Перейти к основному содержанию

Современная зарубежная психология
2024. Том 13. № 1. С. 78–91
doi:10.17759/jmfp.2024130107
ISSN: 2304-4977 (online)

Разработка и реализация протокола поведенческого эксперимента для оценки когнитивных способностей и социального поведения мышей после стресса в раннем возрасте

52

Хафизова Г.В., Наумова О.Ю., Лопез Э.Л. III, Григоренко Е.Л.

PDF (ENG)
GS
Информация
в Google Scholar

Аннотация

В данной методической статье описан разработанный нами экспериментальный протокол для комплексного изучения последствий раннего постнатального стресса (РПС), а также результаты его апробации на малой выборке животных. Механизмы влияния РПС на организм проявляются на различных уровнях: гормональном, геномном и на уровне клеточной архитектуры мозга. Протокол сочетает в себе материнскую депривацию как модель РПС, классические поведенческие тесты и современные молекулярные методы, что позволяет получить многомерные данные, необходимые для изучения механизмов РПС. Вкратце, одна группа мышат C57Bl/6 подвергается депривации с 3-го по 14-й день жизни; через две недели проводятся тесты для оценки рабочей памяти (лабиринт) и социального взаимодействия («резидент-интрудер») с акцентом на уровень агрессии. Контрольная группа мышей, без РПС, выполняет те же поведенческие тесты в те же сроки. По завершению тестов осуществляется сбор биообразцов: моча для измерения уровня кортикостерона; периферическая кровь, ткани гиппокампа, амигдалы и префронтальной коры для анализа профилей метилирования ДНК и длин теломер; зафиксированный в воске мозг для иммуногистохимического анализа плотности глюкокортикоидных рецепторов. Протокол был успешно апробирован. В главе «Обсуждения» подробно описаны возникшие проблемы и предложены пути их решения для оптимизации протокола. Разработанный протокол позволяет применять комплексный подход к изучению различных последствий РПС посредством анализа многомерных данных, а также получить результаты, которые могут быть транслированы на человеческую популяцию.

Общая информация

Ключевые слова: стресс в раннем возрасте, рабочая память

Рубрика издания: Нейронауки и когнитивные исследования

Тип материала: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/jmfp.2024130107

Финансирование. Это исследование было поддержано грантом, выданным Национальным институтом детского здоровья и развития человека Юнис Кеннеди Шрайвер (NICHD) Хьюстонскому университету и Техасскому центру для Изучения Расстройств Обучения (P50HD052117, PI: Джек Флетчер).

Благодарности. Это исследование было поддержано грантом, выданным Национальным институтом детского здоровья и развития человека Юнис Кеннеди Шрайвер (NICHD) Хьюстонскому университету и Техасскому центру для Изучения Расстройств Обучения (P50HD052117, PI: Джек Флетчер).

Получена: 31.01.2024

Принята в печать:

Для цитаты: Хафизова Г.В., Наумова О.Ю., Лопез Э.Л. III, Григоренко Е.Л. Разработка и реализация протокола поведенческого эксперимента для оценки когнитивных способностей и социального поведения мышей после стресса в раннем возрасте [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2024. Том 13. № 1. С. 78–91. DOI: 10.17759/jmfp.2024130107

Полный текст

Краткое изложение содержания статьи на русском языке

Введение

Стресс, пережитый в раннем постнатальном периоде жизни (ранний постнатальный стресс, РПС), оказывает негативное влияние на последующее развитие организма, что отражается на когнитивных способностях (например, нарушение рабочей памяти [5]) и на социальном поведении (например, снижение коммуникативности и проявления антисоциального поведения). Биологические эффекты РПС проявляются в морфофункциональных нарушениях в ряде отделов головного мозга, таких как амигдала, гиппокампус и префронтальная кора [18; 30], геномных пертурбациях, таких как изменение эпигенетического профиля [20; 24] и сокращение длины теломер [16; 21], и в гормональных изменениях, таких как увеличение уровня кортикостерона в плазме крови в ответ на стресс [17]. Несмотря на обилие данных об отдельных эффектах РПС на последующее развитие организма, механизмы, лежащие в основе этих эффектов, на сегодняшний день остаются малоизученными.
Изучение последствий раннего негативного опыта на развитие организма в человеческой популяции затруднено из-за этических причин и сложности проведения исследований с участием людей. Поэтому важно разрабатывать релевантные животные модели для выявления биологических механизмов, которые могут быть перенесены на человеческую популяцию.
Разработка протокола такого исследования, которое включает поведенческие тесты и набор биомаркеров, изучение которых позволит получить результаты, адекватно транслируемые на человеческую популяцию, и является одной из целей данного исследования. Вторая цель состоит в том, чтобы объединить различные тесты и биологические маркеры в единый набор параметров, комплексный анализ которых позволит прийти к более глубокому пониманию системных эффектов РПС и их когнитивных и поведенческих последствий. В данной методической статье в деталях описаны разработанный нами экспериментальный протокол, а также результаты его реализации на пробном запуске с малой выборкой животных. В разделе с результатами перечислены сложности, возникшие по ходу реализации протокола, а в разделе «Обсуждения» приведены возможные способы решения данных сложностей.

