Адаптация русскоязычной версии Шкалы временной ориентации на будущее (Future Time Orientation Scale (FTOS))

Контекст и актуальность. Временная ориентация на будущее – это личная предрасположенность к тому, чтобы психологическое будущее определяло текущее психологическое функционирование. Существующие опросники временной ориентации на будущее либо имеют теоретические и статистические ограничения, либо сосредоточены на других аспектах психологического будущего, что обуславливает актуальность адаптации нового инструмента.  Цель: адаптация русскоязычной версии Шкалы временной ориентации на будущее В. Косциони, позволяющей оценить степень предрасположенности к тому, чтобы психологическое будущее определяло функционирование в настоящем. Методы и материалы. Представлены результаты эмпирического исследования с участием 549 респондентов (66% женщины), средний возраст респондентов 27,08 лет (стандартное отклонение 10,94). С помощью конфирматорного факторного анализа подтверждена двухфакторная структура, по пять и три пункта в каждом. Факторы оценивают «воздействие», т.е. влияние психологического будущего на текущие решения и поведение, и «дистанцию», т.е. восприятие расстояния до будущего соответственно. Подшкалы опросника имеют приемлемый уровень внутренней согласованности. Конвергентная валидность проверялась путем корреляционного анализа с подшкалами опросников Шкала учета будущих последствий и Опросник временной перспективы Ф. Зимбардо. Результаты. Полученные данные указывают на то, что фактор «Дистанция» содержательно может быть интерпретирован как оценка определенного промежутка времени в будущем как длительного или короткого, а субъективная оценка «далеко» или «близко» в будущем – это оценка субъективной готовности ждать наступления события. Фактор «Воздействие» отражает склонность к влиянию психологического будущего на текущие решения и поведение, содержательно тесно связан с переоценкой значимости будущего, по сравнению с настоящим и готовностью отказываться от чего-либо в настоящим ради будущих вознаграждений. Выводы. Адаптируемый опросник Временной ориентации на будущее готов к дальнейшему использованию, развитию и тестированию в других исследовательских и практических контекстах. Отмечены ограничения и перспективы исследования.

Введение

В этой статье основное внимание уделяется конструкту психологического будущего, называемому «временная ориентация на будущее» (Future Time Orientation, FTO), определяемой как личная предрасположенность к тому, чтобы психологическое будущее определяло текущее психологическое функционирование (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024; Gjesme, 1979). Несмотря на то, что ориентация на будущее может оцениваться и другими психометрическими шкалами, они либо имеют теоретические и статистические ограничения, либо сосредоточены на других аспектах психологического будущего. Таким образом, в данной статье представлен новый инструмент для оценки временной ориентации на будущее.

Существуют две группы теоретических подходов к исследованию психологического будущего: тематические и атематические подходы (Seginer, 2009), основное различие между которыми состоит в том, что первая группа подходов оценивает психологическое будущее через его содержание, а вторая группа — нет. Атематические подходы обычно сосредотачиваются на личностных характеристиках, которые направляют психологические процессы и поведение в будущее. Эти личные характеристики часто описываются как личностные черты (Gjesme, 1979), личностные предрасположенности, или диспозиции (Husman, Shell, 2008) или когнитивные искажения (Zimbardo, Boyd, 1999). Тематические подходы обычно сосредотачиваются на ожиданиях психологического будущего, которые охватывают когнитивные представления о будущем и их мотивационные и поведенческие компоненты (Seginer, 2009). Следовательно, атематический подход обычно оценивает черты и склонности, тогда как тематический подход обычно оценивает представления и состояния (Coscioni et al., 2020). Хотя эти два подхода относятся к разным психологическим конструктам, они скорее дополняют друг друга, чем противоречат друг другу (Gjesme, 1983).

В научном дискурсе существует несколько терминов для обозначения различных аспектов психологического будущего. Ж. Нюттен в соавт. с В. Ленсом (Нюттен, 2004; Nuttin, Lens, 1985) выделили три концепции, связанные с восприятием времени, а именно временную перспективу (time perspective), временную установку (time attitude) и временную ориентацию (time orientation). Временная перспектива (ВП), по мнению Ж. Нюттена — это конфигурация «темпорально локализованных объектов, виртуально заполняющих сознание в определенной ситуации» (Нюттен, 2004, с. 367) и, следовательно, отражает когнитивные представления. «Временная перспектива в собственном значении этого слова, характеризующаяся прежде всего протяженностью, глубиной, насыщенностью, степенью структурированности и уровнем реалистичности» (Нюттен, 2004, с. 354). Временная ориентация (ВО) — «характеризует поведение субъекта и, следовательно, мыслится как преимущественная, доминирующая направленность этого поведения на объекты и события прошлого, настоящего или будущего» (Нюттен, 2004, с. 354—355). Временная установка (ВУ) — «более или менее позитивная, или негативная настроенность субъекта по отношению к прошлому, настоящему или будущему» (Нюттен, 2004, с. 354). Согласно этим определениям, временная ориентация и временная установка относятся к личным предрасположенностям, определяющим то, как на человека влияет психологическое прошлое, настоящее и будущее и как он справляется с ним. В случае установки доминирующим является наличие аффективной окраски, на основании чего, мы бы скорее использовали понятие как «отношение», а не «установка», но здесь и далее сохраним терминологию Ж. Нюттена.

