Планирование выхода на пенсию в предпенсионном возрасте: первичная адаптация и валидизация опросника «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» Дж.Х. Нуна, К. Стивенс и Ф.М. Альпасс

В статье представлены результаты первичной адаптации и валидизации опросника «Шкала процесса планирования выхода на пенсию», разработанного коллективом новозеландских ученых. Проверка надежности и дискриминативности субшкал опросника, половых различий и модели подготовки к выходу на пенсию осуществлялась на выборке из 337 человек (от 43 до 65 лет). Проверка конвергентной валидности осуществлялась на выборке из 202 человек (от 45 до 63 лет). Результаты показали, что опросник имеет хорошие психометрические показатели и сохраняет на выборке российских предпенсионеров четырехкомпонентную модель подготовки к выходу на пенсию. Итоговый вариант опросника включает 35 пунктов, разделенных по 4 субшкалам и обладает высокой степенью надежности-согласованности: «Представления о выходе на пенсию» (α Кронбаха = 0,933), «Цели выхода на пенсию» (α Кронбаха = 0,862), «Решение о подготовке к выходу на пенсию» (α Кронбаха = 0,855), «Подготовка к выходу на пенсию» (α Кронбаха = 0,854). Опросник «Шкала выхода на пенсию» является надежным инструментом, измеряющим этапы изучаемого процесса, и может использоваться в психологических исследованиях предпенсионного планирования.

Введение

Пенсионная реформа 2018 года в нашей стране удлинила период выхода на пенсию значительной прослойки работников предпенсионного возраста, тем самым изменив ситуацию на рынке труда. Развернувшаяся дискуссия в СМИ и научном дискурсе о проблемах и пользе внедрения Программы профессионального переобучения граждан предпенсионного возраста ограничилась обсуждением ряда вопросов, связанных с повышением профессиональной компетентности предпенсионеров, c их конкурентоспособностью на рынке труда, социальными и экономическими последствиями изменений в целом и т.п. [8 и др.]. Внимание отечественных специалистов сфокусировалось преимущественно на социальных и экономических эффектах пролонгации периода выхода на пенсию [4 и мн. др.], реже изучаются психологические последствия [6 и др.].

Проблема планирования выхода на пенсию отечественными специалистами косвенно затрагивается в исследованиях, рассматривающих вопросы: готовности личности к старению [7; 13; 14 и др.], отношения предпенсионеров к ситуации выхода на пенсию [9 и др.], психологического благополучия пенсионеров [12 и др.] и мн. др. В зарубежной науке за полвека исследований сформировалось несколько тематических направлений с оригинальными концепциями и подходами к планированию выхода на пенсию [см.:19; 26; 29 и др.]. Среди множества изучаемых проблем зарубежные коллеги прежде всего указывают на важность разработки комплексной модели планирования выхода на пенсию, сложность выбора теоретико-методологических оснований, фундирующих эмпирическое исследование, поиск оптимальной системы детерминант [23; 25; 27; 30 и мн. др.]. Решение этих задач специалисты видят в построении моделей, включающих разные аспекты жизнедеятельности предпенсионеров, значимые для оценки их психологического и финансового благополучия после выхода на пенсию [20; 22; 23; 31 и др.]. В качестве предикторов планирования рассматриваются их социально-психологические (например, самоэффективность, финансовая тревожность, удовлетворенность жизнью, самооценки успешности карьеры и т.п.) [27; 28], социально-демографические (возраст, пол, раса, род занятий и т.п.), организационные (условия и опыт работы и т.п.) и другие характеристики [18; 25 и мн. др.].

