Проблемно-ориентированный личностный тип у пациентов с шумом в ушах: специфика и практическая значимость в диагностике

В статье представлены результаты эмпирического исследования наличия или отсутствия проблемно-ориентированного (страдающего) личностного типа у 55 пациентов с субъективным идиопатическим тиннитусом (средний возраст — 49,6±11,2 лет; 60% мужчин и 40% женщин) и без такового (средний возраст 48,5±12,2 лет; 55% мужчин и 45% женщин). Использовались методики: Индекс тяжести шума в ушах (TSI, в адаптации А.В. Варвянской, 2020), опросник оценки проблемно-ориентированного личностного типа (DS-14, в адаптации Г.С. Пушкарева, 2016), личностный опросник Айзенка (EPQ, в адаптации А.Д. Ишкова, 2004) и субшкала Эмоциональной стабильности из Пятифакторного личностного опросника (FFPI, в адаптации М.Г. Дмитриева, 2020). В ходе исследования впервые был описан аффективный стиль пациентов с тиннитусом. По сравнению с людьми без тиннитуса пациенты с шумом в ушах имеют значимо более высокие в статистическом и клиническом плане уровни нейротизма, негативной аффективности и социального торможения (изоляции), с одной стороны, и более низкие уровни экстраверсия и эмоциональной стабильности, — с другой. Проблемно-ориентированный личностный тип связан с наличием шума в ушах и способствует повышению его воспринимаемой тяжести. Негативная аффективность как одно из измерений проблемно-ориентированного личностного типа оказывает неблагоприятное влияние на степень выраженности тиннитуса и является одним из психологических факторов риска возникновения тиннитус-дистресса. В связи с этим в статье приведены практические рекомендации по психологическому обследованию пациентов с шумом в ушах и тактике когнитивно-поведенческой терапии.

Введение

Тиннитус, или субъективный идиопатический шум в ушах (Subjective Idiopathic Tinnitus), — это слуховое фантомное восприятие звука при отсутствии акустического стимула, которое в среднем распространено у 5–42% населения мира. Сами пациенты описывают звуки как «гул», «жужжание», «писк», «тиканье часов», «бульканье», «скрежет», «шипение», «рев», «мотор», «электричество в ушах» [Stegeman, 2021]. Несмотря на множество моделей тиннитуса (модель привыкания Р. Халлама; нейрофизиологическая модель П. Ястрибоффа; когнитивно-поведенческая модель Л. Макенна [Мелёхин, 2021; Мелёхин, 2021а]), до сих пор остаются открытыми вопросы патогенеза данного состояния и тактики его лечения. На сегодняшний день чаще говорится про управление симптомами, нежели про его полноценную терапию [Stegeman, 2021].

Чаще всего тиннитус протекает в структуре соматоформного расстройства или соматизированной психической реакции на стрессовое событие или период длительной мобилизации (до 45–56% случаев), в результате депрессии и переживания утраты (до 35%), как следствие ипохондрического расстройства или тревоги о здоровье (до 28%), а также обсессивно-компульсивного или нарциссического расстройства личности (полученной «нарциссической раны») [Xin, 2022]. Перенесенная коронавирусная инфекция и наличие хронической инсомнии также являются важными факторами, имеющими высокую прогностическую ценность для оценки рисков развития тиннитуса [2;8]. Это означает, что проблемы со сном могут быть вызваны шумом в ушах и что сам шум в ушах может быть фактором, приводящим к его развитию. Шум в ушах негативно влияет на качество жизни пациентов, включая физическое, эмоциональное и социальное функционирование, и вызывает психологический дистресс, или тиннитус-дистресс (рис. 1) [Neff, 2021], сопровождающийся увеличением тревожных проявлений, изоляции, беспомощности и самодеструктивных действий (самоповреждения, чрезмерного употребления лекарственных препаратов, чтобы заглушить звон и не проснуться).