Т. Джесме (Gjesme, 1983) сосредоточил внимание на психологическом будущем и определил временную ориентацию на будущее (Future Time Orientation) как «общую способность предвидеть, проливать свет и структурировать будущее, включая когнитивную разработку планов и проектов, и отражающую степень беспокойства и участие в будущем» (Gjesme, 1983, с. 452). Он различал временную ориентацию на будущее (future time orientation, FTO) и ориентацию на будущее (future orientation, FO); первое как свойство личности, а второе как проявления ориентации на будущее время в конкретных задачах — следовательно, состояние. Согласно этим определениям, ориентация на будущее включает в себя то, что Нюттен описал как ВП будущего (Future time perspective, FTP), «формируемую более или менее отдаленными целевыми объектами, которые обрабатываются человеком» (Нюттен, 2004, с. 368). Кроме того, ВП будущего (FTP), также может рассматриваться как когнитивное искажение (Zimbardo, Boyd, 1999) или восприятие оставшегося времени жизни (Carstensen, Isaacowitz, Charles, 1999). То есть, термин ВП будущего (FTP) используется для обозначения как свойств, так и состояний. В свою очередь, термины временная ориентация на будущее (FTO) и ориентация на будущее (FO) более согласованно используются для описания граней психологического будущего, оцениваемых атематическим и тематическим подходами соответственно. Ориентация на будущее включает в себя когнитивные представления, мотивы и поведение по отношению к будущему, тогда как временная ориентация на будущее обозначает личную предрасположенность к тому, чтобы психологическое будущее повлияло на текущее психологическое функционирование (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024).

Оценка временной ориентации на будущее

Существует несколько математических психометрических показателей, оценивающих временную перспективу будущего (Future Time Perspective, FTP) и временную ориентацию на будущее (Future Time Orientation, FTO). Опросник временной перспективы Ф. Зимбардо (Zimbardo, Boyd, 1999), Шкалы временной ориентации Temporal orientation scale (Holman, Silver, 1998) и Time orientation scale (Bowles, 1999) — являются примерами опросников, которые позволяют диагностировать временные ориентации прошлое, настоящее и будущее. Однако эти временные ориентации так же могут быть определены и по речевым маркерам (Park et al., 2017). Еще один опросник — это Шкала учета будущих последствий (Strathman et al., 1994) — является примером атематического показателя, который дает общую оценку влияния психологического будущего на настоящее. Если обратиться к русскоязычным версиям, то переведены и адаптированы Опросник временной перспективы Ф. Зимбардо — полная (Сырцова, Соколова, Митина, 2008) и краткая версии (Нестик, Никишина, 2021), а также полная и краткая версии Опросника ориентации на учет будущих последствий, измеряющего «готовность личности принимать во внимание последствия своего сегодняшнего поведения, а также меру того влияния, которое эти последствия на них окажут» (Нестик, 2020б, с. 56).

Первый опросник временной ориентации на будущее был разработан в 1975 году и содержал только шесть пунктов, позднее, в 1979 были добавлены еще восемь пунктов (Coscioni et al., 2020). Затем, методом главных компонент были выделены 4 субшкалы: (1) вовлеченность — включает в себя заботу о будущем; (2) предвосхищение — подразумевает способность предвидеть будущее; (3) занятие — обозначает ощущение длительности времени; и (4) скорость — относится к ощущению скорости времени (Gjesme, 1979).

Шкала временной ориентации на будущее

В данной статье описана адаптация нового инструмента для оценки конструкта «временная ориентация на будущее» Шкалы временной ориентации на будущее (Future Time Orientation Scale, далее — FTOS), которая была разработана международной группой исследователей из Университета Коимбры, Португалия, и Федерального университета Риу-Гранди-ду-Сул, Бразилия. В создании его контента участвовали команды из восьми других стран (Китай, Колумбия, Финляндия, Израиль, Италия, Нидерланды, Испания и США) (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024). FTOS уже адаптирована в Бразилии, Китае, Португалии и США, а также в Словакии и Словении, присоединившихся к проекту на более позднем этапе. В настоящее время FTOS адаптируется в Индии, Индонезии, Италии, Малайзии, Мексике, Нидерландах, Израиле, Турции, Испании и России (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024).

