Введение
Материнство – не только радость, но также испытание для организма и психики женщины. Первые двенадцать месяцев после родов являются послеродовым периодом [The American College, 2015]. Это уязвимый период в жизни женщины, связанный с увеличением риска возникновения психических расстройств, в частности послеродовой депрессии (ПРД) и посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после родов [Howard, 2014].
Статистика разных стран крайне сильно варьируется в зависимости от того, в какой стране было проведено исследование: так, в США частота депрессий в послеродовом периоде составляет 9% [Vesga-López, 2008], а в странах Европы распространенность ПРД – около 10% [O'Hara, 2014]. При этом, согласно мировой статистике, от 10 до 26% женщин сталкиваются с симптомами ПРД [Shorey, 2018]. Исследования, проведенные авторами статьи на российской выборке, показывают, что до 30% женщин могут сталкиваться с симптомами ПРД [Vesga-López, 2008].
Точной статистики о том, сколько женщин страдают от ПТСР после родов в разных странах, нет. Оценки распространенности ПТСР после родов колеблются от 0% до 21% [Ayers, 2006]. Наши данные на российской выборке показывают более высокую распространенность, а именно 15%–17% [Yakupova, 2022а].
К факторам риска развития ПРД относят депрессию во время беременности, стрессовые жизненные события, плохую социальную и финансовую ситуацию, отсутствие партнера, нежелательную беременность или сексуализированное насилие со стороны партнера [The American College, 2015; O'Hara, 2013]. Также значимым фактором является наличие страха перед предстоящими родами [Norhayati, 2015]. К факторам риска развития ПТСР после родов относят акушерскую агрессию, субъективную или объективную угрозу своей жизни или жизни ребенка, недостаток постоянной поддержки в родах и предыдущий травматический опыт родов [Gaillard, 2014; Räisänen, 2013].
ПРД и ПТСР после родов влекут за собой неблагоприятные последствия, как для здоровья и благополучия матери, так и для ребенка. ПРД увеличивает суицидальные риски для матери, а также значительно снижает качество жизни. Кроме прочего, ПРД чревата трудностями с грудным вскармливанием, проблемами с установлением контакта между матерью и младенцем [Freedman, 2020], а также связана с когнитивными нарушениями и психопатологией у ребенка [Dickmen-Yildiz, 2018].
ПТСР после родов также имеет долгосрочные последствия для качества жизни женщины и ребенка. Женщина может сталкиваться с ощущением повторения травматического события или его части в реальности, повторяющимися тревожными снами о травмирующем событии и прочими проблемами со сном, а также нарушением привязанности между мамой и новорожденным. Женщинам необходимо больше времени для того, чтобы почувствовать привязанность к младенцу. При этом в долгосрочной перспективе женщины, имеющие послеродовое ПТСР, демонстрируют избегающий или тревожный тип привязанности к ребенку. Женщины, которые столкнулись с ПТСР, чаще имеют вторичный страх родов и не хотят больше иметь детей [Dicmen-Yildiz, 2017].
Несмотря на то, что послеродовые расстройства имеют большой масштаб распространения и серьезные последствия, матери не всегда получают необходимую профессиональную медицинскую и психологическую помощь. Исследователи выделяют несколько потенциальных причин данного феномена.
- В действующих на сегодняшний день клинических рекомендациях ни ПРД, ни ПТСР после родов не рассматриваются как отдельные психические расстройства [Депрессивный эпизод. Рекуррентное, 2021].
- Отсутствует налаженная система информирования женщин и медиков о послеродовых расстройствах.
- Нет обязательного скрининга на послеродовую депрессию. Во многих странах для этого используется Эдинбургская шкала послеродовой депрессии (Edinburgh Postnatal Depression Scale) [Van der Zee-van, 2017].
- В обществе очень распространена стигматизация послеродовых ментальных трудностей [Ramchandani, 2011].
- Уровень образования и дохода влияет на частоту обращения за профессиональной помощью [Якупова, 2023].
Таким образом, женщины с симптомами послеродовых расстройств рискуют остаться без точного диагноза, эффективного лечения, а также надлежащего последующего наблюдения.
