Репрезентация телесного Я при нарушении пищевого поведения^*

В статье иccледуется взаимосвязь между нарушением пищевого поведения по типу переедания (НПП) и когнитивно-личностными переменными. Приводятся результаты исследования женщин с помощью методик, позволяющих оценить взаимосвязь между нарушением пищевого поведения (по типу переедание), когнитивными стилями (ПЗ/ПНЗ), отношением к своему телу и агрессивностью.

Введение

В наше время борьба с лишним весом превратилась в индустрию, направленную как на формирование интереса к собственному телу и к проблемам питания, так и на борьбу за идеальное тело и здоровое питание.

Хотя потребность в пище является одной из первичных, биологических потребностей, ежедневный рацион человека, как правило, не ограничивается лишь жизненно необходимыми калориями и питательными веществами (Малкина-Пых, 2007). Потребление пищи определяется пищевыми привычками - сформированными в процессе онтогенеза стереотипными действиями. Необходимо также отметить социальное значение еды. Питание человека с самого рождения связано с межличностным взаимодействием. Впоследствии еда становится неотъемлемой составляющей процесса общения, социализации. Кроме того, стиль питания отражает эмоциональные потребности и душевное состояние человека. Ребенок впервые испытывает избавление от телесного дискомфорта во время грудного кормления; таким образом, удовлетворение голода обретает крепкую связь с ощущением комфорта и защищенности. Для ребенка ситуация насыщения эквивалентна ситуации «меня любят»; фактически чувство защищенности, связанное с насыщением, основано на этом тождестве (оральная чувствительность) (Александер, 2002).

Под пищевым поведением понимается ценностное отношение человека к пище и к ее приему, стереотип питания в различных условиях, поведение, ориентированное на образ собственного тела, деятельность по формированию этого образа. При анализе психосоци­альных аспектов ожирения выделяют следующие функции пищевого поведения: поддержание гомеостаза, релаксация, получение удовольствия, коммуникация, самоутверждение, поддержание ритуала или привычки, компенсация, награда, защита и удовлетворение эстетической потребности (Креславский, 1981).

Таким образом, пищевое поведение человека направлено на удовлетворение не только биологических и физиологических, но также психологических и социальных потребностей, таких как разрядка психоэмоционального напряжения; чувственное наслаждение, выступающее как самоцель; общение, когда еда связана с пребыванием в коллективе; поддержание определенных ритуалов или привычек (религиозные, национальные, семейные традиции); компенсация неудовлетворенных потребностей (потребность в общении, родительской заботе и т. д.); награда или поощрение за счет вкусовых качеств пищи; удовлетворение эстетической потребности (Малкина-Пых, 2007).

Расстройства пищевого поведения - это комплексы симптомов, которые возникают из-за длительного воздействия поведенческих, эмоциональных, психологических, межличностных и социальных факторов (Вахмистров, Вознесенская, Посохов, 2001; Гав­рилов, 1998). В научной литературе обсуждаются разные гипотезы, объясняющие НПП. Например, имеются неоспоримые данные о том, что люди с нарушением пищевого поведения часто используют еду и контроль над едой как попытку компенсировать неосозна­ваемые негативные чувства и эмоции, как способ восстановить контакт со своей самостью. В некотором роде, диеты, переедание и очищение могут использоваться либо как способ справиться с тяжелыми чувствами, либо как способ чувствовать контроль над собственной жизнью.

В настоящей статье мы пытаемся связать этиогенез НПП с проявлением защитной функции Эго. Проблемная зона в истории развития людей с НПП - это сепарационный конфликт, возникающий в процессе развития. Таким образом, можно допустить, что две тенденции - к интеграции и к дифференциации, отражающие суть сепарационного конфликта, получают свое продолжение во взрослой жизни. Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что лица с НПП не могут регулировать удовлетворительным образом свои отношения, так что они смещают конфликты во взаимоотношениях на пищу.

П. Фонеги с соавторами (Fonagy et al., 2002) предлагает ввести разделение предотра- жающей и психологической самости. Если самовыражение маленького ребенка постоянно пресекается или неверно интерпретируется как агрессия, тогда его самовыражение становится сплавленным с агрессией, что приводит к патологическому удовольствию от деструктивности. Если попытка ребенка защитить свою психологическую самость терпит неудачу, то проявляется патологическое слияние структуры самости и защиты (агрессии). Таким образом, нормальная эмоция гнева превращается в ненависть к себе и в самообвинение.