FTOS была задумана как трехфакторная для различения связности, валентности и дистанции. Связанность определяется как склонность устанавливать связи между текущими действиями и потенциальными долгосрочными последствиями. Валентность определяется как склонность придавать значение будущему. Дистанция описывается как склонность воспринимать временную дистанцию в будущем. Однако в психометрическом исследовании была подтверждена двухфакторная структура опросника, включающая шкалы связность (5 пунктов) и дистанция (3 пункта). FTOS продемонстрировала отличные психометрические свойства в трех исследованиях, которые включали пять различных выборок, состоящих в общей сложности из 3316 участников из Бразилии и Португалии. Достоверность модели была подтверждена с помощью эксплораторного и конфирматорного факторного анализа (ЭФА и КФА). С помощью корреляционного анализа с беспокойством и отсрочкой удовлетворения подтверждена конструктная валидность. Мультигрупповой КФА подтвердил, что FTOS инвариантна в зависимости от пола, возраста, образования, профессии, культуры, а также проблем и последствий, связанных с Covid-19. Надежность проверялась с использованием четырех типов коэффициентов. Таким образом, сделан вывод, что FTOS готова к дальнейшему использованию, разработке и тестированию в других контекстах (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024). Итоговая структура опросника выглядит следующим образом: FTOS состоит из восьми пунктов, которые учитывают два фактора. Первый фактор, названный «воздействие» (impact), включает в себя пять пунктов, изначально относящихся к субшкалам связности и валентности. Он отражает склонность к влиянию психологического будущего на текущие решения и поведение. Второй фактор, названный «дистанция», состоит из трех пунктов, которые оценивают восприятие времени в будущем.

Материалы и методы

Участники исследования. Всего в текущем исследовании приняли участие 602 респондента, 27 протоколов оказались неполными, 6 респондентов оказались иностранцами и 3 респондента были исключены из-за возраста. 17 респондентов допустили ошибку в контрольном вопросе. Таким образом, в анализ были включены 549 протоколов (66% женщины). Средний возраст респондентов — 27,08 лет (стандартное отклонение — 10,94).  По данным социально-демографической анкеты, уровень образования респондентов: высшее образование (бакалавриат) — 13%, высшее образование (магистратура) — 8%, неоконченное высшее — 35%, неоконченная магистратура — 19%, среднее и средне специальное образование — 20%.

Процедура и инструментарий. Исследование состояло из трех этапов. Первый этап — включал прямой и обратный перевод утверждений англоязычной версии опросника. Всего было задействовано 4 переводчика: 2 студента-билингва и 2 профессиональных переводчика. Результаты обратного перевода обсуждались с автором опросника. Второй этап — после получения согласованных версий перевода на русский язык, было проведено 10 интервью с респондентами на предмет понимания вопросов опросника. По результатам обсуждения с участниками и автором опросника были внесены небольшие правки в формулировки утверждений опросников. Третий — основной этап исследования включал распространение анкет. В анкету, помимо FTOS вошли ряд вопросов на социально-демографические характеристики (аналогичны вопросам в анкетах других стран), Опросник временной перспективы Зимбардо (ZTPI-15) (Нестик, Никишина, 2021), краткая версия Опросника ориентации на учет будущих последствий (CFC-6) (Нестик, 2020б).

Методы.

Временная ориентация на будущее обозначает личную предрасположенность к тому, чтобы психологическое будущее определяло текущее психологическое функционирование, что предполагает способность оценивать расстояние до событий в будущем и видеть их «достижимыми» не только с точки зрения удаленности событий времени, но и с точки зрения приложения собственных усилий. Граница между ближайшим и отдаленным будущим составляет 2 года (Нюттен, 2004), то есть, содержание шкалы «Дистанция», помимо оценки протяженности времени, указывает на разницу между краткосрочной и долгосрочной ориентацией личности. Содержание шкалы «Воздействие» — это признание ценности событий будущего и их влияния на действия в настоящем.

Для оценки конвергентной валидности опросника были использованы следующие психодиагностические инструменты:

1. ZTPI-15 (Нестик, Никишина, 2021). Опросник разработан на основе полной версии методики в русскоязычной адаптации А. Сырцовой, Е.Т. Соколовой и О.В. Митиной. В краткий вариант вошли 15 утверждений, наиболее широко используемых в сокращенных версиях. Респонденты оценивали приведенные утверждения с позиции «Насколько это характерно или верно в отношении Вас?». Каждое утверждение оценивалось по 5-балльной шкале от 1 — «совершенно неверно» до 5 — «совершенно верно». Измеряемые шкалы: негативное прошлое, позитивное прошлое, фаталистическое настоящее, гедонистическое настоящее, будущее.