Основным методом помощи при ПРД является психотерапия [Yonkers, 2011]. Лечение с помощью психотерапии является терапией выбора, так как в этом случае возможно продолжение грудного вскармливания без вероятности развития побочных эффектов от приема фармакологических препаратов [Stuart, 2014]. От тяжести симптомов заболевания зависит, потребуется ли пациентке прием антидепрессантов [Larsen, 2015]. При этом важно отметить, что существуют антидепрессанты, совместимые с грудным вскармливанием, их может подобрать и назначить врач психиатр.
Мировые исследования показывают, что поддержка близких людей, услуги доулы, посещение групп психологической помощи и групп поддержки, проводимых равными консультантами, являются дополнительными методами лечения [Cuijpers, 2008]. Чаще всего женщины сталкиваются с отсутствием помощи в силу того, что скрининги на послеродовую депрессию отсутствуют; поэтому женщины могут не знать о том, что имеют психические расстройства. После выписки из роддома женщина впервые сталкивается с медицинским персоналом на послеродовом патронаже, однако его целью является контроль за здоровьем ребенка [Приказ Министерства здравоохранения].
Одним из немногих, но при этом неофициальным источником информации о послеродовых расстройствах становятся курсы подготовки к родам. В данном случае женщина сама несет ответственность за получение информации, так как курсы не являются обязательными. Как отмечает исследовательница А. Ожиганова [Ожиганова, 2022], на сегодняшний день существуют разные программы подготовки к родам, в том числе такие, на которых женщина может получить информацию о психических расстройствах. Другой практикой является обращение женщин к частным специалистам, таким как консультанты по грудному вскармливанию и доулы.
Проблема информированности о послеродовых расстройствах и получения доступа к профессиональной помощи является социально значимой, поскольку ПРД и ПТСР коррелируют с материнской смертностью. Критически важно перевести эту тему в поле изучения науки и привлечь внимание общества к описанным выше трудностям.
Целью данного исследования является изучение социоэкономических факторов и их связь с доступом к профессиональной помощи (фармацевтической и психологической) при ПРД и ПТСР после родов, а также связь между наличием/отсутствием помощи и выраженностью симптомов послеродовых расстройств.
Методы
Дизайн исследования. Исследование проводилось с мая по сентябрь 2022 года. Женщины получали приглашение принять участие в исследовании через школы для будущих родителей, родительские сообщества, поликлиники и родильные дома. В исследовании приняли участие 2574 женщины в возрасте от 18 до 43 лет (M = 31,03 лет, SD = 4,29). Критерии включения в выборку: возраст старше 18 лет, свободное чтение и письмо на русском языке, роды на территории России не более 1 года назад. Критерии исключения из выборки: возраст младше 18 лет, роды не на территории России, роды прошли больше года назад, антенатальная гибель ребенка.
Соответствие этическим нормам. Исследование получило одобрение этической комиссии Российского психологического общества, протокол от 06.12.21 г. Участие в исследовании было добровольным. Перед началом заполнения анкеты участницы подтверждали, что они достигли 18 лет и согласны на участие в исследовании, опрос проводился в онлайн-формате на платформе «Тестограф». Анкетирование проводилось в соответствии с Хельсинкской декларацией Всемирной медицинской организации (ВМА).
Методики
Социодемографические данные и данные о родах
В ходе исследования собирались социодемографические данные: возраст матери на момент исследования, возраст ребенка, количество детей, статус семейных отношений (замужем/гражданский брак/нет партнера/в разводе/есть партнер без совместного проживания), уровень образования (начальное/среднее/высшее). Также была собрана информация о месте жительства участниц (Москва/Санкт-Петербург/Регионы РФ) и уровне дохода семьи (низкий/средний/высокий).
Послеродовая депрессия
В качестве скрининга послеродовой депрессии была использована Эдинбургская шкала послеродовой депрессии [Cox, 1987], в адаптации Якуповой [Yakupova, 2018]. Шкала состоит из 10 утверждений, которые респондентам предлагается оценить по 4-балльной шкале (от 0 до 3). Суммарный балл опросника равный 30 соответствует максимальной степени выраженности депрессивных симптомов), 11 баллов – порог, после которого симптомы депрессии считаются значимыми. Адаптация Эдинбургской шкалы на русском языке продемонстрировала высокую надежность (α = 0,87) [Rokicki, 2022].
