Активность образа жизни, субъективное здоровье и субъективное благополучие детей старшего подросткового и юношеского возраста в Российской Федерации

В статье представлены результаты исследования «Активность образа жизни, субъективное здоровье и субъективное благополучие детей старшего подросткового и юношеского возраста», выполненного в рамках более широкого всероссийского исследования субъективного благополучия детей в Российской Федерации в первой половине 2022 г. В исследовании участвовали 10626 информантов (13-17 лет) из 22 регионов. Актуальность выбора узкой темы обусловлена особым состоянием российского общества, переживающего «постковидный синдром», следствием которого стало общее снижение социальной и физической активности. Наиболее уязвимой категорией являются дети, чье взросление проходит в условиях пандемии и ее последствий. В связи с этим основной акцент в статье делается на самооценках информантов своей активности в социальной и физической сферах, а также субъективного здоровья. В качестве основного социального контекста информантов рассматривались образовательная среда и их удовлетворенность ее комфортностью. Установлено наличие положительной тесной связи между данными показателями и субъективным благополучием (СБ). Прослежены особенности данных оценок у девушек и юношей в зависимости от возраста, наличия ОВЗ, территории проживания. Показано, что наиболее высокие и низкие самооценки связаны с началом и (или) завершением пубертатного и юношеского кризисов. Установлено, что девушки ниже оценивают себя по всем показателям, чем юноши. При этом они менее уязвимы в отношении экзаменационного стресса. Если у юношей СБ снижается в ситуации сдачи ОГЭ и ЕГЭ, то у девушек оно повышается. У информантов с ОВЗ оценки удовлетворенности своей активностью и субъективным здоровьем снижаются с возрастом. Установлено, что респонденты, проживающие на затрудненных для жизни территориях (экологически загрязненных, труднодоступных территориях, Арктической зоне), в значительно меньшей степени по сравнению с «нормотипичными» территориями удовлетворены своей активностью и субъективным здоровьем. В целом информанты выше оценивают удовлетворенность комфортностью образовательной среды, чем активностью и субъективным здоровьем.

Введение

Качество жизни общества во многом определяется уровнем психологического и физического здоровья молодого поколения [1; 4; 5; 6]. По данным Минздрава России, от 35 до 40% выпускников средней школы имеют хронические заболевания и функциональные отклонения [7; 12], только 7,5% детей соблюдают рекомендации ВОЗ по физической активности; по данным Минспорта России (2022 г.), каждый 3-й учащийся в различных классах не в состоянии выполнить нормативы ГТО для своей возрастной группы. Все это в определенной мере снижает жизненный потенциал как самих детей, так и общества в целом.

Здоровье во многом определяется активностью образа жизни и его субъективными оценками. Исследователи подчеркивают связь между активностью образа жизни (физической активностью) и такими позитивными конструктами, связанными со здоровьем, как СБ [15]. Это нашло отражение в определении ВОЗ, в рамках которого «здоровье» рассматривается как «состояние полного физического, психического и социального благополучия, а не отсутствие болезней или физических дефектов». На уровне эмпирических исследований было доказано, что более высокий общий уровень субъективного благополучия приводит к улучшению здоровья [18], снижает риск ожирения и инсульта, нагрузок на психическое здоровье, уменьшает симптомы депрессии и тревоги [16; 19; 22; 23; 24; 26].

Общемировым трендом являются недостаточно здоровое поведение подростков и молодых людей, а также снижение оценки своей физической активности и субъективного здоровья. По данным ВОЗ, у детей 11–15 лет самооценка здоровья снижается во всех странах и регионах [22]. Распространенным явлением стали более низкие показатели физической активности и субъективного здоровья у девушек по сравнению с юношами [13; 14; 16; 22; 25; 27].

Под «активностью образа жизни» традиционно понимается физическая активность, которая «является важным фактором в обеспечении благополучия». В международном докладе HBSC отмечается, что «физическая активность – важный фактор в обеспечении благополучия», «включает физическое и психическое здоровье и может улучшить школьную успеваемость, когнитивную функцию», соматическое и психическое состояние, «способствует повышению социального взаимодействия и вовлеченности в жизнь сообщества» [13; 20].

Под «субъективным здоровьем» понимается «восприятие симптомов и степень нахождения в здоровом или больном состоянии»; субъективное здоровье «позволяет человеку функционировать, чувствовать себя хорошо, быть продуктивным и вести активный образ жизни. Оно является фактором, определяющим будущие результаты в отношении здоровья» [14], которые в свою очередь находятся в тесной связи с самооценкой здоровья, удовлетворенностью им, а также удовлетворенностью жизнью [9].

