Харьковская психологическая школа

Работе Харьковской психологической школы историки психологии и ее участники посвятили большое число исследований. Некоторые из них публиковались в нашем журнале. Недавно я обнаружил в архиве моего отца П. И. Зинченко не публиковавшийся ранее текст общепризнанного организатора и главы школы Алексея Николаевича Леонтьева, написанный (предположительно) в 1945—1946 гг. Назначение этого текста загадочно. Могу лишь высказать предположение, основанное на моих довольно смутных воспоминаниях о разговорах с отцом или с А. В. Запорожцем, о послевоенных планах самого А. Н. Леонтьева, связанных, в том числе, и с судьбой созданной им Харьковской психологической школы. В качестве одного из вариантов обсуждался вопрос о создании в Киеве института психологии, где можно было бы продолжить линию исследований, столь плодотворно намеченную и развивавшуюся в Харькове в предвоенные годы. Если память меня не подводит, тогда этот текст можно рассматривать как своего рода обоснование целесообразности создания такого института и демонстрацию того, что для этого существует научная база и программа развития исследований. В 1946 г. Институт психологии в Киеве был создан, его директором был назначен Г. С. Костюк. Косвенным подтверждением этой версии является то, что одновременно с этим в Харькове была создана психологическая лаборатория, получившаястатус филиала этого института. Ее руководителем был назначен П. И. Зинченко. Возможно также, что назначение публикуемого текста А. Н. Леонтьева было скромнее и состояло лишь в обосновании полезности создания в Харькове филиала Киевского института психологии. Обе версии говорят о том, что А. Н. Леонтьев сыграл важную роль в развитии психологии на Украине. Впрочем, его роль в этом деле не требует новых доказательств. (Столь же несомненна его роль в организации Института психологии АН СССР, идею создания которого он решительно поддержал вместе с П. К. Анохиным, А. И. Бергом и другими учеными. Правда, это лукаво замалчивалось, не говоря уже о благодарности со стороны адми нистрации института, возражавшей против психологической теории деятельности, развивавшейся А. Н. Леонтьевым.) Публикуемый ниже текст представляет не только исторический, но и научный интерес. Он мог бы быть назван «Его глазами», т. е. глазами создателя одной из самых плодотворных психологических школтого времени. В тексте просматривается наряду с ретроспектом и проспект будущих исследований.

Работе Харьковской психологической школы историки психологии и ее участники посвятили боль­шое число исследований. Некоторые из них публиковались в нашем журнале. Недавно я обнаружил в архиве моего отца П. И. Зинченко не публиковавшийся ранее текст общепризнанного организатора и главы школы Алексея Николаевича Леонтьева, написанный (предположительно) в 1945—1946 гг. На­значение этого текста загадочно. Могу лишь высказать предположение, основанное на моих довольно смутных воспоминаниях о разговорах с отцом или с А. В. Запорожцем, о послевоенных планах самого А. Н. Леонтьева, связанных, в том числе, и с судьбой созданной им Харьковской психологической шко­лы. В качестве одного из вариантов обсуждался вопрос о создании в Киеве института психологии, где можно было бы продолжить линию исследований, столь плодотворно намеченную и развивавшуюся в Харькове в предвоенные годы. Если память меня не подводит, тогда этот текст можно рассматривать как своего рода обоснование целесообразности создания такого института и демонстрацию того, что для это­го существует научная база и программа развития исследований. В 1946 г. Институт психологии в Кие­ве был создан, его директором был назначен Г. С. Костюк. Косвенным подтверждением этой версии яв­ляется то, что одновременно с этим в Харькове была создана психологическая лаборатория, получившая статус филиала этого института. Ее руководителем был назначен П. И. Зинченко. Возможно также, что назначение публикуемого текста А. Н. Леонтьева было скромнее и состояло лишь в обосновании полез­ности создания в Харькове филиала Киевского института психологии. Обе версии говорят о том, что А. Н. Леонтьев сыграл важную роль в развитии психологии на Украине. Впрочем, его роль в этом деле не требует новых доказательств. (Столь же несомненна его роль в организации Института психологии АН СССР, идею создания которого он решительно поддержал вместе с П. К. Анохиным, А. И. Бергом и другими учеными. Правда, это лукаво замалчивалось, не говоря уже о благодарности со стороны адми­нистрации института, возражавшей против психологической теории деятельности, развивавшейся А. Н. Леонтьевым.)

