Адаптация русскоязычной версии детского опросника соматических симптомов на выборке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей

Представлены результаты адаптации русскоязычной версии детского опросника соматических симптомов (Children’s Somatic Symptoms Inventory, CSSI-8). Материалом исследования стали данные, собранные на 160 детях и подростках, являющихся сиротами или оставшихся без попечения родителей, с помощью русскоязычных версий CSSI-8 и детской шкалы тревоги и депрессии (Revised Child Anxiety and Depression Scale-30, RCADS-30). Результаты проведенного исследования показали, что русскоязычная версия опросника надежна и валидна: во-первых, она имеет высокий показатель α-Кронбаха, подтверждающий ее внутреннюю надежность; во-вторых, она имеет однофакторную структуру, свидетельствующую в пользу ее факторной валидности; в-третьих, взаимосвязи соматических симптомов с тревожными и депрессивными симптомами являются доказательством конвергентной валидности. Анализируется статистика соматических симптомов у детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Обнаружено, что 44,4% опрошенных жаловались на боли в животе или желудке, 58,7% – на головные боли, 30,6% – на боли в нижней части спины, 19,4% – на обморок или головокружение, 29,4% – на боли в руках или ногах, 28,7% – на учащенное сердцебиение, тошноту или расстройство желудка, 47,5% – на слабость в некоторых частях тела. Делается вывод о важности будущих психометрических испытаний адаптированного опросника, которые позволят рекомендовать его для школьной диагностики и психологического консультирования детей и подростков, а также скрининга и мониторинга соматоформных расстройств.

Введение

В детстве ребенок проходит определенные этапы, связанные с развитием способов и механизмов овладения собственным телом, познанием логики и природы своей телесности. Здоровое развитие предполагает процесс десоматизации, когда ребенок учится психологическому разрешению эмоционального дискомфорта (например, просит помощи, говорит о своих чувствах, пытается договариваться), а неблагоприятное развитие запускает процесс ресоматизации, когда ребенок выражает свое состояние посредством соматического реагирования (например, страдает от физических болей, возникших после эмоциональных потрясений и не имеющих физиологического обоснования) [Schur, 1955].

Детская и подростковая соматизация считается хроническим, предсказуемо развивающимся процессом: у детей младшего возраста соматические симптомы единичны и обычно сводятся к повторяющимся жалобам на головные боли и боли в животе [Garber, 1990; Perquin, 2000], но по мере взросления дети и подростки все чаще испытывают комплекс специфических соматических симптомов с наиболее частыми и интенсивными переживаниями болей в конечностях, ломоты в мышцах, чувства усталости и неврологической симптоматологии [Walker, 1989; Walker, 1991]. По данным эпидемиологических исследований, от 33,7% до 69,2% детей и подростков жалуются на те или иные симптомы, не получающие физиологических обоснований при медицинских обследованиях [Cerutti, 2017; Masi, 2000; Romero-Acosta, 2013]. Дети и подростки с соматическими симптомами чаще, чем их сверстники, не имеющие жалоб на соматическое здоровье, пропускают занятия в школьных учреждениях, страдают от психологического дистресса и психиатрической коморбидности [Heimann, 2018], обращаются к ресурсам здравоохранения, переносят ненужные медицинские вмешательства и подвергаются риску инвалидизации [Ibeziako, 2019].

Российские педиатры и детские психиатры часто встречаются с проблемой соматизации. Они отмечают, что соматизация психических расстройств в детском и подростковом возрасте проявляется в форме патологий желудочно-кишечного тракта, изменений кожных покровов, нарушений опорно-двигательного аппарата, сердечно-сосудистых проявлений и прочих соматических симптомов и заболеваний, а также обращают внимание на то, что диагностика и терапия детской и подростковой соматизации является средством ранней профилактики психосоматических заболеваний зрелого возраста [Антропов, 2004].