Изучение самого процесса планирования выхода на пенсию, в частности его этапов, реже становится предметом исследования [22; 24; 29 и др.]. Прежде всего в связи с трудностями выбора базового теоретического подхода, разработкой измерительного инструмента и его применения на разных кросс-культурных выборках. В последнем случае речь идет о влиянии культурных традиций, национального менталитета и т.п., изменяющих процессы планирования [23]. Принимая во внимание некоторые особенности российского менталитета, отраженные в языковой культуре (к примеру, пословицы и поговорки, выражающие отношение к труду в контексте планирования деятельности [3; 15]), отсутствие каких либо социальных и финансовых механизмов поддержки планирования выхода на пенсию в отечественной организационной культуре, а также в целом сложность построения жизненных планов в современных социально-экономических условиях развития российского общества, можно утверждать, что проблема изучения процесса выхода на пенсию российских предпенсионеров обладает как актуальностью, так и научной новизной. В связи с этим целью настоящего исследования стала психометрическая проверка опросника новозеландских исследователей Дж. Нуна, К. Стивенс и Ф.М. Альпасс [24]. Гипотеза строилась на проверке предположения о стадиальности процесса планирования выхода на пенсию в группе российских предпенсионеров. Практическая значимость данной работы связана как с расширением инструментальных возможностей отечественных психологов-исследователей, так и с разработкой действенной помощи предпенсионерам со стороны государственных организаций, разрабатывающих социальную политику. Знание ими особенностей процесса пенсионного планирования будет способствовать пониманию того, на каких этапах планирования требуются поддержка и вмешательство, в чем именно она должна заключаться и т.п.

Методика

Опросник Дж. Нууна и его коллег «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» («The Process of Retirement Planning Scale» (PRePS)) базируется на теоретической концепции С.Л. Фридман и Е.К. Шольник, рассматривающих процесс планирования на трех уровнях, т.е. когда мы: сталкиваемся с какой-либо проблемной ситуацией; предугадываем возможное будущее развитие ситуации; контролируем поведение для осуществления задуманного плана. В рамках данной концепции планирование — многокомпонентное образование, включающее: представление (генерирование мысленного образа), выбор цели, принятие решения о начале планирования, разработку плана, его реализацию и последующий мониторинг выполнения плана, а также обучение посредством плана [17].

Основываясь на данном подходе, новозеландские исследователи [24] разработали модель пенсионного планирования, выделив в этом процессе несколько стадий — от формирования образа жизни на пенсии до готовности к выходу на пенсию. Авторы сократили количество стадий в связи с трудностью различения последних этапов в эмпирическом исследовании. В итоговом варианте модель планирования Дж. Нуна и его коллег включала четыре компонента: пенсионные представления, пенсионные цели, решение о подготовке к пенсии и готовность. По их мнению, на первом этапе подготовки формируется ментальная репрезентация проблемы выхода на пенсию, т.е. ментальный образ конкретного события. На следующем этапе на основе ранее сформированной репрезентации определяется цель выхода на пенсию. Третий этап предполагает принятие предпенсионерами решения о подготовке к выходу на пенсию. Причем, если на первой стадии проблема определена и понята планирующим, переход от представления проблемы к принятию подходящего решения может быть настолько быстрым, что обращение к определению цели (2 стадия) может оказаться ненужным. Принятие предпенсионерами решения о подготовке к выходу на пенсию завершается переходом на последнюю стадию, связанную с оценкой своих ресурсов и возможностей в реализации намеченного плана [24]. Как отмечают Фридман и Шольник, на каждом из этапов процесса планирования решение задач может осуществляться по-разному. К примеру, на последней стадии вариант «предвосхищающего» («аnticipatory») плана чаще всего используется индивидом, когда цель плана четко определена, знакома и проста, в то время как «оппортунистическая» («оpportunistic») модель подходит для описания нечетко определенных задач, которые «планировщик» откладывает, потому что они не вписываются в текущую деятельность и т.п. [17].

В оригинальный опросник вошли 52 утверждения, распределенные по конкретным сферам планирования выхода на пенсию — финансовая (представления о семейном бюджете, финансовом положении пенсионеров, возможности создания финансовых накоплений и инвестирования), изменение стиля жизни (представления о досуговой активности на пенсионном этапе жизни), психосоциальное планирование (изменение социальных ролей в семье, конкретной группе и в обществе в целом), а также планирование в сфере сохранения здоровья (забота о долгосрочном здоровье, сформированность полезных привычек, прохождение медицинских осмотров). В качестве факторов пенсионного планирования авторы использовали следующие показатели: планирование будущего (FTP), локус контроля, возраст и предполагаемое время выхода на пенсию, индекс экономического уровня жизни, физическое и психическое здоровье, а также уровень образования [см.: 24].