Публикуемый ниже текст представляет не только исторический, но и научный интерес. Он мог бы быть назван «Его глазами», т. е. глазами создателя одной из самых плодотворных психологических школ того времени. В тексте просматривается наряду с ретроспектом и проспект будущих исследований.

В. П. Зинченко

1. К истории Харьковской психологической школы

Развертывание научно-исследовательской и на­учно-педагогической работы по психологии в Харь­кове (в то время — столице УССР) было начато в 1930—1931 учебном году. К этому моменту в Харько­ве не было ни одной научно-исследовательской ячейки, а в учебных заведениях психология не пре­подавалась вовсе. Научная психология была полно­стью подменена педологией, вульгарной рефлексо­логией и так называемой психотехникой.

Ввиду полного отсутствия местных кадров спе­циалистов по психологии в октябре 1930 г. была при­глашена из Москвы группа квалифицированных психологов, в составе которой были профессора А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев, М. С. Лебединский и два ассистента — А. В.Запорожец и Л. И. Божович.

Из архива П. И. Зинченко (1946)

А. Р. Лурия, взявший на себя раздел патопсихо­логии, через некоторое время вновь полностью пе­ренес свою работу в Москву, а этот раздел работы был передан М.С. Лебединскому, который возгла­вил лабораторию патопсихологии Украинской Психоневрологической академии (ныне Институ­та) Наркомздрава УССР и кафедру Медицинского института.

Основные разделы психологии — эксперимен­тальную, генетическую и детскую психологию воз­главил А. Н. Леонтьев, которому было поручено за­ведование Отделом экспериментальной и генетичес­кой психологии в Психоневрологической академии и кафедрой психологии существовавшего тогда Харьковского медико-педологического, а с 1932— 1933 г. Педагогического института и Отдела психо­логии Украинского научно-исследовательского ин­ститута. Эту работу А. Н. Леонтьев продолжает до 1936 г. включительно. Причем за это время подго­тавливает и организует значительную группу моло­дых работников и аспирантов, специалистов по гене­тической, детской и педагогической психологии. В 1936 г., передав заведование психологическими ка­федрами и лабораториями доцентам А. В. Запорож­цу, П. И. Зинченко и В. И. Аснину, продолжает науч­но-исследовательскую работу в том же направлении уже в своих лабораториях в г. Москве — во Всесоюз­ном институте экспериментальной медицины (ВИ­ЭМ) и в Высшем коммунистическом институте про­свещения (ВКИП), сохраняя за собой лишь общее научное руководство научной работой Харьковской группы. С 1938 г. в связи с ликвидацией отдела пси­хологии ВИЭМ и ВКИПа А. Н. Леонтьев переносит эту работу в Психологический институт и на кафед­ру психологии Педагогического института им. Н. К. Крупской в Ленинграде, продолжая сохранять свою связь с Харьковской группой и координируя научную работу всех этих лабораторий. Во время войны А. Н. Леонтьев исполняет обязанности дирек­тора Психологического института и зав. кафедрой психологии Московского университета. Ныне А. Н. Леонтьев член-корреспондент АПН РСФСР, профессор Московского университета, доктор педа­гогических наук и зав. Отделом детской психологии Института психологии АПН РСФСР.

2. Направление научной работы и ее развитие

Возникновение Харьковской психологической школы, связанное с началом научной деятельности А. Н. Леонтьева, совпало с периодом критического пересмотра им своих прежних теоретических пози­ций в психологии — позиций так называемой «куль­турно-исторической теории» Л. С. Выготского. Со­хранив полностью точку зрения историчности пси­хики, развивавшуюся Л. С. Выготским и его сотруд­никами (см. например, книгу Леонтьева «Развитие памяти». М., 1931), А. Н. Леонтьев поставил пе­ред собой и своими тогда еще немногочисленны­ми сотрудниками задачу преодоления в конкретной экспериментальной исследовательской работе идеа­листических элементов этой теории, которые созда­вались тем, что культурно-историческая теория фактически связывала развитие психики лишь с развитием духовной культуры общества, с историей общественного сознания и отделяла его от развития практической жизни людей, от развития их практи­ческих отношений.