СБ рассматривается как: «зонтичный термин для различных оценок относительно своей жизни, событий», «обобщающее понятие, включающее соответствующие аспекты глобального благополучия» [17; 21].

Авторское определение субъективного благополучия основывается на теории В.Н. Мясищева, в рамках которой личность характеризуется как система отношений [10; 11]. Конструкт субъективного благополучия позволяет оценить удовлетворенность информантов системой своих отношений: к себе, другим, со средой, своему хронотопу [11].

Период от 13 до 17 лет неоднороден и обременен довольно болезненным социобиологическим кризисом [2; 3]. В российской традиции он включает подростковый и юношеский возраст, в рамках которых сменяется актуальная ситуация развития, ведущая деятельность, имеют место кризисы подросткового и юношеского возрастов, появляются новообразования, «начинают проявляться гендерные различия в социальных отношениях и ряде аспектов психического и физического здоровья» [20].

Цель исследования – выявить наличие и характер взаимосвязи между субъективным благополучием, активностью образа жизни и субъективным здоровьем, а также особенности оценок удовлетворенности ими у детей подросткового и юношеского возраста в зависимости от возраста, гендера, наличия ОВЗ и территории проживания.

Полученные результаты необходимы для разработки программ психологической помощи подросткам и молодым людям различных возрастных периодов, направленных на преодоление последствий пандемии и мобилизацию социальной и физической активности.

Организация, методы и процедура исследования

В выборку вошли 10626 подростков и молодых людей из 22 регионов Российской Федерации в возрасте от 13 до 17 лет. Из них 5515 девушек, 1081 имеют ОВЗ, 6354 детей проживают на затрудненных для жизни территориях (табл. 1).

Таблица 1

Описание выборки

Все информанты обучались в организациях общего среднего образования.

Исследование проводилось в соответствии с этическими стандартами декларации Хельсинки 1964 года. Респонденты и их родители (опекуны) были ознакомлены с целями и задачами опроса, а также дали информированное согласие на участие. Опросник заполнялся информантами в электронном виде анонимно при сопровождении процесса независимыми экспертами. В инструкции информантов просили отметить степень своего согласия с утверждениями опросника по 5-балльной системе: от «абсолютно не согласен» до «абсолютно согласен». Результаты опроса обсуждались с информантами.

Для нужд исследования был модифицирован авторский опросник [10], который включил в себя 78 вопросов. При оценке показателей СБ использовалась пятибалльная шкала Лайкерта (от совершенно не согласен до совершенно согласен). Проверка внутренней валидности опросника показала высокий уровень внутренней согласованности (αk=0,937 по критерию альфа-Кронбаха). Распределение СБ, шкал опросника «Активность и субъективное здоровье», «Комфортность образовательной среды» не отличалось от нормального (одновыборочный критерий Колмогорова-Смирнова р˃0,05).

Обработка результатов исследования проводилась с помощью программных продуктов SPSS Statistics 17.0. и Jamovi 2.3.21.0.

Результаты

Проведенный корреляционный анализ с помощью коэффициента Пирсона обнаружил значимую взаимосвязь между сводным баллом СБ и шкалами опросника «Активность и субъективное здоровье» (r=0,382**), «Комфортность образовательной среды» (r=0,422**) на уровне значимости p<0,01.

Различия групповых средних показателей по возрасту подтверждены результатами однофакторного дисперсионного анализа. Значение статистики критерия Фишера по шкале «Комфортность образовательной среды» (F_{4, 4470}=3,94, р=0,003, η²=0,06), по шкале «Активность и субъективное здоровье» (F_{4, 4448}=2,60, р=0,034, η²=0,02).

Рис. 1. Соотношение средних значений оценок шкал «Комфортность образовательной среды» и «Активность и субъективное здоровье» у информантов в возрастной динамике

По шкале «Комфортность образовательной среды» оценки удовлетворенности носят волнообразный характер: снижаются в начале пубертатного кризиса в 13 лет и в конце юношеского – в 17 лет.

Результаты попарных сравнений средних значений по шкале «Комфортность образовательной среды» (по критерию Тьюки) показали, что средняя разность в подвыборке 13 лет значимо различается со всеми остальными подвыборками (p<0,05).

