Структура и содержание ценностно-смысловой сферы психически больных с религиозным мировоззрением

Психическое здоровье человека в значительной мере связано с состоянием его ценностно-смысловой сферы (ЦСС). Ценностные ориентации и личностные ценности в зависимости от социокультурного бэкграунда могут быть предикторами психического здоровья [28—29]. Однако в ряде случаев специфическое содержание ценностно-смысловых структур, их ненормативные изменения могут предрасполагать к психическим патологиям либо быть их симптомом, следствием трансформации жизненных отношений человека с миром под влиянием болезни [23]. При тяжелых формах психической патологии (например, при шизофрении) наблюдается сужение набора смысловых образований, снижение смыслоо­бразующей и побудительной функций мотивов [5; 7].

Исследования ценностных ориентаций больных шизофренией дают неоднозначные данные о содержании их ЦСС. Так, в одном исследовании обнаружено, что у здоровых людей блок так называемых «сверхценностей» (любовь, семья, доверие, дружба) не изменяется в течение жизни, тогда как у больных данный кластер теряет устойчивость после 40 лет по мере нарастания личностных изменений. Также у психически больных ценности утрачивают свое абстрактное и социокультурное значение и обретают непосредственное физическое (телесное) воплощение [10], становятся конкретными [15]. Отмечается высокая значимость ценностей межличностных отношений для больных людей и индивидуальных ценностей (творчество, свобода, развлечения и др.) — для здоровых [15]. По данным Е.М. Леонтьевой и О.Е. Головиной, 25% психически больных категорически отвергают ценности современного общества (и, как следствие, не готовы к нему адаптироваться) [8]. В исследованиях О.И. Осокиной с соавт. отмечены низкие показатели осмысленности жизни у больных, перенесших манифестный приступ шизофрении [11].

Наряду с данными, показывающими различия в ЦСС психически больных и здоровых людей, ряд исследований рисуют иную картину. По одним результатам, наиболее часто и психически больные, и условно здоровые люди выбирают в качестве значимых ценностей любовь, здоровье, семью, дружбу, свободу [9]. По другим результатам, ценностные ориентации больных шизофренией и здоровых лиц также не различаются, но в качестве предпочитаемых ценностей и теми, и другими указываются счастливая семейная жизнь, здоровье, материальная обеспеченность, хорошие и верные друзья, воспитанность и хорошие манеры. Авторами сделан вывод о том, что в «духовно-антропометрическом измерении» больные шизофренией не отличаются от здоровых людей [2]. В исследовании Т.А. Витюниной различий в смысложизненных ориентациях между лицами, страдающими шизофренией, и здоровыми людьми не выявлено, а сами показатели осмысленности жизни находятся в пределах нормы [3]. Однако при этом автор указывает на то, что у больных шизофренией структура жизненных ценностей сужена и искажена [3].

Обращает на себя внимание то, что в вышеупомянутых исследованиях не выявляется религиозная ориентация лиц, страдающих психическими заболеваниями, а сам этот фактор никак не учитывается. При этом анализ научной литературы по проблеме религиозного мировоззрения и духовных устремлений психически больных показывает, что религиозность и духовность обладают высоким значением для людей с тяжелыми психическими расстройствами в том, что касается качества их жизни и жизненных стратегий [19—20; 27; 32], предоставления рациональной модели для объяснения собственного заболевания и выбора средств его преодоления [37].

Исследование пациентов, страдающих различными психическими расстройствами, показало, что для 26% больных духовные устремления играют огромную роль в обеспечении смысла жизни [24]. Религиозная практика и вера помогают пациентам дестигматизировать болезнь, переосмыслить ее в религиозных нарративах и духовных понятиях [22; 26].

В ряде работ показывается благотворная роль религиозного копинга в процессе лечения пациентов, страдающих психическими расстройствами [6; 26; 32; 39]. Больные обращаются к религии как к жизненному ресурсу, который способствует активизации адаптивных функций: саморегуляции, привязанности, эмоциональному комфорту, обретению смысла жизни и духовности [35—36]. В то же время, как отмечают P. De Fazio et al., религиозные и духовные проявления у больных с биполярным расстройством можно спутать с симптомами заболевания [20]. Иногда духовность может быть источником страданий [18; 30; 32; 38], а религиозность — артикулировать психическое расстройство [12; 22].