Рис. 1. Проявления тиннитус-дистресса у пациентов с шумом в ушах

Cтресс, связанный с шумом в ушах, может вызывать изменения в лимбико-кортикальных путях мозга, которые приводят к более депрессивному состоянию, подобному хронической боли [Neff, 2021]. Однако не все пациенты с шумом в ушах испытывают одинаковые уровни дистресса и нарушения качества жизни. Было показано [Reich, 1983], что тяжесть протекания тиннитуса, ответ пациента на фармакологическое лечение и влияние тиннитуса на качество жизни зависят от ряда психологических факторов. Этот факт подтверждается тем, что большинству пациентов транскраниальная магнитная стимуляция и психотерапевтические вмешательства (например, специальные протоколы когнитивно-поведенческой терапии «второй» и «третьей» волны, терапия переобучения звукового восприятия) приносят существенную пользу [Мелёхин, 2021; Мелёхин, 2021а].

Следует упомянуть нейрофизиологическую модель тиннитуса (Neurophysiological Approach to Tinnitus [Sedley, 2016]), предложенную П. Джастрибоффом, согласно которой шум в ушах становится хроническим и декомпенсированным вследствие наличия у пациента нарушения функционирования цепи сложной нейронной сети, включающей сенсорные, лимбические и вегетативные компоненты. Наблюдается связь субъективного восприятия звона в ушах с чрезмерной спонтанной электрической, метаболической активностью в слуховом центре, лимбической системе, а также с изменениями в вегетативной нервной системе. Таким образом, чаще всего в основе тиннитуса лежит дисрегуляция в нервной системе, которая может быть вызвана в том числе различными психологическими причинами.

За последние пять лет в некоторых зарубежных исследованиях была показана связь между возникновением шума в ушах как формы телесного дистресса и личностными особенностями пациента [6; 7; 11–14;16;18]. Например, известно, что наличие высокого уровня нейротизма и низкой экстраверсии за счет пребывания в дисфункциональном поведенческом режиме «что-то нужно делать» (делай, а не думай), «не достаточно делаешь», сопровождающимся искаженным восприятием усталости из-за чрезмерной соматической и когнитивной гипермобилизации, увеличивают риски развития тиннитус-дистресса [Reich, 1983]. Люди с высоким показателем нейротизма испытывают больше беспокойства, зависти, гнева, вины и депрессии в дополнение к неадаптивным механизмам совладания с повседневными проблемными ситуациями. Экстраверсия, как правило, встречается у общительных, разговорчивых, напористых, энергичных и общительных людей, в то время как интроверсия чаще встречается у более замкнутых и одиноких людей. Люди с высокими показателями нейротизма и интроверсии склонны испытывать негативные эмоции, такие как гнев, раздражение, печаль, безысходность, одиночество, которые связаны с шумом в ушах [Sararoudi, 2011]. Степень выраженности тиннитуса сопряжена с наличием в личностном профиле пациента (по обследованию с помощью опросника MMPI [Bayar, 2002; Collet, 1999]) истерии (Hy), склонности к ипохондрическим фиксациям (Hs), замкнутости (Sc), эмоциональной изоляции (Si) и психастении (Pt) [Simões, 2019]. Последнее проявляется у пациента в виде неуверенности в себе, ощущения беспокойства, повышенной чувствительности, капризности, неспособности противостоять повседневному стрессу и склонности к неадаптивным формам избегающего поведения и соматизации. Использование пациентом определенных когнитивных стратегий совладания со стрессом, таких как катастрофизация, наклеивание на себя негативных ярлыков, категоричность мышления, негативные прогнозы относительно будущего, повышает общую гипермобилизацию и сензитивность, что приводит к усилению соматизации аффекта в форме тиннитуса [Xin, 2022].