Поэтому в центре начатых исследований в 1932— 1933 г. была поставлена проблема развития психики детей в связи с развитием их практической интел­лектуальной деятельности, а с 1933—1937 гг. в круг основных понятий было введено понятие строения деятельности, которое рассматривалось как обуслов­ливающее строение сознания, и в особенности, от­дельных, реализующих деятельность психических процессов. Последнее положение, как известно, ны­не стало в советской психологии общераспростра­ненным.

Уже к 1935 г. были закончены первые значитель­ные экспериментальные исследования, шедшие в этом направлении, из числа которых три в том же 1935 г. были успешно защищены в качестве диссер­таций (А. В. Запорожца, В. И. Аснина и П. И. Зин­ченко); для характеристики идейного содержания этих работ см. напечатанные впоследствии работы А. В. Запорожца и П. И. Зинченко (Научные запис­ки Харьковского педагогического института, т. 1, 1939, с. 7—37 и Ученые записки Харьковского инсти­тута иностранных языков, т. 1, 1939, с. 146—213).

Многие из частных положений, выдвигавшихся исследованиями этого первого периода, были в даль­нейшей работе (1935—1937) уточнены и углублены; был дан детальный психологический анализ строе­ния деятельности и выдвинута проблема мотивов де­ятельности, теперь ставшая одной из главных психо­логических проблем, разрабатываемых по плану Академии педагогических наук.

В 1938 г. кафедра психологии Харьковского педа­гогического института (зав. кафедрой А. В. Запоро­жец) принимает активное участие в первой научной сессии института, на которой выступает как офор­мившаяся научная школа (доклады А. Н. Леонтьева, А. В. Запорожца, В. И. Аснина, К. Е. Хоменко, Г. Д. Лукова, П. И. Зинченко, П. Я. Гальперина).

В этих докладах были выдвинуты следующие принципиальные положения (цитируем по опубли­кованным тезисам Сессии изд. Института. Х., 1938):

1. «Процесс психического развития ребенка есть процесс стадиальный. В основе различных стадий этого процесса лежат различные по своему содержа­нию жизненные отношения ребенка» (доклад Леон­тьева, т. 1).
2. «Общей основой изменения сознания является деятельность человека, в процессе которой «воздей­ствуя… на внешнюю природу и изменяя ее, он в то же время изменяет свою собственную природу» (Маркс). Представление о предмете зависит от того, как реально предстоит предмет человеку, не только в теоретическом, но, в первую очередь, в практическом отношении. В процессе изменения характера дея­тельности человек сталкивается с новыми свойства­ми предметов, отражает их в своем сознании и изме­няет таким образом свои представления о действи­тельности» (докл. Запорожца, т. 4).
3. «… Интеллектуальные действия представляют собой не обнаружение готовой способности, а возни­кают и формируются в процессе деятельности субъ­екта, в процессе самого решения им задачи» (докл. Аснина, т. 2).
4. «… Изменение осознания ребенком слова вызы­вается изменением употребления слова, развитием речевой деятельности ребенка. Изменение же упо­требления слова определено развитием его содержа­ния, т. е. изменением практического отношения ре­бенка к предмету, обозначаемому словом.
5. Развитие осознания ребенком речи определяется не ростом интроспекции, а изменением его отноше­ния к объективной действительности» (докл. Луко­ва, т. 3 и 6).

Из числа работ этого периода нужно отметить цикл экспериментальных исследований по вопросам восприятия детьми иллюстраций, проведенных в Харькове, весьма актуальных в то время в связи с за­дачами, поставленными перед работниками детской книги известными совещаниями о детской литерату­ре, прошедшими в Москве и на Украине (работа Ги­невской, Хоменко, Мистюк, Рабиной, Дмитриевской и др.). Этот цикл работ был впоследствии частично напечатан в Ученых записках Харьковского педаго­гического института (т. 1, 1940 и т. 6, 1941 г.).