Послеродовое ПТСР
Для оценки послеродового посттравматического стрессового расстройства была использована Городская шкала травмы в родах (City Birth Trauma Scale) [Ayers, 2018], в адаптации Якуповой [Якупова, 2020]. Шкала состоит из 29 вопросов, которые соответствуют критериям DSM-5 для ПТСР. Респонденту предлагается оценить частоту проявления симптомов за последнюю неделю по шкале от 0 («ни разу») до 3 («5 и более раз»). Более высокий балл соответствует более выраженным симптомам ПТСР. Вопросы, относящиеся к критерию «А» DSM-5, оцениваются как «да/нет». Дистресс, нарушение ежедневного функционирования и потенциальные физические причины симптомов ПТСР оцениваются как «да/нет/отчасти». Русскоязычная версия шкалы продемонстрировала высокую надежность (α = 0,89) [Якупова, 2020].
Данные о психологической помощи
В формате электронной анкеты респондентов спрашивали о том, были ли у них ранее диагностированы проблемы с ментальным здоровьем (да/нет/неизвестно), получали ли они ранее помощь в связи с ними (да/нет). Есть ли сейчас трудности с ментальным здоровьем (да/нет, неизвестно), обращается ли респондент сейчас за помощью (да/нет). Также были собраны данные о видах помощи, если участница исследования их использует в настоящее время или использовала в прошлом (психологическая или психотерапевтическая помощь, фармакологическая помощь, оба варианта).
Статистический анализ
Мы исследовали связь между выраженностью симптомов послеродовой депрессии и послеродового ПТСР и ранее диагностированными проблемами с ментальным и эмоциональным здоровьем, текущими трудностями и опытом обращения за помощью посредством дисперсионного анализа.
Связь между актуальными и ранее диагностированными ментальными трудностями и социоэкономическими факторами изучалась с помощью Хи-квадрата Пирсона.
Статистический анализ выполнен с использованием программного обеспечения SPSS 25.
Результаты
В табл. 1 представлены социодемографические характеристики выборки, данные о выраженности симптомов ПТСР и ПРД, а также информация о диагностированных ранее проблемах с ментальным и эмоциональным здоровьем, о текущих трудностях и опыте обращения за помощью.
Выборка состоит в основном из женщин с высшим образованием, проживающих в городах и состоящих в зарегистрированном браке.
Таблица 1
Характеристики выборки
|
Характеристики |
Участницы исследования (n = 2574) |
|||
|
Mean/N |
SD/% |
Range |
||
|
Возраст |
31,03 |
4,29 |
18–46 |
|
|
Образование |
Начальное |
44 |
1,7% |
|
|
Среднее |
184 |
7,1% |
|
|
|
Высшее |
2346 |
91,1% |
|
|
|
Семейное положение |
Замужем |
2361 |
91,7% |
|
|
Гражданский брак |
131 |
5,1% |
|
|
|
Нет партнера |
20 |
0,8% |
|
|
|
В разводе |
31 |
1,2% |
|
|
|
Есть партнер, но без совместного проживания |
20 |
0,8% |
|
|
|
Время, которое прошло с момента родов |
5,48 |
3,52 |
0–12 |
|
|
Место жительства |
Регион РФ |
1697 |
65,9% |
|
|
Москва |
588 |
22,8% |
|
|
|
Санкт-Петербург |
289 |
11,2% |
|
|
|
Количество детей |
1 |
1625 |
63,1% |
|
|
2 |
699 |
27,2% |
|
|
|
3+ |
250 |
9,7% |
|
|
|
Шкала ПТСР |
15,8 |
10,08 |
0–53 |
|
|
Шкала послеродовой депрессии |
9,09 |
6,15 |
0–30 |
|
|
Экономический статус |
Низкий |
262 |
10,2% |
|
|
Средний |
1704 |
66,2% |
|
|
|
Высокий |
608 |
23,6% |
|
|
|
Диагностированные ранее проблемы с эмоциональным или ментальным здоровьем |
Нет |
2050 |
79,6% |
|
|
Не известно |
277 |
10,8% |
|
|
|
Да |
247 |
9,6% |
|
|
|
Проблемы с эмоциональным или ментальным здоровьем сейчас |
Нет |
1375 |
53,4% |
|
|
Не известно |
591 |
23,0% |
|
|
|
Да |
608 |
23,6% |
|
|
|
Обращение за помощью в связи с психологическими трудностями или проблемами ментального здоровья |
Не было трудностей |
968 |
37,6% |
|
|
Обращалась в прошлом |
441 |
17,1% |
|
|
|
В настоящее время |
171 |
6,6% |
|
|
|
Нет, не обращалась |
994 |
38,6% |
|
|
|
Форма получаемой сейчас помощи |
Психологическая помощь или психотерапия |
140 |
5,4% |
|
|
Фармакологическое лечение |
18 |
0,7% |
|
|
|
Оба варианта |
16 |
0,6% |
|
|
|
Не получают сейчас помощь |
2400 |
93,2% |
|
|
Примечание: в зависимости от шкалы, в которой измерялись представленные в таблице данные, в таблице указаны либо численность в абсолютных и относительных величинах (обычный шрифт), либо значения среднего и стандартного отклонения (выделено курсивом).