В любом случае очевидно то, что наличие религиозного мировоззрения и духовных устремлений у пациентов с психическими заболеваниями должно учитываться в психотерапевтической и реабилитационной работе [1; 4; 13—14; 20—21; 24—25; 31; 34; 37 и мн. др.].

В условиях дефицита надежных данных о строении ЦСС психически нездоровых верующих, нами было проведено эмпирическое исследование, целью которого явилась экспликация ценностно-смысловых образований и описание их структуры у психически больных с религиозным мировоззрением.

На основе результатов теоретического анализа ранее проведенных исследований и имеющегося практического опыта изучения ЦСС психически больных в лабораториях Научного центра психического здоровья (НЦПЗ), нами были выдвинута следующая гипотеза: структура ЦСС лиц с религиозным мировоззрением, в отличие от неверующих людей, в меньшей степени подвержена разрушению под влиянием психической болезни.

Операциональными индикаторами ценностных и смысловых структур стали ценностные утверждения, оцениваемые посредством личностных конструктов, эмпирически выявляемых при помощи специально разработанных Дж. Келли методических процедур. Конструктивистский подход, реализованный в теории личностных конструктов Дж. Келли, позволяет реконструировать индивидуальную ЦСС личности, а также дает исследователю возможность выхода на наиболее глубокий из доступных для испытуемого уровней осознания смысловых образований.

Программа эмпирического исследования

Участники исследования. Для проведения исследования нами была сформирована экспериментальная группа и три контрольные группы.

В экспериментальную группу («Православные больные» — ПБ) вошли 24 человека (9 мужчин и 14 женщин, возраст m = 26,7 + 6) — больные с религиозным мировоззрением православного вероисповедания, которые находились на катамнестическом наблюдении в отделении особых форм психической патологии НЦПЗ. Эти больные страдали приступо­образной формой шизофрении и были выписаны из отделений клиники НЦПЗ после прохождения лечения по поводу острых психотических приступов с синдромами психического автоматизма, галлюцинаторно-бредовыми состояниями, выраженными аффективно-бредовыми расстройствами. В момент прохождения исследования они находились в состоянии стойкой лекарственной ремиссии (не менее 1 года) и обладали достаточной способностью выполнять предложенные методикой требования.

Были также сформированы три контрольные группы:

•     «Неверующие больные» (НБ) — 12 человек (3 мужчин и 9 женщин, возраст m = 28,9 + 7,6) — больные, не имеющие религиозного мировоззрения, клинические характеристики заболевания которых соответствовали экспериментальной группе;

•     «Православные здоровые» (ПЗ) — 15 человек (4 мужчин и 11 женщин, возраст m = 30,2 + 6,4) — условно здоровые православные верующие;

•     «Неверующие здоровые» (НЗ) — 14 человек (5 мужчин и 9 женщин, возраст m = 29,7 + 5,1) — условно здоровые нерелигиозные испытуемые.

Испытуемые относились к группам «неверующих», если они сами считали себя таковыми и не проявляли какой-либо заметно выраженной религиозности. Отбор в группы «верующих» проводился экспертом — священнослужителем с психологическим образованием на основе предварительно проведенного структурированного интервью. Критерием для отбора в группы «верующих» являлась однозначно проявляющаяся в жизни и четко выраженная в суждениях и поведении религиозность. Критерием для отбора в группу православных больных в данном исследовании также являлся факт прихода к православной вере задолго до инициальных этапов шизофренического процесса.