По шкале «Активность и субъективное здоровье» обнаруживается другая тенденция: максимальное значение в 13 лет и минимальное в 17 лет. Между 13 и 17 годами кривая носит волнообразный характер. Результаты попарных сравнений средних значений по шкале «Активность и субъективное здоровье» показали, что средняя разность в подгруппах значимо не различается.

Сравнение показателей шкал «Активность и субъективное здоровье», «Комфортность образовательной среды» по полу показало, что у юношей в отличие от девушек оценки выше по обеим шкалам.

Отметим, что у юношей более высокий средний балл удовлетворенности комфортностью образовательной среды наблюдается в 16 лет, а более низкий – в 17 лет (перед выпуском из средней школы). Подобное наблюдается в 14 и 15 лет – за год и перед окончанием 9 класса. У девушек пик удовлетворенности комфортностью образовательной среды имеет место в 13 лет, а пик неудовлетворенности – в 17 лет (табл. 2).

Таблица 2

Сравнение средних значений по шкале «Комфортность образовательной среды» по гендерному признаку

Примечание. ᵃ Критерий Левена значим (p<0,05), что свидетельствует о нарушении предположения о равных дисперсиях.

Различия показателей по шкале «Комфортность образовательной среды» у юношей и девушек значимы во всех возрастных группах. Однако в подгруппе 13-летних наблюдается наименьший эффект различия, а в подгруппе 16-летних – наибольший.

По шкале «Активность и субъективное здоровье» тенденции повторяются. То есть экзаменационный стресс снижает удовлетворенность комфортностью образовательной среды, а также активностью и субъективным здоровьем. По фактору возрастные тенденции не различаются. Подъем значения фактора имеет место в 16 лет. То есть у девушек в отличие от юношей активность возрастает в ситуации экзаменационного стресса (табл. 3).

Таблица 3

Сравнение средних значений по шкале «Активность и субъективное здоровье» по гендерному признаку

По шкале «Активность и субъективное здоровье» наблюдаются значимые различия по гендерному признаку в подгруппах 14, 15, 16-летних.

Таблица 4

Сравнение средних значений по факторам «Комфортность образовательной среды», «Активность и субъективное здоровье»

Оценки информантов с ОВЗ разных возрастов по шкале «Комфортность образовательной среды» не получили значимых различий с аналогичным показателем у условно здоровых (табл. 5).

Таблица 5

Сравнение средних значений по шкале «Комфортность образовательной среды» по наличию ОВЗ

Примечание. ᵃ Критерий Левена значим (p<0,05), что свидетельствует о нарушении предположения о равных дисперсиях.

Значимые различия достигнуты по шкале «Активность и субъективное здоровье» во всех возрастных группах условно здоровых и информантов с ОВЗ, при этом размер эффекта низкий (табл. 6).

Если в группе условно здоровых подростков разного возраста прослеживается нестабильность в оценках своей активности и субъективного здоровья, то у подростков с ОВЗ эти оценки снижаются с каждым годом (табл. 6). В группе условно здоровых максимальные оценки по шкале отмечаются в 13 лет, а минимальные – в 17. Подростки с ОВЗ значительно ниже оценивают свою активность независимо от возраста.

Таблица 6

Сравнение средних значений по шкале «Активность и субъективное здоровье» по наличию ОВЗ

Примечание. ᵃ Критерий Левена значим (p<0,05), что свидетельствует о нарушении предположения о равных дисперсиях.

Сравнительный анализ (однофакторный дисперсионный анализ) в группах, проживающих на «нормотипичных» и затрудненных для жизни территориях, выявил значимые различия между возрастными группами по шкале «Комфортность образовательной среды» (F_{3, 1322}=77,2, р<0,001). По шкале «Активность и субъективное здоровье» значимые различия достигнуты по отдельным возрастным группам (F_{3, 1322}=21,8, р<0,001). Результаты попарных сравнений средних значений как по шкале «Комфортность образовательной среды» (по критерию Тьюки), так и по шкале «Активность и субъективное здоровье» показали, что разность в группах значимо различается (p<0,001).

По шкале «Комфортность образовательной среды» (рис. 2) оценки выше у информантов, проживающих в «нормотипичных» зонах независимо от возраста. Наименее удовлетворенными оказались информанты, проживающие на труднодоступных территориях (F_{3, 114}=2,92, р=0,024, η²=0,034). Пик удовлетворенности комфортностью образовательной среды (исключая труднодоступные территории) приходится на 13 лет, а максимально низкие оценки – на 17 лет. Оценки 13-летних, проживающих на труднодоступных территориях, имеют разнонаправленные тенденции по сравнению с нормотипичными. На «труднодоступных» – они самые низкие, на остальных – самые высокие. В целом информанты, проживающие на «затрудненных» для жизни территориях, независимо от возраста ниже оценивают свою активность и субъективное здоровье (рис. 2). Самые низкие оценки на экологически загрязненных территориях, самые высокие – на «труднодоступных».

