Психология религии в России: на пути к самоопределению

Периодизация развития психологии религии в России: концепция трех «явлений»

Психология религии как междисциплинарная область научных знаний и особое направление научных исследований стала в последние годы различимым явлением на российском академическом ландшафте. Внутри данной области знаний стали формироваться определенные тематические направления и методологические ориентации, запустились процессы самоидентификации и консолидации исследователей [7; 17]. Можно сказать, что отечественная психология религии вошла в фазу самоопределения.

Назревшая потребность в самоопределении ставит перед нами следующие вопросы: на каком историческом этапе развития мы находимся? Какие первоочередные задачи нам, психологам религии, следует решать? В данной статье мы попытаемся найти на них ответы.

В научной литературе можно найти рефлексии на историю развития психологии религии в России. Однако большинство источников, с точки зрения задачи самоопределения данной области знаний, не дает нам достаточного аналитического материала. Обзорные работы Е.В. Воронцовой [5], К.В. Карпова и Т.В. Ма­левич [20] освещают в основном современную проблематику отечественной психологии религии в контексте анализа философии религии и религиоведения. Очерк Е.В. Орел по истории советской психологии религии хронологически ограничен 1960—1970-ми годами [14]. Весьма детальное описание истории становления психолого-религиозной проблематики в российской науке, данное Ю.М. Зенько [9—11], при всех его достоинствах не носит концептуального характера, а также не позволяет уверенно дифференцировать развитие психологии религии и христианской (православной) психологии. Более полезна в этом отношении работа Т.А. Фолиевой и Т.В. Малевич, в которой дается краткий обзор истории развития мировой психологии религии, включая отечественную науку [19]. Однако авторы не ставили вопрос о периодизации, а предпочли опереться «на принятую периодизацию науки в отечественной традиции», отметив, что «... она во многом условна и связана, прежде всего, с удобством изложения материала» [19, с. 70]. В недавно изданной нами в составе авторского коллектива монографии предпринята попытка описать историю психологии религии в России в контексте религиоведения [17]. В работе дается хронологический обзор основных идей, персоналий, публикаций, систематизированных по историческим периодам. Тем не менее, само выделение периодов носит скорее описательный характер, а не базируется на определенном критерии.

Вопрос о периодизации истории российской психологии религии важен для понимания логики ее развития (если таковая вообще прослеживается) и, как следствие, для самоопределения в смыслах и задачах современного этапа. Кроме того, он важен для интерпретации идейно и методологически разнообразных научных изысканий прошлого.

Если обратиться к истории развития отечественной психологии религии, то даже беглый ретроспективный анализ показывает, что у нее была непростая судьба, которая разительно отличается от становления данной области знаний в Европе и Америке.

Во-первых, становится очевидным то, что понять историю развития российской психологии религии вне социокультурного и социально-исторического контекста невозможно. Специфически сакральное отношение общества к религии, укорененное в российской культуре, наличие социально-исторического опыта насильственного искоренения религиозных верований в условиях тоталитаризма и последующего обретения свободы вероисповедания, влияние на научные исследования политической конъюнктуры — все это наложило сильнейший отпечаток на развитие психологии религии в нашей стране. Другими словами, совокупность экстернальных факторов ее развития существенно превалировала и продолжает превалировать над интернальными.

Во-вторых, история психологии религии в России в большей степени релевантна истории религиоведения, нежели психологии. Несмотря на то, что в целом судьбы гуманитарных наук в России (особенно в XX столетии) очень похожи, тем не менее, у психо­
логии и религиоведения они несколько различаются, что существенно для понимания истории развития российской психологии религии.

Для концептуальной периодизации истории развития психологии религии в России необходимо определить адекватный критерий, который позволил бы выделить исторические этапы не по формальному, а по содержательному основанию. Ни изменения в понимании предмета исследования, ни смена основного научного метода не могут стать подобными критериями, так как содержательно они не задавали логику исторического развития российской психологии религии, а носили производный характер. С учетом явной детерминации развития отечественной психологии религии экстернальными факторами, критерий для периодизации, как нам представляется, может быть найден именно в социокультурном пространстве существования отечественной науки.

