Взаимосвязь выраженности этнической идентичности и аккультурационных установок мигрантов с уровнем их социоэкономической адаптации

Введение

Современные исследования показывают, что большинство мигрантов переезжают в другую страну именно по экономическим причинам, но, несмотря на устойчивое стремление мигрантов обрести финансовую безопасность, они сталкиваются с серьезными препятствиями и, как правило, добиться экономического успеха им на порядок сложнее чем местным жителям [68].

Переезд в новую страну является чрезвычайно сложным и напряженным процессом, потому что влечет за собой изменения во всех сферах жизни — социальной, культурной и психологической [12]. Поэтому, несмотря на то, что с переездом мигранты стремятся улучшить качество своей жизни, они сталкиваются с различными проблемами, дискриминацией и экономическими трудностями [72].

Мигранты чаще всего становятся безработными или находят работу с неполной занятостью, часто встречаются с трудностями в получении признания своей образовательной квалификации и профессионального опыта [56]. Особые трудности, прежде всего, связаны с неприемлемыми жилищными условиями, безработицей, низкими доходами, дискриминацией, социальной изоляцией, снижением социоэко- номического статуса (СЭС) и низким уровнем качества жизни [72]. Но даже когда мигрантам удается найти работу, они обычно все равно оказываются в неравном положении по сравнению с коренными жителями [71]. Первая работа, даже у мигрантов с хорошим образованием, зачастую принадлежит к непрестижной сфере занятости, это так называемый «вторичный рынок труда» (например, услуги по уборке, строительные работы и т. п.). Подобная работа характеризуется низкими требованиями к знанию языка, а значит, и низкой заработной платой, фиксированным сроком контракта и ограниченными возможностями для карьерного роста [23; 26].

Этнические ниши занятости отражают тенденцию членов этнической группы концентрироваться на конкретных профессиях и промышленных секторах [65]. Оплата труда рабочих в этнических анклавах и этнических нишах занятости, как правило, ниже, чем заработная плата в условиях открытого рынка труда [37; 52]. К тому же, ниши на этническом рынке труда не всегда дают мигрантам соответствующие возможности для развития социокультурных навыков (например, изучения языка принимающей страны), необходимых для их постоянной социально-экономической вертикальной мобильности, так как социальное взаимодействие на работе может быть ограничено взаимодействием лишь с представителями своей этнической группы [29].

В связи с этим перед мигрантами всегда остро стоит вопрос их социоэкономической адаптации (СЭА) в новой для себя среде. И сегодня эта ситуация привлекает огромное внимание со стороны исследователей — увеличивается число исследований, целью которых является помощь в облегчении процесса адаптации мигрантов и улучшении их качества жизни [72]. Тем не менее, тематика СЭА мигрантов до сих пор, в целом, изучена слабо [29].

Определение и индикаторы
социоэкономической адаптации

Опираясь на подход Дж. Берри [11; 14; 15], социоэкономическую адаптацию (СЭА) можно определить как результат достижения в процессе аккультурации социально-экономического положения, позволяющего мигранту полноценно участвовать в социальной и экономической жизни общества принимающей страны [2]. Судить о том, насколько мигрант полноценно участвует в социальной и экономической жизни общества принимающей страны, позволяют некоторые индикаторы СЭА.

Исследователи выделяют разные индикаторы СЭА, например:

—   достижение определенного уровня дохода и соответствия между планируемыми и достигнутыми финансовыми целями [11];

—   профессиональный статус и его улучшение, постоянная работа в настоящее время, ежемесячные сбережения, использование социальной помощи, профессиональное развитие, улучшение финансового положения [13];

—   статус занятости, использование социальной помощи и уровень доходов [47];

—   наличие или отсутствие работы, удовлетворенностью ею, уровень профессиональных достижений и благосостояния в новой культурной среде [5];

—   вероятность трудоустройства, приемлемый доход, собственное жилье [20].

Особый интерес представляет такой индикатор СЭА, как статус занятости. Вовлеченность в различные стороны жизни в принимающей стране тесно связана с состоянием дел мигрантов на рынке труда [59]. Исследователи обнаружили, что более приспособленными из числа мигрантов были те, кто имел удовлетворительные условия труда [55].