Текущие симптомы ПРД и ПТСР, ранее диагностированные трудности и обращение за помощью
Ранее диагностированные проблемы с ментальным и эмоциональным здоровьем значимо связаны с уровнем выраженности симптомов ПРД (F = 74,348, ɳ² = 0,055, p < 0,001) и симптомов ПТСР (F = 57,718, ɳ² = 0,043, p < 0,001), выявленных по шкалам опросников. Наиболее низкие средние показатели текущих симптомов ПРД и ПТСР выявлены у женщин, у которых ранее не были диагностированы проблемы с ментальным и эмоциональным здоровьем (табл. 2).
Выраженные симптомы ПРД (11 и более баллов по шкале) обнаружены у 37,5% (N = 964 чел.) выборки, из них только 11% (N = 106 чел.) получали хотя бы один вид помощи на момент проведения исследования. По критериям ПТСР проходят 5,9% (N = 151 чел.) женщин из выборки, из них получают помощь в момент проведения опроса 9,3% (N = 14 чел.).
Таблица 2
Средние значения показателей послеродовой депрессии и послеродового ПТСР для анализируемых переменных
|
Переменные |
Средние значения ПРД (диапазон 0–30) |
Средние значения ПТСР (диапазон 0–53) |
|||
|
M |
SD |
M |
SD |
||
|
Диагностированные ранее проблемы с эмоциональным или ментальным здоровьем |
Нет |
8,36 |
5,86 |
14,77 |
9,77 |
|
Не известно |
11,70 |
6,06 |
19,04 |
10,29 |
|
|
Да |
12,17 |
6,87 |
20,79 |
10,21 |
|
|
Проблемы с эмоциональным или ментальным здоровьем в настоящее время |
Нет |
6,05 |
4,57 |
11,1 |
8,06 |
|
Не известно |
10,81 |
5,20 |
19,04 |
8,82 |
|
|
Да |
14,28 |
6,01 |
23,27 |
9,62 |
|
|
Обращение за помощью в связи с психологическими трудностями или проблемами ментального здоровья |
Не было трудностей |
6,25 |
4,83 |
11,25 |
8,31 |
|
Обращалась в прошлом |
10,4 |
6,33 |
18,53 |
9,93 |
|
|
В настоящее время |
12,19 |
6,34 |
20,90 |
10,55 |
|
|
Нет, не обращалась |
10,73 |
6,14 |
18,15 |
10,01 |
|
|
Форма получаемой сейчас помощи |
Психологическая помощь или психотерапия |
11,42 |
5,78 |
19,48 |
9,8 |
|
Фармакологическое лечение |
14,56 |
8,19 |
25,56 |
11,17 |
|
|
Оба варианта |
16,13 |
6,9 |
28,06 |
11,64 |
|
|
Не получаю сейчас помощь |
8,86 |
6,08 |
15,43 |
9,96 |
|
Также обнаружены статистически значимые различия в показателях текущих симптомов ПРД и ПТСР между теми, кто подтвердил наличие диагностированных проблем, и теми, кто не знает ответа. Количество положительных ответов на вопросы о том, испытывает ли респондентка трудности с эмоциональным и ментальным здоровьем в настоящее время, прямо связано с уровнем выраженности симптомов ПРД (F = 594,650, ɳ² = 0,316, p < 0,001) и симптомов ПТСР, выявленных по шкалам опросников (F = 473,526, ɳ² = 0,269, p < 0,001). Обращение за помощью в связи с психологическими трудностями или проблемами ментального здоровья в настоящем положительно связано с уровнем выраженности симптомов ПРД (F = 130,834, ɳ² = 0,132, p < 0,001) и симптомов ПТСР, выявленных по шкалам опросников (F = 124,442, ɳ² = 0,127, p < 0,001). Сравнение происходило между четырьмя группами респонденток: у кого не было трудностей, кто обращалась в прошлом, обращается в настоящее время, не обращалась за помощью.