Дж. Винер (Wiener, 1998) различает гнев и ярость. Гнев возникает, если фрустрированы желаемые цели (связанные с Эго). Ярость, в отличие от гнева, отщеплена от Эго и его защит. По словам автора, «ярость обходит Эго и идет прямо из Самости» (там же, стр. 49. Ярость угрожает самой сущности наших представлений о самих себе и связана с опытом аннигиляции.

Мы полагаем, что подавленная ярость (агрессия), т. е. неспособность защитить свою самость и простроить границы Эго, может являться одной из причин нарушений пищевого поведения. Пациенты с НПП не в состоянии контролировать и регулировать свои взаимоотношения с окружающими людьми, и они удерживают контроль над своими агрессивными чувствами путем переедания (Малкина-Пых, 2007).

Согласно теории Г. Аммона (Аммон, 1995), агрессия понимается как активный подход к вещам и к людям, как принцип первичной направленности человека на окружающий мир и его открытости окружающему миру. Автор выделяет три вида агрессии: конструктивную, деструктивную и дефицитарную.

Конструктивная агрессия означает способность вступать в отношения с другими людьми, сохранять и поддерживать с ними контакты продолжительное время и вопреки трудностям. При деструктивной агрессии потенциал активности разрегулирован. При внешнем проявлении это выражается в вербальном проявлении злобы, угрозах вплоть до насилия. Дефицитарная агрессия определяется через отсутствие контактов, потребностей, целей, помыслов. Она выражается в отстраненности, чувстве внутренней пустоты, приступах скуки, неспособности выразить свои чувства и потребности.

Изучение агрессивности в контексте телесных переживаний раскрывает тесную связь проявлений агрессивности и переживаний границы Эго. Агрессивность играет важную роль в формировании образа телесной границы, а переживания телесной границы, в свою очередь, детерминируют специфику агрессивных проявлений. Совокупный анализ переживаний телесной границы и проявлений агрессивности может рассматриваться в качестве основы целостной структурно-динамической оценки личности (Мельникова, 2009).

Согласно ранее проведенным нами исследованиям (Каменецкая, Ребеко, 2014), лица с НПП (по типу переедания) характеризуются несформированностью внешних границ и нарушением целостности образа собственного тела.

Чем менее дифференцированным является восприятие своего тела и чем сильнее негативное отношение к нему, тем больше связь с другими людьми осуществляется именно через индивидуально сконструированные стереотипы, искажающие восприятие себя и окружающего мира. Люди с устойчивым отношением к своему телу и ясным чувством своих собственных границ в состоянии осознавать свое физическое пространство, свою идентичность и принимать собственные чувства, а также принимать решения по поводу своих потребностей, оставаясь отзывчивыми к потребностям других людей (Лоуэн, 2015).

В то же время, если зависимость от мнения других людей чрезвычайно мала, это может говорить о некоторой фиксированности, закостенелости в отношениях с другими людьми или о возможном наличии очень сильных защит, которые заменяют зрелую адаптивность на стереотипные формы поведения.

Описанные феноменологические характеристики разных видов агрессии, как разных способов взаимоотношения с внешним миром, позволяют провести параллель с такой генеральной характеристикой человека, как когнитивный стиль. Основоположники стилевого подхода связывали когнитивный стиль с психодинамической структурой личности.

Когнитивный стиль «полезависимость/поленезависимость» (ПЗ/ПНЗ) в широком значении слова — это показатель уровня психологической дифференциации (и соответственно, характера познавательной направленности субъекта).

В области исследований контроля и защит получены данные о том, что ПЗ-люди в неопределенной или угрожающей ситуации демонстрируют более простые формы защит. Напротив, у ПНЗ-людей в подобных ситуациях начинают работать более сложные, специализированные формы защит (Савчикова, 2005).

Наиболее обширные данные были получены в результате изучения соотношения показателей ПЗ/ПНЗ с особенностями межличностных отношений.

Мы полагаем, что правомерно рассматривать когнитивно-стилевые характеристики в связи со способностью человека дифференцировать собственные потребности, с умением отделять их от потребностей других, со сформированностью представлений о собственных границах и границах других людей. Тогда можно интерпретировать компульсивную привычку переедать не как проявление заботы о себе, а как самодеструктивное действие.

