Культурно-историческая психология
2018. Том 14. № 2. С. 44–52
doi:10.17759/chp.2018140205
ISSN: 1816-5435 / 2224-8935 (online)
Особенности эмоциональной регуляции у представителей русской и азербайджанской культур
Аннотация
Общая информация
Ключевые слова: эмоциональная регуляция, когнитивная переоценка, подавление экспрессии, Россия, Азербайджан
Рубрика издания: Эмпирические исследования
Тип материала: научная статья
DOI: https://doi.org/10.17759/chp.2018140205
Для цитаты: Панкратова А.А., Осин Е.Н. Особенности эмоциональной регуляции у представителей русской и азербайджанской культур // Культурно-историческая психология. 2018. Том 14. № 2. С. 44–52. DOI: 10.17759/chp.2018140205
Полный текст
Проверяется психометрическая эквивалентность русскоязычной версии опросника ERQ (Emotion Regulation Questionnaire) Дж. Гросса на российской и азербайджанской выборках (N = 472, из них 282 — русские, 190 — азербайджанцы, средний возраст — 19 лет, 33,8% мужского и 66,2% женского пола). Конфирматорный факторный анализ показал, что выполняется требование сильной эквивалентности, позволяющее сравнивать средние баллы по шкалам опросника в России и Азербайджане. Культурные различия по частоте использования когнитивной переоценки и подавления экспрессии не установлены, при этом в России каждая из стратегий используется независимо от другой, а в Азербайджане обе стратегии используются в равной степени (r = 0,33, p < 0,01). Как в России, так и в Азербайджане показатели по подавлению экспрессии у мужчин выше, чем у женщин (d = 0,40 и 0,64; p < 0,01 и 0,001) (по когнитивной переоценке нет значимых различий). Результаты по опроснику ERQ Дж. Гросса сопоставляются с результатами по другим методикам, связанным с эмоциональной регуляцией, которые использовались в наших предыдущих исследованиях в России и Азербайджане.
Наш исследовательский проект посвящен изучению связи между ценностями культуры и особенностями эмоциональной регуляции в России и Азербайджане. В качестве главного объяснительного принципа, как и в большинстве зарубежных работ [20], рассматривается уровень индивидуализма/ коллективизма культуры. Цели настоящей статьи: 1) проверить психометрическую эквивалентность опросника ERQ Дж. Гросса на российской и азербайджанской выборках; 2) сравнить представителей русской и азербайджанской культур по частоте использования когнитивной переоценки и подавления экспрессии; 3) сопоставить результаты по опроснику ERQ Дж. Гросса с результатами по другим методикам, связанным с эмоциональной регуляцией, которые проводились нами в России и Азербайджане.
Процессуальная модель эмоциональной регуляции
Дж. Гроссом была предложена процессуальная модель эмоциональной регуляции (см. рис.), в рамках которой рассматриваются этапы разворачивающегося во времени эмоционального ответа и соответствующие им способы влияния на эмоциональный ответ (в скобках приводятся примеры стратегий эмоциональной регуляции [23]): 1) выбор ситуации (копинг, связанный с избеганием, точность прогноза, настойчивость и т. д.); 2) модификация ситуации (копинг, связанный с решением проблемы, поиск социальной поддержки, конструктивное разрешение конфликта и т. д.); 3) переключение внимания (фокусировка на положительных аспектах ситуации, отвлечение и т. д.); 4) изменение когниций (когнитивная переоценка, самоэффективность, юмор и т. д.); 5) преобразование ответа (подавление экспрессии, употребление алкоголя, булимия и т. д.) [14; 16; 18].
Рис. Процессуальная модель эмоциональной регуляции по Дж. Гроссу
Данная модель опирается на когнитивную теорию эмоций, согласно которой между ситуацией и эмоциональным ответом есть промежуточное звено в виде когнитивных процессов. Дж. Гросс выделяет две глобальные стратегии эмоциональной регуляции, связанные с условиями возникновения эмоционального ответа (antecedent-focused emotion regulation) и уже возникшим эмоциональным ответом (response- focused emotion regulation). Для исследовательской работы были выбраны две частные стратегии — когнитивная переоценка (cognitive reappraisal) и подавление экспрессии (expressive suppression), которые отвечают следующим критериям: 1) являются примерами обозначенных выше глобальных стратегий; 2) используются в повседневной жизни; 3) могут быть смоделированы в лабораторных условиях и диагностированы с помощью опросника [15].