Личностные особенности пациента являются важным посредником в совладании с хроническим или повседневным стрессом. В последнее время активно проводятся исследования проблемно-ориентированного (страдающего, достигающего) личностного типа и наличия у пациентов поведения типа «Д» (Distressed Type D Personality) — дистресс-ориентированного, или изматывающего [Denollet, 2005]. Таксономия данного типа определяется сочетанием двух устойчивых личностных черт [Pedersen, 2011]:

· негативной аффективности (возбудимости) — склонности испытывать негативные эмоции (раздражение, гнев) в различных ситуациях. Пациенты с высоким уровнем негативной аффективности чаще испытывают чувство дисфории, тревогу и раздражительность. Они негативно относятся к себе, находятся в постоянном ожидании надвигающейся беды и пребывают в режиме гипермобилизации с чрезмерным планированием, негативным чтением будущего, тревожной настороженностью;

· социальной изоляции (торможение; Social Inhibition) — тенденции подавлять, не выражать эмоции или поведение в социальных взаимодействиях, чтобы избежать неодобрения со стороны других. Пациенты с высоким уровнем изоляции склонны чувствовать себя подавленными, напряженными и неуверенными в общении с другими.

Нашими зарубежными коллегами отмечено, что люди с проблемно-ориентированным личностным типом, как правило, чаще испытывают негативные эмоции, чувствуют подавленность и имеют пессимистичный (настороженный) взгляд на жизнь [Xin, 2022]. Это сочетается со склонностью не делиться этими эмоциями с другими из-за опасений критической реакции со стороны окружающих. Как правило, у людей такого типа меньше социальных связей, они чаще оказываются лишены социальной поддержки, в связи с чем они более уязвимы к психологическому стрессу и подвержены повышенному риску неблагоприятных последствий стресса для здоровья, включая депрессию, тревогу, раздражительность, самообесценивания и неблагополучия. Кроме того, трудности, с которыми сталкиваются пациенты с проблемно-ориентированным личностным типом, связаны не только с психологическим неблагополучием, но и с рисками развития различных болевых проявлений, изоляцией, избегающим и перестраховочным поведением [Sararoudi, 2011].

Существует некоторое заблуждение, что проблемно-ориентированный личностный тип — это не что иное, как депрессия. Однако данный тип является нормальным, устойчивым и неклиническим комплексом личностных качеств, охватывающим не только саму негативную аффективность, но и то, как пациенты справляются с этими негативными эмоциями, в то время как депрессия является эпизодическим психопатологическим маркером.

Проблемно-ориентированный личностный тип исследовался у пациентов с ишемической болезнью сердца, раком предстательной железы и синдромом раздраженного кишечника. У 40–51% таких пациентов наблюдался данный личностный тип, и он был связан с тяжестью симптомов, снижением качества жизни и эффективности предложенного врачами лечения [Reich, 1983; Sararoudi, 2011]. Появляется все больше доказательств, что пациенты с этой личностной особенностью являются группой риска по развитию соматизаций (не только со стороны сердечно-сосудистой и желудочно-кишечной системы), рецидивов и рефрактерного течения заболевания [Reich, 1983]. По сравнению с пациентами, имеющими иной личностный тип, данная когорта пациентов имеет увеличенный в три раза риск неблагоприятного прогноза течения болезни независимо от показателей тяжести заболевания и традиционных биомедицинских факторов риска [Sararoudi, 2011].

Цель исследования — анализ личностных характеристик (нейротизма, экстраверсии, эмоциональной стабильности), ассоциированных с личностным типом «Д», которые отличают людей, страдающих шумом в ушах, от людей без данного расстройства. Мы предположили, что проблемно-ориентированный личностный тип (негативная аффективность, социальная изоляция) с поправкой на нейротизм, экстраверсию и эмоциональную стабильность может быть одним из психологических факторов, дифференцирующих пациентов с шумом в ушах (тиннитусом) и здоровых людей.

Материалы и методы

Выборка. Участники исследования были разделены на две группы:

· в основную группу вошли 55 пациентов, страдающих от шума в ушах более 3 месяцев (средний возраст — 49,6±11,2 лет; 60% мужчин и 40% женщин; работали — 44%, находились в отношениях — 80%) и направленных врачом-отоларингологом (сурдологом) и неврологом с диагнозом H 93.1 (субъективный шум в ушах) по МКБ-10 к клиническому психологу для прохождения психологического обследования и когнитивно-поведенческой терапии;

· контрольную группу составили 55 пациентов (средний возраст — 48,5±12,2 лет; 55% мужчин и 45% женщин, работали — 77%, находились в отношениях — 74%), посещавшие врача-оториноларинголога по поводу всех видов симптомов, кроме шума в ушах, и не имевших серьезных заболеваний, влияющих на физическое и эмоциональное функционирование.