Форма получаемой сейчас помощи связана с уровнем выраженности симптомов ПРД (F = 19,936, ɳ² = 0,023, p < 0,001) и симптомов ПТСР, выявленных по шкалам опросников (F = 21,245, ɳ² = 0,024, p < 0,001). Участницы исследования с наиболее высокими баллами ПРД и ПТСР получают как фармакологическую, так и психологическую помощь (табл. 2).
Актуальные и ранее диагностированные ментальные трудности и социоэкономические факторы
Диагностированные ранее проблемы с эмоциональным или ментальным здоровьем связаны с образованием женщин (Pearson Chi-square = 32,3, p < 0,001). Среди женщин с высшим образованием было диагностировано меньше трудностей с эмоциональным или ментальным здоровьем. Наличие проблем с эмоциональным и ментальным здоровьем в настоящее время также связано с образованием женщин (Pearson Chi-square = 10,7, p = 0,031). Меньше проблем в настоящее время испытывают женщины с высшим образованием.
Диагностированные ранее проблемы с эмоциональным или ментальным здоровьем связаны с местом жительства (Москва/Санкт-Петербург/Регионы РФ) (Pearson Chi-square = 16,7, p = 0,002): чаще встречается диагноз в сфере эмоционального и ментального здоровья у женщин в Москве и Санкт-Петербурге. Однако не обнаружено связи между ответом о наличии проблем с эмоциональным и ментальным здоровьем в настоящее время и местом проживания женщин (Москва/ Санкт-Петербург/Регионы РФ) (Pearson Chi-square = 4,7, p = 0,317).
Наличие в прошлом диагноза в ментальной и эмоциональной сфере связаны с уровнем дохода женщин (Pearson Chi-square = 22,5, p < 0,001). Женщины с доходом ниже среднего реже отвечали отрицательно о наличии диагноза. Женщины со средним уровнем дохода чаще склонялись к ответу «Я не знаю». Женщины с уровнем дохода выше среднего реже отвечали «Я не знаю». Наличие проблем с эмоциональным и ментальным здоровьем в настоящее время также связано с уровнем дохода женщин (Pearson Chi-square = 35,0, p < 0,001). Меньше проблем в настоящее время испытывают женщины со средним и высоким уровнем дохода.
Не обнаружено связи между статусом отношений и диагностированными ранее проблемами с эмоциональным или ментальным здоровьем (Pearson Chi-square = 11,58, p = 0,171). Однако наличие проблем с эмоциональным и ментальным здоровьем в настоящее время связано со статусом отношений женщин (Pearson Chi-square = 28,6, p < 0,001). Меньше проблем в настоящее время испытывают женщины, находящиеся в официальном или гражданском браке.
Обращение за помощью, форма помощи и социоэкономические факторы
Обращение за помощью в связи с психологическими трудностями или проблемами ментального здоровья связано с образованием женщин (Pearson Chi-square = 14,7, p = 0,022). Женщины, имеющие средне-специальное образование, чаще отвечали, что не обращались за помощью и реже отвечали, что у них не было трудностей. Форма помощи не связана с образованием женщин (Pearson Chi-square = 6,957, p = 0,138): нет различий между женщинами с различным уровнем образованием в выборе формы помощи (психологической, фармакологической или обеими вариантами).
Обращение за помощью в связи с психологическими трудностями или проблемами ментального здоровья связано с местом проживания (Москва/Санкт-Петербург/Регионы РФ) (Pearson Chi-square = 23,8, p = 0,001). Женщины в регионах чаще отвечали, что не испытывали трудностей или не обращалась за помощью. Форма помощи связана с местом проживания (Москва/Санкт-Петербург/Регионы РФ) (Pearson Chi-square = 10,6, p = 0,031). Женщины в Москве реже обращаются за психологической помощью и чаще за фармакологической, женщины в регионах чаще обращаются за психологической помощью.