В результате многочисленных исследований было получено доказательство расщепления каждого из полюсов когнитивного стиля ПЗ/ПНЗ на два субполюса и выделено четыре когнитивных стиля: мобильные ПНЗ (ПНЗм) и фиксированные ПНЗ (ПНЗф), мобильные ПЗ (ПЗм) и фиксированные ПЗ (ПЗф) (Холодная, 2004).

Если границы Эго остаются ригидными и непроницаемыми или, наоборот, диффузными и не выполняющими защитную функцию, то взаимодействие с окружающим миром приводит к хаосу, удержаться в котором помогает переедание. Потребление пищи только на время ослабляет напряжение, связанное со страхом одиночества и аннигиляции, а затем приходят вина и отчаяние.

Наша теоретическая гипотеза состоит в предположении о сопряженности между патогенезом НПП и недифференцированностью границ Эго, что проявляется в когнитивных и личностных особенностях совладания с базовыми тревогами.

Эмпирическая гипотеза исследования: хронически переедающие женщины не имеют дифференцированной репрезентации своего телесного Я, не могут конструктивно выражать свою агрессию и имеют неадаптивный когнитивный стиль (ПЗф).

Целью исследования является изучение ПЗ/ПНЗ, агрессии и отношения к собственному телу у женщин с проблемами НПП (по типу переедания). Объектом исследования являются женщины с избыточным весом, не страдающие органическими заболеваниями (не имеющие диагнозы, связанные с НПП), а также женщины с нормальной массой тела, но обеспокоенные по поводу лишних килограммов.

Предметом исследования являются взаимосвязи между личностными и когнитивными особенностями, сопряженные с проблемами переедания.

Методы и процедуры исследования

В соответствии с высказанной гипотезой о связи НПП (по типу переедания) с когнитивным стилем ПЗ/ПНЗ, выражением агрессии и отношением к своему телу, в исследовании использовались следующие методики:

1.    Опросник: «Мысли и паттерны поведения» для лиц, страдающих лишним весом (Аныкина, Ребеко, 2009);

2.    Методика «Включенные фигуры» (Холодная, 2004);

3.    Опросник «Диагностика телесного Я» (Лыбко, 2008);

4.    Я-структурный тест Г. Аммона (ISTA) (Аммон, 1995).

В соответствии с целью исследования мы использовали только некоторые из шкал опросников.

В опроснике «Мысли и паттерны поведения» использовалась только шкала «Переедание» для ранжирования испытуемых с НПП.

Методика «Включенные фигуры» использовалась в соответствии со стандартами, разработанными М.А. Холодной (Холодная, 2004). Все испытуемые были разделены на 4 субгруппы: (ПНЗм), (ПНЗф), (ПЗм) и (ПЗф).

Опросник «Диагностика телесного Я» позволяет выделить два фактора, которые можно кратко охарактеризовать как «Самопринятие своего телесного Я» («Я-Сам») и «Влияние Другого на отношение к своему телу» («Я-Другой»). В основе фактора «Я-Сам» лежит чувство симпатии к себе, принятия себя таким, какой я есть. Второй фактор - «Я-Другой» - описывает влияние Другого на отношение к своему телу.

Я-структурный тест Г. Аммона (ISTA). В настоящем исследовании мы использовали данные по шкале «Агрессия»: Конструктивная агрессия (А1), Деструктивная агрессия (А2) и Дефицитарная агрессия (А3).

Выборку испытуемых составили 75 женщин (в возрасте от 26 до 52 лет, имеющие высшее образование), которые по результатам предварительного опроса высказывали недовольство по поводу собственного веса и систематически занимались его коррекцией. Исследования проводились индивидуально. Полученные данные обрабатывались с помощью программы Statistica, версия 8.0.

Результаты исследования

Переменная «Переедание» была переведена в ранговую переменную (по критерию квантилей). С помощью данной шкалы испытуемые были разделены на три группы по критерию «Переедание»: 1 - «норма» (женщины, которые испытывают минимум проблем с удержанием устраивающего их веса, 18 человек), 2 - промежуточная группа (37 человек) и 3 - «переедание» (женщины, которые максимально недовольны своим телом, - 20 человек).