Полученные методом репертуарной решетки данные подверглись статистической обработке. Корреляционный анализ с использованием коэффициента корреляции Пирсона проводился внутри каждой выборки с целью предварительной оценки основной структуры (в частности — иерархии) ценностно-смысловых образований. Факторный анализ проводился внутри каждой группы для выявления структуры ценностно-смысловых образований на метауровне — факторы рассматривались как максимально обобщенные и глубинные ценностно-смысловые структу- ры[5]. Для отбора значимых факторов использовался критерий Кайзера. Факторы подвергались вращению VARIMAX. Однофакторный дисперсионный анализ (ANOVA) проводился с целью оценки различий в вариациях ценностно-смысловых образований у разных групп испытуемых. При сравнении пар групп был использован тест гомогенности вариаций Лёвена.

В качестве исходных элементов для выявления конструктов и построения оценочной репертуарной решетки нами использовались 16 ценностных утверждений, отражающих обобщенные ценности[6] (табл. 1).

Таблица 1

Ценностные утверждения — элементы для выявления конструктов (ценностно-смысловых образований)

В связи с тем, что система конструктов каждого человека индивидуальна и заранее непредсказуема, для возможности сравнения результатов, полученных у разных испытуемых, мы ввели 3 основных заданных конструкта, неизменных для всех испытуемых (табл. 2).

Таблица 2

Заданные для испытуемых конструкты

После выявления конструктов строилась оценочная репертуарная решетка, в которой все 16 элементов оценивались испытуемыми по 11-балльным шкалам. Полюсами шкал при этом являлись полюса выявленных конструктов. Количество шкал равнялось количеству конструктов, выявленных у конкретного испытуемого.

Процедура обследования. Процедура диагностики проводилась индивидуально с каждым участником исследования в следующей последовательности. Для выявления исходных, «поверхностных» конструктов по методу триад испытуемому последовательно предъявлялись тройки из 16 элементов (ценностных утверждений) таким образом, чтобы каждый элемент встретился с каждым хотя бы один раз. Испытуемому предлагалось назвать, по какому важному признаку или качеству два из трех элементов схожи между собой и отличаются от третьего. Экспериментатор фиксировал два полюса выявляемого таким образом конструкта.

Затем для экспликации «базисных» конструктов по методу «лестница» Хинкла испытуемому задавался вопрос о причинах/целях исходного, «поверхностного» конструкта, например: «Почему для Вас так важно...?»; «Зачем нужно.?». После получения ответа (конструк­та второго порядка) данные вопросы повторялись, но уже по отношению этому ответу (конструкту) для выявления конструкта третьего порядка и т. д., до тех пор, пока испытуемый не мог или не хотел порождать новые конструкты. Данная процедура осуществлялась с каждым исходным, «поверхностным» конструктом.

После этого испытуемому предъявлялась оценочная репертуарная решетка, построенная на основе выявленных у него «базисных» конструктов и давалась инструкция оценить по 11-бальной шкале каждый из 16 элементов (ценностных утверждений) по каждому из конструктов, представленных двумя полюсами.

Результаты исследования и их обсуждение

Результаты корреляционного анализа ценност­но-смысловых образований в экспериментальной и трех контрольных группах представлены на рис. 1.

Рис. 1. Корреляционная структура ценностно-смысловых образований у разных групп испытуемых: 1—16 — ценностные высказывания из табл. 1, выступившие в качестве элементов для оценки; 1 > r > 0,7; —— 0,7 > r > 0,6; 0,6 > r > 0,5.-------------------- Все корреляции значимы на уровне p > 0,001.

В практике исследований личностных конструк­тов психологический смысл такого показателя, как «количество корреляционных связей между кон­структами», или «когнитивная дифференцирован­ность», трактуется как мера сложности и многомерности восприятия человеком определенной зоны опыта [17]. Большое количество связей говорит о недифференцированности этого восприятия — кон­структы дублируют друг друга и объединяются в минимальное число факторов. Незначительное количество связей свидетельствует об отсутствии цельности в восприятии [16]. По данным F.M. Norris et al. в норме у здорового человека наблюдается несколько, четких кластеров конструктов, соединенных между собой отдельными связями, тогда как у больных обсцессивным неврозом заметна излишняя монолитность или фрагментарность конструктов [33].