В зарубежной практике широко распространен детский опросник соматических симптомов (Children’s Somatic Symptoms Inventory, CSSI), с помощью которого оценивают общую степень тяжести соматизации и выраженность специфических соматических симптомов [Stone, 2019; Walker L.S, 2009]. Разработанный на основе критериев соматизированного расстройства по DSM-III-R и фактора соматизации из контрольного списка симптомов Хопкинса CSSI стал основным инструментом для скрининга и мониторинга детской соматизации во всем мире [Derogatis, 1974]. Опросник успешно переведен и адаптирован на персидский [Hoseini, 2022], испанский [Orgilés, 2014], польский [Essau, 2013], немецкий [Gulewitsch, 2015], турецкий [Kadıoğlu, 2012], нидерландский [Meesters, 2003], итальянский [Cerutti, 2017] и украинский языки [Litcher, 2001], а также имеет краткую психометрически обоснованную версию в виде списка из восьми соматических симптомов («боли в животе или желудке», «головные боли», «боли в нижней части спины», «обморок или головокружение», «боли в руках или ногах», «учащенное сердцебиение», «тошнота или расстройство желудка», «слабость в некоторых частях тела») [Stensland, 2020].

До сих пор опросник не был адаптирован на русский язык, в связи с чем целью настоящего исследования является русскоязычная адаптация краткой версии детского опросника соматических симптомов (Children’s Somatic Symptoms Inventory-8, CSSI-8).

Организация и методики исследования

Процедура. Опрос был проведен в январе-феврале 2023 года в нескольких сиротских учреждениях с разрешения администрации и при участии психологов и воспитателей, работающих в этих организациях. Согласно критериям включения в выборку исследования были приглашены дети и подростки в возрасте от 8 до 18 лет, способные письменно пройти тестирование, не имеющие хронических психических и соматических заболеваний.

Дети и подростки заполняли онлайн-анкету самостоятельно, но имели возможность обратиться к психологам и воспитателям при возникновении трудностей, связанных с пониманием тестовых утверждений.

Участники. В исследовании приняли участие 160 детей, в том числе 80 девочек и 80 мальчиков в возрасте от 9 до 17 лет (M=14,51; Me=15 лет; SD=1,79).

Методики. Дети и подростки, принявшие участие в исследовании, заполнили следующие диагностические инструменты:

1. Детский опросник соматических симптомов (Children’s Somatic Symptom Inventory-8, CSSI-8) оценивает общую тяжесть соматизации у детей и подростков на основе самоотчетов о восьми специфических соматических симптомах [Walker L.S, 2009]. Согласно инструкции ребенку нужно оценить, насколько сильно каждый симптом беспокоил его в течение прошедших двух недель по шкале Ликерта от 0 («совсем нет») до 4 («очень часто»). Опросник был переведен на русский язык при участии детского психиатра и эксперта в области здравоохранения (см. Приложение).
2. Детская шкала тревоги и депрессии (Revised Child Anxiety and Depression Scale-30, RCADS-30) измеряет симптомы большого депрессивного расстройства («Я чувствую себя никчемным»), панического расстройства («Мне вдруг становится очень страшно без всякой причины»), социальной фобии («Я беспокоюсь о том, что думают обо мне другие»), сепарационного тревожного расстройства («Я чувствую страх, если мне приходится спать одному»), генерализованного тревожного расстройства («Я беспокоюсь, что со мной произойдет что-то страшное») и обсессивно-компульсивного расстройства в детском возрасте («Мне приходится постоянно проверять, все ли я сделал правильно») [Sandin, 2010]. По инструкции ребенку нужно оценить, насколько часто он испытывает те или иные состояния и переживания, по шкале Ликерта от 0 («никогда») до 3 («всегда»). Шкала была переведена на русский язык при участии детского психиатра и эксперта в области здравоохранения, а также проверена на факторную валидность (χ2(364)=594, p<0,001; CFI=0,918; TLI=0,903; SRMR=0,052; RMSEA=0,063 [0,054; 0,072]) и внутреннюю надежность (α=0,80 для шкалы большого депрессивного расстройства; α=0,84 для шкалы панического расстройства; α=0,83 для шкалы социальной фобии; α=0,76 для шкалы сепарационного тревожного расстройства; α=0,83 для шкалы генерализованного тревожного расстройства; α=0,77 для шкалы обсессивно-компульсивного расстройства).