Переменная «Переедание» рассматривалась в качестве независимой, зависимыми переменными выступали личностные (виды агрессии, репрезентация тела) и когинитивно- стилевые (ПЗ/ПНЗ, фиксированность/мобильность) характеристики.

При обработке данных использовались как непараметрические критерии оценки, так и параметрический дисперсионный анализ. Правомерность его применения обусловлена тем фактом, что изучаемые переменные имеют распределение, близкое к нормальному.

Была получена надежная корреляционная связь между параметрами, отвечающими за репрезентацию тела, и двумя видами агрессии (конструктивной и дефицитарной) и параметрами когнитивных стилей (ПЗ/ПНЗ и Ф/М). Так как А2 (деструктивная) имеет только связь с А3 (дефицитарной) (r=0,312), в последующих расчетах данный вид агрессии не рассматривался (табл.1).

Анализ корреляционных данных свидетельствует о том, что конструктивная и дефи- цитарная агрессия, а также репрезентация модулей телесности («Я-Сам» и «Я-Другой») имеют надежные связи с переменной «Переедание».

По критерию Краскела-Уоллеса получена надежная связь между независимой переменной «Переедание» и зависимыми переменеными А1 (%2=6,995025; р<0,0082) и А3 (%2 = 16,91212; р<0,000). При возрастании значений переменной «Переедание» значения А1 снижаются, а значения А3 возрастают.

Переменная «Переедание» сопряжена с репрезентацией разных модулей телесности. По критерию Краскела-Уоллеса получена достоверная связь между уровнями независимой переменной «Переедание» и репрезентацией «Я-Сам» (%2=18,39808; df=1; р<0,000), а также между независимой переменной «Переедание» и репрезентацией «Я-Другой» (%2= 5,982738; df=1; р<0,=0,0144).

По непараметрическим критериям не были получены надежные зависимости между переменной «Переедание» и параметрами когнитивных стилей (ПЗ/ПНЗ, фиксирован- ность/мобильность). Также не выявлено надежных зависимостей между видами агрессии и когнитивными стилевыми характеристиками. Однако учет результатов корреляционного анализа позволяет допустить существование сложных связей между всеми параметрами, используемыми в исследовании.

Данные однофакторного дисперсионого анализа свидетельствуют о том, что у ПЗ два модуля репрезентации телесности сливаются, у ПНЗ - различаются (F(2,70)=13,608, р<0,000). При этом значения модуля «Я-Сам» достоверно выше у ПНЗ (%2= 4,500276; df = 1; р<0,0339), а значения модуля «Я-Другой» достоверно ниже у ПНЗ по сравнению с ПЗ (%2 = 6,368701; df = 1; р<0,01).

В отношении параметра фиксированности выявлены различия в репрезентации модулей «Я-Сам» и «Я-Другой»: у фиксированных испытуемых репрезентация «Я-Сам» принимает меньшие значения (%2= 7,440049; df = 1; р<0,006), а репрезентация «Я-Другой» - большие значения (%2 = 24,48980; df = 1; р<0,000) по сравнению с группой мобильных испытуемых.

Сложный характер зависимости между ПЗ/ПНЗ и фиксированностью/мобильно- стью побудил нас провести расчет взаимодействия этих двух параметров в качестве независимых переменных. Зависимой переменной выступала репрезентация телесности.

По результатам MANOVA, выявлено значимое взаимодействие переменных «Переедание» х «ПНЗ/ПЗ» х «фиксированность/мобильность» с двумя видами агрессии (F(2,70)=4,4962, р<0,014). У ПЗ при переходе от полюса мобильности к полюсу фиксиро­ванности А1 снижается, а у ПНЗ наблюдается противоположная тенденция (F(2,29)=3,428, р<0,044). Результаты post hoc-анализа позволяют выделить детали связей разных видов агрессии с когнитивными стилевыми особенностями. Для А1 получены значимые различия по тесту LSD Фишера для следующих контрастов: ПНЗм/ПЗф (р<0,027) и ПНЗм/ПНЗф (р<0,018). Это означает, что ПНЗм значимо различаются по конструктивной агрессии от ПЗф и от ПНЗф. У ПНЗм конструктивная агрессия принимает максимальные значения.