Под когнитивной переоценкой имеется в виду изменение отношения к ситуации, что позволяет изменить эмоциональный ответ, под подавлением экспрессии — сдерживание внешних проявлений уже возникшего эмоционального ответа. Например, заняв третье место в спортивных соревнованиях, можно успокоить себя тем, что это все равно призовое место, (когнитивная переоценка) или стоять на пьедестале, переживать по поводу третьего места и скрывать свои эмоции от окружающих людей (подавление экспрессии). Для диагностики данных стратегий эмоциональной регуляции Дж. Гроссом был разработан опросник ERQ (Emotion Regulation Questionnaire), который состоит из 10 пунктов [5; 15]. Этот опросник был переведен нами на русский язык и адаптирован на российской выборке (N = 820) [6].
Приведем краткую характеристику психометрических показателей русскоязычной версии опросника: 1) структурная валидность и надежность: по результатам эксплораторного факторного анализа двухфакторное решение объясняет 54% дисперсии, конфир- маторный факторный анализ подтвердил приемлемое соответствие теоретической модели данным, внутренняя согласованность шкал опросника равна 0,79 и 0,75 (альфа Кронбаха); 2) конвергентная валидность: стратегии эмоциональной регуляции положительно коррелируют со сходными конструктами (управление своими эмоциями и контроль экспрессии) на уровне 0,5—0,6; 5) дискриминантная валидность: стратегии эмоциональной регуляции демонстрируют типичный паттерн корреляций с личностными чертами Большой пятерки на уровне 0,1—0,2 и не коррелируют с академической успеваемостью.
Связь между ценностями культуры и особенностями эмоциональной регуляции
В масштабных кросс-культурных проектах под руководством Д. Мацумото анализировались связи: 1) между уровнем индивидуализма культуры (шкала «Индивидуализм» по Г. Хофстеде) и общим уровнем проявления эмоций (методика DRAI Д. Мацумото) [21]; 2) между уровнем разных ценностей культуры (шкалы «Индивидуализм», «Дистанция власти», «Маскулинность», «Избегание неопределенности», «Долгосрочная ориентация», по Г. Хофстеде [17], и шкалы «Принадлежность—Автономия», «Равноправие—Иерархия», «Гармония—Мастерство», по Ш. Шварцу [10]) и частотой использования когнитивной переоценки и подавления экспрессии (опросник ERQ Дж. Гросса) [22]. По результатам двух исследований, чем выше уровень индивидуализма культуры, тем выше общий уровень проявления эмоций и тем реже используется подавление экспрессии.
Во втором исследовании были получены корреляции, которые касаются в основном двух измерений культуры (шкал «Индивидуализм» и «Дистанция власти», по Г. Хофстеде, и соответствующих им шкал «Принадлежность—Автономия» и «Равноправие— Иерархия», по Ш. Шварцу) и подавления экспрессии. Так, подавление экспрессии чаще используется в коллективистических странах и странах с высоким уровнем дистанции власти и реже — в индивидуалистических странах и странах с низким уровнем дистанции власти. При этом к когнитивной переоценке чаще прибегают люди в странах с низким уровнем избегания неопределенности, где допускается нестандартное поведение. При высоком уровне коллективизма подавление экспрессии и когнитивная переоценка коррелируют положительно, а при высоком уровне индивидуализма — отрицательно.