Аналитическая стратегия. Для оценки базовых психометрических свойств были использованы методы описательной статистики, коэффициент α-Кронбаха, коэффициент корреляции r-Пирсона, критерий χ2 Пирсона и конфирматорный факторный анализ методом максимального правдоподобия. Значение α-Кронбаха должно быть ≥0,7 [Tavakol, 2011]. Факторная структура считается соответствующей исходным данным при сравнительном индексе соответствия (CFI)≥0,90; индексе Тьюкера-Льюиса (TLI)≥0,90; стандартизированных среднеквадратичных остатках (SRMR)≥0,08; среднеквадратичной ошибке аппроксимации (RMSEA)<0,95 [Byrne, 1994; Fan, 1999; Marcoulides, 2017]. Коэффициент корреляции r-Пирсона и критерий χ2 Пирсона статистически значимы при p≤0,05. Анализ данных был осуществлен в программах Jamovi 2.3.21 и IBM SPSS for Windows 23.0.

Этические основания. Исследование было проведено с соблюдением этического кодекса Российского психологического общества и принципов Хельсинской декларации, принятой Всемирной медицинской ассоциацией.

Результаты

Русскоязычная версия опросника оказалась внутренне согласованной (α=0,84). Частота встречаемости специфических соматических симптомов варьировалась в пределах значений от 19,4% (для сообщений об обмороке или головокружении) до 58,7% (для сообщений о головных болях), при этом 76,2% детей имели по крайней мере один соматический симптом и от 1,9% до 10,7% опрошенных детей жаловались на частые и очень частые соматические симптомы. В табл. 1 показана описательная статистика для пунктов CSSI-8, коэффициенты α-Кронбаха при исключении пунктов из опросника и частота встречаемости соматических симптомов.

Таблица 1. Описательная статистика, коэффициенты α-Кронбаха и частота встречаемости соматических симптомов

Примечание. α = коэффициент α-Кронбаха при исключении пункта из опросника; асимметрия указана при стандартной ошибке, равной 0,192.

Результаты конфирматорного факторного анализа показали, что оригинальная модель CSSI-8 имеет низкое соответствие данным (χ2(20)=55,7, p<0,001; CFI=0,914; TLI=0,880; SRMR=0,052; RMSEA=0,106 [0,073; 0,139]). После анализа индексов модификации и внесения ковариации между ошибками пунктов № 1 («боли в животе или в желудке») и № 7 («тошнота или расстройство желудка») модель показала приемлемое соответствие данным (χ2(19)=43,3, p<0,001; CFI=0,942; TLI=0,914; SRMR=0,046; RMSEA=0,090 [0,054; 0,125]). В общий фактор соматизации пункты входили с факторными нагрузками от 0,41 до 0,58. Табл. 2 содержит факторные нагрузки и стандартные ошибки пунктов CSSI-8.

Таблица 2. Факторные нагрузки и стандартные ошибки пунктов CSSI-8

Соматические симптомы были статистически значимо взаимосвязанными со всеми симптомами психических расстройств. В табл. 3 показаны коэффициенты корреляционных связей между показателями по CSSI-8 и RCADS-30.

Таблица 3. Взаимосвязи между показателями по CSSI-8 и RCADS-30

Показатели соматизации зависели от пола, но не от возраста опрошенных детей (r=0,047, p=0,559). Девочки чаще жаловались на боли в животе или желудке (χ2(1)=18,459, p<0,001), головные боли (χ2(1)=8,356, p=0,004), боли в нижней части спины (χ2(1)=4,972, p=0,026), обмороки или головокружение (χ2(1)=9,002, p=0,003), учащенное сердцебиение (χ2(1)=5,980, p=0,014), тошноту или расстройство желудка (χ2(1)=8,356, p=0,004) и слабость в некоторых частях тела (χ2(1)=8,120, p=0,004), но не на боли в руках или ногах (χ2(1)=4,394, p=0,036). Статистика специфических соматических симптомов у девочек и мальчиков представлена в табл. 4.