Выборка

На первом этапе исследования (оценка внутренней согласованности и дискриминативности, проверка факторной структуры опросника, анализ различий по полу) приняли участие 337 человек — 174 женщины в возрасте от 43 до 65 лет и 163 мужчины в возрасте от 49 до 65 лет. Все респонденты указали, что в настоящий момент работают. Большинство (46%) проживают в мегаполисе (население более 1 млн), имеют высшее образование (63%), отметили, что замужем/женаты (60%), наличие детей указали 33% из них.

На втором этапе с целью проверки конвергентной валидности в исследовании приняли участие 202 человека —102 женщины в возрасте от 43 до 59 лет и 100 мужчин в возрасте от 49 до 63 лет. Все респонденты указали, что в настоящий момент работают. Половина из них (45,5%) отметили, что проживают в мегаполисе, 59% участников исследования имеют высшее образование, 63% замужем/женаты, 46,5% имеют детей.

Сбор данных проводился онлайн, путем размещения программы исследования на платформе Anketolog.ru, в ноябре 2023 г. и январе 2024 г. Все респонденты участвовали в предложенных исследованиях на добровольной основе.

Методики исследования

Опросник «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» Дж.Х. Нуна, К. Стивенс и Ф.М. Альпасс [24]. Для проверки конвергентной валидности были использованы: опросник личностной готовности к переменам (PCRS) С. Рольника и др. [1], он позволил оценить выраженность индивидуальных черт личности (оптимизм, смелость, адаптивность и др.), способствующих совладанию личности с трудными жизненными ситуациями (выход на пенсию); тест-опросник «Шкала финансовой тревожности личности» Т.В. Дробышевой, В.А. Садова [5], направленный на измерение уровня личностной тревожности в ситуациях взаимодействия с другими людьми, опосредованного монетарными отношениями, или угрозы потери финансовых средств. Включение данного опросника в программу было обосновано тем, что очень высокий или очень низкий уровень тревожности приводит к искажениям в принятии решений, связанных с управлением своими финансами и построением финансовых планов. С помощью краткой версии Стэнфордского опросника временной перспективы Ф. Зимбардо и Дж. Бойда (СОВП) [11] изучали систему отношений личности к временному континууму. Методика Р. Шварцера «Проактивный копинг» [2] применялась с целью выявления жизненной позиции предпенсионеров, построенной на их убеждениях в том, что происходящее в их жизни зависит от них самих, а не от внешних обстоятельств. Планируя выход на пенсию, человек несет ответственность за те события, которые с ним происходят. Анкета включала социодемографические характеристики (пол, возраст, семейное положение, образовательный статус, наличие детей, место проживания и др.) и вопросы, направленные на выявление удаленности планируемого периода выхода на пенсию.

Статистический анализ проводился при помощи пакета статистических программ IBM SPSS.22.0, IBM AMOS 19.0, Jamovi 2.4.11. Методами анализа выступили: описательная статистика, проверка нормальности распределения по Колмогорову—Смирнову, анализ надежности-согласованности шкал (α Кронбаха), конфирматорный факторный анализ, корреляционный анализ (ранговый коэффициент Спирмена), непараметрический анализ различий для двух несвязанных выборок Манна—Уитни.

Результаты

Статья с оригинальным текстом методики опубликована в открытом доступе. Перевод осуществляли пять переводчиков с английского на русский и два переводчика с русского на английский, т. е. производились прямой и обратный переводы. В осуществлении перевода приняли участие психологи, специализирующиеся в разных отраслях науки. Проведена экспертная оценка текста опросника психологами, занимающимися исследованием проблемы психологической готовности и планирования, по критериям: соответствие/несоответствие утверждений содержанию опросника, их доступность пониманию респондентов.

1. Проверка на нормальность распределения оригинального варианта методики

Проведенная проверка нормальности показала, что по критерию Колмогорова—Смирнова (р ≥ 0,05) нормальное распределение демонстрирует только шкала «Представления о выходе на пенсию» (табл. 1). На основании показателей асимметрии и эксцесса распределение всех шкал может быть признано нормальным, так как они находятся в диапазоне от –1 до +1; в большинстве исследований нормальным считают распределение при значениях эксцесса и асимметрии до 2 баллов [см.: 10]. Поскольку в нашем случае проверка по критерию Колмогорова—Смирнова показала ненормальность распределения, мы посчитали целесообразным использование непараметрических методов при обработке результатов.