Общая закономерность, связанная с гендерными различиями в проявлении эмоций, заключается в том, что мужчины являются более сдержанными, по сравнению с женщинами [1]. А. Фишер и А. Мэнстед провели дополнительный анализ данных, собранных в рамках проекта ISEAR (International Survey on Emotion Antecedents and Reaction) под руководством К. Шерера и Х. Валлботта [24], чтобы выяснить, как ценности культуры («Индивидуализм» и «Маскулинность», по Г. Хофстеде) влияют на гендерные различия в проявлении эмоций [13]. Используя данные Г. Хофстеде, страны, принимавшие участие в исследовании, были разделены на группы с низкими и высокими показателями по этим ценностям. Было установлено, что гендерные различия в проявлении эмоций больше в индивидуалистических странах, по сравнению с коллективистическими странами.
Сходная закономерность была получена и с помощью опросника ERQ Дж. Гросса: по результатам на американской выборке мужчины чаще прибегают к подавлению экспрессии, по сравнению с женщинами [15]. Этот результат воспроизводится в Англии, Австралии [28] — странах с таким же высоким уровнем индивидуализма культуры, как в США, и не воспроизводится в Ливане [19] — в стране с низким уровнем индивидуализма культуры, по данным Г. Хофстеде [29]. Это объясняется тем, что в индивидуалистических странах важно самоутверждение и поэтому поощряется свободное проявление эмоций, в коллективистических странах на первый план выходит поддержание социальных связей и поэтому вводится запрет на проявление эмоций, который касается как мужчин, так и женщин.
Сравнительный анализ ценностей русской и азербайджанской культур
Таким образом, в качестве главного объяснительного принципа в кросс-культурных исследованиях эмоциональной регуляции рассматривается уровень индивидуализма культуры. Для его оценки используются показатели по шкале «Индивидуализм» (данные Г. Хофстеде по 103 странам мира [29]) или показатели по шкалам «Принадлежность—Автономия», отражающим полюса данного измерения — коллективизм и индивидуализм культуры (данные Ш. Шварца по 80 странам мира [26]) [25]. К сожалению, Азербайджан, в отличие от России, не принимал участие ни в проекте Г. Хофстеде, ни в проекте Ш. Шварца. Учитывая сходство Азербайджана и Турции, обусловленное территориальной близостью, общим историческим прошлым, сходными культурными традициями, религией и языком, для ориентировочного сравнения нами использовались показатели по России и Турции.
Показатели по шкале «Индивидуализм» в России и Турции примерно одинаковые (39 и 37, шкала от 0 до 100, среднее — 39) [29], как и показатели по шкалам «Принадлежность» (3,81 и 3,77; шкала от 1 до 6; среднее — 3,79) и «Автономия» (3,90 и 3,91; среднее — 3,90) [26]. По результатам сравнительного анализа индивидуальных ценностей, по Ш. Шварцу [4], в России выше показатели по Безопасности (П), Благожелательности, Универсализму, в Турции — по Конформности (П), Традиции (П), Риску—Новизне (А), Гедонизму (А), Достижению, Власти—Богатству; по Самостоятельности (А) нет значимых различий (данные собирались в рамках проекта «European Social Survey» в 36 странах мира [12]). Опираясь на соотношение культурных и индивидуальных ценностей, по Ш. Шварцу (см. в скобках: Принадлежность — П, Автономия — А) [10], можно также говорить о примерно одинаковом уровне коллективизма и индивидуализма в России и Турции.
Россия и Азербайджан принимали участие в другом крупном проекте «Word Values Survey» в 1995—1998 (56 стран мира) и 2010—2014 (60 стран мира) годах [32]. По его результатам составляется культурная карта мира, в которой все страны располагаются относительно двух измерений — ценности выживания/самовыражения, традиционные/секу- лярно-рациональные ценности [3]. И для России, и для Азербайджана характерны ценности выживания (акцент на экономической и физической безопасности, низкий уровень толерантности). При этом жители России в большей степени разделяют секулярно-рациональные ценности, а жители Азербайджана — традиционные ценности (важность религии, уважение к авторитету, традиционные семейные ценности). Эту традиционность азербайджанской культуры подтверждают и этнографические очерки [2], что может свидетельствовать о более выраженных коллективистических тенденциях.