Таблица 4. Статистика соматических симптомов у девочек и мальчиков

Обсуждение

Результаты настоящего исследования, направленного на русскоязычную адаптацию краткой версии детского опросника соматических симптомов (Children’s Somatic Symptoms Inventory-8, CSSI-8), позволяют говорить о психометрической состоятельности адаптированного инструмента. Высокий коэффициент α-Кронбаха (α=0,84) подтверждает внутреннюю надежность адаптированного опросника. Однофакторная модель, повторяющая оригинальную структуру опросника и вбирающая в единый фактор соматизации все восемь соматических симптомов, свидетельствует в пользу факторной валидности русскоязычной версии CSSI-8. Взаимосвязи соматических симптомов с тревожными и депрессивными симптомами подтверждают конвергентную валидность адаптированного опросника. Ранее специалисты выявляли коморбидность соматоформных, тревожных и депрессивных расстройств в клинической практике [Heimann, 2018] и взаимосвязи между соматическими, тревожными и депрессивными симптомами в корреляционных исследованиях [Romero-Acosta, 2013]. Более того, некоторые исследователи утверждают, что соматический симптом может рассматриваться как признак запущенного тревожного или депрессивного расстройства и должен быть тщательно изучен не только педиатрами, но также детскими психиатрами и психологами [Masi, 2000].

Среди опрошенных 76,2% детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, имели по крайней мере один соматический симптом и жаловались на боли в животе или желудке (44,4% случаев), головные боли (58,7% случаев), боли в нижней части спины (30,6% случаев), обморок или головокружение (19,4% случаев), боли в руках или ногах (29,4% случаев), учащенное сердцебиение (28,7% случаев), тошноту или расстройство желудка (28,7% случаев) и слабость в некоторых частях тела (47,5%). Данные показатели превышают ранее обнаруженные 33,7-69,2% случаев соматизации у детей и подростков, растущих в кровных семьях, и подчеркивают тот факт, что русскоязычная версия CSSI-8 была адаптирована на специфической выборке исследования [Cerutti, 2017; Masi, 2000; Romero-Acosta, 2013]. Можно предположить, что дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, выражают психологический дистресс в форме соматических симптомов и заболеваний как более явных и требующих помощи и внимания взрослых признаков неблагополучия, чем симптомы нарушений психического здоровья и развития. Ранее российские специалисты обнаружили, что психосоматическое здоровье детей, переданных в патронатные семьи, улучшается в течение года после их ухода из школы-интерната [Серобян, 2009].

Мы также выявили, что соматизация зависит от пола, но не от возраста детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Бóльшая подверженность девочек соматизации является известным эффектом, сохраняющимся во взрослом возрасте и связанным с тем, что женщины имеют бóльшую висцеральную чувствительность, раньше замечают и точнее описывают соматические симптомы, реже сталкиваются со стереотипами в отношении способов проявления соматического неблагополучия, а также чаще в течение жизни подвергаются травмирующим ситуациям, приводящим к развитию соматических симптомов и психосоматических заболеваний [Barsky, 2001]. Зарубежные специалисты отмечают, что половые различия в тяжести соматизации становятся заметными в возрасте 13 лет, смягчаются к 15 годам, но остаются статистически значимыми на протяжении всей дальнейшей жизни [Barsky, 2001; Delisle, 2012; Romero-Acosta, 2013]. Тот факт, что в настоящем исследовании было выявлено отсутствие возрастных различий в симптомах соматизации, может быть связан с тем, что соматизация считается одним из наиболее ранних механизмов реагирования на психологическое неблагополучие, который успешно закрепляется и повторяется в любом возрастном периоде при встрече с травмирующими обстоятельствами [Schur, 1955].