2. Методика CFC-6 (Нестик, 2020б), направленная на измерение одного из компонентов долгосрочной ориентации — ориентации личности на учет будущих последствий. Опросник включает 6 утверждений, которые респонденты должны оценить по 7-балльной шкале от 1 — «совершенно не соответствует моим представлениям о себе» до 7 — «полностью соответствует моим представлениям о себе». Обработка происходит по трем шкалам: 1 — Ориентация на учет последствий ближайшего будущего; 2 — Ориентация на учет последствий отдаленного будущего; 3 — Ориентация на учет будущих последствий.

Обработка данных. Для проверки соответствия факторной структуры оригинального и русскоязычного опросника был использован конфирматорный факторный анализ (КФА): проверялись однофакторное и двухфакторное решения. Для шкал опросника рассчитывались описательные статистики, для проверки их надежности использовались α-Кронбаха и ω-Мак-Дональда. Для проверки валидности использовались коэффициенты корреляции. Все вычисления проводились в R.

Результаты

Проверка факторной структуры опросника

Оригинальная версия опросника (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024) имеет двухфакторное решение — рис. 1 (размещен с согласия V. Coscioni).

Рис. 1. Факторная структура FTOS (Бразильская и Португальская выборки), (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024)

Нами было проведено сравнение показателей моделей при однофакторном и двухфакторном решении на русскоязычной выборке, результаты приведены в таблице 1. Для оценки согласия факторных решений использовались три индекса соответствия: аппроксимация среднеквадратической ошибки (RMSEA, Root Mean Squared Error of Approximation), индекс сравнительного соответствия (CFI, Comparative Fit Index) и индекс Такера-Льюиса (TLI, Tucker-Lewis Index). Пороговые значения, указывающие на хорошее соответствие, составляли: RMSEA< 0,08, SRMR<0,08,CFI ≥0,95и TLI ≥0,95 (Schreiber, et al., 2006).

Таблица 1 / Table 1

Конфирматорный факторный анализа, индексы соответствия моделей при однофакторном и двухфакторном решении (N=549)

Confirmatory factor analysis, indices of model fit for one-factor and two-factor solutions (N=549)

Примечание: М1 — однофакторная модель; М2 — двухфакторная модель.
Note: М1 — one-factor model; М2 — two-factor model.

В табл. 1 можно видеть, что показатели двухфакторной модели указывают на хорошее соответствие, в отличии от однофакторной.

Так, отношение хи квадрат к числу степеней свободы для однофакторной модели составляет 9,5, а для двухфакторной — 2,2, при том, что модель считается хорошей при этом показателе от 1 до 3. RMSEA, CFI, TLI — рекомендованные значения, соблюдаются только в двухфакторной модели. SRMR (Standardized Root Mean Square Residual) — рекомендованные значения: <0,08, в обеих моделях соблюдаются.

Таким образом, для русскоязычной выборки тоже будет использоваться двухфакторная структура опросника, значения факторных нагрузок и корреляций между факторами приведены на рис. 2.

Оценка внутренней согласованности подшкал FTOS

В таблице 2 представлены описательная статистика и показатели внутренней согласованности отдельных подшкал опросника FTOS.

Таблица 2 / Table 2

Описательная статистика и показатели надежности подшкал FTOS (N=549)

Descriptive statistics and reliability indices of FTOS subscales (N=549)

Примечание: М — среднее значение, SD — стандартное отклонение, skew — асимметрия, kurt — эксцесс.
Note: М — Mean, SD — Standard Deviation, skew — skewness, kurt — kurtosis.

Значения коэффициентов надежности выше 0,7. Полученные результаты свидетельствуют о приемлемом уровне согласованности пунктов обеих подшкал опросника.

Достоверных различий между мужчинами (M(дист)=4,44; SD=1,15; М(возд.)=5,45; SD=0,92) и женщинами (M(дист)=4,27; SD=1,25; М(возд.)=5,36; SD=0,85) по шкалам «Дистанция» и «Воздействие» обнаружено не было.

Конвергентная валидность

Конвергентная валидность проверялась путем сопоставления результатов теста с результатами, полученными с помощью методов, оценивающих различные аспекты временной перспективы и готовность учитывать последствия в ближайшем и отдаленном будущем. В таблице 3 представлены результаты оценки взаимосвязей между подшкалами FTOS, ZTPI-15 и CFC-6.