К.М. Антонов обращает внимание на значимую роль этоса науки в истории отечественного религиоведения 1920—1980-х гг. Опираясь на концепции этоса науки М. Вебера, Р. Мертона и К.-О. Апеля, исследователь утверждает, что ценностное отношение ученого к добываемому им знанию, к предмету собственного исследования, к традиции его научного изучения и к носителям изучаемого явления (в гуманитарных науках) является важным конституирую­щим науку фактором. К.М. Антонов подчеркивает, что в советском религиоведении «... религия априори рассматривается не просто как форма иллюзорного сознания, но как сущностно реакционная и даже контрреволюционная общественная сила. Это негативное жизненное отношение к религии становится неотъемлемой предпосылкой ее научного изучения» [2, с. 65]. На основе проведенного анализа автор приходит к выводу о том, что подобное отношение исследователей-марксистов к религии отрицательно сказалось на познавательных достижениях советского религиоведения. Разделяя справедливость данного вывода и общую идею автора, мы полагаем, что именно качественно определенное и исторически обусловленное отношение науки к религии в России является фундаментальным конституирующим отечественную психологию религии фактором. Изменения данного отношения в начале и в конце XX в. под влиянием общественно-политических событий, по нашему мнению, приводили к смене этапов развития психологии религии в нашей стране.

Именно это отношение, полагаемое нами в основу периодизации развития российской психологии религии, позволяет не только разграничить этапы, но вместе с тем увидеть логику развития и историческую континуальность данной научной области. Оно же дает возможность объяснить спорадический и в некотором роде эмерджентный характер отечественной психологии религии: всякое новое ее появление (или оживление) на исторической сцене есть следствие рекомбинации связей между двумя элементами социокультурного пространства — наукой и религией.

Отношение науки к религии включает в себя две стороны: перцептивную (как воспринимается) и ценностную (как оценивается). В истории развития психологии религии в нашей стране мы видим смену этого отношения три раза. При этом каждый раз изменяется и перцептивная, и ценностная сторона отношения. Данные трансформации можно представить в виде социокультурной матрицы отношения науки к религии в России, разворачивающейся в историческом континууме (табл. 1).

Примерно с XIX в.1 вплоть до начала 1920-х гг. религия наукой воспринималась как внутренний опыт, особое возвышенное «чувство» в человеческой душе, внутреннее устремление к Божественному и расценивалось как имманентное свойство человека. С 1920-х гг.

наука «впитывает» идеи атеизма, начиная относиться к религии как к вредному пережитку общества. Такое отношение сохраняется вплоть до 1991 г. С 1990-х гг. отношение к религии трансформируется — она все чаще воспринимается и расценивается как важный социальный институт, значимый элемент культуры.

Общая концептуальная схема развития отечественной психологии религии в России представлена в табл. 2. Если обратить внимание на представленную в ней датировку этапов, то можно заметить, что они хронологически «наслаиваются» друг на друга.

Таблица 1

Социокультурная матрица отношения науки к религии в России в историческом континууме

1 Корректно датировать начало формирования этого отношения достаточно проблематично, поэтому данная оценка нуждается в уточнении. — Прим. автора.

Следует охарактеризовать каждый этап отдельно.

Характеристика этапов развития психологии религии в России

Датировка первого явления отечественной психологии религии носит оценочный характер и, безусловно, может быть различной в зависимости от используемой исторической «оптики». Например, исторические истоки психологии религии (фактически — соприкосновения психологии и религии) можно увидеть в первой российской психологической книге «Наука о душе, или Ясное изображение ее совершенств, способностей и бессмертия» И.М. Кандорского2, вышедшей в 1796 г., а также в других работах данного автора, в которых психологический аспект сочетается с религиозно-духовной составляющей3. Истоком психологии религии можно также считать труды Д.С. Аничкова, в особенности его диссертацию «Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии натурального богопочитания» (1769), в которой автор при исследовании проблемы происхождения религиозных верований обращается к роли человеческих чувств — страха и удивления.

В любом случае первый собственно исторический период в развитии психологии религии начинается с 1860—1870-х гг. До этого времени — «доисторический» этап — можно охарактеризовать как пересечение психологической и религиозной проблематики в рамках философских и богословских изысканий. Такое пересечение происходило как в учебных курсах по нравственному богословию, философии или метафизической психологии, читавшихся в Духовных академиях и университетах, так и в специальных трудах. Среди последних следует упомянуть труды: «Краткое руководство к опытному ду- шесловию» (1815) П.М. Любовского; «Картина человека, опыт наставительного чтения о предметах самопознания для всех образованных сословий» (1834) А.И. Галича; «Психология» (1848) Н.А. Зубовского, — в которых уже проявилась проблематика, впоследствии активно разрабатывавшаяся в дореволюционный период развития российской психологии религии — проблема существования в человеческой душе «религиозного чувства».