Настоящее исследование имеет ряд ограничений и перспектив, связанных с их преодолением. Главным ограничением является размер и специфика выборки исследования. Психометрический анализ должен быть основан на данных более широких категорий респондентов, в том числе на материалах опроса детей и подростков с соматическими заболеваниями [Walker L.S, 2009]. Другим ограничением выступает отсутствие контроля за переменными, влияющими на протекание соматизации в детском и подростковом возрасте [Berg, 2022; Heimann, 2018]. Существенное ограничение также заключается в отсутствии таких объективных критериев соматизации, как информация о частоте пропусков школьных занятий, статистика обращений детей и подростков в медицинские учреждения. Перспективы дальнейших психометрических испытаний русскоязычной версии CSSI-8 связаны с необходимостью его апробации в клинических (в том числе на выборке детей с соматическими заболеваниями и соматоформными расстройствами) и популяционных условиях, т.к. это позволит рекомендовать опросник к использованию в целях скрининга и мониторинга соматоформных расстройств в детском и подростковом возрасте, а также в практике школьной диагностики и психологического консультирования детей и подростков [Karaca, 2015].

Выводы

1. Русскоязычная версия детского опросника соматических симптомов, адаптированная в настоящем исследовании, психометрически состоятельна, в связи с чем может быть рекомендована для диагностики соматизации у детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.
2. Адаптированный опросник нуждается в дальнейших психометрических испытаниях, а именно – в апробации в клинических и популяционных условиях, при успешном прохождении которой может быть рекомендован для решения ряда задач диагностического и консультационного характера.

Приложение

Русскоязычная версия детского опросника соматических симптомов

(Children’s Somatic Symptoms Inventory-8, CSSI-8)

Инструкция. Перед тобой ряд симптомов, которые касаются здоровья и настроения детей и подростков. Оцени, пожалуйста, насколько часто тебе приходилось испытывать каждый из этих симптомов в течение прошедших двух недель, используя следующую шкалу ответов:

Обработка результатов. Для получения общего показателя соматизации нужно сложить оценки по всем пунктам опросника. Чем выше общий показатель, тем более тяжелой считается детская и подростковая соматизация.