Учитывая, что в России и Турции — стране, близкой по культуре к Азербайджану — были получены сходные показатели по шкале «Индивидуализм» (на уровне средних показателей по 103 странам мира), можно предположить, что русские и азербайджанцы будут использовать подавление экспрессии при регуляции своих эмоций в равной степени с типичным преимуществом мужчин в использовании данной стратегии, по сравнению с женщинами. Что касается когнитивной переоценки, в России были получены более высокие показатели по шкале Избегание неопределенности, чем в Турции (95 и 85, шкала от 0 до 100, по данным Г. Хоф- стеде [29]). Но учитывая, что в обеих странах достаточно высокий уровень избегания неопределенности, можно предположить, что русские и азербайджанцы будут использовать когнитивную переоценку при регуляции своих эмоций также в равной степени.
Выборка
В исследовании с помощью опросника ERQ Дж. Гросса приняли участие в общей сложности 472 человека из России (г. Москва) и Азербайджана (г. Баку). Российская выборка: 282 человека — студенты МГУ имени М.В. Ломоносова, МФТИ, РНИМУ имени Н.И. Пирогова, из них 34,2% мужского и 65,8% женского пола, в возрасте от 17 до 29 лет (среднее — 19,2 года; стандартное отклонение — 1,7). Азербайджанская выборка: 190 человек — студенты Бакинского филиала МГУ имени М.В. Ломоносова и БГУ, из них 33,2% мужского и 66,8% женского пола, в возрасте от 16 до 28 лет (среднее — 18,6 лет; стандартное отклонение — 2,1). Все респонденты из Азербайджана владели русским языков и заполняли русскоязычную версию опросника ERQ.
Методики
Опросник ERQ Дж. Гросса состоит из 10 пунктов, 6 из которых направлены на диагностику когнитивной переоценки, 4 — на диагностику подавления экспрессии (см. Приложение). От респондента требуется отметить степень согласия с предложенными утверждениями по шкале от 1 до 7. В данной статье проверяется психометрическая эквивалентность опросника ERQ на российской и азербайджанской выборках, что необходимо для корректного сравнения результатов по шкалам опросника в двух культурных группах. Кроме этого, результаты по опроснику ERQ сопоставляются с результатами по опросникам ECV (Emotion Control Values) А. Маусс [8], ЭмИн Д.В. Люсина [9] и методике DRAI (Display Rule Assessment Inventory) Д. Мацумото [7], которые проводились нами на других, сходных по демографическому составу, выборках в России и Азербайджане.
Методы математической обработки
Математическая обработка данных проводилась с помощью статистических пакетов Mplus 7.31 (с использованием робастной статистики MLR) и SPSS 18.0. На первом этапе проверялась психометрическая эквивалентность опросника ERQ Дж. Гросса в России и Азербайджане (конфирматорный факторный анализ) и внутренняя согласованность его шкал (альфа Кронбаха). На втором этапе оценивались культурные и гендерные различия по частоте использовании стратегий эмоциональной регуляции (t-критерий Стъю- дента), а также связи между стратегиями эмоциональной регуляции (коэффициент корреляции Пирсона).
Результаты и обсуждение результатов
1. Проверка психометрической эквивалентности опросника ERQ в России и Азербайджане
В качестве теоретической модели использовался ключ к оригинальной версии опросника ERQ Дж. Гросса, полученный на американской и подтвержденный на российской выборке (см. Приложение). Сначала проверялось соответствие теоретической модели данным в России и Азербайджане по отдельности (см. показатели соответствия в табл. 1, строки 1, 2). Затем сравнивались четыре мультигрупповые
модели, каждая из которых включала дополнительные ограничения по сравнению с предыдущей: 1) инвариантность структуры (scalar ivariance); 2) инвариантность факторных нагрузок (metric invariance, weak invariance); 3) инвариантность остаточных средних или интерцептов (scalar invariance, strong invariance); 4) инвариантность ковариации ошибок (см. показатели соответствия в табл. 1, строки 3—6).