Таблица 3 / Table 3

Коэффициенты корреляции между подшкалами опросника FTOS, ZTPI-15 и CFC-6 (N=549)

Correlation coefficients between the subscales of the FTOS, ZTPI-15 and CFC-6 (N=549)

Примечание: «*» — p<0,05; «**» — p<0,01; CFC_бл. — учет последствий ближайшего будущего; CFC_отд. — учет последствий отдаленного будущего; Временные перспективы: ZTPI_НП — негативное прошлое, ZTPI_ГН — гедонистическое настоящее, ZTPI_Б — будущее, ZTPI_ПП — позитивное прошлое, ZTPI_ФН — фаталистическое настоящее.
Note: «*» — p<0,05; «**» — p<0,01; CFC_im. — consideration of immediate future consequences; CFC_dist. — consideration of the distant future consequences; Time perspectives: ZTPI_NP — negative past, ZTPI_HP — hedonistic present, ZTPI_F — future, ZTPI_PP — positive past, ZTPI_FP — fatalistic present.

Подшкала «Дистанция» опросника FTOS образует только одну слабую обратную достоверную корреляцию — со шкалой учета последствий в ближайшем будущем CFC-6. Содержание этой шкалы FTOS отражает границы между краткосрочной и долгосрочной перспективой и общее восприятие времени в будущем (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024), а не способность предвидеть будущее, вероятно по этой причине отсутствует корреляция со шкалой «Будущее» ZTPI-15. Невысокая обратная связь с учетом последствий ближайшего будущего указывает на то, что все же содержательно эта подшкала включает готовность ограничивать свои сиюминутные потребности, однако основное содержание связано с тем, как человек оценивает течение времени в будущем не улавливается методиками, использованными для валидизации. В оригинальной методике (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024) проверялись связи факторов с подшкалой достижений Шкалы отложенного вознаграждения (Delaying gratification inventory, DGI) (Hoerger, Quirk, Weed, 2011), оценивающей готовность усердно работать для достижения долгосрочных целей и подшкалой беспокойства Шкалы способностей к карьерной адаптации (Career adapt-abilities scale (CAAS), concern subscale) (Savickas, Porfeli, 2012). Подшкала «Дистанция» продемонстрировала только слабые корреляции. Это говорит о том, что то, как человек оценивает течение времени в будущем, не связано с другими мотивационными переменными психологического будущего.

Подшкала «Воздействие» опросника FTOS образует высокую положительную достоверную корреляцию со шкалой учет последствий отдаленного будущего Шкалы учета будущих последствий (CFC-6) и шкалой «Будущее» ZTPI-15, а также обратные достоверные корреляции со шкалой ориентации на ближайшее будущее (CFC-6) и временными перспективами позитивное прошлое (низкая) и фаталистическое настоящее. Содержание этой шкалы описывается как направленное на оценку влияния психологического будущего на текущие решения и поведение. В этой связи выглядит вполне закономерным высокая ориентация на будущее при принятии решений и высокая оценка влияния последствий отдаленного будущего в сочетании с низкой значимостью прошлого и настоящего не подлежащего субъективному контролю. Это также подтверждают и корреляции шкалы оригинальной методики с беспокойством в отношении карьерной адаптации (CAAS) и отложенным вознаграждением (DGI) (Coscioni, Oliveira, Teixeira, Paixão, 2024).

Обсуждение результатов

В данной статье приведены результаты валидизации русскоязычной версии опросника Временной ориентации на будущее. Для анализа факторной структуры опросника нами использовался конфирматорный факторный анализ, подтвердивший двухфакторную структуру, как и в оригинальной методике. Показатели модели свидетельствуют о высоком уровне соответствия. Выбор в пользу конфирматорного, а не эксплораторного факторного анализа обусловлен тем, что мы проверяли теоретически обоснованную модель опросника, уже прошедшего процедуру валидизации на других языках. Конвергентная валидность подтверждена связями с другими конструктами — ВП будущего и ориентацией на учет будущих последствий. Временная ориентация на будущее не является одномерной и включает два фактора: дистанция (3 п.) и воздействие (5 п.). Опросник FTOS продемонстрировал приемлемый уровень согласованности пунктов подшкал. Фактор «Дистанция» содержательно может быть интерпретирован как оценка определенного промежутка времени в будущем как длительного или короткого. Если обратиться к исследованиям восприятия длительности времени в общей психологии, то А.В. Солодкова в своем обзоре отмечает, что «набирают популярность когнитивные модели восприятия времени, которые наряду с перцептивными включают в себя и другие познавательные процессы, такие как память и внимание» (Солодкова, 2017, с. 82). Однако в нашем случае скорее речь идет о восприятии времени не только в контексте познавательных процессов, поскольку речь не идет о точности оценки временного интервала (в минутах или секундах). Субъективная оценка «далеко» или «близко» применительно к годам — это оценка субъективной готовности ждать наступления события, то есть, готовность к отложенному вознаграждению и ориентация на учет последствий отдаленного будущего. Наличие слабой обратной связи с ориентацией на учет последствий ближайшего будущего означает, что субъективное ощущение временного интервала в будущем как более отдаленного связана с более высокой значимостью ближайших событий (по сравнению с отдаленными).