Начиная с 1937 г. интенсивно развиваются более широкие генетические исследования, включившие в себя разработку весьма важной в теоретическом от­ношении проблемы возникновения психики — про­блемы перехода от живой, но не ощущающей мате­рии к материи, «обладающей ясно выраженной спо­собностью ощущения». Эта проблема с эксперимен­тальной своей стороны разрабатывается А. Н. Леон­тьевым в Москве (при участии Н. Б. Познанской, К. М. Гуревича, С. Я. Рубинштейн и В. И. Бессараб) и под его руководством в Харькове — В. И. Асниным.

Эти исследования являются первой и до сих пор единственной в науке попыткой конкретно разре­шить проблему генезиса ощущения как простейшей формы психического отражения. Их итоги изложе­ны в докторской диссертации А. Н. Леонтьева «Раз­витие психики», защищенной в 1940 г.

Первой была опубликована экспериментальная серия, проведенная В. И. Асниным, в его докладе и в подробных тезисах на научной сессии Харьковского педагогического института 1940 г. (изд. Института, 1940, с. 27—35). На этой же сессии было представле­но еще 8 научных работ Харьковской группы по про­блемам развития восприятия (Леонтьев, Запорожец, Хоменко, Котлярова, Арановская, Дименштейн и др.).

В тот же период в Харькове, Москве и Ленингра­де (Д. Б. Эльконин, Ф. И. Фрадкина) ведутся работы и по педагогической психологии, которые впервые представляются на республиканской научной кон­ференции в Киеве (1941) и на отчетной научной сес­сии Харьковского пед. института (май 1941 г.). В числе 14 работ, доложенных на этих сессиях, ис­следования на темы «Психология усвоения знаний учащимися» (Божович и Зинченко), «Роль нагляд­ности в воспитании интереса» (Мазуренко), «Психо­логические проблемы обучения грамоте» (Элько­нин). Другие доклады этих сессий посвящены разви­тию восприятия у детей (Гордон), восприятию деть­ми сказки, басни, комического (Титаренко, Конце­вая и Хоменко) и исследование по установке (Акс).

Развитие работ по педагогической психологии позволило Харьковской психологической школе вы­ступить весной 1941 г. с постановкой ряда дискусси­онных вопросов педагогики и психологии, которые стали предметом широкого обсуждения на страни­цах «Учительской газеты» (см. открывшую дискус­сию статью А. Н. Леонтьева (№ 42/2834 от 6 апреля 1941 г.), в которой очерчены те позиции Харьков­ской школы в целом, с которых она в этот момент ве­ла свои работы в Харькове и в Ленинграде.

В период Великой Отечественной войны работы Харьковской психологической школы не прекраща­лись. В напряженных условиях эвакуации А. Н. Ле­онтьев собирает из разных городов на Урале группу своих сотрудников, в которую входят А. В. Запоро­жец, П. Я. Гальперин, Т. С. Гиневская, Я. З. Неверко­вич, И. Г. Диманштейн и др., организует на базе ме­стного дома отдыха общехирургический восстанови­тельный госпиталь, берет на себя должность его на­учного руководителя и развертывает в лабораториях Московского университета на базе этого госпиталя исследовательскую работу по восстановлению дви­гательных функций после ранения руки, выполняе­мую по заданию Уполномоченного ТКО тов. Кафта­нова. Эта работа, перенесенная в 1943 г. в Москву, успешно завершается. Летом 1944 г. в Московском университете проходит широкая сессия по пробле­мам восстановления функций с участием виднейших специалистов страны (акад. Л. А. Орбели, действ. чл. Акад. мед. наук Н. И. Гращенкова, действ. чл. Акад. мед. наук П. К. Анохина, чл.-корр. АН СССР Э. А. Асратяна и многих других), где впервые докла­дываются итоги этой работы, они публикуются далее в целом ряде частных статей и в сводной книге А. Н. Леонтьева и А. В. Запорожца «Восстановление движения», вышедшей в 1945 г. в изд. «Советская наука» с предисловием Начальника Главного воен­но-санитарного управления Наркомата вооружен­ных сил СССР генерал-полковника Е. И. Смирнова, давшего высокую оценку этой работе. Книга А. Н. Леонтьева и А. В. Запорожца представлена на Ломоносовскую премию.