Что касается динамики А3, то на полюсе мобильности различий по выраженности А3 у полезависимых и поленезависимых не выявлено. Зато получено надежное различие для А3 на полюсе фиксированности для ПЗ и ПНЗ: у полезависимых фиксированных испытуемых дефицитарная агрессия (А3) выше по сравнению с поленезависимыми фиксированными испытуемыми. Для А3 получено значимое различие по тесту LSD Фишера только для одного контраста ПНЗф/ПЗф (р<0,048).

При расчете MANOVA были получены связи между когнитивно-стилевыми характеристиками и репрезентацией тела. При расчетах использовались данные всех испытуемых, принимавших участие в исследовании.

Получены следующие результаты: Взаимодействие двух параметров (фиксиро- ванности/мобильности и ПНЗ/ПЗ) надежно дискриминирует репрезентацию телесности (F(2,70)= 13,410, р<0,00001). У ПЗ фактор фиксированности/мобильности оказывает противоположное влияние на репрезентацию переменных «Я-Сам» и «Я-Другой» (F(2,12)=52,111, p=0,000). У ПЗ при переходе от полюса фиксированности к полюсу мобильности возрастает значение переменной «Я-Сам» и падает значение переменной «Я-Другой». У ПНЗ параметр фиксированности/мобильности влияет только на репрезентацию «Я-Другой», а значения параметра «Я-Сам» остаются неизменными. У ПНЗ при переходе от полюса фиксированности к полюсу мобильности возрастает только значение переменной «Я-Другой»: у фиксированных ПНЗ репрезентация Я-Другой принимает минимальные значения, а у мобильных ПНЗ - максимальные. У ПНЗм доминирует параметр «Я-Сам», у ПЗм доминирует параметр «Я-Другой» (F(2,16)=25,987, p=0,00001).

Также получены данные о связи фиксированности, мобильности с переменной «Переедание» и репрезентацией тела. Так, у фиксированных испытуемых (вне зависимости от ПНЗ и ПЗ) репрезентации тела («Я-Сам» и «Я-Другой») отчетливо различаются при низких значениях по переменной «Переедание», но сливаются при высоких значениях по переменной «Переедание» (F(2,12)=52,111, p=0,000). Максимальная недиф- ференцированность репрезентации тела присуща ПЗ-стилю (F(6,58)=12,037, p=0,000). У мобильных испытуемых наблюдается отчасти обратная картина - у них при низких значениях по переменной «Переедание» два модуля телесности («Я-Сам» и «Я-Другой») не дифференцируются, но наблюдается дифференциация этих модулей при переедании (F(2,33)=2,4040, р<0,01). Особенно явно данная тенденция выражена у ПНЗм - при высоких значениях по фактору «Переедание» у них достоверно различаются репрезентации «Я-Сам» и «Я-Другой».

Анализ и интерпретация результатов исследования

Мы выявили закономерности связей между когнитивно-стилевыми характеристиками, разными видами агрессии и репрезентацией тела в зависимости от параметра «Переедание».

Так, переменная «Переедание» отрицательно связана с «Я-Сам» и с А1, но имеет положительную связь с «Я-другой» и с А3. Получена положительная корреляция между А1 и репрезентацией «Я-Сам», а также между А3 и репрезентацией «Я-Другой». Между А1 и «Я-Другой», а также между А3 и «Я-Сам» получена отрицательная связь. Параметры, отвечающие за когнитивно-стилевые особенности, имеют корреляционную связь только с «Я-сам» и с «Я-Другой», при этом направление связи с «Я-Сам» - положительное, а с «Я-Другой» - отрицательное.

Результаты однофакторного дисперсионного анализа свидетельствуют о том, что при максимальных значениях фактора «Переедание» два вида агрессий надежно сближаются (F(2, 35)=18,333; p=0.000). Также по результатам ANOVA можно сделать вывод о том, что при высоких значениях переменной «Переедание» происходит сближение двух переменных, отвечающих за репрезентацию тела: значения «Я-Сам» снижаются, а значения «Я-Другой» возрастают.