1.     Этап психологизации религии (с 1860— 1870 гг. по 1918—нач. 1920-х гг.).

Данный этап чрезвычайно разнообразен по направленности тех научных разработок, которые мы сегодня можем отнести к психолого-религиозным. Проблемы психологии религии обсуждали и разрабатывали представители самых разных научных и философских течений, люди разного мировоззрения и политических предпочтений.

Отношение науки к религии как к имманентному «чувству», внутреннему опыту человека служило социокультурной «почвой», в которую закладывались различные философско-методологические «фундаменты», на которых, в свою очередь, возводились «стены» конкретно-научных знаний. При этом наиболее общим базовым исследовательским вопросом был вопрос «Как человек переживает религию?»

В этот период мы встречаем яркие дискуссии о наличии и проявлении у человека «религиозных чувствований», устремлений к Богу и трансцендентному, внутреннего нравственного закона. Исследователями осуществляются попытки выявить психологические источники происхождения религий и найти способы интерпретации субъективного религиозного опыта, отношения человека к Богу; даются психологические объяснения обретению и потере веры человеком, исследуются факты религиозных патологий.

Примечательно то, что «психологизм» — как устремленность к психологической интерпретации религии характерен для представителей разных направлений психолого-религиозной мысли того периода: от богословов и религиозно ориентированных философов до психологов-эмпириков и психиатров.

Если с позиции современности попытаться упорядочить многообразие научных изысканий в той области, которую мы сейчас называем психологией религии, то можно выделить два глубинных течения: светское и религиозно ориентированное.

К светскому направлению относятся представители эмпирической (включая экспериментальную) психологии, позитивизма (в философии, этнографии) и психиатрии. Научные исследования, которые могут быть отнесены к данному направлению, носили религиозно нейтральный характер.

Таблица 2

Концептуальная схема развития психологии религии в России

2 В советской историографии фигурирует как Иван Михайлов [см., например: 8].

3 О религиозной составляющей психологического творчества И.М. Кандорского см. в: [11].

 Так, Н.Я. Грот, А.Ф. Лазурский, А.П. Нечаев, Г.И. Чел- панов и др., стоявшие на позициях эмпирической психологии и разрабатывавшие экспериментальный метод, применяли общепсихологические теории для анализа субъективного религиозного опыта. Философы, историки, этнографы, которых можно отнести к позитивистскому направлению, например, А.С. Пругавин, М.М. Троицкий, Л.Я. Штернберг и др., исследовали психологические механизмы, лежавшие в основе порождения религиозных верований и мифологии, на конкретном фактологическом материале. Предметом исследований психиатров В.М. Бехтерева, В.Х. Кандинского, М.Ю. Лах­тина, И.А. Сикорского, А.А. Токарского, В.Ф. Чижа, А.И. Яроцкого и др. стали мистические переживания у душевнобольных, феномены ясновидения, религиозного внушения, фанатизма, психические эпидемии (бесоодер- жимость, демономания), религиозный бред, влияние на психику спиритизма и мн. др. В своих научных работах психиатры опирались на богатый медицинский материал.

К религиозно ориентированному направлению относятся представители религиозной философии и духовно-академической мысли. Для религиозной философии (П.Е. Астафьев, Н.А Бердяев, Ал-р И. Введенский, Б.П. Вышеславцев, В.В. Зеньковский, В.И. Несме- лов, В.В. Розанов, С.Н. Трубецкой, П.А. Флоренский, С.Л. Франк и др.) характерно обращение к анализу религиозной проблематики сквозь призму психологических категорий — «сознание», «нравственное чувство», «переживание», «опыт» и др. Феномены веры, любви к Богу, метафизических устремлений получали психологические интерпретации.

Отличием научных изысканий исследователей, работавших в рамках духовно-академической традиции (Ал-й И. Введенский, С.С. Глаголев, И.М. Гоб- чанский, Д.Г. Коновалов, В.Д. Кудрявцев-Платонов, В.И. Несмелов, В.В. Платонов, П.П. Соколов и др.), является их апологетическая направленность, сочетание богословского и психологического подходов при анализе религиозных явлений.