Таблица 1
Показатели соответствия конфирматорных моделей для опросника ERQ
№ п |
Модель |
X2 (df) |
CFI |
RMSEA (90 % CI) |
SRMR |
1 |
Россия |
67,08 (33), p < 0,001 |
0,954 |
0,061 (0,039—0,081) |
0,067 |
2 |
Азербайджан |
44,29 (33), p = 0,091 |
0,959 |
0,042 (0,000—0,072) |
0,062 |
3 |
Инвариантность структуры |
111,06 (66), p < 0,001 |
0,955 |
0,054 (0,036—0,071) |
0,065 |
4 |
Инвариантность факторных нагрузок |
128,10 (74), p < 0,001 |
0,947 |
0,056 (0,039—0,072) |
0,079 |
5 |
Инвариантность интерцептов |
146,71 (82), p < 0,001 |
0,936 |
0,058 (0,042—0,073) |
0,081 |
6 |
Инвариантность ковариации ошибок |
147,59 (83), p < 0,001 |
0,936 |
0,057 (0,042—0,072) |
0,082 |
Примечание: X — значение статистики хи-квадрат; df — число степеней свободы; p — уровень значимости; CFI — сравнительный индекс соответствия Бентлера; RMSEA — корень из среднеквадратической ошибки аппроксимации; 90% CI — 90% доверительный интервал для RMSEA; SRMR — стандартизованный корень среднеквадратического остатка.
В модель вводилась ковариация ошибок пунктов 5 и 10, которые относятся к шкале «Когнитивная переоценка» и связаны с отвлечением внимания от проблемной ситуации (формулировки см. в Приложении). Показателями хорошего соответствия модели данным можно считать значения: CFI > 0,95; RMSEA < 0,05 SRMR < 0,08 [31]. При сравнении вложенных моделей мы ориентировались на значения: ACFI < 0,010; ARMSEA < 0,015; ASRMR < 0,025 [11]. Таким образом, все модели показали приемлемое соответствие данным, а различия между вложенными моделями в практических индексах соответствия не превышали выбранных пороговых значений. Это позволяет говорить о психометрической эквивалентности опросника и дает возможность сравнивать средние показатели по его шкалам в двух культурных группах.
Внутренняя согласованность шкал опросника «Когнитивная переоценка» и «Подавление экспрессии» равна 0,77 и 0,79 в России и 0,73 и 0,66 в Азербайджане.
2. Культурные и гендерные различия по частоте использования стратегий эмоциональной регуляции
Культурные различия по частоте использования когнитивной переоценки и подавления экспрессии не установлены (среднее и стандартное отклонение по шкалам см. в табл. 2). На российской выборке когнитивная переоценка и подавление экспрессии не коррелируют между собой (r = 0,04; эффект не достиг уровня значимости), на азербайджанской выборке — коррелируют положительно (r = 0,3; p < 0,01). Другими словами, русские используют каждую из стратегий независимо от другой, азербайджанцы более склонны использовать обе стратегии одновременно. Показатели по подавлению экспрессии выше у мужчин, по сравнению с женщинами, как в России (t = 3,19; p < 0,01; d = 0,40), так и в Азербайджане (t = 4,12; p < 0,001; d = 0,64), по когнитивной переоценке нет значимых различий (среднее и стандартное отклонение по шкалам см. в табл. 2).
Таблица 2
Описательная статистика для шкал опросника ERQ в России и Азербайджане
|
Когнитивная переоценка |
Подавление экспрессии |
||
Среднее |
Стандартное отклонение |
Среднее |
Стандартное отклонение |
|
Русские |
4,81 |
1,04 |
3,89 |
1,32 |
Азербайджанцы |
4,79 |
1,13 |
3,83 |
1,26 |
Русские мужчины |
4,65 |
1,08 |
4,23 |
1,30 |
Русские женщины |
4,88 |
1,00 |
3,71 |
0,30 |
Азербайджанские мужчины |
4,98 |
1,09 |
4,34 |
1,30 |
Азербайджанские женщины |
4,69 |
1,14 |
3,57 |
0,16 |
Таким образом, наши гипотезы о культурных и гендерных различиях по частоте использования когнитивной переоценки и подавления экспрессии при регуляции своих эмоций подтвердились. Отсутствие культурных различий по частоте использования подавления экспрессии с типичным преимуществом мужчин в использовании этой стратегии, по сравнению с женщинами, свидетельствует о сходном уровне индивидуализма/коллективизма культуры в России и Азербайджане. При этом склонность азербайджанцев, в отличие от русских, использовать обе стратегии эмоциональной регуляции одновременно свидетельствует о более строгих требованиях азербайджанской культуры к эмоциональному контролю, что характерно для стран с более выраженными коллективистическими тенденциями.