1. Антропов Ю.Ф., Бельмер С.В. Клинико-патогенетические закономерности соматизации психических расстройств в детском возрасте // Педиатрия. Журнал им. Г.Н. Сперанского. 2004. № 5. С. 56–61.
2. Серобян Н.Н., Солоненко А.В., Матарова Н.А. Особенности изменения состояния психосоматического здоровья детей, опекаемых государством, при введении новых форм проживания (патронатные семьи) // Кубанский научный медицинский вестник. 2009. Т. 108. № 3. С. 113–116.
3. Barsky A.J., Peekna H.M., Borus J.F. Somatic symptom reporting in women and men // Journal of General Internal Medicine. 2001. Vol. 16. № 4. P. 266–275. DOI:10.1046/j.1525-1497.2001.00229.x
4. Berg N., Nummi T., Bean C.G., Westerlund H., Virtanen P., Hammarström A. Risk factors in adolescence as predictors of trajectories of somatic symptoms over 27 years // European Journal of Public Health. 2022. Vol. 32. № 5. P. 696–702. DOI:10.1093/eurpub/ckac081
5. Byrne B.M. Structural equation modeling with EQS and EQS/Windows. Thousand Oaks, CA: Sage Publications, 1994. 304 p.
6. Cerutti R., Spensieri V., Valastro C., Presaghi F., Canitano R., Guidetti A comprehensive approach to understand somatic symptoms and their impact on emotional and psychosocial functioning in children // PLoS ONE. 2017. Vol. 12. № 2. e0171867. DOI:10.1371/journal.pone.0171867
7. Delisle V.C., Beck A.T., Dobson K.S., Dozois D.J.A., Thombs B.D. Revisiting gender differences in somatic symptoms of depression: Much ado about nothing? // PLoS ONE. 2012. Vol. 7. № 2. e32490. DOI:10.1371/journal.pone.0032490
8. Derogatis L.R., Lipman R.S., Rickels K., Uhlenhuth E.H., Covi L. The Hopkins Symptom Checklist (HSCL): A self-report symptom inventory // Behavioral Science. 1974. Vol. 19. № 1. P. 1–15. DOI:10.1002/bs.3830190102
9. Essau C.A., Olaya B., Bokszczanin A., Gilvarry C., Bray D. Somatic symptoms among children and adolescents in Poland: a confirmatory factor analytic study of the Children Somatization Inventory // Frontiers in Public Health. 2013. Vol. 1. P. 72. DOI:10.3389/fpubh.2013.00072
10. Fan X., Thompson B., Wang L. Effects of sample size, estimation method, and model specification on structural equation modeling fit indexes // Structural Equation Modeling. 1999. Vol. 6. № 1. P. 56–83. DOI:10.1080/10705519909540119
11. Garber J., Zeman J., Walker L.S. Recurrent abdominal pain in children: Psychiatric diagnoses and parental psychopathology // Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 1990. Vol. 29. № 4. P. 648–656. DOI:10.1097/00004583-199007000-00021
12. Gulewitsch M.D., Rosenkranz T., Barkmann C., Schlarb A.A. Measuring somatic complaints in primary school children: validation and revision of the German Children’s Somatization Inventory (CSI) and its parental version // Child Psychiatry and Human Development. 2015. Vol. 46. P. 786–799. DOI:10.1007/s10578-014-0520-0
13. Heimann P., Herpertz-Dahlmann B., Buning J., Wagner N., Stollbrink-Peschgens C., Dempfle A., von Polier G.G. Somatic symptom and related disorders in children and adolescents: evaluation of a naturalistic inpatient multidisciplinary treatment // Child and Adolescent Psychiatry and Mental Health. 2018. Vol. 12. P. 34. DOI:10.1186/s13034-018-0239-y
14. Hoseini S., Jafari M., Bagajan K.Q., Soleimani Z.A., Sadeghi M., Zolfaghari S., Momeni A. Investigation of the psychometric properties of children’s somatization inventory in Iranian adolescents // Journal of Education and Health Promotion. 2022. Vol. 11. P. 3. DOI:10.4103/jehp.jehp_1330_20
15. Ibeziako P., Brahmbhatt K., Chapman A., De Souza C., Giles L., Gooden S., Latif F., Malas N., Namerow L., Russell R., Steinbuchel P., Pao M., Plioplys S. Developing a clinical pathway for somatic symptom and related disorders in pediatric hospital settings // Hospital Pediatrics. 2019. Vol. 9. № 3. P. 147–155. DOI:10.1542/hpeds.2018-0205
16. Kadıoğlu H., Şişman F.N., Ergün A. Reliability and validity of the Turkish version of Children’s Somatization Inventory // Asian Nursing Research. 2012. Vol. 6. № 1. P. 9–12. DOI:10.1016/j.anr.2012.02.004