Из-за сложностей интеграции, мигранты могут испытывать значительное снижение их нынешнего статуса в новой стране по сравнению с их статусом в стране происхождения [16]. Причем потом мигрантам бывает довольно-таки трудно восстановить свое первоначальное положение и добиться какой-либо вертикальной мобильности [60].

Отчуждение от социального окружения является еще одним негативным состоянием, которое испытывают мигранты при поиске работы. Некоторые авторы описали подобное отчуждение как невозможность достижения удовлетворенности своей социальной или личной деятельностью, а также другие формы несоответствия ожиданиям большинства других граждан [25]. Отчуждение, вероятно, происходит, когда есть несоответствие между желаемым состоянием и тем, что в обществе принято как норма (например, наличие достойной работы), и реальным положением дел (к примеру, безработица или неполная занятость), что характеризуется как невыполнение социальных норм и ожиданий [31]. В связи с этим и ожидается, что трудности в получении доступа к нормальной трудовой жизни задерживают адаптацию мигрантов [59].

Например, процесс аккультурации мигрантов из Турции в Канаде был рассмотрен с особым акцентом на изменение структуры занятости и ее влияния на психологическое благополучие и адаптацию. Большинство хорошо образованных и квалифицированных мигрантов испытывали трудности с интеграцией в состав рабочей силы. Авторы также отмечают, что занятость обеспечивает определенную цель в жизни, определяет статус и идентичность, а также позволяет мигрантам установить отношения с дру­
гими людьми. Последняя функция является крайне важной для мигрантов — чем больше мигранты взаимодействует с группами в обществе в целом, тем быстрее они приобретают навыки повседневной жизни в новой для себя стране. Таким образом, для тех мигрантов, которые не имеют работы, будет характерно не только снижение психологического благополучия, но и задержка в социокультурной адаптации [11]. В целом, выводы этого исследования свидетельствуют о том, что у занятости для мигрантов есть еще и другие важные функции помимо получения дохода.

Факторы социоэкономической адаптации
мигрантов

В современной литературе по проблемам миграции существует множество подходов, касающихся рассмотрения факторов, влияющих на СЭА мигрантов. Некоторые исследователи фокусируются на индивидуальных или групповых ресурсах мигрантов [см., например:: 9], другие делают акцент на взаимодействии мигрантов между собой и с принимающим населением [см., например:: 40], а ряд исследователей сосредоточивают свое внимание на институциональной стороне вопроса [см., например: 63].

Исследователи, работающие в рамках теории человеческого капитала, бедственное социальное и экономическое положение мигрантов объясняют ограниченной конвертируемостью человеческого капитала через национальные границы, например, из- за иностранной квалификации, отсутствия мастерства, или просто уверенного владения языком принимающей страны, или же неполной информации о местном рынке труда [22].

Подробному анализу влияния уровня языковых навыков и продолжительности пребывания в принимающей стране посвящены отдельные исследования [11], в том числе и на русском языке [4].

В целом, если обобщить некоторые существующие исследования по данной проблематике, в том числе и описанные выше, взяв за основу эмпирически проверенную [47] теоретическую модель экономической адаптации беженцев Т. Кульмана [33], то можно выделить и классифицировать несколько основных факторов, которые могут влиять на СЭА мигрантов [2]. Данная классификация отражена на рис. 1.

Рис. 1. Факторы социоэкономической адаптации мигрантов

Как можно заметить, роль психологических факторов в этом процессе достаточно существенна. Например, роль аккультурационных установок мигрантов, которые представляют собой социальные установки, предполагающие различную комбинацию двух вариантов: 1) ориентации мигранта на собственную группу, контактирование преимущественно с представителями ингруппы и направленность на сохранение своего культурного наследия и идентичности и 2) ориентации на аутгруппы, предпочтение контактировать с более широким составом общества и направленность на принятие культуры и идентичности принимающей страны. Комбинация положительных и/или отрицательных значений этих вариантов дает четыре аккультурационные установки: ассимиляцию, интеграцию, сепарацию и маргинализацию.