В дореволюционный период в России активно обсуждались зарубежные работы по психологии религии У. Джеймса, Дж. Леубы, Э. Старбака, Т. Флурнуа, З. Фрейда, а некоторые иностранные публикации по данной тематике были переведены и изданы на русском языке (работы У. Джеймса, Г. Гёффдинга, Р. де ла Грассери, П. Жанэ, Т. Рибо, Т. Флурнуа, З. Фрейда, Ж.- М. Шарко). В 1917 г. В.В. Зеньковским в статье «Задачи религиозной психологии» [12] была высказана идея создания отдельной научной дисциплины — «религиозной психологии», фактически — психологии религии[4].

Исторический смысл описываемого этапа развития психологии религии в России заключается в том, что в данный период психология религии сформировалась как дискурс. Несмотря на его во многом синкретический характер — слияние разнообразных эпистемологических и мировоззренческих ориентаций, этот дискурс в некоторой степени не потерял своей актуальности и до сих пор может служить источником новых научных идей.

2.     Этап идейной борьбы психологии с религией (с 1920-х гг. по 1991 г.).

На смену ей в 1920—1930-е гг. пришла психология религии новой формации (это ее второе явление) — как идеологически и политически ангажированная дисциплина, чья главная задача виделась в антирелигиозной работе и пропаганде атеизма на основе классового подхода. Академизм, стремление к миро­воззренчески нейтральному исследованию и дискурсу приравнивались к апологетике [1].

Общей социокультурной «почвой» для данного этапа развития психологии религии стало отношение к религии как к вредному пережитку общества. Базовый исследовательский вопрос данного периода: «Как искоренить религию из человека?»

В 1920-е гг. изыскания советских ученых и мыслителей были проникнуты определенным пострево­люционным романтизмом, поиском инновационных методов заново выстраиваемых научных дисциплин на основе марксизма. Немаловажными условиями научной работы в то время стал пропагандируемый большевиками воинствующий атеизм и государственная установка на борьбу с религиозными явлениями.

В эти годы появляются работы Л. Дунаевского, В.И. Майского, направленные против психологии религии, критически представляющие ее в качестве «буржуазной» служанки теологии. При этом в русле психоаналитического направления отечественной психологии, сращиваемого с марксизмом, а также педологии проводились конкретные исследования по психологии религии. Психоаналитическое направление научных изысканий представлено работами Р.А. Авер­бух, Г.Ю. Малиса, М.А. Рейснера, С.Н. Шпильрейн и др., в которых анализируются бессознательные корни (архетипы, комплексы, влечения и т. п.) религиозных верований. Педологическое направление психологии религии включает в себя работы А.С. Залужного, Н.А. Рыбникова, ряд научных изысканий К.Н. Корни­лова. В их трудах ставится проблема социальной обусловленности религиозности ребенка.

После политических кампаний по разгрому психоаналитического направления в 1931—1932 гг. и педологии в 1936 г. отечественная психология религии затухла. Ее возрождение в конце 1950-х—1960-е гг. связано с усилением мер по организации атеистической пропаганды среди населения на основе доктрины «научного атеизма» — от ученых потребовалось новое научное знание о психологии верующих. Так называемый «научный атеизм» стал идейной и методологической базой отечественной психологии религии, противопоставлявшей себя «буржуазным», «реакционным», «идеалистическим» и т. п. взглядам на психологию верующих.

В эти годы учеными предприняты этнографические и социологические исследования, которые позволили получить также и психологический материал. Психология религии получает явный социологический уклон с его формализованными методами научного исследования — анкетированием, интервью. Можно сказать, что в 1960—1970-е гг. исследовательский интерес ученых постепенно начинает выходить на передний план по сравнению с воинствующим атеизмом 1920—1930-х гг.

Важной вехой в развитии психологии религии в России стала состоявшаяся в 1969 г. Всесоюзная конференция по психологии религии при Институте научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС (организован в 1964 г.). Большой вклад в развитие психологии религии той эпохи внесли Ю.Ф. Борунков, В.Р. Букин, И.Н. Букина, А.И. Демьянов, А.И. Клибанов, В.И. Носович, В.В. Пав­люк, К.К. Платонов, М.Г. Писманик, М.А. Попова, М.И. Шахнович, Д.М. Угринович, И.Н. Яблоков и мн. др. Результаты исследований публиковались в религиоведческих (и философских) периодических изданиях: «Вопросы научного атеизма»[5] (издавался с 1966 по 1989 г.), «Вопросы философии» (издается с 1947 г.), «Наука и религия» (издается с 1959 г.) и др.