В настоящее время работа Харьковской школы продолжается в Харькове на кафедре психологии Харьковского педагогического института (зав. кафе­дрой В. И. Аснин) и в Харьковской лаборатории Ук­раинского института психологии (зав. П. И. Зинчен­ко), а также большой группой в Москве, которая продолжает поддерживать связь с Харьковом.

3. Научные итоги работы Харьковской психологической школы и ее значение в развитии советской психологической науки

Главные черты Харьковской психологической школы — генетический (в широком значении слова) подход к изучаемым явлениям и высокая культура эксперимента. Это, вместе с тем, широкий аспект ис­следований и постановка ряда проблем крупного принципиального значения, разработка которых привела к возможности выдвинуть систему ориги­нальных теоретических положений. Среди этих по­ложений следует особо отметить:

а) гипотезу о генезисе чувствительности как про­стейшей форме психики. Эта гипотеза, выдвинутая А. Н. Леонтьевым (1936), может быть схематически сформулирована следующим образом: систематиче­ское рассмотрение фактов позволяет констатиро­вать, что на определенном этапе развития жизни, в связи с переходом к существованию в сложной, вещ­но-оформленной среде животные обнаруживают раздражимость также и по отношению к таким ее свойствам, которые сами по себе являются биологи­чески нейтральными. Эти свойства, в силу своих ус­тойчивых объективных связей с другими жизненно важными свойствами, посредствуют отношения жи­вотных к этим последним, раздражимость организ­мов по отношению к таким, посредствующим их ос­новные витальные функции, воздействиям и есть чувствительность. Таким образом, чувствительность (способность ощущения) возникает в ходе эволюции в связи с изменением объективного строения жизне­деятельности.

Из этой гипотезы вытекает, что воздействие, по отношению к которому организм (или орган) явля­ется раздражимым, но не чувствительным, может превращаться в ощущаемое (и у человека пережи­ваться как ощущаемое), если соответственно изме­нить объективную роль данного воздействия. Мно­госерийное, проводившееся одновременно в двух разных лабораториях исследование полностью под­твердило это положение на человеке (у 16 испытуе­мых), был установлен строго объективным методом факт возникновения (в экспериментальных услови­ях) способности ощущения лучей видимого спектра поверхностью кожи руки.

Лит.: краткое изложение гипотезы см.: А. Н. Ле­онтьев. К вопросу о генезисе чувствительности. «Психология», сб. АН ГрузССР, 1945, с. 215; изло­жение экспериментальных исследований см.: А. Н. Леонтьев. Развитие психики, т. 1 (диссерта­ция, 1940, рук.)

Выдвинутая гипотеза о генезисе чувствительнос­ти получает свое развитие и дальнейшее обоснова­ние в прослеживании эволюции этой особой формы раздражимости в животном мире, которое было осу­ществлено впоследствии в исследовании и на боль­шом литературном материале и отчасти в оригиналь­ных зоопсихологических исследованиях (Леонтьев и Соломаха, Запорожец и Диманштейн). В итоге этих исследований были выдвинуты: а) положение об особом типе связей, образование которых создает психологическое содержание деятельности (так на­зываемые «смысловые» связи) и б) положение о за­висимости формы психического отражения от объ­ективного строения деятельности.

Лит.: А. Н. Леонтьев. Развитие психики, т. 1; П. Я. Гальперин. Смысловые схемы поведения, лежа­щие в основе высшей нервной деятельности, «Пси­хология», сб. АН ГрузССР, 1945, с. 79.

С дальнейшим прослеживанием развития пси­хики в условиях перехода к человеку связана разра­ботка общей проблемы анализа строения деятель­ности как метода объективного изучения психики. Было показано, что строение деятельности, опосре­дованной психическим отражением действительно­сти, характеризуется у человека соотношением ее мотивов, целей, средств и осуществляющих ее пси­хофизиологических функций. На определенной ступени исторического развития у людей возникает также внутренняя «идеальная» деятельность, кото­рая, однако, в условиях общественного разделения труда способна осуществлять их практическую жизнь и которая сохраняет принципиальное строе­ние практической деятельности. Значение этого по­ложения состоит в том, что оно ведет к действи­тельному преодолению декартовско-локковского учения о психике (которое является общей теоре­тической основой всей традиционной буржуазной психологии), исходящего из противопоставления внешней материальной деятельности и внутренней деятельности сознания, которое превращается бла­годаря этому в особый, замкнутый в себе мир не­протяженных явлений, «лишенный соприкоснове­ния с действительностью».