Рис. 2. Соотношение средних значений оценок шкалы «Комфортность

Оценки по шкале «Активность и субъективное здоровье» внутри самой Арктической зоны у респондентов разного возраста значимо не различаются.

На экологически загрязненных территориях различия в оценках также значимы (F_{3, 114}=2,72, р=0,033, η²=0,03). Самые низкие оценки у 14-ти и 17-летних информантов из Арктической зоны и загрязненных территорий. Оценки информантов разного возраста из труднодоступных территорий также значимо различаются (F_{3, 766}=4,78, р<0,001, η²=0,06) (рис. 3).

Рис. 3. Оценки информантов разных возрастных групп по шкале «Активность и субъективное здоровье» в зависимости от территории проживания

Девушки, проживающие в Арктической зоне, ниже оценивают свою удовлетворенность комфортностью образовательной среды (рис. 4) по сравнению с юношами. Оценки девушек значительно ниже, а оценки юношей выше, чем на других территориях (t₁₁₀₄=4,39, p<0,001, d=0,264). Также значимо различаются оценки удовлетворенности комфортностью образовательной среды у юношей и девушек, проживающих на экологически неблагополучных территориях (t₁₆₉₂=4,39, p<0,001, d=0,289).

Рис. 4. Оценки удовлетворенности комфортностью образовательной среды юношей и девушек в зависимости от территории

Сравнительный анализ оценок юношей и девушек по шкале «Активность и субъективное здоровье» подтвердил общую тенденцию более низких средних значений у девушек. Особенно выделяются экологически неблагополучные территории (t₁₆₉₂=3,82, p<0,001, d=0,187). На труднодоступных территориях как юноши, так и девушки считают себя более активными и здоровыми (рис. 5).

Рис. 5. Оценки информантов разного пола по шкале удовлетворенности активностью и субъективным здоровьем в зависимости от территории

В целом оценки девушек, проживающих на затрудненных для жизни территориях, по шкалам «Активность и субъективное здоровье» и «Комфортность образовательной среды» ниже, чем оценки юношей. Выделяются Арктическая зона и экологически неблагополучные территории, где значения по шкалам самые низкие у девушек.

Обсуждение результатов

В исследовании представлены новые эмпирические данные об активности образа жизни, субъективном здоровье и субъективном благополучии детей старшего подросткового и юношеского возраста в Российской Федерации в зависимости от возраста, пола, наличия ОВЗ и территории проживания.

Показано, что информанты в большей степени удовлетворены комфортностью образовательной среды, чем собственной активностью и субъективным здоровьем. Выявленные оценки активности и субъективного здоровья, комфортности образовательной среды соотносятся с возрастом, полом, наличием ОВЗ или инвалидности и типом территории проживания.

Оценки удовлетворенности данными показателями соотносятся с началом и/или завершением подросткового и юношеского кризисов. При завершении кризисных периодов для достижения СБ возрастает потребность в общей активации, а при завершении подросткового и начале юношеского кризиса – в урегулировании взаимоотношений в образовательной среде.

В конце пубертата юноши еще чувствуют себя активными и здоровыми, а к концу юношеского кризиса истощены. У юношей спад соотносится с экзаменационным стрессом в периоды ОГЭ и ЕГЭ. Девушки менее уязвимы в отношении данного стресса (самооценки активности, субъективного здоровья у них возрастают). При этом независимо от возраста, территории проживания они значительно ниже оценивают свою активность и комфортность.

У информантов с ОВЗ с возрастом снижаются оценки своей активности и субъективного здоровья: с возрастом осознание своих ограничений повышается.

На территориях, затрудненных для жизни, оценки активности и здоровья, комфортности образовательной среды значительно ниже. Наиболее проблемными являются Арктическая зона и экологически загрязненные территории.