Ассимиляция — аккультурационная установка, при которой мигрант полностью принимает ценности и нормы иной культуры, отказываясь при этом от норм и ценностей своей собственной.

Интеграция — аккультурационная установка, при которой мигрант идентифицирует себя как со старой, так и с новой культурой.

Сепарация — аккультурационная установка, для которой характерно отрицание новой культуры при сохранении идентификации со своей культурой. В этом случае мигранты предпочитают большую или меньшую степень изоляции от культуры принимающей страны.

Маргинализация — аккультурационная установка, предполагающая, с одной стороны, потерю мигрантом идентификации с собственной культурой, а с другой — отсутствие идентификации с культурой принимающей страны [15].

Аккультурационные установки мигрантов как фактор их социоэкономической адаптации

Исследования, которые связывают процесс адаптации в целом с аккультурационными установками мигрантов, показывают, что в большинстве случаев мигранты с установкой на интеграцию в итоге оказываются лучше адаптированными, чем те, кто выбирает установку на маргинализацию [18]. Однако существует противоречие между имеющимися исследованиями о вообще какой-либо самостоятельной взаимосвязи аккультурационных установок мигрантов с уровнем их СЭА. Некоторые исследования говорят о наличии значимой взаимосвязи [13; 20], другим обнаружить значимую взаимосвязь не удалось, хотя теоретические предпосылки для такой взаимосвязи есть [30].

В исследовании проведенном на выборке мигрантов в Греции проводилось сопоставление аккульту­рационных установок по Дж. Берри и СЭА. Как и ожидалось авторами, СЭА положительно взаимосвязана с ориентацией на принимающую группу и отрицательно — с ориентацией на свою этническую группу. Аккультурационные установки, направленные на интеграцию и ассимиляцию, имели самые благоприятные результаты, тогда как аккультураци­онная установка на сепарацию была взаимосвязана с низким уровнем адаптации независимо от страны происхождения мигранта и времени пребывания в принимающей стране. Кроме того, аккультурацион­ная установка на ассимиляцию и интеграцию, хотя и неоднородна по частоте контактов со своей этнической группой, дала одинаково положительные результаты [13].

В исследованиях в рамках G-SOEP (German Socio-Economic Panel) о влиянии аккультурацион­ных установок на экономическое поведение (вероятность трудоустройства, доход, домовладение) это влияние отмечается как «статистически значимое и экономически существенное»: ассимиляция и интеграция дают положительный эффект на экономические показатели, в то время как сепарация и маргинализация — нет [20].

Однако в другом исследовании, проведенном позднее, в Финляндии, предполагалось, что влияние аккультурационных установок на адаптацию в определенной степени зависит от времени пребывания в стране. В связи с этим исследование было направлено на изучение роли продолжительности пребывания мигрантов в новой стране по отношению к ак- культурационным установкам и адаптации. В частности, ожидалось, что аккультурационная установка на сепарацию будет адаптивной, особенно в начале процесса аккультурации, так как, по мнению авторов, аккультурационная установка на сепарацию может быть предпосылкой для трудоустройства на вторичном (этническом) рынке труда, а также для получения социальной поддержки от представителей своей этнической группы в целях борьбы со стрессом аккультурации. Позднее в процессе аккультурации роль установки на сепарацию в процессе адаптации будет уменьшаться, а психологическому благополучию и СЭА мигрантов будут лучше способствовать соответственно аккультурационная установка на интеграцию и ассимиляцию. Но, по результатам анализа данных, авторы сообщают, что сама по себе ни одна из трех аккультурационных установок мигрантов не имела значимой связи с их уровнем СЭА, единственным предиктором, непосредственно связанным с этой переменной, была продолжительность проживания мигрантов в новой стране — чем дольше мигранты остались в их новой стране, тем выше был их уровень СЭА. В целом, не было вообще никакой связи между продолжительностью пребывания и ак­культурационными установками (за исключением слабой отрицательной корреляции с интеграцией) [30]. Можно предположить, что значимые связи между аккультурационными установками и СЭА не были выявлены в силу специфики состава выборки и ограничений применяемых методов измерения.