Применялись следующие методики:

· Индекс тяжести шума в ушах оценивался с помощью Tinnitus severity index (TSI, в адаптации А.В. Варвянской, 2020);

· Проблемно-ориентированный личностный тип оценивался с помощью опросника 14-Item Type D Scale (DS-14, в адаптации Г.С. Пушкарева, 2016);

· Оценка нейротизма, экстраверсии проводилась с помощью личностного опросника Айзенка (EPQ в адаптации А.Д. Ишкова, 2004);

· Эмоциональная стабильность оценивалась с помощью подшкалы ES из Пятифакторного личностного опросника (FFPI в адаптации М.Г. Дмитриева, 2020).).

Cтатистическая обработка проводились с помощью программы SPSS v. 23 для OSX. Дискретные переменные сравнивались с помощью критерия хи-квадрат и критерия Фишера. В связи с тем, что переменные были нормально распределены (по критерию Шапиро–Уилка, p<0,05), применялся t-критерий Стьюдента. Использовался множественный регрессионный анализа с применением теста Хосмера–Лемешоу.

Результаты исследования

По сравнению с контрольной группой пациенты с шумом в ушах имели более высокие уровни нейротизма, негативной аффективности и социального торможения, а также более низкие уровни экстраверсии и эмоциональной стабильности (табл. 1). Негативная аффективность у пациентов с тиннитусом выражалась в форме придирчивости (со слов пациентов: «не доделываю», «нужно еще лучше», «больше успеть», «по максимуму»), беспокойства по разным поводам («а вдруг», «а если»), ощущения неполноценности («со мной что-то не так»), неудовлетворенности, раздражительности, мрачного восприятия действительности и подавленности.

Таблица 1

Специфика личностных особенностей пациентов с и без шума в ушах
(M±SD, и размер эффекта)

Примечания. ES — размер эффекта, a — значимость различий основе t-критерия Стьюдента; b — критерия Фишера; c — пациент относится к проблемно-ориентированному личностному типу, если показатель негативной аффективности равен или более 10 баллов, а показатель социального торможения равен или более 10 баллов.

Социальная изоляция у обследованных нами пациентов выражалась в тревожной настороженности при общении с людьми, чувстве скованности, трудностях начать разговор, изоляции и наличии дистанции с людьми. На рисунке 2 представлена обобщенная специфика проблемно-ориентированного типа у пациентов с тиннитусом.

Рис. 2. Общая специфика проблемно-ориентированного личностного типа
у пациентов с тиннитусом

Анализ личностных черт не показал существенной разницы между двумя группами в отношении психотизма (p=0,89). Однако пациенты с шумом в ушах с большей вероятностью имели черты проблемно-ориентированного личностного типа, чем контрольная группа.

Также было обнаружено, что 78,1% женщин имели сильный шум в ушах (7–10 баллов по шкале TSI), тогда как наиболее распространенная категория (у 46,7% пациентов) интенсивности шума в ушах у мужчин была средней (4–6 баллов по шкале TSI). Эта разница не была статистически значимой (p=0,069)

Применение пошаговой множественной регрессии, в которую мы включили четыре личностные черты, позволило обнаружить, что нейротизм как склонность испытывать негативные, тягостные эмоции (грусть, страх, тревогу, гнев, разочарование, неуверенность) и эмоциональная нестабильность связаны с шумом в ушах и потенциально могут увеличивать риски его развития, что требует дальнейшего исследования (табл. 2). Анализ показал, что пациенты с шумом в ушах, как правило, имели более высокие баллы по нейротизму и эмоциональной стабильности, но более низкие баллы по экстраверсии и с большей вероятностью имели проблемно-ориентированный личностный тип по сравнению с контрольной группой.