Заключение

В исследовании описаны новые эмпирические данные о субъективном благополучии подростков и молодых людей в возрасте 13-17 лет (выборка более 10 тыс. респондентов из 22 регионов Российской Федерации). Особый акцент сделан на компонентах СБ: активность образа жизни и субъективное здоровье, комфортность образовательной среды. По статистическим данным Минздрава России и Минспорта России, активность детей различного возраста подверглась негативному влиянию пандемии и в настоящее время не восстановилась. Активность оказалась тесно связана с удовлетворенностью комфортностью образовательной среды.

Анализ субъективных оценок выделенных компонентов СБ позволил сделать следующие выводы:

1. У информантов значительно снижена удовлетворенность активностью образа жизни и субъективного здоровья.
2. Основные колебания оценок удовлетворенности своей активностью, субъективным здоровьем и комфортностью соотносятся с начальными и/или завершающими этапами возрастных кризисов.
3. Девушки по сравнению с юношами независимо от возраста, территории проживания, наличия ОВЗ ниже оценивают свою удовлетворенность по всем показателям. При этом они проявляют большую психологическую устойчивость в отношении экзаменационного стресса и окончания школы.
4. Информанты с ОВЗ чувствуют себя так же комфортно в образовательной организации, как и условно здоровые дети. При этом с каждым годом они все больше осознают свои ограничения.
5. На территориях, затрудненных для жизни, все оценки удовлетворенности по анализируемым компонентам снижены по сравнению с нормотипичными.