Однако важно более обстоятельно рассмотреть тот факт, что аккультурационные установки, как и культурная идентичность, имеют тенденцию к изменению на разных этапах культурного перехода (по крайней мере, у подростков). Например, изначально установка на ассимиляцию у подростков может смениться установкой на интеграцию по истечению трех лет иммиграции [57], а интегрированные и ассимили- ционные профили более распространены, чем диффузные (т. е. маргинализация), среди подростков с периодами проживания, превышающими шесть лет [17]. Этнический профиль (т.е. сепарация) встречался почти одинаково часто, независимо от времени пребывания в стране [30]. Однако при более общем подходе, например, в линейной биполярной модели адаптации мигрантов, предполагается рассмотрение этнических изменений в качестве континуума — от сильных этнических связей на одном конце, до сильных связей с доминирующей культурой — на другом. В основе этой модели лежит предположение, что укрепление одной идентичности требует ослабления другой, что хорошо согласуется с ассимиляционными теориями. Хотя экономическая адаптация в исследованиях аккультурации редко оценивалась отдельно, в экономических исследованиях в области международной миграции предполагается аналогичная линейная структура и для отношений продолжительности пребывания в стране с СЭА мигрантов [11; 19; 30]. Таким образом, можно предположить, что со временем мигранты будут все же в большей мере ориентироваться на принимающее общество, а также будет повышаться их уровень СЭА.

При этом следует отметить, что вопрос о психологических причинах выбора той или иной аккульту- рационной установки изучен недостаточно [58]. На сегодняшний день некоторые исследователи делают здесь акцент на влиянии индивидуальных ценностей [7], другие — на характеристиках социальной идентичности [1; 6; 24; 41; 51].

Характеристики этнической идентичности
мигрантов как предиктор выбора
их аккультурационной установки

Ранее [1], обратившись к теории когнитивного диссонанса, было сделано предположение, что из-за культурных различий мигранты в новой культурной среде будут испытывать некоторый дискомфорт, так как их оригинальные культурные ценности и нормы, как правило, неадекватны окружающему культурному контексту, например, условиям на рабочем месте или нормам социальных отношений в принимающем обществе. В результате этого обстоятельства мигрант будет пытаться снизить этот дискомфорт [48], причем исследования показывают, что лица, пытающиеся свести к минимуму когнитивный диссонанс для поддержания собственной Я-концепции могут: 1) либо избегать определенного поведения [48]; 2) либо адаптировать собственные ценности и поведенческие нормы к культурному контексту принимающего общества [39].

Опираясь на это предположение, можно говорить о том, что справиться с состоянием когнитивного диссонанса мигрант может четырьмя способами, выбрав соответствующую аккультурационную установку, он может: 1) попытаться полностью принять изначально для него чужие ценности и нормы посредством ассимиляции; 2) принять некоторые из новых ценностей и норм, в то же время сохраняя некоторые из изначальных собственных ценностей и норм посредством интеграции; 3) пытаться дистанцироваться от новых ценностей и норм, отвергая их, и в то же время строго придерживаться самобытной культуры посредством сепарации; 4) отвергнуть ценности и нормы новой культуры и в то же самое время отказаться от своих собственных, добившись маргинализации [51].

Чем больше разрыв между осознаваемой идентичностью, а также культурными ценностями и нормами мигрантов и ситуативными факторами, характерными для страны прибывания, тем труднее будет мигрантам интегрироваться в этих новых условиях [73]. Мигрантам, для которых их культура имеет меньшее значение, будет легче и эффективнее снизить диссонанс через ассимиляцию или интеграцию, чем тем, чья самобытная культура занимает центральное место в их идентичности.