Таблица 1. Описательные статистики и проверка нормальности распределения субшкал опросника «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» (N = 337)

Примечание: M — среднее (средний балл) по методике, σ — стандартное отклонение, Min — минимум, Max — максимум, Skewness — асимметрия, Kurtosis — эксцесс.

2. Внутренняя согласованность

Оценка внутренней согласованности шкал методики и их надежности проводилась путем вычисления α Кронбаха (α ≥ 0,7). Проведенный анализ показал, что субшкалы оригинальной методики демонстрируют высокий уровень надежности, однако удаление некоторых пунктов улучшает данные показатели. Так удаление в первой субшкале «Представления о выходе на пенсию» пунктов 1 («Я много думаю о своем финансовом положении в будущем») и 3 («Я хорошо понимаю, с какими финансовыми трудностями сталкиваются пенсионеры») улучшает надежность с 0,930 до 0,933 и содержательно не меняет субшкалы. Анализ надежности субшкалы «Цели выхода на пенсию» показал, что она надежная (0,862) и отсутствуют варианты ее повышения путем удаления пунктов. Надежность субшкалы «Решение о подготовке к выходу на пенсию» увеличивается с 0,811 до 0,855 при удалении пунктов: 25 («Я знаю, что люди моего возраста начинают финансовую подготовку к выходу на пенсию»), 26 («Стоит создать финансовые резервы для выхода на пенсию»), 31 («Я знаю, что люди моей возрастной группы придумывают новые способы потратить свободное время»), 32 («Стоит придумать новые виды деятельности, чтобы тратить свободное время на пенсии), 35 («Я знаю, что люди моей возрастной группы готовятся к смене своих ролей»), 36 («Стоит приготовиться к изменению моих ролей на пенсии»). Удаление пунктов 46 («Я никогда не прохожу медицинское обследование на наличие таких заболеваний, как рак, диабет и болезни сердца») и 47 («Я никогда не прохожу общих медицинских осмотров») субшкалы «Подготовка к выходу на пенсию» улучшает ее надежность с 0,795 до 0,828. По мнению экспертов, принимавших участие в работе, удаление данных пунктов существенно не изменяет содержание субшкал и шкалы в целом. Оставшиеся в каждой из субшкал суждения охватывают все сферы жизнедеятельности респондентов (досуг, финансы, здоровье, социальные связи).

3. Факторная структура

В связи с тем, что все субшкалы методики показали достаточный уровень надежности, был проведен конфирматорный анализ с целью подтверждения оригинальной структуры методики (4 субшкалы поэтапного планирования в четырех сферах жизнедеятельности).

Анализ модели с удаленными на основании проверки надежности пунктами, продемонстрировал ее недостаточное соответствие (χ2 = 3146; df = 813; p < 0,001; CFI = 0,708; TLI = 0,691; SRMR = 0,09; RMSEA = 0,09). Опираясь на таблицу факторных нагрузок удалили пункты, имеющие низкий вес (< 0,4): 41 («Ко времени выхода на пенсию, я буду иметь собственное жилье без ипотеки»), 44 («Я избегаю нездоровых привычек»), 48 («Есть много вещей, которые я мог бы сделать в свободное время, если бы мне пришлось уйти на пенсию сегодня»), 49 («Недавно у меня появились новые интересы, занятия и хобби»), 50 («В моей жизни много интересов помимо работы, которыми я бы хотел заниматься»), 51 («Я начинаю разделять себя и свою работу»), 52 («Я снижаю или скоро снижу время своей работы»). Удаление данных пунктов привело к изменению надежности субшкалы «Подготовка к выходу на пенсию» — α Кронбаха увеличилась с 0,828 до 0,854. Обновленная модель продемонстрировала улучшение в показателях (χ2 = 2249; df = 554; p < 0,001; CFI = 0,766; TLI = 0,749; SRMR = 0,07; RMSEA = 0,09), однако недостаточное для ее принятия как валидной (RMSEA < 0,08; SRMR ≤ 0,08; CFI > 0,8; TLI > 0,8) [16 и др.]. По этой причине было принято решение связать остатки на основании предложенных индексов модификации. Были добавлены ковариации остатков пунктов 5 и 6, 5 и 7, 6 и 7, 43 и 45, 4 и 18, 21 и 22. Итоговый вариант модели продемонстрировал достаточно высокие результаты (χ2 = 1324; df = 539; p < 0,001; CFI = 0,892; TLI = 0,880; SRMR = 0,061; RMSEA = 0,065), поэтому приняли решение о ее применении в последующем анализе (Приложение, табл. А).