3. Сравнительный анализ результатов по опроснику ERQ с другими методиками
В табл. 3 приводится сравнительный анализ результатов по методикам, связанным с эмоциональной регуляцией, которые проводились нами на разных выборках в России и Азербайджане [подробную характеристику выборок и размеры эффекта см. в оригинальных статьях: 7; 8; 9]. В качестве вариантов ответа в методике DRAI используются правила проявления эмоций: 1) усиление: проявляю в большей степени, чем чувствую; 2) выражение: проявляю так, как чувствую; 3) ослабление: проявляю в меньшей степени, чем чувствую; 4) ограничение: проявляю, но с другим выражением лица; 5) нейтрализация: скрываю, ничего не показывая; 6) маскировка: скрываю, показывая что-то другое. Стратегия эмоциональной регуляции «Подавление экспрессии» из опросника ERQ соответствует правилу «Нейтрализация» из методики DRAI.
Таблица 3
Особенности эмоциональной регуляции в России и Азербайджане
Методика |
Россия |
Азербайджан |
Опросник ECV (N = 461) |
||
Ценность эмоционального контроля |
- |
Выше |
Имплицитные теории контролируемости эмоций |
Выше |
- |
Опросник ЭмИн (N = 550) |
||
Понимание своих эмоций |
Выше |
- |
Управление своими эмоциями |
Выше |
- |
Опросник ERQ (N = 472) |
||
Когнитивная переоценка |
Нет различий |
|
Подавление экспрессии |
Нет различий |
|
Методика DRAI (N = 219) |
||
Правила проявления эмоций |
Выражение. Ослабление |
Усиление. Ограничение. Маскировка |
При анализе результатов правила проявления эмоций были разделены нами на две группы — правила, связанные с проявлением эмоций (правила 1—3) и сокрытием своего истинного эмоционального состояния (правила 4—6). Русские выражают свои эмоции или ослабляют их внешние проявления (в случае гнева и печали), азербайджанцы усиливают внешние проявления всех своих эмоций (кроме удивления). Наряду с этим, в Азербайджане выше ценность эмоционального контроля и чаще используется частичная или полная маскировка своего истинного эмоционального состояния, по сравнению с Россией. Стоит отметить, что результаты по опроснику ERQ и методике DRAI согласуются между собой: подавление экспрессии при регуляции своих эмоций используется русскими и азербайджанцами в равной степени.
При этом для азербайджанцев типичной стратегией сокрытия, которая используется в отношении всех эмоций, является ограничение, связанное с частичной маскировкой своего состояния. На наш взгляд, эта стратегия сокрытия свидетельствует о недостаточно эффективной эмоциональной регуляции, когда у человека не до конца получается справиться со своими эмоциями. Например, когда человек расстроен и при этом улыбается, чтобы скрыть свое истинное эмоциональное состояние, это рассогласование внутри невербальных сигналов часто заметно со стороны. Если принять наше допущение, то результат, полученный по методике DRAI, согласуется с результатами по опросникам ECV и ЭмИн: русские считают, что эмоции поддаются контролю и что они лучше справляются с пониманием и управлением своими эмоциями, по сравнению с азербайджанцами.
Таким образом, представители русской культуры выражают свои эмоции или ослабляют их внешние проявления, для представителей азербайджанской культуры характерна определенная демонстративность, связанная с усилением внешних проявлений своих эмоций. При этом в азербайджанской культуре, в отличие от русской культуры, предъявляются более жесткие требования к эмоциональному контролю, которым у азербайджанцев не всегда получается соответствовать. На наш взгляд, полученные результаты можно объяснить преобладанием в России и Азербайджане разных вариантов индивидуализма и коллективизма, по Г. Триандису [27; 30] (при одинаковом общем уровне индивидуализма/коллекти- визма культуры в данных странах), что будет анализироваться в наших дальнейших публикациях.