Такие личностные особенности, как нейротизм, экстраверсия и эмоциональная стабильность были связаны с шумом в ушах, но, как указывает функция логарифмического правдоподобия, уровень прогностической способности модели улучшается с добавлением индекса наличия и степени выраженности проблемно-ориентированного личностного типа (χ²=5,049; df=1; p=0,02). Сопоставление числа пациентов, фактически классифицированных в каждой группе (шум в ушах по сравнению с отсутствием шума в ушах), с числом, предсказанным в каждой группе, проводилось с помощью теста Хосмера–Лемешоу. Соответствие модели было приемлемым (p=0,18), что указывает на то, что в отношении статистически значимых социально-демографических и личностных характеристик большинство пациентов с шумом в ушах находились в более высоких децилях риска соматизации по сравнению с контрольной группой.

Таблица 2

Предикторы наличия и степени выраженности шума в ушах
(по индексу TSI)

Переменные	B	SE	Тест Вальда	p	OR	95% ДИ
						Нижний	Верхний
Нейротизм	0,075	0,19	8,08	0,01	1,46	1,00	1,17
Экстраверсия	-0,12	0,04	10,71	0,001	0,89	0,83	0,96
Эмоциональная стабильность	0,70	0,01	8,81	0,01	1,88	1,00	1,12
Проблемно-ориентированный личностный тип (общий индекс)	0,69	0,31	5,94	0,01	2,00	1,10	3,55

Примечание: B — коэффициент регрессии, SE — стандартная ошибка, OR — отношение шансов.

Обсуждение

Более высокая распространенность мужчин среди пациентов с шумом в ушах, выявленная в текущем исследовании, соответствует результатам исследований наших зарубежных коллег [Simões, 2019]. Хотя ранее сообщалось, что шум в ушах увеличивается с хронологическим возрастом (риски его возникновения увеличиваются у гериатрических пациентов) [Reich, 1983], в нашем исследовании последний не был значимым предиктором шума в ушах.

Распространенность проблемно-ориентированного личностного типа значимо выше среди пациентов с шумом в ушах, обратившихся за помощью, по сравнению с контрольной группой. Эти результаты согласуются с результатами наших зарубежных коллег [Pedersen, 2011], которые обнаружили, что проблемно-ориентированный личностный тип был более распространен у пациентов с заболеваниями периферических артерий по сравнению со здоровыми людьми. Поскольку пациенты с данным личностным типом склонны к переживанию широкого спектра негативных эмоций, включая тревогу и депрессию, когда сталкиваются с проблемами со здоровьем, они могут испытывать более сильный шум в ушах. Это обусловливает возможную эффективность использования психотерапевтических практик в коррекции тяжести их состояния. Кроме того, наши результаты показали, что негативная аффективность как одно из измерений проблемно-ориентированного личностного типа может оказывать неблагоприятное влияние на степень выраженности тиннитуса, что согласуется с данными других исследований [Denollet, 2005]. Пациенты с тиннитусом имеют более выраженную тенденцию к высоким показателям нейротизма, эмоциональной нестабильности и интроверсии, чем условно здоровые люди. Нейротизм связан с более высокими уровнями физиологических биомаркеров воспаления и даже смертностью [Reich, 1983]. При высоком нейротизме пациенты с большей вероятностью воспринимают шум в ушах как «опасность», «надоедливый», «преследующий», «ограничивающий», что запускает проблемно-ориентированное поведение. Они более склонны к дистрессу и, следовательно, к более выраженным проявлениям тиннитуса. Если говорить про показатели эмоциональной нестабильности, то 35–67% пациентов с шумом в ушах сообщают об эмоциональных проблемах, таких как отчаяние, фрустрация, депрессивность, неуверенность, страх и беспокойство. Другие клинические исследования также показали более высокие показатели тревоги и депрессии среди пациентов с шумом в ушах по сравнению с людьми без тиннитуса [Reich, 1983; Simões, 2019].

