы неопределенной ситуации и проблемно-ориентированной активности, на уровне тенденции они обнаруживают различия в оптимизме, достоверно чаще феминных избегают проблемы, а их реакции во многом тождественны маскулинным:частое отвлечение от проблемы, сдержанность в эмоциях и низкое стремление к контролю отношений с руководством.

Таблица

Различия по уровню выраженности отдельных компонентов переживания
неопределенности профессионального статуса в период взрослости
у испытуемых с разным типом гендерной идентичности

Примечание: М — маскулинные, Ф — феминные, А — андрогинные; «*» p<0,01, «***» — p<0,05, «****» — p<0,1.

• Феминные характеризуются достоверно более низким уровнем страстности, интегральной готовности к переменам и, хотя они менее склонны оценивать неопределенную ситуацию как угрозу, реже отвлекаются от нее, интенсивнее выражают вызванные ею эмоции и больше стремятся контролировать отношения с руководством. Различаясь с андрогинными на уровне тенденции в оптимизме, феминные достоверно реже прибегают к избеганию, на уровне тенденций различаются в частоте использования данной стратегии с маскулинными.

Отдельные компоненты переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости взаимосвязаны, а конфигурация этих связей различается у испытуемых с различными гендерными характеристиками, что позволяет выявить ряд гендерных особенностей переживания неопределенности профессионального статуса на данном этапе онтогенеза.

• Маскулинных ситуация неопределенности профессионального статуса делает более энергичными и уверенными в своих силах, активизирует способность искать такие выходы из сложившейся ситуации, которые позволят не менять их планы. Маскулинные при этом настолько сфокусированы на этих поисках, что не могут ни отвлечься от проблемы, ни ослабить контроль над ситуацией. Их главная задача — найти способ сохранить привычное жизненное пространство, пусть даже ценой гендерно-ролевого конфликта. Этот факт свидетельствует об их высокой ригидности и согласуется со стереотипом маскулинности.

• Для андрогинных ситуация неопределенности предстает демобилизующей, снижающей способность к поиску новых выходов и сохранению спокойствия при отсутствии ясных ответов, тягу к новому и стремление к контролю отношений с руководством — внимание сфокусировано на конкретных последствиях организационных изменений, касающихся их лично, однако они не жестко фиксированы на проблеме, отвлекаются от нее, что, наряду с эмоциональными «всплесками», позволяет им избежать чрезмерного психического напряжения.

• Для феминных неопределенность профессионального статуса предстает ситуацией, от которой они предпочитают «отделиться» или уйти в эмоции и использовать их в качестве ресурса для снижения неопределенности в отношениях с руководством, является демоби­лизующим, сокращающим надежды на будущее фактором в силу определяющего значения категорий отношений и близости для стереотипа феминности.

Установленные корреляционные связи позволяют говорить о том, что с изменением гендерной идентичности в направлении гендерного равенства наблюдается инволюция гендерно типичных корреляционных связей отношения к неопределенности с интегральной готовностью к переменам и/или отдельными ее компонентами и совладающим поведением (распад и/или изменение направления) и формирование новых, ранее не установленных у гендерно адекватных испытуемых.

Примечательно, что ни в одной группе отношение к неопределенности и связанная с ним угроза вследствие вариативности интерпретативного поля не коррелирует с проблемно-ориентированной активностью, что позволяет сделать вывод о том, что данные стратегии не находятся в прямой зависимости от типа гендерной идентичности в период взрослости. Это может объясняться тем, что дополнительная информация может увеличить уверенность в неопределенной ситуации или же, напротив, вызвать дополнительное беспокойство. Такое поведение, вероятно, свойственно тревожным личностям, которые, с одной стороны, прибегают к активным стратегиям, с другой, — сторонятся их результатов.

Анализ корреляционных связей компонентов переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости в общей выборке и группах, объединенных по типам гендерной идентичности, показал, что ни одна из ген­дерных групп не имеет корреляционной матрицы, идентичной корреляционной матрице общей выборки.

Данное обстоятельство препятствует взаимопроекции результатов, полученных на дифференцированной и не дифференцированной по типам гендер­ной идентичности выборках. Общая выборка по своей структуре корреляционных связей компонентов переживания наибольшее сходство имеет с группой участников исследования , характеризующихся андрогинностью. Результат, полученный на отдельно взятой выборке, по нашему мнению, отражает нынешнюю социокультурную ситуацию в обществе, поскольку увеличивается количество социальных контекстов, в которых наблюдается сглаживание дихотомии муж- ского/женского, несмотря на стереотип полосоциальных отношений.

Таким образом, проведенное эмпирическое исследование позволило получить подтверждение выдвинутых частных гипотез и гипотезы-следствия, а, следовательно, основной гипотезы о существовании гендерных различий в переживании неопределенности профессионального статуса в период взрослости.

Заключение

Полученные данные способствуют более глубокому пониманию структуры жизненного пути современного человека и его переживаний в новых (неопределенных) социальных контекстах, в частности в ситуации неопределенности профессионального статуса в период взрослости в гендерном аспекте.

Полученные эмпирические данные могут служить ориентиром при объяснении переживания людей в других трудных (критических) ситуациях; использоваться как прогностические при оценке потребности человека в психологической поддержке, консультировании, психотерапевтической интервенции, а также при управлении персоналом в условиях организационных изменений.

Вместе с тем, проблема гендерных особенностей переживания неопределенности профессионального статуса в период взрослости изучена нами не в полном объеме, в частности, перспективным представляется феноменологический подход к указанной проблематике. Кроме того, цитируя слова Б.Г. Ананьева, который утверждал, что «личность — современница эпохи», становится очевидно, что проблема гендерных особенностей переживания неопределенности профессионального статуса останется перспективной как на разных этапах жизненного пути отдельного человека, так и в разные исторические периоды.