4. Оценка дискриминативности

Оценка дискриминативности проводилась путем item-total correlation — корреляции показателя одного пункта с суммарным по каждой субшкале (коэфф. корр. Спирмена) (Приложение, табл. Б). Все пункты субшкал «Представления о выходе пенсию», «Цели выхода на пенсию», «Решение о подготовке к выходу на пенсию» и «Подготовка к выходу на пенсию» продемонстрировали среднюю и высокую связь со шкалой (при р ≤ 0,001).

5. Конвергентная валидность методики

Проверка конвергентной валидности осуществлялась с помощью расчета коэффициента ранговой корреляции Спирмена. В связи с отсутствием в российской психологии специального психодиагностического инструментария для оценки планирования выхода на пенсию использовали методики и показатели, предложенные зарубежными исследователями [18; 21] и ранее адаптированные на российской выборке: опросник личностной готовности к переменам (PCRS) С. Рольника и др. (альфа = от 0,591 до 0,730); тест-опросник «Шкала финансовой тревожности личности» Т.В. Дробышевой, В.А. Садова (альфа = 0,874); краткую версию Стэнфордского опросника временной перспективы (СОВП) (альфа = от 0,667 до 0,726); методику Р. Шварцера «Проактивный копинг» (альфа = от 0,777 до 0,849). Посредством анкетирования выявляли социально-демографические характеристики (пол, возраст), а также планируемый возраст выхода на пенсию.

Результаты взаимосвязи показателей опросника «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» и инструментария, подобранного для проверки конвергентной валидности (Приложение, табл. В), указывает на соответствие адаптируемой методики измеряемому феномену — поэтапное планирование и подготовка к выходу на пенсию.

6. Гендерные различия средних значений по шкалам

Описательная статистика и проведенный анализ различий по критерию Манна—Уитни показал (Приложение, табл. Г), что статистически значимых различий по полу на данном этапе не выявлено. Для двух субшкал «Решение о подготовке к выходу на пенсию» и «Подготовка к выходу на пенсию» значение d Коэна является достаточно низким (d = 0,014 и d = 0,04), что указывает на отсутствие различий в показателях между мужской и женской выборками. Для субшкал «Представления о выходе на пенсию» и «Цели выхода на пенсию» d Коэна считается низкой (0,2), но свидетельствует о возможных различиях в результатах.

Обсуждение результатов

Итак, анализ надежности и дискриминативности субшкал показал приемлемые измерительные свойства опросника. С помощью конфирматорного факторного анализа подтверждена четырехфакторная структура методики (субшкалы «Представления о выходе на пенсию», «Цели выхода на пенсию», «Решение о подготовке к выходу на пенсию», «Подготовка к выходу на пенсию»). Однако в одной из субшкал не удалось сохранить все четыре сферы оценивания (финансы, здоровье, досуг, социальная роль). Конкретно субшкала «Подготовка к выходу на пенсию» стала включать оценки только финансов и здоровья, что указывает на специфику процесса планирования выхода на пенсию в группе российских предпенсионеров, принимавших участие в работе. В их представлениях только эти две сферы требуют разработки плана и действий по его реализации в будущем. Отсутствие значимой связи субшкалы «Решение о подготовке к выходу на пенсию» и ее слабая обратно пропорциональная ковариация с остальными субшкалами методики может быть объяснена тем, что принятие решений в планировании зависит от чувствительности личности к ситуациям, требующим планирования [17]. В ситуации высокой неопределенности в обществе, трудности планирования жизни в целом, переход от репрезентации о надвигающейся ситуации выхода на пенсию и целеполагания к последующему принятию решения может быть нарушен. То есть в сложившейся ситуации предпенсионерам трудно выбрать наиболее эффективные стратегии достижения поставленной цели в подготовке к выходу на пенсию. Возможно, по этой причине переход на следующую стадию, связанную с собственно подготовкой к этому событию, приводит к редуцированию сфер жизнедеятельности (остаются планы только в сферах финансов и здоровья).