Заметим, что в нашем исследовании коррелируют­ся не конструкты, а оцениваемые ими элементы опыта — ценностные утверждения, что также практикуется исследователями. Таким образом, данные корреляционные связи в психологическом смысле дают информацию о мере целостности и дифференцированности ценностно-смысловых образований испытуемых. Общая логика интерпретации остается прежней.

Как видно из приведенных данных, структуры ценностно-смысловых образований у православных больных и православных здоровых сохраняют общие черты. При этом у православных больных наблюдается несколько более выраженная связанность между ценностно-смысловыми элементами, чем у православных здоровых. Возможно, у православных верующих повышение концентрации ценностно-смысловых элементов, их взаимное сближение становится необходимым условием для совладания с негативными психологическими последствиями заболевания.

На фоне этого очевидны существенные различия между структурой ценностно-смысловых образований у неверующих здоровых и неверующих больных. У последних наблюдается существенное разрушение цельности и множественности взаимосвязей между ценностно-смысловыми образованиями, их фрагментарность. Таким образом, православные больные демонстрируют большую сохранность ЦСС, нежели неверующие больные.

Вместе с тем на данном этапе анализа открытыми остаются вопросы: является ли высокая степень связанности ценностно-смысловых образований у неверующих здоровых свидетельством оптимальной цельности ЦСС или свидетельством ее слабой дифференциро­ванности, упрощенности? Должна ли невысокая связанность ценностно-смысловых образований православных здоровых интерпретироваться как сложность организации ЦСС или как нарушение цельности? Ответы на эти вопросы можно получить, обратившись к результатам факторного анализа, репрезентирующего количество, «вес» и содержание базисных метацен­ностей (метасмыслов), которые объединяют в группы рассматриваемые ценностно-смысловые образования.

Результаты факторного анализа представлены на рис. 2 и 3. Названия факторов выводились из анализа их структуры и содержания — тех ценност­но-смысловых элементов, которые являлись ведущими (с наибольшими факторными весами) и тех, которые обладали отрицательными весами. Также в расчет принимались элементы с нулевыми весами, которые не относились к конкретному фактору.

Неверующие больные и неверующие здоровые. При анализе факторов в разных группах прежде всего обращает на себя внимание малое количество факторов у НЗ по сравнению с другими группами. 1-й фактор «Духовное и душевное» как некая метаценность проявляется в большом количестве ценностно-смысловых образований, среди которых ведущими являются: (2) духовные устремления, (15) общение, внимание к другим (чуткость к нуждам других людей), (1) высшие моральные ценности, (3) осмысленность жизни, (10) семейное благополучие, (16) религиозные устремления, (4) творчество. Данные элементы обладают факторными нагрузками более 0,7. Естественно, что духовные и религиозные устремления здесь представлены в том светском смысле, в котором они понимаются человеком неверующим. Ценность (5) здоровье наряду с некоторыми другими примыкает к этому фактору и, по-видимому, обладает не чисто физическим смыслом, а скорее духовным/душевным. 2-й фактор «Материальное благополучие» у НЗ ожидаемо объединяет ценностно-смысловые структуры: (13) материальное благополучие, (11) улучшение жилищных условий, (12) профессиональная и общественная успешность с факторными нагрузками более 0,7.

Наличие малого количества факторов, по- видимому, является свидетельством того, что представители этой группы обладают малым количеством метаценностей (метасмыслов), которые стоят за их оценками значимости окружающего. Фактически это говорит о слабо дифференцированной, «черно-белой» системе метаценностей (метасмыслов), когда в
оценках значимости самых различных сторон жизни у этих испытуемых проявляется одна и та же мета­ценность. Таким образом, «клубок» корреляционных связей между конкретными ценностно-смысловыми структурами у НЗ, представленный на рис. 1, следует интерпретировать, скорее, как свидетельство слабой дифференцированности ЦСС. Обратим внимание на то, что вес первого фактора существенно выше, чем второго, т. е. репрезентируемая первым фактором метаценность «Духовное и душевное» существенно действеннее, значимее метаценности «Материальное благополучие», представленной вторым фактором.