Материалы и Методы

В качестве модельных животных данного эксперимента послужили мыши инбредной линии С57Bl/6. В основу протокола заложена часто используемая модель РПС — длительная (трехчасовая) депривация потомства от матери, которая проводилась с третьего по четырнадцатый день жизни мышат [10]. В эксперименте участвовали две группы мышат — первая группа переживала депривацию, вторую группу мышат не тревожили за исключением рутинной чистки клетки, которую проводили раз в две недели. Далее подросшие мышата (возрастом 5,5 недель) из обеих групп участвовали в тесте для оценки качества их рабочей памяти с использованием традиционного восьмилучевого лабиринта и пищевых приманок [14]. Спустя шесть дней проводили тест «резидент-интрудер» для оценки социального взаимодействия (с акцентом на уровень агрессии) с самцами мышей инбредной линии CD-1 [7]. До и после данного теста проводили сбор мочи. Проведение всех поведенческих тестов фиксировали на видео. По окончании тестов проводили забой мышей с использованием 4% изофлюрана и производили сбор биоматериалов — образцов крови и головного мозга. У половины животных мозг нарезали на секции, вырезая гиппокамп, амигдалу и префронтальную кору с последующим выделением геномной ДНК из перечисленных отделов мозга. У второй половины животных мозг промывали фосфатным буфером и затем — раствором параформальдегида для фиксации тканей и последующей подготовки к проведению иммуногистохимического анализа. На основе данных материалов предполагается изучение широкого спектра биологических показателей: уровня кортикостеронов в моче, плотности глюкокортикоидных рецепторов в тканях головного мозга, измерение длины теломер и определение полногеномных профилей метилирования ДНК в клетках периферической крови и трех отделов головного мозга: гиппокампа, амигдалы и префронтальной коры. Объединение широкого спектра поведенческих и молекулярных тестов позволяет провести комплексный анализ эффектов раннего стресса, проявляющихся на различных уровнях в организме.
Все процедуры, выполненные с животными в ходе данного исследования, одобрены протоколом IACUC PROTO202100004.

Результаты

Разработанный нами протокол позволяет оценить когнитивные способности, в частности рабочую память, и социальное поведение, в частности уровень агрессии, у мышей после РПС (рис. 1).

Рис. 1. Схема эксперимента
Весь протокол занял 49 дней от рождения до забоя. В протокол вступили 14 мышат, однако на пятый день один детеныш погиб вследствие материнского каннибализма. Точную причину гибели установить было невозможно; известно, что каннибализм у самок грызунов проявляется по различным поводам, в том числе на фоне стресса [2]. Далее погибло еще 5 детенышей, таким образом, в последующих этапах эксперимента участвовали 8 мышей. Для линии C57BL/6 средний показатель выживаемости к 21-му дню жизни при отсутствии стресса составляет 76,6% [27], тогда как наш средний показатель для обеих групп составил 53,3% (33,3% — для стрессированных мышей; 100% — для не стрессированных). Мышата в обеих группах отставали по скорости набора массы тела в соответствии с данными, предоставленными Лабораторией Джексона (https://www.jax.org/jax-mice-and-services/strain-data-sheet-pages/body-weight-chart-000664). Кроме того, согласно визуальным материалам лаборатории Джексона (см. https://oacu.oir.nih.gov/system/files/media/file/2021-02/jaxpupsposter.pdf), мышата в обеих группах развивались с отставанием от нормы. Например, они должны были открыть глаза на одиннадцатый-двенадцатый день жизни, однако в обеих группах это произошло только на двадцатый день. При этом осмотр, проведенный в 21-й день, показал, что детеныши, которых не беспокоили в первые две недели жизни, были более активными и крупными по сравнению с детенышами, пережившими депривацию от матери.
В ходе эксперимента с использованием восьмилучевого лабиринта мыши из обеих групп допускали ошибки, повторно посещая рукава, содержащие приманку, что говорит о нарушениях функций рабочей памяти. Однако следует учесть, что эксперимент проводился на малом числе животных, поэтому для построения выводов необходимо повторение эксперимента с адекватной выборкой. В ходе прохождения мышью лабиринта на видео фиксировали различные поведенческие реакции, такие как замирание, иммобилизация и попытки побега. Таким образом, полученные в этом тесте данные позволяют не только оценивать рабочую память, но и анализировать сложные модели поведения.
В проведенном тесте «резидент-интрудер» мыши C57BL/6 не проявляли признаков подчинения, при этом со стороны мышей CD-1 были отмечены единичные акты агрессии (укусы). К нормальным признакам подчинения относят принятие покорной позы, уход-бегство, принятие позы лежа на спине или замирание, в то время как агрессию определяют по повторяющимся атакам [1; 3]. В ходе эксперимента мы зафиксировали преследование, обонятельные контакты и одиночные укусы, а также повторяющиеся атаки.
Проведение пробного запуска протокола позволило выявить его слабые места, которые будут учтены при дальнейшей подготовке к эксперименту. Подробное описание решения возникших проблем приведено в следующей главе.