Фактор «Воздействие» отражает склонность к влиянию психологического будущего на текущие решения и поведение. Содержательно он тесно связан с переоценкой значимости будущего, по сравнению с настоящим и готовностью отказываться от чего-либо в настоящем ради будущих вознаграждений.

Хотя в нашем исследовании изучались различные психометрические свойства FTOS, и методика имеет хорошие показатели валидности и надежности, тем не менее необходимо отметить ограничения, которые могут быть преодолены в будущих исследованиях. Во-первых, необходимо провести исследование тест-ретестовой надежности методики путем повторного измерения показателей одних и тех же респондентов. Во-вторых, содержание шкалы «Дистанция» нуждается в уточнение, что может быть сделано через анализ взаимосвязей с ценностно-мотивационными, когнитивными, аффективными и поведенческими компонентами долгосрочной ориентации, например, со Шкалами опросника долгосрочной ориентации личности Т.А. Нестика (Нестик, 2020а), а также с переменными, связанными с восприятием времени, его протяженности. В последнее время количество исследований ориентации на будущее и временной ориентации на будущее достаточно высоко. Эти показатели рассматриваются как в качестве факторов, так и медиаторов в таких областях как психическое здоровье (Xiao, Cai, Yang, 2024), карьера (Chen et al., 2023; Hu, Hood, Creed, Shen, 2025) обучение (Song et al., 2023), финансовое (She, Ma, Pahlevan Sharif, Karim, 2024) и нравственное (Zhang, Zhao, Zhang, Guo, 2024) поведение. В качестве еще одной перспективы следует отметить использование FTOS в кросс-культурных исследованиях, предпосылкой является включенность в проект по адаптации методики исследователей из разных стран, а с другой — уже отмеченные кросс-культурные различия в темпоральных характеристиках (Olivera-Figueroa et al., 2023; Sircova et al., 2014; Yeganeh, 2024).

Выводы

Эта статья включает в себя результаты адаптации русскоязычной версии Шкалы временной ориентации на будущее FTOS. FTOS продемонстрировала хорошие психометрические свойства. Достоверность внутренней структуры подтверждалась КФА. Надежность подшкал подтверждена с помощью коэффициентов Кронбаха и Мак-Дональда. Конвергентная валидность подтверждена взаимосвязями с показателями временной перспективы и ориентацией на учет будущих последствий. Шкала временной ориентации на будущее, несмотря на некоторые ограничения, является валидным и надежным инструментом и имеет широкие перспективы для проведения исследований.

Ограничения. При проверке надежности получен приемлемый уровень согласованности пунктов подшкал. При проверке конвергентной валидности, подшкала «Дистанция» продемонстрировала только слабые корреляции.

Limitations. Reliability testing yielded an acceptable level of consistency across subscale items. Convergent validity testing revealed only weak correlations for the "Distance" subscale.

Приложение / Appendix Шкала временной ориентации на будущее

Шкала временной ориентации на будущее

Инструкция. Мы хотели бы знать о том, как вы представляете себя в будущем. Пожалуйста, уделите немного времени, чтобы поразмышлять, как Вы в целом думаете, чувствуете и поступаете в отношении будущего, и заполните бланк, расположенный ниже. Для каждого предложения, пожалуйста, выберите графу / вариант, который лучше отражает, насколько вы согласны с утверждением. Ваши ответы могут варьировать от «совершенно не согласен» до «полностью согласен». Вы увидите, что предложения касаются будущего в целом, не вызывая ассоциаций с конкретными сферами жизни. Попытайтесь ответить на вопросы анкеты, имея в виду свои мысли, чувства и поступки в отношении будущего в целом.

Ключ:

Шкала «Воздействие»: 2, 3, 6, 7, 8

Шкала «Дистанция»: 1, 4, 5r

По шкалам рассчитываются средние значения, п. 5 переводится из восходящей шкалы в нисходящую.