Выявленные в группе НБ 5 факторов указывают на то, что содержание и структура ЦСС больных качественно и количественно отличаются от ЦСС неверующих здоровых испытуемых. Главная особенность структуры их факторов как соответствующих мета­ценностей (метасмыслов) — равенство по величине, отсутствие ведущего фактора. Принимая во внимание выявленную выше фрагментарность корреляций между ценностно-смысловыми образованиями у НБ, в психологическом смысле это может быть свидетельством слабой структурированности и иерархи- зированности ЦСС у данных лиц. На первом месте стоит фактор «Общение с родными и близкими», а на втором — «Здоровье и уверенность в будущем»; на третьем — «Стремление (абстрактное) к Богу и поиск смысла жизни».

Рис. 2. Факторы, репрезентирующие мета-ценности (мета-смыслы) у неверующих:

фактор 1: НБ — Общение с родными, близкими; НЗ — «Духовное и душевное»; фактор 2: НБ — Здоровье и уверенность в будущем;НЗ — «Материальное благополучие»; фактор 3: НБ — Стремление к Богу (абстрактное) и поиск смысла жизни; фактор 4: НБ — Самореализация в профессии; фактор 5: НБ — Материальное благополучие, допускающее агрессию

Рис. 3. Факторы, репрезентирующие мета-ценности (мета-смыслы) у православных верующих:

фактор 1: ПБ — Деятельное стремление к Богу и реализация смысла своего существования, с бережным отношением к людям; ПЗ — Личностные, близкие отношения к людям при стремлении к Богу; фактор 2: ПБ — Материальное благополучие в земном мире; ПЗ — Материальное благополучие, стабильность; фактор 3: ПБ — «Бескорыстное» умение ладить, не причиняя вреда; ПЗ — Развитие духовных качеств как смысл существования; фактор 4: ПБ — Чувство внутренней уверенности, безопасности; ПЗ — Здоровье; фактор 5: ПЗ — Творчество

Подобная картина нам представляется следствием болезни. В данной группе проявляется, прежде всего, стремление в условиях болезни найти поддержку у родных и близких. Естественна в ситуации болезни и особая (возросшая по сравнению со здоровым состоянием) озабоченность своим здоровьем, и связь здоровья с уверенностью в будущем. Выделение фактора «Стремление к Богу (абстрактное) и поиск смысла жизни» также понятны: болезнь ставит человека в особые условия, в которых он не может существовать так, как он жил до болезни. В частности, в этой ситуации становится недостижимым тот смысл жизни, который был у него раньше, и актуальной становится ситуация обретения смысла жизни в новых сложных условиях. Обращение к Богу в этом поиске вполне естественно, несмотря на то, что сами испытуемые данной группы определяют себя как людей неверующих. Данное стремление НБ к Богу абстрактно в том смысле, что осуществляется без понимания тех или иных путей к Богу, предлагаемых религией. Фактор «Самореализация в профессии», скорее всего, является способом сохранить связь с обществом — актуальной задачей для психически больного. Наконец, присутствующая у всех групп испытуемых метаценность материального благополучия выражена у НБ соответствующим фактором, допускающим агрессию для ее достижения.

Православные больные и православные здоровые. Обе группы испытуемых показывают набор из нескольких метаценностей (метасмыслов): у ПБ выделилось 4 фактора, у ПЗ — 5 факторов. Наличие ведущих факторов с хорошими весами при той связанности ценностно-смысловых образований, которая представлена выше на рис.1, в данных группах скорее следует интерпретировать как свидетельство сложности организации ЦСС у этих испытуемых. Первые факторы, связанные со стремлением к Богу, в обеих группах являются ведущими со значимым отрывом по весу от остальных. При этом их отрыв от остальных у ПБ больше, чем у ПЗ. Вторые факторы, фиксирующие метаценность материального благополучия в обеих группах практически равны по весам. Четвертые факторы также близки по весам и выражают «Чувство внутренней уверенности, безопасности» у ПБ и «Здоровье» у ПЗ. Пятый фактор «Творчество» в выборке ПЗ имеет небольшой вес. При сопоставлении групп ПБ и ПЗ обращает на себя внимание совпадение первых и вторых факторов (самых значимых), как по ценностно-смысловому наполнению, так и по их месту в факторной структуре. Вторые факторы совпадают еще и по весу. Из этого можно сделать предварительный вывод: психическая болезнь не разрушает основу структуры ЦСС у лиц с религиозным мировоззрением и позволяет сохранить ключевые элементы ее содержания.