Результаты анализа конвергентной валидности показали, что «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» имеет хорошую взаимосвязь с методиками, отобранными для ее проверки, включающими оценку временной перспективы, личностной готовности к переменам и проактивный копинг. Характер связи свидетельствует о специфике процесса планирования в сознании респондентов. С одной стороны, на всех его этапах они продемонстрировали низкий уровень оптимизма по отношению к будущему, неуверенность в своих способностях, неопределенность целей и ожиданий и т.п., с другой — готовность обращаться к новым источникам для решения проблем, энергичность в своей деятельности, веру в себя. Анализ связи планирования выхода на пенсию с финансовой тревожностью показал, что на первых этапах финансовая тревожность была выше, но на стадии разработки плана и действий по его реализации уровень тревожности снизился. То есть когда решение о подготовке к выходу на пенсию принято, финансовая тревожность снижается. Данный факт указывает на конструктивную функцию финансовой тревожности личности, выраженную в поиске факторов «угрозы» и последующем выборе действий, направленных на ее снижение [5].

Проверка различий в выраженности показателей по всем шкалам опросника в зависимости от пола респондентов продемонстрировала отсутствие статистически значимых различий. Однако авторы не исключают, что в дальнейшем в исследованиях с применением данного опросника могут быть обнаружены различия по показателям субшкал «Представления о выходе на пенсию» и «Цели выхода на пенсию» в группах респондентов разного пола. На это указывает расчет величины статистического эффекта по Коэну.

Заключение

Представленные результаты перевода, первичной адаптации, валидизации, стандартизации и проверки надежности методики продемонстрировали ее психометрическую обоснованность. Несомненным достоинством адаптации данной методики является сокращение пунктов с 52 до 35 с сохранением оригинальной структуры из четырех шкал, что позволяет уменьшить время диагностики, обеспечивает простоту обработки результатов. Интерпретация полученных результатов основывается на анализе выраженности показателей каждой из субшкал, раскрывающих разные стадии процесса планирования выхода на пенсию, а также оценок четырех сфер жизнедеятельности предпенсионеров (финансы, здоровье, досуг и социальная роль), значимых для построения пенсионных планов. Основным отличием результатов, полученных на отечественной выборке, по сравнению с оригинальной методикой, является тот факт, что при переходе на последнюю стадию («подготовка к выходу на пенсию»), российские предпенсионеры ограничивают свои планы вопросами поддержания здоровья и финансов, исключая из них сферы досуга и социальных связей. Обнаруженная специфика планирования выхода на пенсию требует дальнейшего, более глубокого изучения, что предполагается выполнить на следующем этапе работы.

Завершая анализ, заметим, что опросник «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» является единственным валидным инструментом для измерения поэтапного процесса подготовки к выходу на пенсию на русскоязычной выборке. Итоговый вариант методики может применяться в изучении проблем предвосхищающей, финансовой и экономической социализации людей предпенсионного возраста, их психологической готовности к финансовым и социальным изменениям в будущем, а также разных видов зрелости — личностной, социально-психологической, экономико-психологической. Ограничения по применению опросника связаны с возрастными границами выборки — от 45 до 63 лет. При дальнейшей психометрической доработке методики представляется важным: проведение исследований с целью проверки тест-ретестовой надежности методики, стандартизации шкал в других профессиональных и социальных группах; проведение дополнительных исследований внешней и конструктной валидности; проверка связи с другими методиками.

Практическая значимость выполненной работы связана с применением опросника для разных исследовательских целей, диагностирования трудностей планирования выхода на пенсию и разработкой специальных программ (психологических, социальных, финансовых), ориентированных на оказание помощи в построении предпенсионерами их жизненных планов на пенсии. Данный инструментарий также может быть полезен для работников социальных структур, занимающихся вопросами социальной поддержки населения.

Приложение

Таблица А. Факторные нагрузки пунктов субшкал адаптированной версии опросника «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» (N = 337)

Примечание: «*» — приводятся номера пунктов в исходной последовательности оригинального варианта методики; «**» — все коэффициенты «веса» статистически значимы (p <0,001).

Таблица Б. Коэффициенты ранговой корреляции пунктов шкалы с общим баллом по субшкалам, по Спирмену (N = 337)

Примечание: «***» — при р ≤ 0,001.