Теория социальной идентичности может помочь в дальнейшем объяснении роли характеристик социальной идентичности у мигрантов. В ней предполагается, что человек классифицирует себя как члена социальных групп, при этом одни социальные роли по сравнению с другими имеют приоритет [51]. Культура, этническая принадлежность и религия играют решающую роль в формировании Я-концепции, моделей взаимоотношений с окружающими и, в конечном итоге, в выраженности и жесткости рамок восприятия групп как «мы» (ингруппа) или как «они» (аутгруппа) [21]. Например, выраженность этнической идентичности, в этом контексте, будет относиться к степени, в которой для мигранта роль представителя самобытной культуры (равно как и роль представителя его этнической, гражданской и религиозной группы) проявляется как неотъемлемая часть его Я-концепции [61]. Мигрант с сильной выраженностью этнической идентичности рассматривает роль представителя самобытной культуры в качестве неотъемлемой части своей Я-концеп- ции, и наоборот. Соответственно, мигрант со слабой выраженностью этнической идентичности будет склонен испытывать меньший дискомфорт от ассимиляции, так как не будет ощущать, что затрагивается какая-либо важная часть его Я-концепции; он также может сосредоточиться на других аспектах своей социальной идентичности (например, профессиональной, гендерной, родительской и т. п.) [51]. Было обнаружено, что слабая выраженность этнической идентичности отрицательно связана с установкой на ассимиляцию [41]. Напротив, для мигранта с сильной выраженностью этнической идентичности будет характерен выбор установки на сепарацию, что отчасти так же было показано в эмпирических исследованиях [6; 41].

Что касается интеграции, то предпосылками для выбора этой аккультурационной установки будет как сильная, так и слабая выраженность этнической идентичности — детали в каждом конкретном случае свои, они будут зависеть от влияния дополнительных факторов, так же, как и для маргинализации [51]. Например, вместе со слабой выраженностью этнической идентичности для мигранта может быть характерно желание поддерживать контакты с соотечественниками, общение на родном языке и т. п., или же, несмотря на сильную выраженностью этнической идентичности, по экономическим соображениям мигрант вынужден пойти на контакт с доминирующей группой [1].

Таким образом, выделив и описав ключевые психологические факторы СЭА мигрантов, можно пе­
рейти к построению теоретической модели с последующей ее проверкой на соответствующем эмпирическом материале.

Теоретическая модель социоэкономической
адаптации мигрантов

Уровень СЭА мигрантов, прежде всего, зависит от выбранной ими аккультурационной установки, уровня владения языком принимающей страны и от продолжительности пребывания в ней. В свою очередь, за выбором определенной аккультурационной установки стоит выраженность этнической идентичности мигрантов и начальный уровень их языковых навыков. Для аккультурационных установок, как правило, характерно изменение в сторону большей ориентации мигрантов на принимающее общество в зависимости от продолжительности пребывания в принимающей стране.

Аккультурационные установки, предполагающие контакт с принимающей группой — интеграция и ассимиляция, — положительно связаны с высоким уровнем СЭА; напротив, сепарация, предполагающая преимущественный контакт со своей этнической группой, — отрицательно.

Мигранты с более высоким уровнем языковых навыков, а также дольше прожившие в принимающей стране, имеют более высокий уровень СЭА.

Выраженная этническая идентичность препятствует ассимиляции мигрантов и способствует выбору установки на сепарацию. Развитые языковые навыки способствуют выбору более интеграционных профилей — интеграции или ассимиляции; и наоборот, низкий уровень знания языка принимающей страны способствует ориентации на свою этническую группу, т. е. выбору установки на сепарацию.

Чем дольше мигранты проживают в принимающей стране, тем они более склонны ориентироваться на интеграцию в принимающее общество и в меньшей степени — на свою этническую группу.

Описанная теоретическая модель отражена на рис. 2.

Рис. 2. Теоретическая модель социоэкономической адаптации мигрантов: сплошными линиями обозначены положи
тельные связи, пунктирными — отрицательные

Далее для проверки данной теоретической модели был проведен социально-психологический опрос.

Выборка

Всего в ходе исследования в 2014 г. было опрошено 132 русскоязычных мигранта в Бельгии (64% жители Брюсселя; 86% с высшим образованием; 47% женщины; 72% православные), в возрасте от 19 до 65 лет (Mвозраст = 35,9; SDвозраст = 9,3), с продолжительностью пребывания в Бельгии от двух месяцев до 18 лет (Mпрод. = 7,1; SD прод. = 5,0).