Обращение за помощью в связи с психологическими трудностями или проблемами ментального здоровья связано с уровнем дохода женщин (Pearson Chi-square = 31,6, p < 0,001). Женщины с уровнем дохода ниже среднего реже отвечают, что не было трудностей, и чаще, что они не обращались за помощью. У женщин со средним доходом чаще не было трудностей в прошлом. Женщины с доходом выше среднего чаще обращаются за помощью. Не обнаружено связи между формой помощи и уровнем дохода женщины (Pearson Chi-square = 5,7, p = 0,225).
Не обнаружено связи между обращением за помощью в связи с психологическими трудностями или проблемами ментального здоровья и статусом отношений (Pearson Chi-square = 14,9, p = 0,250).
Обсуждение
Целью данной работы было изучение социоэкономических факторов и их связь с доступом к профессиональной помощи у женщин (фармакологической и психологической) в прошлом и настоящем, а также связь между формой получения помощи и выраженностью симптомов ПРД и ПТСР после родов.
В данной работе оценивались такие переменные, как симптомы ПТСР и ПРД, обращение за профессиональной помощью в связи с психическими и эмоциональными трудностями, ранее диагностированные проблемы с ментальным и эмоциональным здоровьем, трудности с эмоциональным и ментальным здоровьем в настоящее время, форма получаемой сейчас помощи, образование женщин, место жительства, уровень дохода женщин, семейное положение.
Диагностированные проблемы в прошлом и сейчас
Результаты проведенного исследования показывают, что женщины, которые в прошлом сталкивались с какими-либо психическими проблемами, демонстрируют более выраженные симптомы ПРД и ПТСР в настоящем. Данные предыдущих исследований подтверждают, что ментальные проблемы в прошлом могут коррелировать с послеродовыми психическими трудностями [Caron, 2010]. Это показывает необходимость информирования медиков, помогающих практиков и будущих мам о необходимости терапии ментальных трудностей в целях профилактики послеродовых расстройств.
Полученные результаты иллюстрируют, что лишь небольшой процент женщин с выраженными симптомами ПРД и ПТСР обращаются за психологической или фармакологической помощью. Данные раскрывают потенциальные социоэкономические причины этого явления.
Так, данные нашего исследования показывают, что наличие высшего образования связано с отсутствием диагноза в сфере психического здоровья в прошлом и на момент прохождения исследования, а более низкий уровень дохода связан с наличием диагноза в сфере психического здоровья в прошлом и на момент прохождения исследования. Это подтверждают результаты наших предыдущих работ [Якупова, 2023], а также результаты других авторов [Ramchandani, 2011]. Вероятно, что самообразование играет важную роль в профилактике психических заболеваний – для этого важны навык поиска достоверной информации и доступ к качественной медицинской и психологической помощи. При этом важно отметить, что психологическое просвещение и информирование – это задача специалистов: врачей, психологов и социальных работников.
Такие факторы, как низкий экономический статус и низкий уровень образования, связаны с тем, что женщины не обращаются за медицинской помощью, хотя отмечают, что трудности есть. Есть исследования, которые связывают уровень образования с ментальными расстройствами: люди с высшим образованием в целом более информированные, у них развита рефлексия, они могут сопоставить симптомы, проанализировать и найти помощь. Женщины с низким экономическим статусом имеют меньше доступа к бытовому комфорту и помощи с ребенком, что, в свою очередь, связано с частотой возникновения ментальных проблем [Rokicki, 2022].
В Санкт-Петербурге и Москве женщины лучше обследованы и чаще имеют диагноз в сфере психического расстройства по сравнению с жительницами других регионов. Можно предположить, что специалисты, которые работают с женщинами до родов и после родов (акушеры-гинекологи, педиатры) стали более информированы в вопросах послеродовых расстройств. Послеродовые расстройства являются стигматизированными [Ramchandani, 2011] в российском обществе, что затрудняет для женщин обращение за помощью. Например, женщины могут не сообщать о симптомах послеродового расстройства из-за страха, что их посчитают плохими матерями [Beck, 2002]. Наше исследование показывает, что обращение за профессиональной помощью связано с местом проживания. Например, женщины из Москвы и Санкт-Петербурга чаще обращаются за помощью, а в регионах женщины чаще отмечают, что у них не было ментальных и эмоциональных трудностей или что они не обращались за помощью. К сожалению, в России остро стоит вопрос доступа к профессиональной помощи в случае послеродовых психических трудностей. И если в Москве и Санкт-Петербурге у женщин есть доступ к специалистам, информированным о послеродовых проблемах, то в регионах женщины могут даже не знать о том, что их проблемы могут быть решены.