Таблица В. Коэффициенты ранговой корреляции адаптированной версии опросника «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» и шкал методик «Проактивный копинг», личностной готовности к переменам, финансовой тревожности, Стэнфордского опросника временной перспективы, по Спирмену (N = 202)

Примечание: «*» — при р ≤ 0,05; «**» — при р ≤ 0,01; «***» — при р ≤ 0,001.

Таблица Г. Описательные статистики по субшкалам адаптированной версии опросника «Шкала процесса планирования выхода на пенсию» в группах разного пола (N = 337)

Примечание: N — количество человек, M — среднее (средний балл) по методике, Me — медиана, Min — минимум, Max — максимум, Variance — дисперсия, σ — стандартное отклонение, Skewness — асимметрия, Kurtosis — эксцесс.

1. Бажанова Н.А. Личностная готовность к переменам в контексте исследования феномена «ожидания»: перевод и апробация опросника «Personal change-readiness survey» // Acta eruditorum. Научные доклады и сообщения (Приложение к журналу «Вестник РХГА». Том2). СПб.: Издательство Русской христианской гуманитарной академии, 2005. С. 169—178.
2. Белинская Е.П., Вечерин А.В., Агадуллина Е.Р. Опросник проактивного копинга: адаптация на неклинической выборке и прогностические возможности [Электронный ресурс] // Клиническая и специальная психология. 2018. Том 7. № 3. C. 192—211. DOI:10.17759/psycljn.2018070312
3. Березович Е.Л. Судьба как время: о темпоральном аспекте рус. авось // Филологическая регионалистика. 2011. № 1(5). С. 59—63.
4. Василенко И.В. Ожидания населения от пенсионной реформы 2018 г. как основа формирования социальной напряженности // Журнал исследований социальной политики. 2020. № 18(2). С. 269—282. DOI:10.17323/727-0634-2020-18-2-269-282
5. Дробышева Т.В., Садов В.А. Разработка тест-опросника «Шкала финансовой тревожности личности» (на основе методики Р. Лихи) // Институт психологии Российской академии наук. Социальная и экономическая психология. 2021. Том 6. № 2(22). С. 296—321. DOI:10.38098/ipran.sep_2021_22_2_12
6. Емельянова Т.П., Викентьева Е.Н. Переживание будущего: жизненные перспективы людей предпенсионного возраста // Социальная психология и общество. 2023. Том 14. № 2. С. 116—133. DOI:10.17759/sps.2023140208
7. Крупина К.М., Петраш М.Д., Голубицкая Д.И., Стрижицкая О.Ю. Особенности представления о старении у мужчин и женщин в периоды средней и поздней взрослости // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Акмеология образования. Психология развития. 2024. Том 13. № 1(49). С. 60—70. DOI:10.18500/2304-9790-2024-13-1-60-70
8. Лапшова Е.С., Николаева С.В. Влияние профессиональной подготовки, переподготовки на трудовую деятельность пожилых людей // Вестник Самарского государственного технического университета. 2019. Том 16. № 4(44). С. 137—149. DOI:10.17673/vsgtu-pps.2019.4.9
9. Лемиш В.В. Подготовка к выходу на пенсию как элемент геронтокультуры // Омский научный вестник. 2015. № 4(141). С. 126—129.
10. Наследов А.Д. IBM SPSS Statistics 20 и AMOS: профессиональный статистический анализ данных. СПб.: Питер, 2013. 416 с.
11. Нестик Т.А., Никишина О.С. Отношение к пандемии и временная перспектива личности: психометрические характеристики краткой версии Стэнфордского опросника временной перспективы // Ярославский психологический вестник. 2021. № 3(51). С. 29—36.
12. Павлова Н.С., Сергиенко Е.А. Субъективное качество жизни, психологическое благополучие, отношение к временной перспективе и возрасту у пенсионеров, ведущих разный образ жизни // Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология. 2020. Том 10. Вып. 4. С. 384—401. DOI:10.21638/spbu2020.401
13. Стрижицкая О.Ю., Петраш М.Д. Конструирование продуктивной старости: биологические, психологические и средовые факторы // Консультативная психология и психотерапия. 2022. Том 30. № 1. С. 8—28. DOI:10.17759/cpp.2022300102