Методика

Русскоговорящим мигрантам в Бельгии было предложено заполнить анкету на русском языке.

В анкете использовались следующие инструменты.

Выраженность этнической идентичности. Для измерения использовалась шкала этнической идентификации М. Веркойтена [64] на русском языке, адаптированная и используемая Международной НУЛ социокультурных исследований. Примеры вопросов: «Я разделяю идеи и убеждения русских», «Я считаю себя русским» и т. д. (Ответы: 5 = абсолютно согласен, 1 = абсолютно не согласен).

Продолжительность пребывания в стране. Для измерения использовался открытый вопрос о времени пребывания в Бельгии.

Языковые навыки. Для измерения использовалась интегральная шкала, содержащая вопросы об уровне владения языками принимающей страны (понимаю, говорю, пишу, читаю — нидерландский, французский, немецкий, английский).

Аккультурационные установки. Для измерения использовалась шкала из опросника MIRIPS на русском языке [8]. Примеры вопросов: «Для меня важно владеть в совершенстве и русским языком, и языками представленными в Бельгии», «Я предпочитаю иметь в качестве друзей только бельгийцев», «Я считаю, что русские, живущие в Бельгии, должны сохранять свои культурные традиции и не усваивать бельгийские» и т. д. (Ответы: 5 = абсолютно согласен, 1 = абсолютно не согласен).

Индекс социоэкономической адаптации. Для измерения использовалась интегральная шкала из World Bank survey на русском языке (индикаторы: профессиональный статус, постоянная работа в настоящее время, ежемесячные сбережения, профессиональное развитие, улучшение финансового положения, улучшение профессионального статуса) [13]. Примеры вопросов: «Вы работаете на данный момент? », «У Вас постоянная работа?» и т. д. (Ответы: 1 = да, 0 = нет; положительные ответы на вопросы с отрицательным содержанием (например, снижение профессионального статуса, потеря навыков) дают отрицательный знак (-1), затем ответы суммируются).

Описание результатов

Описательная статистика и показатели надежности используемых шкал отражены в табл. 1. Высокие коэффициенты а-Кронбаха для всех шкал (а > 0,70) свидетельствуют об их надежности.

В результате проведения корреляционного анализа (табл. 2) выявлено, что высокий уровень СЭА положительно связан с языковыми навыками (r = = 0,52; p < 0,001), продолжительностью пребывания в стране (r = 0,38; p < 0,001), аккультурационной установкой на интеграцию (r = 0,42; p < 0,001) и ассимиляцию (r = 0,43; p < 0,001), а также отрицательно — с установкой на сепарацию (r = -0,57; p < 0,001).

Высокий уровень СЭА отрицательно связан с выраженной этнической идентичностью (r = -0,40; p < 0,001), однако при использовании аккультурационных установок (ассимиляция и сепарация) в качестве контрольных переменных данная связь становиться не значимой (r = = -0,14; p = 0,151).

Все остальные базовые связи для теоретической модели при использовании различных вариантов контрольных переменных остаются значимыми.

Высокий уровень языковых навыков положительно связан с продолжительностью пребывания в стране (r = 0,25; p = 0,005), аккультурационной установкой на интеграцию (r = 0,36; p < 0,001) и ассимиляцию (r = 0,29; p = 0,001), а также отрицательно — с установкой на сепарацию (r = -0,45; p < 0,001).

Продолжительность пребывания в стране положительно связана с аккультурационной установкой на интеграцию (r = 0,24; p = 0,008) и отрицательно — с установкой на сепарацию (r = -0,33; p < 0,001). Связи с ассимиляцией обнаружено не было.

Выраженность этнической идентичности положительно связана с аккультурационной установкой на сепарацию (r = 0,39; p < 0,001) и отрицательно с установкой на ассимиляцию (r = -0,68; p < 0,001).

Таким образом, все независимые переменные из теоретической модели статистически значимо связаны с зависимыми переменными, что позволяет протестировать данную модель с помощью применения путевого анализа без какой-либо корректировки.