В третьих факторах группы расходятся. Если у ПБ данный фактор выражает метаценность «”Бес- корыстное” умение ладить, не причиняя вреда», то у ПЗ — «Развитие духовных качеств как смысл существования». Интересно отметить, что третий фактор у ПЗ близок к третьему же фактору у НБ — «Стремление к Богу (абстрактное) и поиск смысла жизни». Однако ценностно-смысловое наполнение этих факторов радикально различается. В отличие от НБ, для ПЗ ценности «духовных качеств» и их «развития» основываются не на абстрактных представлениях, а на конкретном содержании, заложенном в православном вероучении. «”Бескорыстное” умение ладить, не причиняя вреда», с одной стороны, подчеркивает социальную направленность ценностно-смысловых структур ПБ, а, с другой стороны, отражает важность для испытуемых мирных отношений (ср. с допущением НБ агрессивного поведения в пятом факторе).

Выделение фактора «Здоровье» у ПЗ, занимающего 4-е место, по-видимому, связано с христианским пониманием болезни и здоровья, а именно с тем, что болезнь не рассматривается как зло — через нее совершается благой Промысел Божий, который всегда ведет человека ко спасению. Вероятно, данным отношением к заболеванию, а также возможностью, несмотря на болезнь, реализовывать смысл жизни через устремленность к Богу можно объяснить устойчивость ЦСС православных людей в ситуации болезни. Характерно, что у ПБ отдельного фактора с четко выраженной ценностью (5) здоровье не наблюдается. Данная ценность у этой группы входит во второй фактор «Материальное благополучие в земном мире» с достаточно большим весом 0,659. Это говорит о том, что здоровье в восприятии ПБ тяготеет к материальному и является составляющей его благополучия.

ЦСС у ПБ выглядит несколько более цельной, чем у ПЗ. Возможно, это объясняется тем, что условия болезни, оказывающие деструктивное воздействие на ЦСС, являются фактором, укрепляющим имеющиеся ценностно-смысловые образования верующего и концентрирующим их в группу ключевой метаценности — деятельного стремления к Богу и реализации смысла своего существования.

В дополнение к вышесказанному о различиях между выборками в факторах, репрезентирующих ме­таценности (метасмыслы) испытуемых, результаты дисперсионного анализа показывают следующее.

С точки зрения содержания ЦСС, между православными (больными и здоровыми) и неверующими (больными и здоровыми) респондентами наблюдаются различия по таким ценностно-смысловым элементам (на уровне значимости p < 0,01), как: (2) духовные устремления, (16) религиозные устремления, (14) и (15) общение, внимание к другим, (3) осмысленность жизни, (8) самоуважение. Таким образом, выраженность данных элементов в ЦСС личности зависит от наличия/отсутствия религиозного мировоззрения и не зависит от наличия/отсутствия психического заболевания.

Наименее всего данные группы испытуемых различаются по ценностям (12) профессиональная и общественная успешность и (7) аффилиация, что говорит о независимости этих ценностно-смысловых образований от наличия/отсутствия религиозного мировоззрения.

В целом, ответы православных испытуемых более согласованы (наблюдается меньшая дисперсия) по ценностям (1) высшие моральные ценности, (2) духовные устремления, (3) осмысленность жизни, (5) здоровье, (16) религиозные устремления и менее согласованы, чем у неверующих, по ценности (6) уверенность в будущем.

Между больными (православными и неверующими) и здоровыми (православными и неверующими) выявлены различия (на уровне значимости p < 0,01) по группам ценностей:

•     (1) высшие моральные ценности, (15) общение, внимание к другим (чуткость к нуждам других людей);

•                (5) здоровье, (6) уверенность в будущем;

•     (7) аффилиация, (10) семейное благополучие, (14) общение, внимание к другим (умение ладить с людьми);

•     (9) самореализация, (12) профессиональная и общественная успешность, (13) материальное благополучие.