Данные однофакторного дисперсионого анализа свидетельствуют о том, что два модуля репрезентаци телесности по-разному представлены у ПЗ- и ПНЗ-испытуемых: у ПЗ они сливаются, у ПНЗ - различаются. При этом у ПНЗ-испытуемых значения переменной «Я-Сам» достоверно выше, а значения переменной «Я-Другой» достоверно ниже по сравнению с ПЗ-испытуемыми. Этот вывод согласуется с теоретическим представлением о когнитинвном стиле полезависимости/поленезависимости. По результатам MANOVA мы вправе заключить, что при переедании как ПНЗф, так и ПЗф перестают различать «Я-Сам» и «Я-Другой». Причем это происходит в большей мере за счет изменения репрезентации «Я-Другой». По результатам расчетов (F(2,16)=25,987, p=0,00001) можно сделать вывод о том, что у ПНЗм доминирует параметр «Я-Сам», у ПЗм - параметр «Я-Другой».

Результаты многофакторного дисперсионного анализа позволили уточнить сложные взаимосвязи между видами агрессии и когнитивно-стилевыми параметрами. Было показано, что фактором, определяющим конструктивную агрессию, является такой параметр когнитивного стиля, как фиксированность/мобильность (вне зависимости от ПЗ или ПНЗ), а существенным фактором, определяющим дефицитарную агрессию (А3), является такой параметр когнитивного стиля, как полезависимость/поленезависимость.

Причем существенным для реализации конструктивной агрессии является полюс «мобильности». У фиксированных испытуемых (вне зависимости от ПНЗ и ПЗ) два модуля репрезентации тела («Я-Сам» и «Я-Другой») отчетливо различаются при низких значениях по переменной «Переедание», но сливаются при высоких значениях по переменной «Переедание». У мобильных испытуемых наблюдается отчасти обратная картина - у них при низких значениях по переменной «Переедание» два модуля телесности («Я-Сам» и «Я-Другой») не дифференцируются, но наблюдается дифференциация этих модулей при переедании. Максимальная недифференцированность репрезентации тела присуща ПЗф- стилю. Противоположная закономерность получена в отношении ПЗм - при переедании происходит достоверное различие в репрезентации «Я-Сам» и «Я-Другой».

Заключение

Ранее мы высказали предположение о связи НПП с проблемами сепарации. Результаты корреляционного анализа подтверждают данное предположение, так как увеличение значений параметра «Переедание» отрицательно связано с репрезентацией себя («Я-Сам»), но положительно связано с мнением других в отношении собственного тела («Я-Другой»).

Подтверждение получает и предположение о связи агрессии с защитой Эго: при переедании конструктивная агрессия уменьшается, а дефицитарноая агрессия возрастает. По результатам однофакторного дисперсионного анализа можно сделать вывод о том, что при больших значениях по переменной «Переедание» два вида агрессии надежно сближаются и, следовательно, можно говорить о том, что переедание сопряжено с недифференцирован­ной агрессией. Подобная недифференцированность наблюдается и в отношении репрезентации собственного тела.

Этот факт позволяет рассматривать переедание как личностную защиту, при которой происходит регресс в ранее инфантильное состояние. Тогда утрачивается различие между Я и Другой, между конструктивным способом преодоления фрустраций и яростью.

Мы показали, что при высоких значениях по переменной «Переедание» происходит сближение двух видов телесной репрезентации, и прежде всего за счет усиления вклада параметра «Я-Другой». Данный результат подтверждает предположение, выдвинутое в теоретической гипотезе о связи между НПП и недифференцированностью границ Эго.

Нами были получены новые факты, которые позволяют внести дополнительное уточнение в нашу эмпирическую гипотезу и предположить, что при НПП неспособность конструктивно выражать агрессию связана с разными модальностями когнитивного стиля.

Было показано, что существенным фактором, определяющим конструктивную агрессию, является такой параметр когнитивного стиля, как фиксированность/мобильность, а такой параметр когнитивного стиля, как полезависимость/поленезависимость, является определяющим для дефицитарной агрессии (А3).

Фактор «Переедание» по-разному проявляется в репрезентации тела: максимальная недифференцированность в репрезентации тела присуща только ПЗф-стилю, а достоверное различие в репрезентации «Я-Сам» и «Я-Другой» получено в отношении ПЗм. Однако при низких значениях по фактору «Переедание» именно у ПНЗ-испытуемых доминирует параметр «Я-Сам» («Самопринятие своего телесного Я») в репрезентации своего тела. Полученные результаты согласуются с выводом М.А.Холодной о том, что ПНЗ- фиксированные лица имеют страх инкорпорации (объединения): они борются за сохранение дистанции между собой и группой, поскольку участие в работе группы, как им кажется, угрожает их самооценке. Напротив, ПЗ-фиксированные лица имеют страх одиночества, поскольку они считают, что именно изоляция угрожает их самооценке.