Выводы
1. Доказана психометрическая эквивалентность опросника ERQ Дж. Гросса на российской и азербайджанской выборках, который может использоваться другими исследователями в этих двух странах.
2. Представители русской и азербайджанской культур в равной степени используют когнитивную переоценку и подавление экспрессии при регуляции своих эмоций.
3. В России использование стратегий эмоциональной регуляции не связано между собой, в Азербайджане, чем чаще используется когнитивная переоценка, тем чаще используется и подавление экспрессии.
4. Как в России, так и в Азербайджане, мужчины чаще прибегают к подавлению экспрессии при регуляции своих эмоций, чем женщины (по когнитивной переоценке нет значимых различий).
Приложение
Русскоязычная версия опросника ERQ Дж. Гросса
Ключ к опроснику:
Шкала «Когнитивная переоценка»: 1, 3, 4, 5, 7, 10.
Шкала «Подавление экспрессии»: 2, 6, 8, 9.
Финансирование
Исследование выполнено при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект № 16-06-00363 «Связь между ценностями культуры и особенностями проявления эмоций у ее представителей».
Литература
- Берн Ш.М. Гендерная психология. СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2004. 320 с.
- Гулиев Г.Г. Архетипичные Азери: лики менталитета. Баку: Ени Hесил, 2002. 354 c.
- Инглхарт Р., Вельцель К. Модернизация, культурные изменения и демократия: Последовательность человеческого развития. М.: Новое издательство, 2011. 464 с.
- Магун В.С., Руднев М.Г. Базовые ценности-2008: сходства и различия между россиянами и другими европейцами. М.: Изд. дом Гос. ун-та Высшей школы экономики, 2010. 52 с.
- Панкратова А.А. Подход Дж. Гросса к изучению эмоциональной регуляции: примеры кросс-культурных исследований // Вопросы психологии. 2014. № 1. С. 147—155.
- Панкратова А.А., Корниенко Д.С. Русскоязычная адаптация опросника ERQ (Emotion Regulation Questionnaire) Дж. Гросса // Вопросы психологии. 2017. № 5. С. 139—149.
- Панкратова А.А., Люсин Д.В. Правила проявления эмоций в русской и азербайджанской культурах [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2016. Т. 9. № 48. С. 11. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 09.08.2017).
- Панкратова А.А., Осин Е.Н. Кросс-культурное исследование особенностей эмоционального контроля (Россия, Азербайджан) [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2015. Т. 8. № 44. С. 6. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 07.08.2017).
- Панкратова А.А., Осин Е.Н., Люсин Д.В. Особенности эмоционального интеллекта у представителей российской и азербайджанской культур [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2013. Т. 6. № 31. С. 11. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 07.08.2017).
- Шварц Ш. Культурные ценностные ориентации: природа и следствия национальных различий // Психология. Журнал высшей школы экономики. 2008. Т. 5. № 2. C. 37—67.
- Chen F.F. Sensitivity of Goodness of Fit Indexes to Lack of Measurement Invariance // Structural Equation Modeling. 2007. Vol. 14 (3). P. 464—504.
- European Social Survey. URL: www. europeansocialsurvey.org (дата обращения: 18.08.2017).
- Fischer A.H., Manstead S.R. The relation between gender and emotions in different cultures // A.H. Fischer (Ed.). Gender and Emotion: Social Psychological Perspectives. N.Y.: Cambridge University Press, 2000. P. 71—94.
- Gross J.J. Emotion Regulation: Current Status and Future Prospects // Psychological Inquiry. 2015. Vol. 26 (1). P. 1—26.
- Gross J.J., John O.P. Individual Differences in Two Emotion Regulation Processes: Implications for Affect, Relationships, and Well-being // Journal of Personality and Social Psychology. 2003. Vol. 85 (2). P. 348—362.