Обсуждение

Нами был разработан экспериментальный протокол, который сочетает в себе классические поведенческие тесты с современными методами молекулярного анализа и служит для выявления возможных механизмов, лежащих в основе последствий РПС. В ходе реализации данного протокола возник ряд трудностей, которые, как мы считаем, стоит обсудить, чтобы их можно было успешно разрешить в дальнейшей работе.
Во-первых, мы заметили отставание в наборе массы тела и пониженную выживаемость мышат. Снижение массы тела при рождении является одним из последствий пренатального стресса во второй половине беременности у грызунов [19], что также могло стать причиной снижения выживаемости. В нашем случае у поставщика возникла неожиданная техническая задержка поставки, которая могла вызвать дополнительный стресс у беременных самок. Понимая невозможность гарантированно избежать подобных технических проблем, мы предлагаем заказывать самок на 8—9-м дне беременности и так, чтобы транспортировка не приходилась на выходные или праздничные дни, чтобы избежать дополнительного времени в пути. Решением этой проблемы также может быть поддержание колонии мышей в местном виварии. Второй недостаток касается теста «резидент-интрудер». Согласно рекомендации [1], мыши-резиденты CD-1 значительно превосходили по размеру мышей-интрудеров C57BL/6. Однако этого параметра оказалось недостаточно для проявления агрессии, в связи с чем мы планируем модифицировать текущую версию протокола. Во-первых, добавить предварительный отбор мышей CD-1, превосходящих по возрасту мышей C57BL/6, и демонстрирующих стабильно агрессивное поведение [1]. Во-вторых, добавить вариант теста для самок. Классическая версия теста «резидент-интрудер» включает только самцов, однако для полноценной трансляции наших результатов на человеческую популяцию нам хотелось бы получить данные об изменениях социального поведения, вызванных РПС, для представителей обоих полов. Так, согласно литературе, для проведения теста «резидент-интрудер» с участием самки можно использовать возрастного самца, который с меньшей вероятностью будет демонстрировать половое поведение и с большей вероятностью нападет на самку [7]. В качестве резидентов также могут использоваться кормящие самки [22; 25; 32] или самки, которых содержат с кастрированными самцами [11]. Для измерения уровня кортикостерона до и после проведения теста на агрессию были собраны образцы мочи. Обычно для подобного анализа используют периферическую кровь или мочу [4; 9] и показано, что уровни кортикостерона в моче и сыворотке крови коррелируют [28]. Наш выбор определяется тем, что сбор мочи является неинвазивной процедурой и позволяет проводить многократный забор проб, не вызывая у мышей дополнительного стресса.

Выводы

На сегодняшний день разработано множество протоколов для изучения последствий РПС, большинство из которых являются узкопрофильными, т. е. они нацелены на изучение конкретного неблагоприятного исхода, например изменения в профиле метилирования ДНК [20; 24] или развитие морфофункциональных нарушений мозга [8]. Мы считаем, что предложенный нами интегрированный подход имеет гораздо больший потенциал для комплексного изучения механизмов, лежащих в основе различных эффектов РПС, поскольку он позволяет выстроить сети взаимосвязей процессов, происходящих на разных уровнях в организме. Таким образом, применение разработанного нами протокола поможет нам приблизиться к пониманию особенностей развития организма, пережившего стресс на начальном этапе жизни.