1. Нестик, Т.А. (2020a). Долгосрочная ориентация личности: состояние и перспективы исследований. Институт психологии Российской академии наук. Социальная и экономическая психология, 5(3(19)), 110—140. https://doi.org/10.38098/ipran.sep.2020.19.3.005
   Nestik, T.A. (2020a). Long-term orientation of personality: state and prospects for research. Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences. Social and economic psychology, 5(3(19)), 110—140. (In Russ.). https://doi.org/10.38098/ipran.sep.2020.19.3.005
2. Нестик, Т.А. (2020б). Ориентация на учет будущих последствий: результаты апробации методики CFC-14 на русскоязычной выборке. Институт психологии Российской академии наук. Организационная психология и психология труда, 5(3), 55—88.
   Nestik, T.A. (2020б). Russian validation of the consideration of future consequences scale (CFC-14). Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences. Organizational psychology and labor psychology, 5(3), 55—88. (In Russ.).
3. Нестик, Т.А., Никишина, О.С. (2021). Отношение к пандемии и временная перспектива личности: психометрические характеристики краткой версии Стэнфордского опросника временной перспективы. Ярославский психологический вестник, 3(51), 29—36.
   Nestik, T.A., Nikishina, O.S. (2021). Attitudes towards the pandemic and individual time perspective: Russian validation of the short version of the Zimbardo Time Perspective Inventory (ZTPI-15). Yaroslavl Psychological Bulletin, 3(51), 29—36. (In Russ.).
4. Нюттен Ж. (2004). Мотивация, действие и перспектива будущего. В: Д.А. Леонтьев (Ред.). М.: Смысл. 
   Nuttin J. (2004). Motivation, action and future time perspective. In: D.A. Leontiev (Ed). Moscow: Smysl. (In Russ.).
5. Солодкова, А.В. (2017). Исследования восприятия времени в современной психологии. Современная зарубежная психология, 6(3), 77—85. https://doi.org/10.17759/jmfp.2017060309 
   Solodkova, A.V. (2017). Study of time perception in modern psychology. Journal of Modern Foreign Psychology, 6(3), 77—85. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/jmfp.2017060309
6. Сырцова, А., Соколова, Е.Т., Митина, О.В. (2008). Адаптация опросника временной перспективы личности Ф. Зимбардо. Психологический журнал, 29(3), 101—109.
   Syrcova, A., Sokolova, E.T., Mitina, O.V. (2008). Adaptation of Zimbardo Time Perspective Inventory. Psychological Journal, 29(3), 101—109. (In Russ.).
7. Bowles, T. (1999). Focusing on time orientation to explain adolescent self-concept and academic achievement: part II testing a model. Journal of Applied Health Behavior, 1, 1—8.
8. Carstensen, L.L., Isaacowitz, D.M., Charles, S.T. (1999). Taking time seriously: A theory of socioemotional selectivity. American Psychologist, 54(3), 165—181. https://doi.org/10.1037/0003-066x.54.3.165
9. Chen, H., Wu, Y., Jiang, L. Xu, B., Gao, X., Cai, W. (2023). Future orientation and perceived employability of Chinese undergraduates: a moderated mediation model. Current Psychology, 42, 27127—27140. https://doi.org/10.1007/s12144-022-03769-6
10. Coscioni, V., Oliveira, I.M., Teixeira, M.A.P., Paixão, M.P. (2024). Future Time Orientation Scale: a new measure to assess the psychological future. Current Psychology, 43, 10703—10720. https://doi.org/10.1007/s12144-023-05193-w 
11. Coscioni, V., Teixeira, M.A.P., Damásio, B.F., Dell’Aglio, D.D., Paixão, M.P. (2020). Perspectiva temporal futura: Teorias, construtos e instrumentos. Revista Brasileira de Orientação Profissional, 21(2), 215—232. (In Port.). https://doi.org/10.26707/1984-7270/2020v21n208 
12. Gjesme, T. (1979). Future time orientation as a function of achievement motives, ability, delay of gratification, and sex. Journal of Psychology, 101, 173—188. https://doi.org/10.1080/00223980.1979.9915069 
13. Gjesme, T. (1983). On the concept of future time orientation: Considerations of some functions’ and measurements’ implications. International Journal of Psychology, 18(1-4), 443—461. https://doi.org/10.1080/00207598308247493 
14. Hoerger, M., Quirk, S.W., Weed, N.C. (2011). Development and validation of the Delaying Gratification Inventory. Psychological Assessment, 23(3), 725—738. https://doi.org/10.3200/JOER.99.6.323-338     