17. Karaca S., Çelebi G., Bilen Z., Özvatan M., Timur İ., Ünsal G., Onan N., Öz Y.C. Somatic symptoms in secondary school students and parental attitudes // Journal of Psychiatric Nursing. 2015. Vol. 6. № 3. P. 114–119. DOI:10.5505/phd.2015.93063
18. Litcher L., Bromet E., Carlson G., Gilbert T., Panina N., Golovakha E., Goldgaber D., Gluzman S., Garber J. Ukrainian application of the Children's Somatization Inventory: Psychometric properties and associations with internalizing symptoms // Journal of Abnormal Child Psychology. 2001. Vol. 29. P. 165–175. DOI:10.1023/A:1005240214564
19. Marcoulides K.M., Yuan K.H. New ways to evaluate goodness of fit: A note on using equivalence testing to assess structural equation models // Structural Equation Modeling. 2017. Vol. 24. № 1. P. 148–153. DOI:10.1080/10705511.2016.1225260
20. Masi G., Favilla L., Millepiedi S., Mucci M. Somatic symptoms in children and adolescents referred for emotional and behavioral disorders // Psychiatry. 2000. Vol. 63. № 2. P. 140–149. DOI:10.1080/00332747.2000.11024905
21. Meesters C. The Children’s Somatization Inventory: Further evidence for its reliability and validity in a pediatric and a community sample of Dutch children and adolescents // Journal of Pediatric Psychology. 2003. Vol. 28. № 6. P. 413–422. DOI:10.1093/jpepsy/jsg031
22. Orgilés M., Espada J.P. Spanish version of the Children’s Somatization Inventory: Factorial structure and psychometric properties in a community sample // International Journal of Behavioral Medicine. 2014. Vol. 21. № 3. P. 556–560. DOI:10.1007/s12529-013-9335-9
23. Perquin C.W., Hazebroek-Kampschreur A.A., Hunfeld J.A., Bohnen A.M., van Suijlekom-Smit L.W., Passchier J., van der Wouden J.C. Pain in children and adolescents: A common experience // Pain. 2000. Vol. 87. № 1. P. 51–58. DOI:10.1016/S0304-3959(00)00269-4
24. Romero-Acosta K., Canals J., Hernández-Martínez C., Penelo E., Zolog T.C., Domènech-Llaberia E. Age and gender differences of somatic symptoms in children and adolescents // Journal of Mental Health. 2013. Vol. 22. № 1. P. 33–41. DOI:10.3109/09638237.2012.734655
25. Sandin B., Chorot P., Valiente R.M., Chorpita B.F. Development of a 30-item of the Revised Child Anxiety and Depression Scale // Revista de Psicopatología y Psicología Clínica. 2010. Vol. 15. № 3. P. 165–178. DOI:10.5944/rppc.vol.15.num.3.2010.4095
26. Schur M. Comments on the metapsychology of somatization // Psychoanalytic Study of the Child. 1955. Vol. 10. № 1. P. 119–164. DOI:10.1080/00797308.1955.11822553
27. Stensland S.Ø., Thoresen S., Jensen T., Wentzel-Larsen T., Dyb G. Early pain and other somatic symptoms predict posttraumatic stress reactions in survivors of terrorist attacks: The longitudinal Utøya cohort study // Journal of Traumatic Stress. 2020. Vol. 33. № 6. P. 1060–1070. DOI:10.1002/jts.22562
28. Stone A.L., Walker L.S., Heathcote L.C., Hernandez J.M., Basch M.C., Wilson A.C., Simons L.E. Somatic symptoms in pediatric patients with chronic pain: Proposed clinical reference points for the Children’s Somatic Symptom Inventory (formerly Children’s Somatization Inventory) // Journal of Pain. 2019. Vol. 20. № 8. P. 932–940. DOI:10.1016/j.jpain.2019.02.005
29. Tavakol M., Dennick R. Making sense of Cronbach’s alpha // International Journal of Medical Education. 2011. Vol. 2. P. 53–55. DOI:10.5116/ijme.4dfb.8dfd
30. Walker L.S, Beck J.E, Garber J., Lambert W. Children’s Somatization Inventory: Psychometric properties of the revised form (CSI-24) // Journal of Pediatric Psychology. 2009. Vol. 34. № 4. P. 430–440. DOI:10.1093/jpepsy/jsn093
31. Walker L.S., Greene J.W. Children with recurrent abdominal pain and their parents: More somatic complaints, anxiety, and depression than other patient families? // Journal of Pediatric Psychology. 1989. Vol. 14. № 2. P. 231–243. DOI:10.1093/jpepsy/14.2.231
32. Walker L.S., Greene J.W. Negative life events and symptom resolution in pediatric abdominal pain patients // Journal of Pediatric Psychology. 1991. Vol. 16. № 3. P. 341–360. DOI:10.1093/jpepsy/16.3.341