В 1970—1980-е гг. ученые постепенно отходят от прикладной задачи в исследованиях — помощи атеистической пропаганде и начинают фокусироваться на построении марксистской концепции психологии религии; выходят критические работы М.А. Поповой [15—16], обобщающая книга Д.М. Угриновича [18].

В целом, советский этап развития психологии религии позволил ей сформироваться как исследовательскому проекту, который, несмотря на идеологическую и политическую ангажированность, снизившую его познавательные достижения, был все же плодотворным.

3.     Этап диалога психологии с религией (с 1990 г. по наст. вр.).

Крушение советской общественно-политической системы в 1990-е гг., переход от тоталитарного общества к открытому, крах идеологических регуляторов науки и, как следствие, появление возможностей для идейного плюрализма и методологического разнообразия, отказ от атеистической пропаганды привели к исчезновению марксистской психологии религии.

Социокультурной основой данного исторического этапа развития отечественной психологии религии становится отношение к религии как к важному социальному институту. Базовый исследовательский вопрос психологии религии можно сформулировать таким образом: «Как религия влияет на человека?»

При этом третье явление российской психологии религии во второй половине 1990-х годов, стоящей на академических позициях, стремящейся к идеологической нейтральности и методологическому объективизму, оказалось «заретушировано» и отчасти интерферировано набиравшей обороты христианской психологией.

Тем не менее, Н.Л. Мусхелишвили в 1994 г. была защищена первая диссертация по психологии религии [13], с начала 2000-х гг. процесс защит новых диссертаций приобретает определенную регулярность (по нескольку диссертаций в год). Такая частота защит сохраняется и по настоящее время.

В 1990-е гг. появляются отдельные и несисте­матические публикации, которые можно отнести к психологии религии. В это время сколько-нибудь заметных в масштабе страны специальных мероприятий, посвященных обсуждению вопросов психологического изучения религиозного опыта со строгих научных позиций, не проводилось. Фокус внимания психологов был сосредоточен на обсуждении возможности/невозможности сопряжения научно­психологического и религиозного знания. В 1996— 1997 гг. в нескольких университетах появились первые учебные курсы по психологии религии, которые читали Н.Л. Мусхелишвили, Е.Е. Рязанова (ныне — Орел), М.В. Чумаков [6].

В 2000—2010-е гг. наблюдается оживление психологии религии. Существенно растут количество публикаций и спектр охватываемых ими тем: религиозная идентичность и самосознание верующих, типы религиозности и личностные свойства верующих, влияние религиозной группы на психику человека, психологическое благополучие и адаптация религиозной личности, психологические защиты верующих и религиозный копинг, психологическое значение религиозных практик, отношение к религии различных социальных и возрастных групп и мн. др.[6] Появляются также исследования, выполненные в русле когнитивного подхода, клинической психиатрии.

Институционально психология религии в России пока не оформилась. За исключением созданного в 2014 г. на базе Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета «Центра психологии религии» (Москва), других специализирующихся на исследованиях в области психологии религии институций в России нет. В 2016 г. было организовано Русское рели­гиоведческое общество, в которое вступили психологи, занимающиеся исследованиями проблем религии.

В целом, исторический смысл настоящего этапа развития, мы полагаем, заключается в выделении психологии религии в отдельную область исследований, которая в перспективе, по мере институционализации и появления серьезных исследовательских программ, образовательных специализаций и консолидированного академического сообщества, идентифицирующего себя с данной областью знаний, станет у нас в стране полноправной комплексной научной дисциплиной.

Благодаря недавним научным мероприятиям[7], на которых состоялись широкие обсуждения современных проблем психологии религии и очное знакомство исследователей из разных регионов России, был запущен процесс самоидентификации российского сообщества психологов религии.

Дальнейшее развитие данной области исследований в России связано с определением насущных задач, которые стоят перед нами на данном этапе.