Результаты проведенных исследований позволяют утверждать, что нарушение пищевого поведения необходимо сопряжено с неумением конструктивно выражать свою агрессию и дифференцировать себя от других.

Выводы

1. Переменная «Переедание» отрицательно связана с «Я-Сам» и с конструктивной агрессией, но имеет положительную связь с «Я-Другой» и с дефицитарной агрессией.

2. При высоких значениях переменной «Переедание» происходит сближение двух переменных, отвечающих за репрезентацию тела: значения переменной «Я-Сам» снижаются, а значения переменной «Я-Другой» возрастают. Максимальная недифференцированность репрезентации тела присуща испытуемым с ПЗф-стилем.

3. При максимальных значениях фактора «Переедание» два вида агрессий надежно сближаются. При возрастании значений переменной «Переедание» значения А1 снижаются, а значения А3 возрастают.

4. Существенным фактором, определяющим конструктивную агрессию, является такой параметр когнитивного стиля как фиксированность/мобильность, а фактором, определяющим дефицитарную агрессию (А3), является параметр когнитивного стиля ПЗ/ПНЗ.

5. У фиксированных испытуемых дифференциация репрезентации тела различается при низких значениях по переменной «Переедание», а у мобильных испытуемых при низких значениях по переменной «Переедание» два модуля телесности не дифференцируются, но наблюдается дифференциация этих модулей при переедании.

6. У ПЗ при переходе от полюса фиксированности к полюсу мобильности возрастает значение переменной «Я-Сам» и падает значение переменной «Я-Другой».

1. Александер Ф. Психосоматическая медицина. Принципы и практическое применение. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. 352 с.
2. Аммон Г. Динамическая психиатрия. СПб.: Петербургский научно-исследовательский психонев- рологический институт имени В.М.Бехтерева, 1995. 200 с.
3. Аныкина А.В., Ребеко Т.А. Адаптация на русскоязычной выборке опросника «Мысли и паттерны поведения» М.Купер, Г.Тодда, Р.Вулрича // Психологический журнал. 2009. Т. 30. №1. С. 106–118. doi: l0.1167/10.14.33
4. Вахмистров А.В., Вознесенская Т.Г., Посохов С.И. Клинико-психологический анализ нарушений пищевого поведения при ожирении // Журн. Неврологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. 2001. №12. С. 19–24.
5. Гаврилов М.А. Взаимосвязь психологических и физиологических особенностей при нормализации массы тела у женщин, имеющих избыточный вес: автореф. дис. … канд. мед. наук. Томск, 1998. 23 с.
6. Каменецкая Е.В., Ребеко Т.А. Телесный образ Я у лиц с нарушением пищевого поведения // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А.Некрасова. 2014. № 4. С. 58–64.
7. Креславский Е.С. Психосоциальные аспекты ожирения. Л.:ЛОГМИ, 1981. 117 с.
8. Лоуэн А. Предательство тела: пер. с англ. М.: Корвет, 2015. 240 с.
9. Лыбко И.В. Методика «Диагностика телесного Я» // Психологическая диагностика: Научно- методический и практический журнал. 2008. № 3 май–июнь. 2008. С. 5–21.
10. Малкина-Пых И.Г. Терапия пищевого поведения. Справочник практического психолога. М.: Эксмо, 2007. 1040 с.
11. Мельникова М.Л. Телесная граница и агрессивность: клинико-психологическое исследование. Ижевск: ERGO, 2009. 180 с.
12. Савчикова Ю.Л. Психологические особенности женщин с проблемами веса: дис. канд. … психол. наук. Спб, 2005. 208 с.
13. Холодная М.А. Когнитивные стили: О природе индивидуального ума: учеб. пособие. М.; СПб.: Питер, 2004. 304 с.
14. Fonagy P., Gergely G., Jurist E., Target M. Affect regulation, Mentalization, and the Development of the Self. N. Y.: Other Press, 2002. 236 p.
15. Wiener J. Under the volcano: varieties of anger and their transformation // Journal of analytical psychology. 1998. Vol. 43. P. 481–502.

PlumX

Метрики публикации