1. Арчакова Т.О., Гарифулина Э.Ш. Измерение субъективного благополучия детей в России: от локальных социальных практик до федеральной стратегии // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2020. № 1(155). С. 276– DOI:10.14515/monitoring.2020.1.11
2. Базарный В.Ф. Дитя человеческое. Психофизиология развития и регресса. М.: изд. Совета Федерации и Парламентской Ассамблеи Совета Европы, 2009. 328 с.
3. Базарный В.Ф. Здоровье и развитие ребенка: экспресс-контроль в школе и дома: Практическое пособие. М.: АРКТИ, 2005. 176 с.
4. Брук Ж.Ю., Игнатжева С.В. Субъективное благополучие детей 10-и и 12-и лет в пространстве удовлетворенности семьей, школой и друзьями // Психологическая наука и образование. 2021. Том 26. № 6. С. 164– DOI:10.17759/pse.2021260613
5. Быстрова Н.В., Уракова Е.А., Коротеева О.Д. Психологическое благополучие школьников в системе современного образования // Проблемы современного педагогического образования. 2019. № 63– С. 47–50.
6. Головей Л.А., Данилова М.В. Структура субъективного благополучия и удовлетворенности жизнью в подростковом возрасте // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Акмеология образования. Психология развития. 2019. Том 8. № 1. С. 38– DOI:10.18500/2304-9790-2019-8-1-38-45
7. Государственный доклад «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации в 2019 году» [Электронный ресурс] // Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации. 2019. URL: https://2019.ecology-gosdoklad.ru/report/ (дата обращения: 7.09.2022).
8. Гринина Е.С. Субъективное благополучие старших подростков с интеллектуальной недостаточностью // Институт психологии Российской академии наук. Социальная и экономическая психология. 2022. Том 7. № 2(26). С. 56– DOI:10.38098/ipran.sep_2022_26_2_03
9. Кудашов В.И. Когнитивное управление формированием здорового образа жизни [Электронный ресурс] // Сибирское медицинское обозрение. 2011. № 1. С. 1– URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kognitivnoe-upravlenie-formirovaniem-zdorovogo-obraza-zhizni (дата обращения: 02.08.2022).
10. Мясищев В.Н. Психология отношений: Избранные психологические труды: 4-е издание / Под ред. Бодалева А.А. Воронеж: Модэк МПСИ, 2011. 398 с.
11. Ослон В.Н., Семья Г.В., Прокопьева Л.М., Колесникова У.В. Операциональная модель и инструментарий для изучения субъективного благополучия детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей // Психологическая наука и образование. 2020. Том 25. № C. 41–50. DOI:10.17759/pse.2020250604
12. Сухинин А.А., Горбов Л.В., Богрова М.И., Фомина Я.В. Субъективная оценка состояния здоровья студентами [Электронный ресурс] // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2017. № 9. С. 79– URL: https://applied-research.ru/ru/article/view?id=11830 (дата обращения: 12.09.2022).
13. Физическая активность подростков: информационный бюллетень, 15 марта 2016 г. [Электронный ресурс] / Всемирная организация здравоохранения. Европейское региональное бюро. Копенгаген: Европейское региональное бюро ВОЗ. 2016. 4 с. URL: https://www.euro.who.int/__data/assets/pdf_file/0019/303481/HBSC-No.7_factsheet_Physical_RU.pdf (дата обращения: 12.09.2022).
14. Almgren G., Magarati M., Mogford L. Examining the influences of gender, race, ethnicity, and social capital on the subjective health of adolescents // Journal of Adolescence. 2009. Vol. № 1. P. 109–133. DOI:10.1016/j.adolescence.2007.11.003
15. Buecker S., Simacek T., Ingwersen B., Terwiel S., Simonsmeier B.A. Physical activity and subjective well-being in healthy individuals: a meta-analytic review // Health Psychology Review. Vol. 15. № 4. P. 574–592. DOI:10.1080/17437199.2020.1760728
16. Chekroud A., Ward E., Rosenberg M., Holmes A. Patterns in the human brain mosaic discriminate males from females // Proceedings of the National Academy of Sciences. 2016. Vol. № 14. P. 1. DOI:10.1073/pnas.1523888113
17. Diener E. Guidelines for national indicators of subjective well-being and ill-being // Journal of Happiness Studies. 2006. Vol. 7. P. 397–404. DOI:10.1007/s10902-006-9000-y
18. Diener E., Chan M.Y. Happy people live longer: Spbjective well-being contribptes to health and longevity // Applied Psychology: Health and Well-Being. 2011. No. 3(1). Р. 1–43. DOI:10.1111/j.1758-0854.2010.01045.x
19. Forlivesi S., Cappellari M., Bonetti B. Obesity paradox and stroke: a narrative review // Eat Weight Disord. 2021. Vol. 26. P. 417–423. DOI:10.1007/s40519-020-00876-w
20. Inchley J., Currie D., Budisavljevic S., Torsheim T., Jåstad A., Cosma A., Kelly C., Már Arnarsson A. Spotlight on adolescent health and well-being [Электронный ресурс] // 2017/2018 Health Behaviour in School-aged Children (HBSC) survey in Europe and Canada. International report. Copenhagen: World Health Organization. 2020. Vol. 1. 72 p. URL: https://apps.who.int/iris/bitstream/handle/10665/332100/9789289055024-rus.pdf (дата обращения: 15.09.2022).
21. Kashdan T.B., Biswas-Diener R., King L.A. Reconsidering happiness: the costs of distinguishing between hedonics and eudaimonia // Journal of Positive Psychology. 2008. Vol. No. 4. P. 219–233. DOI:10.1080/17439760802303044
22. Knoester C., Allison R.S. family cultures of sport and physical activity and 15 year olds’ physical activity, sports participation, and subjective health // Leisure Studies. 2022. Vol. 41. No. 4. P. 517–530. DOI:10.1080/02614367.2021.2014940
23. Kvam S., Kleppe C.L., Nordhus I.H., Hovland A. Exercise as a treatment for depression: A meta-analysis // Journal of Affective Disorders. 2016. Vol. 202. P. 67–86. DOI:10.1016/j.jad.2016.03.063
24. Moshe I., Terhorst Y., Philippi P., Domhardt M., Cuijpers P., Cristea I., Pulkki-Råback L., Baumeister H., Sander L.B. Digital interventions for the treatment of depression: A meta-analytic review // Psychological bulletin. 2021. Vol. 147(8). P. 749–786. DOI:10.1037/bul0000334
25. Russell L.T., Coleman M., Ganong L. Conceptualizing Family Structure in a Social Determinants of Health Framework // Journal of family theory and review. 2018. Vol. No. 4. P. 735–748. DOI:10.1111/jftr.12296
26. Schuch F., Vasconcelos-Moreno M., Borowsky C., Zimmermann A.B., Rocha N., Fleck M.P. Exercise and severe major depression: Effect on symptom severity and quality of life at discharge in an inpatient cohort // Journal of Psychiatric Research. 2014. Vol. 61. P. 25– DOI:10.1016/j.jpsychires.2014.11.005
27. The women’s sports foundation report brief: her life depends on it iii & girls and women of color [Электронный ресурс] / Staurowsky E.J., DeSousa M.J., Miller K.E., Sabo D., Shakib S., Theberge N., Veliz P., Weaver A., Williams N. East Meadow, NY: Women’s Sports Foundation, 2015. 4 p. URL: https://www.womenssportsfoundation.org/wp-content/uploads/2016/08/her-life-depends-on-it-women-of-color-brief-full-citations-final.pdf (дата обращения: 15.09.2022).