Литература

  1. A standardized protocol for repeated social defeat stress in mice / S.A. Golden, H.E. Covington III, O. Berton, S.J. Russo // Nature Protocols. 2011. Vol. 6. № 8. P. 1183—1191. DOI:10.1038/nprot.2011.361
  2. All the Pups We Cannot See: Cannibalism Masks Perinatal Death in Laboratory Mouse Breeding but Infanticide Is Rare / S. Brajon, G.M. Morello, S. Capas-Peneda, J. Hultgren, C. Gilbert, A. Olsson // Animals. 2021. Vol. 11. № 8. Article ID 2327. 18 p. DOI:10.3390/ani11082327
  3. Characterizing the behavioral and neuroendocrine features of susceptibility and resilience to social stress / D. Murra, K.L. Hilde, A. Fitzpatrick, P.M. Maras, S.J. Watson, H. Akil // Neurobiology of Stress. 2022. Vol. 17. Article ID 100437. 11 p. DOI:10.1016/j.ynstr.2022.100437
  4. Comparison of blood sampling methods for plasma corticosterone measurements in mice associated with minimal stress-related artefacts / S. Kim, D. Foong, M.S. Cooper, M.J. Seibel, H. Zhou // Steroids. 2018. Vol. 135. P. 69—72. DOI:10.1016/j.steroids.2018.03.004
  5. Deficits in hippocampal-dependent memory across different rodent models of early life stress: systematic review and meta-analysis / M. Rocha, D. Wang, V. Avila-Quintero, M.H. Bloch, A. Kaffman // Translational Psychiatry. 2021. Vol. 11. № 1. Article ID 231. 12 p. DOI:10.1038/s41398-021-01352-4
  6. Differences in the expression of cortex-wide neural dynamics are related to behavioral phenotype / C.J MacDowell, B.A Briones, M.J Lenzi, M.L Gustison, T.J Buschman // Current Biology. 2024. Vol. 34. P. 1—8. DOI:10.1016/j.cub.2024.02.004
  7. Different susceptibility to social defeat stress of BalbC and C57BL6/J mice / M. Razzoli, L. Carboni, M. Andreoli, A. Ballottari, R. Arban // Behavioural Brain Research. 2011. Vol. 216. № 1. P. 100—108. DOI:10.1016/j.bbr.2010.07.014
  8. Early life stress in male mice blunts responsiveness in a translationally-relevant reward task / E.E. Hisey, E.L. Fritsch, E.L. Newman, K.J. Ressler, B.D. Kangas, W.A. Carlezon Jr. // Neuropsychopharmacology. 2023. Vol. 48. P. 1752—1759. DOI:10.1038/s41386-023-01610-7
  9. Effects of sex and time of day on metabolism and excretion of corticosterone in urine and feces of mice / C. Touma, N. Sachser, E. Möstl, R. Palme // General and Comparative Endocrinology. 2003. Vol. 130. № 3. P. 267—278. DOI:10.1016/S0016-6480(02)00620-2
  10. Evaluating the behavioural consequences of early maternal separation in adult C57BL/6 mice; the importance of time / J.H. van Heerden, V. Russell, A. Korff, D.J. Stein, N. Illing // Behavioural Brain Research. 2010. Vol. 207. № 2. P. 332—342. DOI:10.1016/j.bbr.2009.10.015
  11. Fighting Females: Neural and Behavioral Consequences of Social Defeat Stress in Female Mice / E.L. Newman, H.E. Covington III, J. Suh, M.B. Bicakci, K.J. Ressler, J.F. DeBold, K.A. Miczek // Biological psychiatry. 2019. Vol. 86. № 9. P. 657—668. DOI:10.1016/j.biopsych.2019.05.005
  12. Fox R.R., Witham B.A., Neleski L.A. Handbook on Genetically Standardized JAX Mice. 5th ed. Bar Harbor: Jackson Laboratory, 1997. 143 p.
  13. Heffner T.G., Hartman J.A., Seiden L.S. A rapid method for the regional dissection of the rat brain // Pharmacology Biochemistry and Behavior. 1980. Vol. 13. № 3. P. 453—456. DOI:10.1016/0091-3057(80)90254-3
  14. Intermittent theta burst stimulation ameliorates cognitive impairment and hippocampal gliosis in the Streptozotocin-induced model of Alzheimer’s disease / J. Stanojevic, M. Dragic, I. Stevanovic, T. Ilic, I. Stojanovic, M. Zeljkovic, M. Ninkovic // Behavioural Brain Research. 2022. Vol. 433. Article ID 113984. 15 p. DOI:10.1016/j.bbr.2022.113984
  15. Krauth J. The interpretation of significance tests for independent and dependent samples // Journal of Neuroscience Methods. 1983. Vol. 9. № 4. P. 269—281. DOI:10.1016/0165-0270(83)90058-4
  16. Maternal neglect results in reduced telomerase activity and increased oxidativeload in rats / D. Sarıbal, A.K. Aydın, M.A. Kılıç, F. Shakil, M. Balkaya // Stress. 2021. Vol. 24. № 3. P. 348—352. DOI:10.1080/10253890.2020.1777973
  17. Mild early-life stress exaggerates the impact of acute stress on corticolimbic resting-state functional connectivity / H. Wang, J.M.C. van Leeuwen, L.D. de Voogd, R.-J. Verkes, B. Roozendaal, G. Fernández, E.J. Hermans // European Journal of Neuroscience. 2022. Vol. 55. № 9—10. P. 2122—2141. DOI:10.1111/ejn.15538
