Некоторые соображения по статье Н.Б. Савинкиной «Непроизвольное запоминание при обучении иностранному языку по Методу активизации. Практический опыт»

1.    Мне показалось важным, что эта статья специалиста из другого профессионального сообщества, не психолога, а преподавателя иностранного языка, который обратился к психологической теории. Мне показалось, что это может быть важным прецедентом, демонстрирующим, когда и для чего другой специалист, не психолог, обращается к психологической теории, что может способствовать расширению круга «пользователей» психологическим знанием.

2.    Я очень высоко ценю именно педагогическое значение идей Зин­ченко-Середы о непроизвольном запоминании, знаком с их потрясающим эффектом по собственной практике, всегда считал, что им незаслуженно мало внимания уделяется в преподавании психологии как психологам, так и педагогам. А учитывая, что общепринятая практика обучения в системе образования построена на прямо противоположных принципах, то считаю статью, в которой не психолог, а педагог заявляет об эффективности опоры в педагогическом процессе на непроизвольное запоминание, чрезвычайно важной.

3.    Важной в статье является не только попытка осмысления эффективности Метода активизации, который успешно применяется уже более 50 лет (со времени защиты Г.К. Лозановым диссертации, кстати, в Харьковском университете, где разрабатывались идеи непроизвольного запоминания), но и переосмысление самих процедур, из которых выстраивается по методу активизации образовательный процесс. Важно, что автор статьи показывает, как метод работает «в материале», дает описание самой фактуры ситуации (диалоги, то, как строится действие и т.д.), т.е. читатель может выстроить собственно представление об этом действии и сам проделать соответствующий анализ, если его интересует, как в эти процедуры встроены механизмы активизации непроизвольного запоминания.

4.    В этом смысле важно правильно определить жанр статьи. Сам автор заявляет о том, что статья посвящена практическому опыту, и по тексту видно, что речь идет о рефлексии метода, средствами которой являются представления о непроизвольном запоминании, разработанные психологами, а не методистами и преподавателями иностранного языка. В рефлексии происходит встреча психологической теории и эффективной практики, причем эта «встреча» позволяет увидеть в практике то, чего не видел ни автор метода, ни его последователи. В этом, кстати, новизна и теоретическая значимость данной статьи.

5.    Отдельно следует отметить новый выделенный автором аспект в понимании эффективности метода активизации. Эффективность метода доказана в филологических исследованиях (Г.К. Лозанов, Г.А. Китайгородская), а сравнительный анализ и описание процессов произвольного и непроизвольного запоминания, в том числе и с точки зрения их эффективности, проведены в многочисленных психологических исследованиях, причем проведенных не только под руководством П.И. Зинченко или Г.К. Середы. Достаточно вспомнить, например, работы под руководством П.Я. Гальперина, в которых процесс формирования строился в опоре на непроизвольное запоминание. В одной из достаточно ранних работ С. Малова, посвященной формированию навыка слепого печатания на пишущей машинке десятью пальцами, запоминание клавиатуры пишущей машинки достигалось за 2—3 часа, при этом оно было прочным и безошибочным. В то же время на курсах обучения машинописи секретарей-машинисток на заучивание клавиатуры (в опоре на произвольное запоминание) отводилось три месяца(!). И оно было непрочным и чреватым ошибками. К сожалению, столь убедительные примеры, созданные психологами, никак не повлияли на педагогическую практику. Поэтому — еще раз подчеркну — важно, что к этим психологическим знаниям обращается не психолог, а преподаватель.

6.    Последнее замечание связано с глобальной проблемой взаимоотношения науки и практики, психологической теории и повседневной жизни. Если объединить в единой целое удивительные достижения психологической науки, в том числе и в практике, а не только в теории, но образуется внушительный ряд реальных достижений, которые вынуждают задуматься о потенциале использования психологической науки в практике. Вспомним удивительный эксперимент под руководством А.И. Мещерякова и Э.В. Ильенкова о создании условий для образования слепо-глухо-немых детей. Один из них А.В. Суворов, является доктором наук и до сих пор преподает в МГППУ. Вспомним поразительные результаты психолога-практика из Германии К. Мански по обучению детей с умственной отсталостью, метод которой базируется на культурно-исторической теории Л.С. Выготского. Аналогичные примеры есть и в других областях психологической практики (психотерапия, эргономика). Их объединяет то, что теория использовалась не как руководство по изменению реальности, а как инструмент, вооружающий специалиста в его движении в этой сложной реальности... Однако повседневная практика, в частности педагогическая, далека от использования этих достижений, а нередко идет вразрез с ними. Поэтому актуальной представляется задача — стратегическая задача — содействия ликвидация чудовищного разрыва между передовой психологической теорией и невероятно отсталой педагогической практикой. Данная статья — пример того, что психологи могут найти себе союзников в решении этой задачи в среде педагогов.