Насколько нам известно, это первое исследование, посвященное изучению роли эмоциональной стабильности в субъективной оценке силы шума в ушах, тогда как в предыдущих исследованиях эмоциональная стабильность преимущественно анализировалась как часть личностного профиля, например, такого, как «психотическая» триада в MMPI [Bayar, 2002; Collet, 1999]. Эти психотические характеристики включают повышенный уровень социальной интроверсии, тревожности, внутреннего конфликта, замкнутости, эмоциональной изоляции и несоответствия внутренним стандартам. В предыдущих исследованиях были обнаружены значительно более высокие баллы по этой личностной предрасположенности у пациентов с тиннитусом, что согласуется с нашими данными. Полученные результаты позволяют предположить, что личностные черты и некоторые социально-демографические характеристики могут быть использованы в клинической практике для дифференциации пациентов с идиопатическим шумом в ушах и пациентов без тиннитуса. Проблемно-ориентированный личностный тип потенциально может использоваться в качестве дифференцирующего фактора у пациентов с или без тиннитус-дистресса. Данный личностный тип связан с шумом в ушах и может помочь в выделении различных групп риска пациентов, склонных к развитию тяжелого течения тиннитуса, негативно влияющего на повседневную деятельность и качество жизни.

Выводы

· По сравнению с людьми без тиннитуса, пациенты с шумом в ушах имеют значимо более высокие уровни нейротизма, негативной аффективности и социальной изоляции, с одной стороны, и более низкие уровни экстраверсии и эмоциональной стабильности, — с другой.

· Пациенты с тиннитусом с большей вероятностью имеют проблемно-ориентированный личностный тип.

· Негативная аффективность как одно из измерений проблемно-ориентированного личностного типа оказывает неблагоприятное влияние на степень выраженности тиннитуса и может выступать одним из факторов риска возникновения тиннитус-дистресса.

Практические рекомендации

· Психологическое обследование, помимо оценки степени симптомов тревоги, депрессии (PHQ-SADS), выраженности тиннитус-дистресса (Tinnitus Handicap Inventory, THI), должно также делать акцент на диагностике у пациентов проблемно-ориентированного личностного типа (DS-14), нейротизма, экстраверсии (EPQ), эмоциональной стабильности (FFPI) и качества жизни (Tinnitus Functional Index, TFI) [Мелёхин, 2021].

· По нашему мнению, вмешательства, направленные на работу с проблемно-ориентированным личностным типом, должны быть нацелены не на изменение самой личности, а скорее на коррекцию когнитивно-поведенческих основ, которые провоцируют у людей данного типа ухудшения состояния здоровья.

· Наряду с протоколами когнитивно-поведенческой терапии «второй» волны при лечении тиннитуса, мы рекомендуем применять метакогнитивную терапию (Metacognitive Therapy [Мелёхин, 2021а; Rademaker, 2020]), которая ориентирована на работу с негативной аффективностью пациента, его дисфункциональными убеждениями, травматическим опытом, копинг-стратегиями и аффективными стилями. Наличие дисфункциональных стратегий совладания со стрессом приводит к тревожным руминациям и деструктивным формам мышления и соматизации. Данная терапия начинается с обучения тактике «отделения» (Attention Training Technique), которая подразумевает когнитивную остановку на любой ответ в отношении мыслей и поведения, связанного с шумов в ушах. Далее тренируются навыки осознанности (Detached Mindfulness), ориентированные на умение различать негативные мысли от последующего дезадаптивного ответа на эту мысль, что позволяет сформировать психологическую гибкость.

· Рекомендовано применять интерперсональную терапию (Interpersonal Therapy), которая может быть эффективна у пациентов с тиннитусом с проблемно-ориентированным личностными типом, так как они нуждаются в поддерживающих и стимулирующих межличностных контактах из-за трудностей с установлением доверительных отношений с окружающими. Они чувствуют потребность делиться своими негативными эмоциями и мыслями с другими, но воздерживаются от этого, потому что опасаются неодобрения или отвержения; согласно данным, особенно это актуально для мужчин [Мелёхин, 2021; Pedersen, 2011].