Данные результаты свидетельствуют о том, что перечисленные элементы ЦСС личности существенно зависят от фактора наличия/отсутствия заболевания, тогда как фактор наличия/отсутствия религиозного мировоззрения в этом случае незначим. Исключением являются ценности (14) и (15) общение, внимание к другим, на которые влияют оба фактора.

Заключение

Структура и содержание ценностно-смысловой сферы психически больных с религиозным мировоззрением достаточно редко становится предметом современных исследований. Накопленные на настоящий момент факты об особенностях ценностно­смысловой сферы людей, страдающих психическими расстройствами, противоречивы, что, вероятно, объясняется различиями в изучаемых выборках, а также различиями и несовершенством методического инструментария. Также важную роль могут играть такие факторы, как разные стадии заболевания, разная степень включенности испытуемых в реабилитационные и терапевтические мероприятия, индивидуальные особенности течения болезни и др. В ряде случаев психическое заболевание может приводить к сужению и искажению структуры и содержания ценностно-смысловой сферы. В других случаях изменения касаются лишь отдельных сторон ценност­но-смысловой сферы и несущественны в статистическом отношении.

Результаты проведенного нами теоретического и эмпирического исследования показывают, что, в целом, фактор духовных устремлений, религиозного мировоззрения значимо влияет на структуру и содержание ценностно-смысловой сферы психически больных. При этом нами выявлены следующие закономерности.

1.   Структура ценностно-смысловой сферы у психически больных с религиозным мировоззрением характеризуется большей взаимной связанностью ценностно-смысловых образований, чем у психически больных неверующих людей. Вместе с тем она незначительно отличается от структуры ценностно­смысловой сферы у условно здоровых верующих — у больных верующих наблюдается несколько более выраженная связанность ценностно-смысловых элементов, чем у условно здоровых верующих. По- видимому, это является необходимым условием для совладания с негативными психологическими последствиями заболевания.

2.    По сравнению с психически больными верующими, у больных неверующих наблюдается существенное разрушение цельности и множественности взаимосвязей между ценностно-смысловыми образованиями под влиянием болезни.

3.    Содержание ценностно-смысловой сферы психически больных с религиозным мировоззрением отличается от содержания ценностно-смысловой сферы неверующих людей (больных и условно здоровых), но имеет сходство с содержанием ценностно-смысловой сферы условно здоровых верующих.

4.    В содержании ценностно-смысловой сферы психически больных с религиозным мировоззрением метаценностями являются (в порядке уменьшения значимости): 1 — деятельное стремление к Богу и реализация смысла своего существования в сочетании с бережным отношением к людям; 2 — материальное благополучие в земном мире; 3 — «бескорыстное» умение ладить, не причиняя вреда; 4 — чувство внутренней уверенности, безопасности. В содержании ценностно-смысловой сферы психически больных нерелигиозных людей в качестве фундаментальной метаценности выступает значимость ближайшего социального окружения — общение с родными, близкими.

В целом, можно заключить, что психическое заболевание по-разному влияет на ценностно-смысловую сферу верующих и неверующих людей. У неверующих структура и содержание ценност­но-смысловой сферы в ходе болезни существенно меняется. У лиц с религиозным мировоззрением заболевание не разрушает основу структуры цен­ностно-смысловой сферы и позволяет сохранить ключевые элементы ее содержания. Устойчивость этой сферы у верующих больных, вероятно, объясняется возможностью, несмотря на болезнь, реализовывать смысл жизни через устремленность к Богу и особым, соответствующим религиозному мировоззрению, отношением к заболеванию. Понятия «здоровье» и «болезнь» включены в мировоззрение верующих, в общий контекст их духовной, душевной и телесной жизни. Поэтому факт появления психического заболевания, как представляется, не вносит критических изменений в их картину мира и ценностно-смысловую сферу.

Безусловно, данные выводы носят предварительный характер и нуждаются в дополнительной проверке на выборках большего объема и на испытуемых с разными видами психических расстройств.