Лит.: А. Н. Леонтьев. Очерк развития психики. Изд. ВПИ, 1945 (печ.) и работы, цитируемые ниже. См. также статью «Сознание» А. Н. Леонтьева в 52 т. Б.С.Э.

Непосредственно вытекающая отсюда проблема конкретно-психологической характеристики созна­ния и разрабатывается в настоящее время в разрезе как общественно-исторического развития психики человека, так и развития психики ребенка. Это психо­логическое учение о сознании не только о познании, но и об отношении к познаваемому. Его теоретичес­кая задача — преодолеть гегелианскую концепцию со­знания и развить некоторые существенные черты уче­ния о сознании, выдвинутые в классических русских философских и педагогических сочинениях (Черны­шевский, Герцен, Ушинский). Основная проблема, поставленная исследователями, идущими сейчас в этом направлении, — это проблема смысла для чело­века сознаваемого (в отличие от понимания его значе­ния). Ее важнейшее значение для решения психоло­гических вопросов воспитания очевидно.

Лит.: Краткое изложение см.: Психологические во­просы сознательного обучения. Ж-л Сов. пед., 1946, № 1. Более подробно в работе А. Н. Леонтьева «О не­которых вопросах сознательности», Известия Акаде­мии пед. наук РСФСР, Отделение психологии (печ.).

Характерной чертой Харьковской психологиче­ской школы является также то, что наибольшее число принадлежащих ей работ разрабатывает во­просы детской психологии. К их числу прежде все­го относятся 17 харьковских работ, напечатанных в Ученых записках Харьковского пед. института (1940—1941) и Института иностранных языков (1940) и в сборнике трудов Киевской конференции по педагогике и психологии (т. 2, 1941), и ряд работ московской и ленинградской группы, опубликован­ных в журнале «Сов. педагогика», в Известиях АПН РСФСР и др.

В числе последних работ: А. Н. Леонтьев. Психо­логические основы дошкольной игры, ж-л «Сов. пед.», № 8—9, 1944; А. Н. Леонтьев. К теории разви­тия психики ребенка, ж-л «Сов. пед.», № 4, 1945; Л. И. Божович. Психологический анализ формализ­ма знаний учащихся, ж-л «Сов. пед.», № 11, 1945; П. И. Зинченко. Непроизвольное запоминание, ж-л «Сов. пед.», № 9, 1945; Л. И. Божович. Психологиче­ский анализ правила написания имен собственных. «Известия АПН РСФСР» и там же печатающиеся статьи Л. С. Славиной, Н. Г. Морозовой и др.

В общей сложности по детской и педагогической психологии выполнено до 50 исследований, среди которых должны быть особенно выделены работы по памяти П. И. Зинченко (три исследования), полу­чившие в советской психологии широкую извест­ность, и работы по педагогической психологии Л. И. Божович.

Таким образом, в советской психологии ребенка работы Харьковской психологической школы зани­мают, даже в чисто количественном отношении, весьма заметное место, особенно нужно принять во внимание единство их направления и координиро­ванность их проблематики; последнее и позволило ввести сейчас в пятилетний план Академии педаго­гических наук по Отделу детской психологии Ин­ститута психологии издание трехтомника детской психологии под редакцией А. Н. Леонтьева.

Более трудно проследить значение работ Харь­ковской психологической школы в развитии общей психологической теории. Должно указать лишь на следующее бесспорное обстоятельство: именно Харьковской психологической школой было впер­вые выдвинуто учение о деятельности, которое в бо­лее общей форме и в несколько другом освещении составляет основу также и концепции, развиваемой в известной книге С. Л. Рубинштейна «Основы об­щей психологии», вышедшей в 1941 г.

В заключение следует отметить, что Харьковская психологическая школа ныне представляет собой единственный и на Украине, и в РСФСР реально су­ществующий уже 15 лет достаточно большой науч­ный коллектив, внутренне объединенный единым на­правлением своих исследований и фактически коор­динирующий свои работы, выполняемые в различных лабораториях. Это есть именно научная школа.