1. Мелёхин А.И. Дистанционная когнитивно-поведенческая терапия при лечении шума в ушах и болезни Меньера // Российский журнал телемедицины и электронного здравоохранения. 2021. Том 7. № 2. С. 31–43. DOI: 10.29188/2712-9217-2021-7-2-31-43
2. Мелёхин А.И. Тактика лечения звона в ушах (тиннитуса) с точки зрения клинического психолога // Экспериментальная и клиническая оториноларингология. 2021. Том 5. № 2. С. 66–80.
3. Bayar N., Oğuztürk O., Koç C. Minnesota Multiphasic Personality Inventory profile of patients with subjective tinnitus // The Journal of Otolaryngology. 2002. Vol. 31. № 2. Р. 317–322. DOI: 10.2310/7070.2002.29945
4. Collet L., Moussu M.F., Disant F. et al. Minnesota Multiphasic Personality Inventory in tinnitus disorders // Audiology. 1999. Vol. 29. № 2. P. 101–106. DOI: 10.3109/00206099009081651
5. Denollet J. DS-14: standard assessment of negative affectivity, social inhibition, and type D personality // Psychosomatic Medicine. 2005. Vol. 67. № 1. Р. 89–97. DOI: 10.1097/01.psy.0000149256.81953.49
6. Holgers K.M., Erlandsson S.I., Barrenäs M.L. Predictive factors for the severity of tinnitus // Audiology. 2000. Vol. 39. № 5. P. 284–291. DOI: 10.3109/00206090009073093
7. Milerová J., Anders M., Dvořák T. et al. The influence of psychological factors on tinnitus severity // General Hospital Psychiatry. 2013. Vol. 35. № 4. P. 412–416. DOI: 10.1016/j.genhosppsych.2013.02.008
8. Neff P., Simões J., Psatha S. et al. The impact of tinnitus distress on cognition // Scientific Reports. 2021. Vol. 11. Article 2243. DOI: 10.1038/s41598-021-81728-0
9. Pedersen S.S., Schiffer A.A. The distressed (Type D) personality. A risk marker for poor health outcomes in ICD patients // Herzschrittmachertherapie + Elektrophysiologie. 2011. Vol. 22. № 3. Р. 181–188. DOI: 10.1007/s00399-011-0139-9
10. Rademaker M.M., Stegeman I., Lieftink A. et al. MinT-trial: Mindfulness versus cognitive behavioural therapy in Tinnitus patients: Protocol for a randomised controlled, non-inferiority trial // BMJ Open. 2020. Vol. 10. № 2. e033210. DOI: 10.1136/bmjopen-2019-033210
11. Reich G.E., Johnson R.M. Personality characteristics of tinnitus patients // The Journal of Laryngology & Otology. 1983. Vol. 98. Suppl. S9. Р. 228–232. DOI: 10.1017/ S1755146300090508
12. Rizzardo R., Savastano M., Maron M.B. et al. Psychological distress in patients with tinnitus // The Journal of Otolaryngology. 1998. Vol. 27. № 1. Р. 21–25.
13. Rutter D.R., Stein M.J. Psychological aspects of tinnitus: a comparison with hearing loss and ear, nose, and throat disorders // Psychology and Health. 1999. Vol. 14. № 4. Р. 711–718. DOI: 10.1080/08870449908410759
14. Sararoudi R.B., Afshar H, Adibi P et al. Type D personality and quality of life in patients with irritable bowel syndrome // Journal of Research in Medical Sciences. 2011. Vol. 16. № 8. Р. 985–992.
15. Sedley W., Friston K.J., Gander P.E. An integrative tinnitus model based on sensory precision // Trends in Neurosciences. 2016. Vol. 39. № 12. Р. 799–812. DOI: 10.1016/j.tins.2016.10.004
16. Simões J., Schlee W., Schecklmann M. et al. Big Five personality traits are associated with tinnitus improvement over time // Scientific Reports. 2019. № 9. Article 18234. DOI: 10.1038/s41598-019-53845-4
17. Stegeman I., Eikelboom R.H., Smit A.L. et al. Tinnitus and its associations with general health, mental health and hearing loss // Progress in Brain Research. 2021. Vol. 262. Р. 431–450. DOI: 10.1016/bs.pbr.2021.01.023
18. Xin F., Li Q., Guan F. et al. The study on psychological resilience of tinnitus and associated influencing factors // Journal of Otology. 2022. Vol. 17. № 1. Р. 13–17. DOI: 10.1016/j.joto.2021.08.001

PlumX

Метрики публикации