- Gross J.J., Thompson R.A. Emotion Regulation: Conceptual Foundations // J.J. Gross (Ed.). Handbook of Emotion Regulation. New York: Guilford Press, 2007. P. 3—24.
- Hofstede G.H. Culture’s Consequences: Comparing Values, Behaviors, Institutions and Organizations Across Nations. Thousand Oaks, CA: Sage, 2001. 596 p.
- John O.P., Gross J.J. Individual Differences in Emotion Regulation Strategies: Links to Global Trait, Dynamic, and Social Cognitive Constructs // J.J. Gross (Ed.). Handbook of Emotion Regulation. New York: Guilford Press, 2007. P. 351— 372.
- Merhi R., Kazarian S.S. Examination of Two Emotion Regulation Strategies in a Lebanese Community Sample: Validation of the Arabic Emotion Regulation Questionnaire (ERQ) // Journal of Psychology and Clinical Psychiatry. 2015. Vol. 3 (4). Article 00147. doi: 10.15406/jpcpy.2015.03.00147.
- Manstead A.S.R. A history of affect and emotion research in social psychology // A.W. Kruglanski, W. Stroebe (Eds.). Handbook of the History of Social Psychology. New York; London: Psychology Press, Taylor and Francis group, 2012. P. 177—198.
- Matsumoto D., Yoo S.H., Fontaine J. at al. Mapping Expressive Differences Around the World: The Relationship between Emotional Display Rules and Individualism Versus Collectivism // Journal of Cross-Cultural Psychology. 2008. Vol. 39 (1). P. 55—74.
- Matsumoto D., Yoo S.H., Nakagawa S. et al. Culture, Emotion Regulation, and Adjustment // Journal of Personality and Social Psychology. 2008. Vol. 94 (6). P. 925—937.
- Peña-Sarrionandia A., Mikolajczak M., Gross J.J. Integrating Emotion Regulation and Emotional Intelligence Traditions: A Meta-Analysis // Frontiers in Psychology. 2015. Vol. 6. P. 160. doi: 10.3389/fpsyg.2015.00160.
- Scherer K.R., Wallbott H.G. Evidence for Universality and Cultural Variation of Differential Emotion Response Patterning // Journal of Personality and Social Psychology. 1994. Vol. 66 (2). P. 310—328.
- Schwartz S.H. Beyond Individualism—Collectivism: New Cultural Dimensions of Values // U. Kim, H.C. Triandis, C. Kagitçibasi et al. (Eds.). Individualism and Collectivism: Theory, Method, and Applications. Thousand Oaks, CA: Sage, 1994. P. 85—119.
- Schwartz S.H. The 7 Schwartz Cultural Value Orientation Scores for 80 Countries. 2008. doi: 10.13140/RG.2.1.3313.3040.
- Singelis T.M., Triandis H.C., Bhawuk D.R.S. et al. Horizontal and Vertical Dimensions of Individualism and Collectivism: A Theoretical and Measurement Refinement // Cross-Cultural Research. 1995. Vol. 29 (3). P. 240—275.
- Spaapen D.L., Waters F., Brummer L. et al. The Emotion Regulation Questionnaire: Validation of the ERQ-9 in Two Community Samples // Psychological Assessment. 2013. doi: 10.1037/a0034474.
- The Hofstede Centre. National Culture. URL: http://geert-hofstede.com (дата обращения: 12.08.2017).
- Triandis H.C., Gelfland M.J. Converging Measurement of Horizontal and Vertical Individualism and Collectivism // Journal of Personality and Social Psychology. 1998. Vol. 74 (1). P. 118—128.
- Hu L., Bentler P. Cutoff Criteria for Fit Indices in Covariance Structure Analysis: Conventional Criteria Versus New Alternatives // Structural Equation Modeling. 1999. Vol. 6 (1). P. 1—55.
- Word Values Survey. URL: www.worldvaluessurvey.org (дата обращения: 17.08.2017).
Информация об авторах
Метрики
Просмотров
Всего: 2128
В прошлом месяце: 16
В текущем месяце: 14
Скачиваний
Всего: 2046
В прошлом месяце: 18
В текущем месяце: 5