  18. Neonatal Maternal Separation Induces Sexual Dimorphism in Brain Development: The Influence on Amino Acid Levels and Cognitive Disorders / J.H. Kotlinska, P. Grochecki, A. Michalak, A. Pankowska, K. Kochalska, P. Suder, J. Ner-Kluza, D. Matosiuk, M. Marszalek-Grabska // Biomolecules. 2023. Vol. 13. № 10. Article ID 1449. 17 p. DOI:10.3390/biom13101449
  19. Prenatal Stress Induces Long-Term Behavioral Sex-Dependent Changes in Rats Offspring: the Role of the HPA Axis and Epigenetics / T. Possamai-Della, J.H. Cararo, J.M. Aguiar-Geraldo, J. Peper-Nascimento, A.I. Zugno, G.R. Fries, J. Quevedo, S.S. Valvassori // Molecular Neurobiology. 2023. Vol. 60. P. 513—533. DOI:10.1007/s12035-023-03348-1
  20. Rahman M.F., McGowan P.O. Cell-type-specific epigenetic effects of early life stress on the brain // Translational Psychiatry. 2022. Vol. 12. Article ID 326. 10 p. DOI:10.1038/s41398-022-02076-9
  21. Rentscher K.E., Carroll J.E., Mitchell C. Psychosocial Stressors and Telomere Length: A Current Review of the Science // Annual Review of Public Health. 2020. Vol. 41. P. 223—245. DOI:10.1146/annurev-publhealth-040119-094239
  22. Sex differences in behavioral and neural cross-sensitization and escalated cocaine taking as a result of episodic social defeat stress in rats / E.N. Holly, A. Shimamoto, J.F. DeBold, K.A. Miczek // Psychopharmacology. 2012. Vol. 224. P. 179—188. DOI:10.1007/s00213-012-2846-2
  23. Sex-Dependent Modulation of Acute Stress Reactivity After Early Life Stress in Mice: Relevance of Mineralocorticoid Receptor Expression / V. Bonapersona, R. Damsteegt, M.L. Adams, L.T.C.M. van Weert, O.C. Meijer, M. Joëls, R.A. Sarabdjitsingh // Frontiers in Behavioral Neuroscience. 2019. Vol. 13. Article ID 181. 15 p. DOI:10.3389/fnbeh.2019.00181
  24. Smith K.E., Pollak S.D. Early life stress and development: potential mechanisms for adverse outcomes // Journal Neurodevelopmental Disorder. 2020. Vol. 12. Article ID 34. 15 p. DOI:10.1186/s11689-020-09337-y
  25. Social Agonistic Distress in Male and Female Mice: Changes of Behavior and Brain Monoamine Functioning in Relation to Acute and Chronic Challenges / S. Jacobson-Pick, M.-C. Audet, R.J. McQuaid, R. Kalvapalle, H. Anisman // PLoS One. 2013. Vol. 8. № 4. Article ID e60133. 17 p. DOI:10.1371/journal.pone.0060133
  26. Stengel A., Wang L., Taché Y. Stress-related alterations of acyl and desacyl ghrelin circulating levels: Mechanisms and functional implications // Peptides. 2011. Vol. 32. № 11. P. 2208—2217. DOI:10.1016/j.peptides.2011.07.002
  27. The effect of cage size on reproductive performance and behavior of C57BL/6 mice / J. Whitaker, S.S. Moy, B.R. Saville, V. Godfrey, J. Nielsen, D. Bellinger, J. Bradfield // Lab Animal. 2007. Vol. 36. № 10. P. 32—39. DOI:10.1038/laban1107-32
  28. Thorpe J.B., Rajabi N., deCatanzaro D. Circadian Rhythm and Response to an Acute Stressor of Urinary Corticosterone, Testosterone, and Creatinine in Adult Male Mice // Hormone and Metabolic Research. 2012. Vol. 44. № 06. P. 429—435. DOI:10.1055/s-0032-1306307
  29. Transcardiac Perfusion of the Mouse for Brain Tissue Dissection and Fixation / J. Wu, Y. Cai, X. Wu, Y. Ying, Y. Tai, M. He // Bio Protocol. 2021. Vol. 11. № 5. Article ID e3988. 11 p. DOI:10.21769/BioProtoc.3988
  30. Trask S., Kuczajda M.T., Ferrara N.C. The lifetime impact of stress on fear regulation and cortical function // Neuropharmacology. 2023. Vol. 224. Article ID 109367. 11 p. DOI:10.1016/j.neuropharm.2022.109367
  31. Use of anti-inhibin monoclonal antibody for increasing the litter size of mouse strains and its application to in vivo-genome editing technology / A. Hasegawa, K. Mochida, A. Nakamura, R. Miyagasako, M. Ohtsuka, M. Hatakeyama, A. Ogura // Biology of Reproduction. 2022. Vol. 107. № 2. P. 605—618. DOI:10.1093/biolre/ioac068
  32. Vicarious Social Defeat Increases Conditioned Rewarding Effects of Cocaine and Ethanol Intake in Female Mice / F. Ródenas-González, M.C. Arenas, M.C. Blanco-Gandía, C. Manzanedo, M. Rodríguez-Arias // Biomedicines. 2023. Vol. 11. № 2. Article ID 502. 22 p. DOI:10.3390/biomedicines11020502
  33. Working Memory Predicts Hypothalamus-Pituitary-Adrenal Axis Response to Psychosocial Stress in Males / L. Lin, J. Wu, Y. Yuan, X. Sun, L. Zhang // Frontiers in Psychiatry. 2020. Vol. 11. Article ID 142. 9 p. DOI:10.3389/fpsyt.2020.00142