Таблица 1

Описательная статистика и показатели надежности используемых шкал

Таблица 2

Корреляции Пирсона между использованными переменными

Для построения путевой модели использовалась программа AMOS. В процессе тестирования модели для оценки связей применялся статистический бутст- реп. Показатели путевой модели соответствуют рекомендованным (1 < X/df < 3; CFI > 0,90; RMSEA < < 0,10; SRMR < 0,09 [28]) для того, чтобы заключить соответствие модели эмпирическим данным. Полученная путевая модель СЭА мигрантов показана на рис. 3. Стандартизированные коэффициенты регрессионных связей в модели отражены в табл. 3.

Результаты проведенного путевого анализа показывают, что характер связей в эмпирической модели практически полностью репрезентует предложенную теоретическую модель. Исключением является связь продолжительности пребывания в стране с ак- культурационной установкой на интеграцию, которая оказалось не значимой (в = 0,130; p = 0,167). По всей видимости, здесь можно говорить о полной медиации, сама по себе продолжительность пребывания не влияет на предпочтение интеграции, но продолжительность связана с языковыми навыками, которые имеют более сильное влияние на интеграцию, хотя продолжительность пребывания для языковых навыков (R2 = 0,06) и языковые навыки для интеграции (R2 = 0,14) не являются в модели существенными факторами.

Доля объясненной дисперсии в объясняемой составляет 51%.

Обсуждение результатов

Результаты исследования показали, что аккультурационные установки мигрантов, независимо от времени прибывания в принимающей стране, связаны с уровнем их СЭА, что согласуется с ранее проведенным исследованием на выборке мигрантов в Греции [13] и Германии [20].

Рис. 3. Путевая модель социоэкономической адаптации мигрантов.
Параметры модели: χ2 = 8,97; df = 5; p = 0,11; χ2/df = 1,79; CFI = 0,98; RMSEA = 0,09; SRMR = 0,05.
Условные обозначения: χ2 — значение статистики хи-квадрат; df — число степеней свободы; CFI — сравнительный индекс соответствия Бентлера; RMSEA — корень среднеквадратической ошибки аппроксимации; SRMR — стандартизированный корень среднеквадратического остатка; R2 — коэффициент детерминации.

Таблица 3

Стандартизированные коэффициенты регрессионных связей в модели

Условные обозначения: в — стандартизированный коэффициент регрессии; R2 — коэффициент детерминации; «***» — p < < 0,001; «**» — p < 0,01; «*» — p < 0,05

Зависимость низкого уровня СЭА русскоязычных мигрантов в Бельгии от выбранной аккультурационной установки на сепарацию, прежде всего, обусловлена высокой долей безработных среди выбравших этот аккультурационный профиль. Можно предположить, что связь высокого уровня СЭА с установкой на интеграцию обусловлена тем, что мигранты с данным аккультурационным профилем могут иметь доступ к ресурсам как со стороны своей этнической группы, так и общества в целом [13], а установка на ассимиляцию адаптивна, прежде всего, потому что облегчает контакт с доминирующей культурой [70].

Мигранты, выбирающие аккультурационную установку на сепарацию, сталкиваются с трудностями в своих попытках установить контакт с членами принимающей культуры и приобрести основные социальные навыки, такие, как изучение основного языка страны или получение работы [43]. Поэтому мигрантам следует пересматривать их аккультурационную ориентацию в сторону более интегративной или ассимиляционной, и начать активно и самостоятельно искать контакты с представителями принимающей страны, так как в том числе и знание языка в основном приобретается при взаимодействии с его носителями [4].

В будущих исследованиях при рассмотрении ак- культурационных установок как факторов адаптации следует еще учитывать и влияние принимающей среды. Так мета-анализ подтвердил, что отношения между аккультурационными установками на интеграцию и адаптацией в целом модерируются условиями в стране проживания [44].

Существует также вопрос о том, следует ли ориентировать исследования аккультурации на изучение аттитюдов (аккультурационных установок) или поведения, так как эти понятия не должны быть взаимозаменяемыми [10]. Исследования показывают, что на уровне аттитюда интеграция может быть предпочтительной, но не всегда так легко достигается [66]. В настоящее время разработаны модели, которые включают как реальные (поведенческие), так и идеальные (аттитюды) варианты аккультурацион­ных ориентаций [см. 42]. В целом, исследования показывают, что поведение является более мощными предиктором психологической и социокультурной адаптации, чем аттитюды [69], и поэтому крайне важно учитывать эти различия в дальнейших исследованиях.