14. Стрижицкая О.Ю., Петраш М.Д., Муртазина И.Р., Вартанян Г.А. Адаптация методики «социотропность—самодостаточность» на российской выборке взрослых и пожилых людей // Экспериментальная психология. 2021. Том 14. № 3. С. 217—233. DOI:10.17759/exppsy.2021140315
15. Харитонова Е.В.Отношение к труду в русском менталитете: традиции и современные изменения // Современное состояние и перспективы развития психологии труда и организационной психологии. Материалы Международной научно-практической конференции / Отв. ред. Л.Г. Дикая, А.Л. Журавлев, А.Н. Занковский. М.: Институт психологии РАН, 2015. С. 162—167.
16. Awang Z. Structural equation modeling using AMOS graphic. Selangor: Penerbit Universiti Teknologi MARA, 2012. 167 p.
17. Developmental Psychology of Planning: Why, How, and When Do We Plan? / Eds. S.L. Friedman, E.K. Scholnick. Mahwah, New Jersey, London: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1997.
18. Eppler-Hattab R., Doron I., Meshoulam I. The Role of Organizational Ageism, Inter-Age Contact, and Organizational Values in the Formation of Workplace Age-Friendliness: A Multilevel Cross-Organizational Study // Journal of Population Ageing. 2023. DOI:1007/s12062-023-09424-7
19. Hershey D.A., Mowen J.C. Psychological Determinants of Financial Preparedness for Retirement // Gerontologist. 2000. Vol. 40. № 6. P. 687—697.
20. Ingale K.K., Paluri R.A. Retirement planning—a systematic review of literature and future research directions // Management Review Quarterly. 2023. DOI:10.1007/s11301-023-00377-x
21. Kerry M.J. Psychological Antecedents of Retirement Planning: A Systematic Review // Frontiers in Psychology. 2018. Vol. 9. Article 01870. DOI:10.3389/fpsyg.2018.01870
22. Muratore A.M., Earl J.K. Predicting retirement preparation through the design of a new measure // Australian Psychologist. 2010. Vol. 45. № 2. P. 98—111. DOI:10.1080/00050060903524471
23. Noone J.H., Earl J., Stephens C., Rafalski J., Allen J., Alpass F., Topa G. An application of the resource-based dynamic process Model in the Context of Retirement Planning // Work, Aging and Retirement. 2021. Vol. 20. № 20. P. 1—16. DOI:10.1093/workar/waab006
24. Noone J.H., Stephens C., Alpass F. The Process of Retirement Planning Scale (PRePS): development and validation // Psychological assessment. 2010. Vol. 22. № 3. P. 520—531. DOI:10.1037/a0019512
25. Tsotsoros C., Hershey D.A., Kiso H, Koposko J.L. Racial Differences in Anticipated Satisfaction with Life during Retirement // Work, Aging and Retirement. 2019. Vol. 5. № 3. P. 236—254. DOI:10.1093/workar/waz002
26. Tsotsoros C.E., Mooney A., Earl J.K., Hershey D.A. Retirees’ perceptions of goal expectancy in five resource domains // Current Psychology. 2023. Vol. 42. № 7. P. 5819—5833. DOI:1007/s12144-021-01771-y
27. Ujoatuonu I.V.N., Ike O.O., Amazue L, Kanu G.C. Financial Self-Efficacy, Retirement Goal Clarity, and Preretirement Anxiety Among Nurses in Southeast Nigeria: The Mediating Role of Job Embeddedness // Innovation in Aging. 2024. Vol. 8. № 4. Article igad067. DOI:10.1093/geroni/igad067
28. Ugwu L.E., Idemudia E.S. Retirement Planning and Financial Anxiety among Nigerian Civil Servants: Insights from Social Comparison Theory // Behavioral Sciences. 2023. Vol. 13. № Article 425. DOI:10.3390/bs13050425
29. Wang M., Henkens K., van Solinge H. A review of theoretical and empirical advancements // American Psychologist. 2011. Vol. 66. № 3. Р. 204— DOI:10.1037/a0022414
30. Wang M., Huang Z. A contemporary review of employee retirement // Current Opinion in Psychology. 2024. Vol. 55. Article 101749. DOI:1016/j.copsyc.2023.101749
31. Zhan Y., Froidevaux A., Li Y., Wang M., Shi J. Preretirement resources and postretirement life satisfaction change trajectory: Examining the mediating role of retiree experience during retirement transition phase // Journal of Applied Psychology. 2023. 108. № 5. P. 871—888. DOI:10.1037/apl0001043