Женщины, состоящие в браке на момент прохождения исследования, реже сталкивались с психическими трудностями. Можно предположить, что партнеры чаще включаются в уход за ребенком и оказывают социальную поддержку своей супруге. Есть данные, что чем более партнер включен в поддержку жене и информирован о возможных проблемах, тем быстрее наступает выздоровление [Mayers, 2020].
Обращение за помощью и форма помощи
Согласно полученным результатам, чем интенсивнее проявляются симптомы ПРД и ПТСР, тем чаще женщина обращается за профессиональной помощью. Вероятно, когда на симптомы заболевания невозможно не обращать внимания, то женщины стремятся к тому, чтобы получить помощь специалиста. Но при этом женщины, имеющие средние показатели выраженности ПРД и ПТСР, остаются без какой-либо помощи. Во-первых, часто такие состояния женщины, как недостаток сна, усталость, волнение за ребенка презентуются в культуре как нормальные послеродовые состояния, в связи с чем женщине может быть сложно распознать самостоятельно симптомы ПРД. Во-вторых, женщины после родов неохотно сообщают о симптомах и обращаются за лечением, и лишь около одной трети фактически получают профессиональную помощь [Pope, 2016]. Наличие скрининга на ПРД решило бы эту проблему. В таких странах, как США, Новая Зеландия, Канада, Великобритания и Австралия, скрининг на ПРД введен в систему здравоохранения [Ramchandani, 2011]. В России такой скрининг отсутствует. Таким образом, отсутствие информирования женщин и их партнеров о послеродовых проблемах, завышенные общественные ожидания о родах, как об исключительно радостном событии, а также отсутствие скрининга на ПРД делает получение профессиональной помощи практически невозможным.
Форма помощи, которую получают женщины, связана с уровнем выраженности симптомов. Кривая распределения показывает такую закономерность: если симптомы ПРД и ПТСР очень выражены, то женщина получает и фармакотерапию, и психотерапию; если симптомы ПРД и ПТСР выражены средне, то женщина получает фармакотерапию; если выраженность симптомов ПРД и ПТСР низкая, то женщина получает психотерапию. В силу нежелательности фармакотерапии в послеродовом периоде терапией выбора в случае послеродовых расстройств является психотерапия. В случае, когда психотерапия не показала положительных результатов, применяется медикаментозное лечение. Согласно результатам настоящего исследования, женщины чаще получают медикаментозное лечение по сравнению с психотерапией. В этом случае логично предположить, что вследствие побочных эффектов фармакотерапии женщины могут получать врачебную рекомендацию завершать лактацию, что, в свою очередь, может вызывать еще большее снижение настроения [Coates, 2004]. Несмотря на то, что психотерапия является терапией выбора в случае послеродовых трудностей, как метод с отсутствием побочных явлений для младенца, женщины, у которых отсутствует информация о том, что психотерапия эффективна, могут не получать более безопасную помощь.
Преимущества и ограничения исследования
Это первое исследование, проведенное на российской выборке, которое изучает проблему доступа к профессиональной помощи у женщин после родов. Исследование затрагивает социально значимые аспекты, а также ставит перед исследователями новые задачи, например, о необходимости изучения того, как помогающие специалисты, такие как доулы и консультанты по грудному вскармливанию, могут вносить свой вклад в психологическое просвещение матерей.
Ограничениями данного исследования является то, что анализ производится на данных самоотчетов, а не медицинских заключений. А также то, что участницами исследования стали в основном жители крупных городов.
Заключение
В России остро стоит вопрос информирования о послеродовых расстройствах настроения, их диагностики, а также проблема доступа к профессиональной помощи. Женщины, имеющие психические трудности, редко обращаются за медицинской помощью. Доступ к психологической и фармакологической помощи и информация о том, что таковые возможны, является важным звеном в цепи лечения послеродовых расстройств, в частности послеродовой депрессии и послеродового ПТСР. Такие социально-экономические факторы, как высшее образование, более высокий экономический статус, проживание в Москве и Санкт-Петербурге являются протективными факторами в отношении послеродовой депрессии и послеродового ПТСР, а также связаны с более высокой вероятностью получения психологической и фармакологической помощи в случае возникновения проблем с психическим здоровьем.