15. Holman, E.A., Silver, R.C. (1998). Getting "stuck" in the past: Temporal orientation and coping with trauma. Journal of Personality and Social Psychology, 74(5), 1146—1163. https://doi.org/10.1037/0022-3514.74.5.1146 
16. Hu, S., Hood, M., Creed, P.A., Shen, X. (2025). The relationship between career-related future time orientation and employment outcomes: a time-lagged study. International Journal for Educational and Vocational Guidance, 25, 1365—1384. https://doi.org/10.1007/s10775-024-09673-8 
17. Husman, J., Shell, D.F. (2008). Beliefs and perceptions about the future: A measurement of future time perspective. Learning and Individual Differences, 18(2), 166—175. https://doi.org/10.1016/j.lindif.2007.08.001 
18. Nuttin, J.R., Lens, W. (1985). Future time perspective and motivation: Theory and research method. New York: Psychology Press. 
19. Olivera-Figueroa, L.A., Muro, A., Feliu-Soler, A., Chishima, Y., Jankowski, K.S., Allen, M.T., Servatius, R.J., Unger, A., Papastamatelou, J. (2023). The role of time perspective and mindfulness on life satisfaction in the United States of America, Spain, Poland and Japan: A cross-cultural study. Current Psychology, 42, 17682—17699. https://doi.org/10.1007/s12144-022-02756-1 
20. Park, G., Schwartz, H.A., Sap, M., Kern, M.L., Weingarten, E., Eichstaedt, J.C., Berger, J., Stillwell, D.J., Kosinski, M., Ungar, L.H., Seligman, M.E. (2017). Living in the Past, Present, and Future: Measuring Temporal Orientation with Language. Journal of Personality, 85(2), 270—280. https://doi.org/10.1111/jopy.12239     
21. Savickas, M.L., Porfeli, E.J. (2012). Career Adapt-Abilities Scale: Construction, reliability, and measurement equivalence across 13 countries. Journal of Vocational Behavior, 80(3), 661—673. https://doi.org/10.1016/j.jvb.2012.01.011  
22. Schreiber, J.B., Nora, A., Stage, F.K., Barlow, E.A., King, J. (2006). Reporting structural equation modeling and confirmatory factor analysis results: A review. The Journal of Educational Research, 99(6), 323—338.
23. Seginer, R. (2009). Future orientation: Developmental and ecological perspectives. New York: Springer. https://doi.org/10.1007/b106810 
24. She, L., Ma, L., Pahlevan, Sharif, S., Karim, S. (2024). Millennials’ financial behaviour and financial well-being: the moderating role of future orientation. Journal of Financial Services Marketing, 29, 1207—1224. https://doi.org/10.1057/s41264-024-00281-9 
25. Sircova, A., van de Vijver, F.J.R., Osin, E., Milfont, T.L., Fieulaine, N., Kislali-Erginbilgic, A., Zimbardo, P.G., Djarallah, S., Chorfi, M.S., Leite, U. do R., Lin, H., Lv, H., Bunjevac, T., Tomaš, T., Punek, J., Vrlec, A., Matić, J., Bokulić, M., … Boyd, J.N. (2014). A Global Look at Time: A 24-Country Study of the Equivalence of the Zimbardo Time Perspective Inventory. Sage Open, 4(1), 1—12. https://doi.org/10.1177/2158244013515686
26. Song, R., Chen, L., Zhang, L., Yu, F., Zhang, W. (2023). Profiles and Developmental Transitions of Educational Future Orientation among Senior High School Students in China. Journal of Youth and Adolescence, 52, 2214—2229. https://doi.org/10.1007/s10964-023-01806-6 
27. Strathman, A., Gleicher, F., Boninger, D.S., Edwards, C.S. (1994). The consideration of future consequences: Weighing immediate and distant outcomes of behavior. Journal of Personality and Social Psychology, 66(4), 742—752. https://doi.org/10.1037/0022-3514.66.4.742 
28. Xiao, X., Cai, J., Yang, Q. (2024). The relationship between internet addiction and adolescent learning engagement: the role of future orientation and cognitive reappraisal. Current Psychology, 43, 23103—23114. https://doi.org/10.1007/s12144-024-05982-x 
29. Yeganeh, H. (2024). Conceptions of time, socioeconomic development and cultural values. International Journal of Sociology and Social Policy, 44(7/8), 760—775. https://doi.org/10.1108/IJSSP-11-2023-0305 
30. Zhang, J., Zhao, H., Zhang, H., Guo, M. (2024). Future orientation and moral judgment in Chinese youths: the mediating role of moral disengagement and the moderating role of self-control. Current Psychology, 43, 5568—5579. https://doi.org/10.1007/s12144-023-04760-5 
31. Zimbardo, P.G., Boyd, J. (1999). Putting time in perspective: a valid, reliable individual- differences metric. Journal of Personality and Social Psychology, 77, 1271—1288. https://doi.org/10.1037/0022-3514.77.6.1271