Задачи психологии религии в России на современном этапе развития

В настоящее время психология религии в нашей стране переживает отчетливый, хотя и достаточно умеренный рост. Вместе с тем психология религии до сих пор остается в тени, с одной стороны, более развитой христианской психологии, а с другой стороны, — ряда религиоведческих дисциплин (истории религии, социологии религии и др.).

Если выразиться максимально общо, то фундаментальной исторической задачей для российской психологии религии на ближайшие полтора—два десятилетия, по нашему мнению, является обретение собственной идентичности в российском академическом сообществе, а затем и в пространстве мировой науки.

Эта общая задача может быть достигнута через решение частных задач, более близких и осязаемых.

2.    Психологии религии необходима формулировка внятных научно-исследовательских программ. К сожалению, в России эмпирические исследования в области психологии религии проводятся пока споради­чески и зачастую фокусируются преимущественно на психологии православных верующих с инсайдерских позиций. В теоретическом же отношении российская психология религии нередко ограничивается анализом и пересказом концепций европейских и американских авторов первой половины XX в. Создавая новые исследовательские программы, важно удержаться как от попыток всеохвата предметной области и «скатывания» в бесплодное теоретизирование, так и от голого эмпиризма. В эмпирических исследованиях нужно преодолеть православоцентризм, в построении теории — априоризм выдвигаемых постулатов.

3.    Необходимо произвести инвентаризацию продуктивных идей и концепций отечественной психологии прошлого и настоящего, которые могут быть приложимы к современным исследованиям феноменов религиозной психики.

4.    Нужно преодолеть изоляционизм, фактически «туземный» характер отечественной психологии религии. Надо признать, что в настоящее время отечественная психология религии отстает от мировой мировоззренчески, методологически, концептуально, методически и институционально. Необходимы интеграция в международный научный дискурс, в котором сейчас отсутствует голос российской науки, и критическое освоение (а не «калькирование») опыта зарубежной психологии религии.

5.    В нынешних условиях отсутствия социального заказа на психологические исследования в религиозной сфере психологии религии необходимо самой спроектировать общественный запрос на себя, что предполагает осмысленную, а не декларативную ориентацию на решение социальных проблем современной России в области религиозной жизни и выработку убедительных аргументов для обоснования собственной необходимости.

6.    Следует продолжить и завершить дальнейшую консолидацию психологов религии, что будет способствовать пониманию нами собственного места в академическом сообществе современной России и в обществе в целом. Крайне важно преодолеть возможный дисциплинарный разрыв в религиоведческом и психологическом подходах к проектированию психологии религии. Профессиональное мышление и научный дискурс религиоведов и психологов различаются, поэтому важно поддерживать начинающийся конструктивный диалог между представителями данных дисциплин.

7.    Психологам религии необходимо активно продвигать свое научное направление в психологическом академическом сообществе, которое в силу разных причин (чаще всего — в силу низкой осведомленности о том, чем занимается психология религии) нередко настроено настороженно или враждебно к научным темам, так или иначе связанным с религиозной сферой.

В заключение можно сказать, что назревшая потребность российской психологии религии в самоопределении, безусловно, не может быть удовлетворена настоящей статьей. Однако мы попытались встать на путь самоопределения и найти некоторые ответы через анализ прошлого и настоящего нашей науки. Представленная периодизация развития психологии религии в России на основе характерной для каждого этапа социокультурной матрицы отношения науки к религии является первой попыткой концептуального описания истории данной области знаний в нашей стране. Концепция трех «явлений» психологии религии — всего лишь грубый абрис ее истории, в которой достаточно много «белых пятен», неоткры­тых фактов и непонятых высказываний. Фактически, это рабочая модель для дальнейших поисков и специальных углубленных историографических исследований. Будущее же психологии религии в России зависит от успешного решения намеченных задач, решения, которое в обозримой перспективе должно привести ее к институционализации, а психологов религии — к обретению собственной идентичности.

Благодарности

Автор благодарит заведующего Центром психологии религии Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета К.М. Антонова и сотрудников Центра за ценные наблюдения, касающиеся истории развития психологии религии в России, которыми они любезно делились в ходе наших бесед и дискуссий.

Acknowledgements

The author is grateful to K.M. Antonov, Head of the Center for Psychology of Religion at St.Tikhon’s Orthodox University, and to the Center staff for valuable observations on the history of psychology of religion in Russia, which they kindly shared in our conversations and discussions.