Информация об авторах

Хафизова Галина Васильевна, кандидат биологических наук, постдок, лаборатория GENES:IS, факультет психологии, Хьюстонский Университет, Хьюстон, США, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4427-5116, e-mail: galina.khafizova@times.uh.edu

Наумова Оксана Юрьевна, кандидат биологических наук, доцент лаборатории GENES:IS кафедры психологии, Хьюстонский Университет, старший научный сотрудник лаборатории генетики человека, Институт общей генетики имени Н.И. Вавилова Российской академии наук (ИОГен РАН), Хьюстон, США, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0889-526X, e-mail: oksana.yu.naumova@gmail.com

Лопез Эндрю Л. III, PhD, постдок, лаборатория биомедицинской оптики, факультет биомедицинской инженерии, Хьюстонский Университет, США, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-1101-7241, e-mail: alopezii@central.uh.edu

Григоренко Елена Леонидовна, PhD, профессор, заслуженный профессор психологии Хью Рой и Лилли Кранц Каллен, Хьюстонский университет, Хьюстон, Техас, США; ведущий научный сотрудник, Московский государственный психолого-педагогический университет (МГППУ), Москва, Россия; профессор и и.о. директора Научного центра когнитивных исследований, Научно-технологический университет «Сириус», ФТ «Сириус», Россия; адъюнкт-профессор, Центр исследований детства и Лаборатории Хаскинса, Йельский университет, Нью-Хейвен, Коннектикут, США; профессор, Медицинский колледж Бейлора, Член редакционных советов журналов «Клиническая и специальная психология», «Экспериментальная психология» и «Психологическая наука и образование», Хьюстон, США, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-9646-4181, e-mail: elena.grigorenko@times.uh.edu

Метрики

Просмотров

Всего: 218
В прошлом месяце: 23
В текущем месяце: 10

Скачиваний

Всего: 52
В прошлом месяце: 6
В текущем месяце: 0