Ранее исследователями уже предполагалось, что низкий уровень владения языком — одно из основных препятствий для трудоустройства по прибытию в страну [11; 29]. В поддержу этого утверждения можно также привести данные исследований, в которых были обнаружены взаимосвязи между языковыми навыками беженцев и возможностью трудоустройства [27]. Если мигрант изначально имеет хороший уровень владения языком принимающей страны, то для него существенно проще либо получить необходимую квалификацию для работы на месте, либо непосредственно устроиться на работу. В противном случае, мигранты должны либо ориентироваться на работу на вторичном рынке труда, либо, в крайнем случае, могут долгое время оставаться безработными [4]. Также начальные языковые навыки способствуют контакту с принимающим обществом, а значит, и выбору более интеграционных установок. Однако в дальнейшем следует также учитывать и обратное последующее влияние установок на языковые навыки.

При этом выбор мигрантами их аккультурационной установки связан с характеристиками социальной идентичности, что согласуется с предположениями, что аккультурационные установки и параметры идентичности должны соотноситься между собой [24]. Выраженность этнической идентичности отрицательно связана с ассимиляцией и положительно — с сепарацией. Полученные результаты хорошо объясняются упомянутой выше линейной биполярной моделью адаптации мигрантов. Однако следует оговориться, что существующая литература, посвященная культурным изменениям, содержит конкурирующие точки зрения относительно отношений между культурой происхождения мигранта и принимающей культурой в процессе аккультурации. Например, конкурирующая модель предполагает, что некоторые изменения охватывают лишь отдельные аспекты этнической идентификации [34].

Следует также учесть, что основная теоретическая основа для рассмотрения экономической сферы миграции была получена в основном из исследований одной принимающей страны (США). Однако проведенные ранее кросс-культурные исследования продемонстрировали существующие различия в результатах адаптации для схожих групп мигрантов (более того, даже для мигрантов из одной страны происхождения, но пребывающих в различных географических контекстах) [32; 40; 62]. Например, в Канаде было выявлено, что некоторые этнические группы сталкивались с большими трудностями в поиске работы в Монреале, в отличии от любого другого города [49; 50]. Феноменология миграции и экономической адаптации, скорее всего, меняется в зависимости от целого ряда культурных, социальных, политических и исторических факторов [68]. Пытаясь решить эту проблему, некоторые исследователи стали изучать воздействие местных условий в принимающей стране, например, города назначения (например, Лос-Анджелес, Майами, Нью- Йорк), на выборке конкретных групп мигрантов (например, китайцев, кубинцев, доминиканцев и мексиканцев). Эти тематические исследования влияния местных условий приема на модели экономической адаптации предоставляют бесценную информацию об опыте конкретных этнических групп [36].

Так, согласно исследованиям в Австралии предполагается, что социально-культурные и экономические аспекты адаптации — это чисто культурный навык, который прочно связан с ростом материального благосостояния [53]. В поддержу этого предположения можно привести, например, описание копинг- стратегий, связанных с вопросами экономики и занятости гонконгских мигрантов в Австралии [38]. А недавнее исследование в Сингапуре [35] также позволяет предположить, что сейчас есть смысл в разработке культурно-специфических маркеров аккультурации [67].

Также в будущих исследованиях нужно будет учитывать, что для изучения СЭА второго поколения мигрантов, методика в том виде, в котором она представлена в настоящем исследовании, не подходит. Для этих целей возможно рассмотрение СЭС. В частности, было показано, что высокий СЭС мигрантов связан с установкой на ассимиляцию [41].

Подводя итог, можно заключить: в данном исследовании удалось подтвердить наличие взаимосвязи аккультурационных установок мигрантов с уровнем их СЭА, а также несколько расширить и значимо дополнить представления о роли характеристик социальной идентичности и аккультурационных установок в процессе аккультурации.

Финансирование

Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2015 г.